Честность в голосе Лита была единственной причиной, по которой Владон ответил словами, а не руганью.
— До чумы я родился и жил на Джиэре, а Древо находилось здесь, на Гарлене. У меня было слишком мало времени и слишком много ограничений при свете дня, чтобы пересечь океан в надежде найти их Окраины, пробраться внутрь и как-то раздобыть ветвь.
— Едва ли раз в столетие кто-то получает древесину Иггдрасиля. И даже тогда её накладывают чарами под себя. Мне пришлось бы не только найти и убить такого мага, но и довольствоваться вещью, которая мне не подходит.
— Разве Баба Яга не может перезачаровать твои артефакты с помощью Магии Творения, если попросить? — ошарашенно спросил Лит.
— Конечно нет. Как и Салаарк, верно?
Что бы ни приказала Королева — или даже её супруг — Ректор был запрограммирован лишь улыбаться и повиноваться.
— Ненавижу учить этих тупиц! — Хистар вышел из аудитории Искусства Кузнечества, только отпустив студентов. — Всё это сюсюканье и кормление с ложечки! В мои времена они сражались даже за право поесть, а проигравших съедали!
— Я вырастил сильнейших бойцов, каких когда-либо знало Королевство, и вместо благодарности Королева избивает меня за это. Да, я лишал учеников воли и со временем они сходили с ума — но ведь нельзя приготовить яичницу, не разбив пару яиц!
— Единственный плюс в том, что Её Величество побеждает в войне, а народ её за это любит. Жаль только, что я — полный идиот, недостойный даже вылизывать землю у её ног... — заклятие раба не позволяло Хистару даже плохо думать о Труде, превращая любую жалобу в самобичевание.
Но сбило его с мыслей совсем другое — присутствие незваных гостей в кабинете. Ректору не нужно было ни есть, ни спать, и он проводил свободное время в уединении, чтобы успокоить нервы.
[Опасность с тыла!] — предупредила Солус, и остальные, всё ещё уставившись на ядро, резко обернулись.
Все в один голос начали плести мощнейшие заклинания.
— Не используйте магию по площади и силы крови, — предупредил Лит. — У Ректора ограниченные полномочия, если только мы не нарушим правила академии или не повредим её.
— Кто вы такие, как сюда попали, и почему, хоть я и вижу вас своими глазами, всё равно не ощущаю вашего присутствия? — Хистар был скорее заинтригован, чем зол.
Безумная Королева запретила ему развлекаться со студентами, но с нарушителями он мог делать всё что угодно. Ректору было за что срываться — и его единственным страхом было убить их слишком быстро.
Владон достал Меч Первородной Жажды — и тем самым допустил ошибку. Хистар никогда не встречал Каллу, не знал о Глазах и видел Мерзость Лита только по слухам.
Зато Труда сражалась с Владоном лично и поделилась своими воспоминаниями с Хистаром через мысленную связь, чтобы он мог воспроизвести тактику и чары, которые она наблюдала.
Хистар не узнал Перворождённого вампира — но узнал Меч с первого взгляда.
— Во имя Артана, если ты нежить — то всё будет куда проще, чем я думал! — щёлкнув пальцами, он сделал потолок прозрачным и залил комнату солнечным светом, воспламенив Владона.
[Чёрт возьми, надо не дать ему поднять тревогу], — Лит, будучи Мерзостью, становился сильнее от света. — [Калла, продолжай сканирование. У нас нет ни секунды.]
[Уже,] — ответили Солус и Калла в унисон.
Ректор и академия были едины, так что даже просто глядя на него, Глаза продолжали изучать ядро. Более того, все способности академии были зашифрованы в чарах, и большинство из них они уже успели отсканировать.
Благодаря мановосприятию Глаз Менадион, собранным данным и Посоху Мудреца, Лит видел заклинания Хистара так же ясно, как с Драконьими Глазами. Он мог различать отдельные руны, видеть, что тот уже активировал, и что готовился запустить.
И в то же время он не мог не заметить: с последней встречи ректор стал моложе и намного сильнее.
