— Ну, Лит тоже начинал с домашних дел, а с моим слабым телом и ядром мне точно не сражаться с магическими тварями, — ответила Камила, тоже по-английски.
Она и Солус сдержали обещание — пользоваться тайным языком, когда оставались наедине или рядом была только Элизия. А ещё потому, что малышка была слишком умна, и они надеялись, что она выучит этот язык вместе с универсальным языком Тирис.
— Но использовать огненное слияние, чтобы двигать мебель, водное — чтобы растягиваться, а воздушное — для ускорения, не теряя при этом точности — блестящая идея, — заметила Солус.
— Да уж, конечно, — хмыкнула Камила.
— А теперь давай займёмся настоящей магией.
Камила потеряла контроль над воздушными потоками, которые должны были подхватить её, врезалась в дверной косяк и кубарем покатилась по полу.
— Боги! Ками, ты в порядке?! — Солус мигом варпнулась к ней и застала Камилу свернувшейся калачиком и рыдающей.
Быстрое использование Бодрости показало, что даже в панике Камила применила земное слияние, чтобы смягчить удар, тьму — чтобы приглушить боль, свет — для заживления ран и тут же наложила исцеляющее заклинание.
[Слава богам, благодаря её усиленному телу и доспехам Пустоты, она не пострадала серьёзно. Просто очередной провал заклинания], — подумала Солус.
— Ками, почему ты плачешь? Судя по моим чарам, ты уже всё сама исцелила. Что болит? — спросила она вслух.
— Всё, — с горечью и болью в голосе ответила Камила.
— Болит всё. Болит тут — когда я не могу понять то, что раньше знала назубок, — она коснулась виска.
— Болит тут — когда пытаюсь использовать ману, а вместо озера там пустой колодец, — она указала на область между солнечным сплетением и пупком.
— И болит тут — когда всё, что раньше казалось лёгким, теперь ощущается, как свинец. Я сама — как свинец, — она провела рукой по ногам и рукам.
— Я даже летать больше не умею. Ну давай, мастер, скажи свою сегодняшнюю отговорку.
— Как это в очередной раз не доказывает, что я бесполезное ничтожество?
— Это совсем не так, — возразила Солус.
— Полёт — это не так уж просто. Литу понадобилось несколько дней, чтобы начать хотя бы парить, и...
— Враньё! Дети летают, и им по семь лет! — перебила Камила.
— Это заклинание третьего круга, доступное любому магику. Всем, кроме меня.
— Да, но не совсем, — голос Солус дрожал.
— У детей ярко-жёлтые ядра, и Лит обучал их с нуля на тренировочном лагере в Гримящем Котле. Помнишь?
Камила кивнула, но выражение её лица не изменилось.
— А потом дети вернулись домой и практиковались каждый день. Они тоже ошибались сотни раз, как и все магики, о которых ты говоришь.
— Лагерь длился меньше недели, — в голосе Камилы звучала ненависть к самой себе.
— И чем тогда всё, что мы делали с тобой во время беременности хуже? Ты обучала меня месяцами, буквально кормила ложкой, я ничего сама не делала!
Солус уже собиралась сказать, что дети построили свои основы с нуля, а Камиле теперь приходится выстраивать всё заново, но Камила взорвалась:
— Я такая же неудачница в магии, как и в материнстве, — она заплакала сильнее.
— Я ни на что не способна — ни магии, ни полёту, ни на то, чтобы понять, почему плачет моя дочь.
— Я ничего не могу сделать, чтобы успокоить Элизию. А ты и Лит — всегда находите способ. Может, зря я просила тебя быть её матерью тоже.
Эти слова ранили Солус до глубины души. Но следующие были ещё хуже:
— Может, ты и должна быть её единственной матерью, — всхлипнула Камила.
— Ты хороша в магии, красива, у тебя даже те же пряди, что и у Элизии. Всё равно никто не поверит, что она моя дочь.
— Я просто корова. Только молоко давать и годна. Я не заслуживаю быть в жизни Элизии. Я — пустое место.
