И всё же жизненная энергия магического зверя продолжала течь сквозь Пустоту.
Прогулка позволяла Мерзости и сохранить большую часть жизненной силы, и почтить жертву Ри. Этого, вместе с чувством вины, хватало, чтобы ум Дерека оставался ясным, пока он выискивал новую добычу.
С каждым глотком поглощённой жизненной силы его стыд рос. Пустота убил магического зверя под влиянием голода, а не потому что хотел. Это было непростительное проявление слабости, и Дерек не собирался позволять этому повториться.
Более того, он больше не воспринимал бесконечный аппетит Мерзости как биологическую необходимость, а как врага. А с врагами Дерек Маккой всегда держал ухо востро и сражался изо всех сил.
Идя по пустой поляне, он воспринимал всё вокруг с болезненной ясностью. Червей, копошащихся в мягкой почве под ним, слабую жизненную силу травинок и даже тонкую энергию мира, рассеянную в воздухе.
Яростный клинок действительно слышал мысли и Мерзости, и Дракона. Он сотворил чары Глейпнир, чтобы взять под контроль часть маны Дерека и силовые ядра остального снаряжения.
[Он нас заметил!] — Летописец, ближе всех находившийся к Пустоте, заметил золотые цепи Взглядом Души и предупредил остальных.
Им не нужен был мысленный канал, они использовали своё оборудование из древесины Иггдрасиля для передачи сообщений.
[Нужно остановить его, пока он не сотворил Заклинание Клинка, иначе мы умрём, прежде чем сможем произнести «Уничтожение Сильвервинг»!]
Мировое Древо не рисковало. Оно хотело убить Лита быстро, забрать часть его снаряжения, чтобы убедить Солус в его гибели и сломить её волю. Древу нужно было, чтобы она перестала сопротивляться и можно было перейти к следующей фазе плана.
Задумка Древа завоевать доверие Зоуву и получить башню Менадион увенчалась успехом, но всё остальное обернулось полным провалом.
Ещё хуже было то, что пока Лит жив, оставалась вероятность, что участие Древа раскроется и их Окраина окажется осаждена Элдричами. Чего Иггдрасиль не мог допустить.
Пока семеро Летописцев собирались сотворить анти-Хранительское заклинание, последний член убийственной команды выскочил из укрытия, чтобы отвлечь внимание Мерзости.
Эльф уже подготовил заклинание пятого ранга — Ледяная Пустошь — и преобразовал свой посох в древковое оружие с давроссовым наконечником.
Вид фигуры в чёрном остановил Дерека ещё до того, как заклинание достигло цели. Его разум захлестнула память о кровавой ране, раскрывшейся на груди Солус в Саду Могара.
О таинственном человеке, что забрал у него каменное кольцо в охотничьей хижине. О подонке, что лишил его чего-то, нет, кого-то дорогого.
[Он один из ублюдков, что забрали Солус!] — взревел Пустопёрый Дракон, и хотя в разум Пустоты проникло лишь последнее слово, этого хватило.
Кипящая ярость вырвала Дерека из ступора, и он в гневе уставился на вора. Дарвен-доспех делал Боевое Зрение бесполезным, но он узнал заклинание по памяти.
Голубое сияние на пальцах эльфа, то, как он сместил вес для удара ладонью — всё это пробудило воспоминание о том, как М’Раэл ударил Лита. Воспоминание о том, как М’Раэл украл Солус.
Удар ладонью достиг цели с неожиданной лёгкостью, высвободив Ледяную Пустошь при соприкосновении. Заклинание с помощью магии воздуха высосало влагу вокруг Пустоты и с помощью магии воды обрушило холодную волну.
Эти два эффекта слились в цикл, мгновенно понизив температуру тела Мерзости более чем на сто градусов. Это заклинание было создано одним из первых Мировых Древ специально для того, чтобы избавляться от любых Драконов, особенно Легайна, если тому слишком приглянутся их секреты.
Тело Пустоты взорвалось, как перекачаный шар, обратившись в тонкий туман из серебристых капель от расколотых доспехов Бродяги Пустоты и чёрных — от его тела из тьмы.
[Что?] — Летописец был ошарашен.
[Верхен обладает массой Божественного Зверя. Я не должен был сдвинуть его даже на миллиметр. Он не может умереть так легко, правда?]
