[Мы пришли сюда без приглашения, и, скорее всего, Парламент Листьев до сих пор обсуждает ситуацию после доклада разведчиков,] — сказала Алея.
[Парламент чего?]
[Их правящий орган. У эльфов нет короля. Каждый крупный эльфийский клан имеет своего представителя, который говорит от их имени в Парламенте. Много голов — долгая дискуссия, когда речь идёт о решении, затрагивающем всех.]
[Как эльф, я должна их успокоить, но они не знают, по собственной ли воле я здесь, или меня принудили…] — Алея вскрикнула от удивления, не успев закончить, потому что из укрытий вышла делегация эльфийских воинов.
Мыслесвязь была очень быстрой — эльфы показались спустя всего несколько секунд после колкости Лита.
Лит поднял с земли камешек и выдохнул на него фиолетовое Пламя Происхождения, сделав его гладким и блестящим, словно драгоценный камень, очищая от всех примесей.
— Этого достаточно?
— Почти, — её глаза вспыхнули, а на щеках появился румянец при виде легендарного Пламени, столь важного для истинных Кузнецов Артефактов.
Изобилие энергии мира в Окраине порождало множество природных сокровищ, зачарованных металлов и кристаллов, но только Пламя Происхождения могло раскрыть их истинный потенциал.
Эльфы жили здесь долго и освоили наследие предков, но без того, кто мог управлять этим пламенем, их возможности были ограничены.
— Простите за грубость, но даже обычная Виверна способна использовать Пламя Происхождения, — эльфийка опустилась на колено, склонив голову так низко, что её золотые волосы коснулись земли.
— Считай, что прощена. Что ещё тебе нужно? — спросил Лит, зная, что остальные вряд ли сохранят столь же спокойный тон.
Фалуэль и Аджатар испепеляюще смотрели на эльфийку за снисходительное упоминание Виверн. Несмотря на сложный характер, те были ближайшими родственниками Драконов среди Малых потомков Легайна.
Именно это и делало Виверн одновременно высокомерными и неуверенными в себе.
— Пожалуйста, запишите руны заклинаний, которые я держу наготове, — сказала она.
Любой Пробуждённый со Зрением Жизни мог определить тип заклинаний и их элементы, но только Дракон способен «прочесть» их, как открытую книгу.
— Без проблем, — Лит использовал Магию Света, чтобы создать перед ней проекцию в натуральную величину с полной информацией о её состоянии.
На ней были перечислены все заклинания, хранящиеся у неё в памяти, а также те, что уже вплетены в экипировку — обувь, оружие, одежду, каждую стрелу. Каждое зачаровано минимум двумя смертоносными заклинаниями с использованием родовых способностей.
Если бы это были обычные зачарования, Глазам Менадион потребовалось бы время и значительная нагрузка на разум Лита.
Но заклинания эльфийки не имели ни псевдоядер, ни систем сокрытия, так что Глаза легко их зафиксировали.
Она была потрясена как точностью анализа своей экипировки, так и использованием Магии Света — одной из высших школ, давно считавшейся утерянной.
Согласно легендам, её мог открыть лишь истинный гений с исключительной склонностью к стихии света. Её сложно преподавать, и, по эльфийским представлениям, её знали лишь павшее племя Резаров, тролли до своего падения и сам Легайн.
— Достаточно? Или мне взглянуть и на твоих друзей? — Лит ухмыльнулся, изобразив на лице ту самую надменную самоуверенность, с которой, как он считал, говорил бы Легайн.
— Более чем! — эльфийка бросилась ему на шею и поцеловала так, что он был уверен — она попробовала на вкус его миндалины.
