— Рисса каждый спор превращает в конкурс талантов — и выигрывает с разгромным счётом.
— Большинство аристократов ей и в подмётки не годятся, не говоря уже о Марте. Она с удовольствием напоминает, что он один из самых молодых директоров академии и ведущий специалист по омоложению, а потом спрашивает, чего достигли они.
— У большинства из них нет ничего, кроме имени и наследства. И Рисса безжалостно изводит их, пока те не расплачутся и не сбегут. Так что лучше учись у неё, Ками, иначе тебе долго не протянуть, — сказала Зиния.
— А с какого это момента Королевский двор стал моей проблемой?
— Да брось. Что бы ты там себе ни думала, умножь это на тысячу и подожги — тогда ты получишь представление о том, что эти подонки говорят о тебе в самом мягком варианте, — сжала кулаки Зиния при одном только воспоминании.
— Не волнуйся, ты ещё не набрала в весе от беременности, а грудь увеличится не раньше чем...
— Прекрати говорить про мою грудь! — вспыхнула Элина, прикрываясь руками.
— Мама? Всё хорошо? Почему ты кричишь? — из своей комнаты в пижаме вышел Аран, протирая глаза.
— Вам помочь, мисс Верхен? — спросила маленькая девочка, державшая его за руку.
Она выглядела ровесницей Арана, с пылающими красными волосами, в которых были жёлтые и синие пряди, и изумрудными глазами с вертикальным зрачком. На ней была одна из запасных пижам Арана.
— Иди ложись, милая. Всё хо...
Слова застряли в горле Элины, когда она поняла, что не имеет понятия, кто эта девочка.
— Это твоя?.. — спросила она у Легайна, заметив схожесть их глаз.
— Ну мама, не глупи, — зевнул Аран. — Ты же знаешь Оникс уже много лет.
— Доброе утро, мисс Верхен, — застенчиво присела в реверансе пробуждённая Шиф.
— Оникс, точно, — сказала Элина с доброй улыбкой, погладив её по мягким волосам.
Потом она ущипнула себя — убедиться, не сон ли это. Когда боль подтвердила бодрствование, Элина закричала во весь голос.
— Что тут творится?! — Лит выскочил из своей комнаты, полностью одетый и готовый к бою.
Он проигнорировал ранний шум, ведь знание, что в доме Хранитель, успокаивало даже его паранойю. Но крик матери — это уже другое.
— Мам, что случилось? — спросил он, а она в слезах кинулась ему на шею:
— Оно случилось, Лит. Это всё правда!
— Ну, завтрак от Легайна — это неожиданно, но жест приятный. А это что за запах?
— Травка, что Тирис привезла из Веренди. Раньше её там не было. Семена поджариваются, перемалываются, завариваются в горячей воде — и получается тёмный, горький напиток. Прямо как ты.
— Я думал назвать его "Чай Пёстроперого Дракона", — усмехнулся Хранитель.
— Только не это, — поморщился Лит. — А как тебе "кофе"?
— Звучит...
— Да при чём тут завтрак или чай?! — перебила Элина. — Я про неё!
— Привет, девочка, — Лит сделал вдох и мельком взглянул на неё через Видение Жизни. — Оникс. Когда это случилось?
— Не знаю, — почесала она голову. — Мы с Араном долго проводили время над гейзерами маны, я слушала уроки магии в Пустыне и начала ощущать что-то странное. Словно, когда я колдовала, будто вот-вот пойму что-то важное — и тут же забываю.
— Продолжай, — кивнул Лит.
— Я не остановилась. И на вечеринке в честь ребёнка попросила советов у тех добрых Божественных Зверей, но они не особо помогли. А потом я вчера попала под свет Великой Матери — и вдруг всё стало ясно.
— Последнее, что помню — Аран разрешил мне спать с ним на одной кровати, а когда я проснулась... вот.
Оникс пожала плечами.
