— Я должен извиниться перед тобой, Ками. Тогда я был молод и глуп. Сейчас я понимаю, как несправедливо поступал с тобой, и надеюсь, ты найдёшь в себе силы простить меня. Кроме того, это наши родители. Что бы они ни сделали, они всё равно наши мать и отец, — ответил Каз.
— Во-первых, не называй меня Камой, — огрызнулась она, и Ри зарычали в унисон.
— Так могут обращаться только близкие, а ты — мне никто. Во-вторых, Кима и Клефас — твои родители. Я стала сиротой дважды: первый раз, когда они от меня отказались, и второй — когда я отказалась от них.
— В-третьих, я удивлена, что ты пришёл сюда. Я бы подумала, что ты попробуешь достичь своей цели через Зин. Я знаю, что ты и Клефас всегда считали её слабым звеном из-за доброты сердца.
— Но если бы ты навестил её, она бы мне сказала. Что случилось? Совесть вдруг проснулась?
— Элина, это Каз Ретта. Мой… брат, если так можно выразиться. Каз, это Элина Верхен, графиня Лутии и хозяйка этого дома.
— Она сделала мне честь, позволив называть её матерью, так же как я называю её мужа отцом.
— Приятно познакомиться, мистер Ретта, — Элина сказала это с ледяной вежливостью и смотрела на него, будто он пятно на её ковре.
— Это моя прекрасная племянница? — спросил Каз, подходя к кроватке, надеясь, что это поможет растопить материнское сердце.
— Если бы не шесть прядей Элизии, их с Сурин было бы не отличить. Поздравляю, леди Верхен. Моя маленькая сестра по закону — настоящая красавица.
Сколько бы Элина ни презирала этого человека, комплименты в адрес Сурин она принимала с благодарностью. Кроме того, если бы Каз попытался выкинуть какой-нибудь номер, кроватка Байтры превратила бы его в пепел за долю секунды.
— Спасибо, мистер Ретта, — ответила она, не сумев удержать лёгкую улыбку.
— И ты, Ками, проделала потрясающую работу, — не отставал он, надеясь, что уменьшительное имя вызовет хотя бы каплю тёплых воспоминаний.
— Кто бы мог подумать, что кровь Ретт станет достойна королевской силы?
— Я же сказала: не зови меня Камой, — Камила закатила глаза.
— Хватит болтовни, Каз. Говори, зачем пришёл, чтобы я могла отказать и мы оба продолжили свой день.
— Можно… мне подержать Элизию? Хоть на мгновение? — он надеялся, что улыбка ребёнка напомнит Камиле о ценности семейных уз.
— Ты уверен? — переспросила она с насмешкой.
— Я должна тебя предупредить. У неё характер отца, и если её разозлить — последствия бывают… серьёзные.
Когда Каз кивнул, Камила взяла малышку на руки. Элизия уловила мамино раздражение и едва скрытую ярость, посмотрев на незнакомца с подозрением.
— Ба? — спросила она.
— Она всерьёз смотрит на меня с подозрением? — опешил Каз.
— Да, малышка. Он плохой человек.
— Ками! — возмутился он.
— Как бы ты ко мне ни относилась, не втягивай в это ребёнка.
— По-моему, это ты её втянул, — с усмешкой ответила она.
— А я просто предупредила.
— Ба! — и в этот момент, едва Каз протянул руки, Элизия превратилась в маленького Пустопёрого Дракона, вытянула шею и щёлкнула клыками возле его пальцев, будто лисья ловушка.
