Дочь была для Локриаса источником гордости и радости, так что теперь уже никто не посмеивался, когда он попросил Лита модифицировать оружие под его руки и стиль боя.
Фомор полностью расправил перьястые крылья, поглощая энергию мира вокруг и нейтрализуя заклинания Демонов — при этом магия монстров оставалась неизменной.
— Не стоило тебе это делать! — взревел Локриас, воспринимая любой урон своему мечу как покушение на жизнь любимой дочери.
Его пасть наполнилась Пламенем Пустоты, которое, однако, не достигло обычной интенсивности из-за перьев Фомора. Проклятое Пламя по-прежнему оставалось достаточно горячим, чтобы растопить лёд и воспламенить тело Локриаса.
— Подожди! — Трион схватил Локриаса за плечо, обнаружив, что это пламя способно навредить и ему, и что бывший капитан Корпуса Королевы вот-вот превратится в Демона Бездны — без помощи Лита.
Но в одиночку у них не хватало ни магии, ни физической мощи. Зелёные ядра были слишком слабы, чтобы долго использовать магию высоких кругов, что мешало даже научным исследованиям.
Процедура изменения жизненной силы, разработанная ими до падения, должна была усилить тело, позволив дойти до ярко-голубого ядра и повысить плодовитость.
Гоблины не были жадными. Им просто нужно было достаточно маны для исследований и достаточное число потомков, чтобы компенсировать слабость и потери в неизбежных конфликтах с другими расами за ресурсы.
Они надеялись позже найти способ безопасного Пробуждения и достичь синего ядра — как только появятся достаточно гениев и численность станет непреодолимой.
Так думали… до тех пор, пока Скульптурирование Тела не повысило плодовитость ценой сокращения жизни, а вмешательство в ядра не дало обратный эффект — вместо усиления они скатились до оранжевых.
Физически и ментально ослабленные, гоблины стали жить слишком мало, чтобы перенять знания предков, а ядра стали слишком слабы, чтобы восстановить ущерб через Скульптурирование Тела.
Мутации захватили новое поколение, которое в голоде и ярости вырезало последних непадших собратьев.
С тех пор даже эльфийские родственники считали гоблинов потерянной расой. Они стали слишком глупыми, чтобы изучать магию, и слишком слабыми, чтобы её использовать.
Восстановить их было бы невозможно… если бы не сейчас.
В Несре было множество гоблинов, и те, кто получал подпитку от крыльев Эриона, могли преодолеть лимит своих оранжевых ядер, достигая силы, равной голубому ядру.
Молния передавалась от одного гоблина к другому, накапливаясь, пока не превратилась в настоящий шторм. Маленькие создания вложили весь дарованный Фомором золотой заряд в заклинание и метнули его в Демонов.
Каждый гоблин контролировал свою долю энергии, целясь с хирургической точностью, не мешая продвижению союзников. Объединённая группа обращённых гоблинов была живым массивом — с точностью печати, но без её ограничений.
Разные Демоны пытались воздвигать каменные щиты, но терпели неудачу — стихию земли вытягивали крылья Эриона.
[Щиты вверх!] — скомандовал Трион, призвав чёрные цепи, связывавшие всех Демонов с Литом и друг с другом. В отличие от мысленной связи, они были видимы, но сейчас скрытность уже не имела значения.
Демоны одновременно призвали стену света с изумрудными прожилками, чтобы остановить лавину молний.
Души, призванные Литом, обладали общей энергетической подписью и тоже могли объединять заклинания, но стихия света была медленнее, и вихрь молний ударил, прежде чем барьер успел сформироваться.
Преграда раскололась, и синие змеи молний прошли сквозь ряды Демонов — не нанеся им вреда.
[Что за?..] — подумал Варегрейв, заметив, что кроме лёгкого покалывания боли нет.
А вот Эрион понимал, что произошло.
Жёлтые глаза Демонов светились — их коллективная воля нейтрализовала заклинание гоблинов и обратила его против них самих.
