— Пока! — весело махнула им рукой Пикси, активируя массив, будто они были друзьями с детства, а не знакомы всего пару месяцев.
Раньше Пробуждённым приходилось тратить массу усилий и ресурсов, чтобы скрывать свои лаборатории. Столетиями они жили в страхе, что Элдрич может ворваться к ним и обчистить всё подчистую — а теперь им приходилось распахивать двери перед гибридами.
Обычные Мерзости не могли заниматься Искусством Кузнечества — они не владели светлой магией. Поэтому получать снаряжение могли либо в дар, либо красть.
А уж если лаборатория располагалась над источником маны — для Элдрича она становилась роскошным ужином: века исследований, артефакты, укрытие... пока Совет не выгонит их прочь.
Став временными членами Совета, гибриды Вастора быстро договорились использовать для связи с Организацией исключительно Фей. Нежить днём недоступна, а люди и зверолюди затаили на них злобу.
Он проигнорировал письмо, сосредоточившись на листе. Почерк можно подделать. Даже искреннее письмо могло быть написано под принуждением.
А вот лист — доказательство. У растонародов не остаётся тела после смерти: их сущность возвращается в Могар, в ту форму, что была до обретения разума.
Именно поэтому представители расторасы не могли стать нежитью без добровольного согласия.
Кроме того, оторванный добровольно фрагмент тела сохранял связь с владельцем. По его ауре Ценн чувствовал: Оросир жива, здорова и в хорошем настроении в момент отделения листа.
Лишь тогда он вскрыл письмо.
— Прошу прощения за грубость, но я лучше буду плохим хозяином, чем стану умолять о пощаде, — сказал он, принимая гуманоидную форму.
Ценн знал: другие расы предпочитают чёткие очертания. Когда-то, в юности, Скарлетт Скорпикора полвстречи говорила с яблоней — пока клумба, на которой она сидела, не попросила больше клетчатки в рационе.
— Понимаю, — вздохнула Ксенагрош и бросила взгляд на Кигана. — Не твоя вина, что у нас дурная слава. Да и заслуженная.
— С этим чёртовым Золотым Грифоном и его порабощающими массивами — кто скажет, дружелюбен ли визитёр или под чарами Труды, пока не проверишь жизненную силу… Постой, что? — его псевдолицо выразило изумление, несмотря на то, что тело ещё менялось.
Ценн принял облик мужчины лет двадцати пяти, около двух метров ростом, с золотистыми до плеч волосами, красными глазами и заострёнными ушами. Его лицо излучало спокойствие и мудрость, контрастирующую с молодостью.
— То есть… вы боялись не нас? — Киган не скрывал удивления.
— Именно. — Оберон кивнул, пока оставшаяся листва формировала длинную бело-зелёную мантию с закрытыми руками, головой и даже ногами.
— Вы пришли через официальные каналы. У меня не было причин вам не доверять — кроме опасности, что вы под контролем порабощающего массива. Смерть страшна. Но жить куклой — куда хуже.
Увидев, что гости всё ещё недоумевают, Ценн показал им недавнюю памятку Совета: всем членам рекомендовали всегда проверять жизненную силу визитёров — на случай, если Труда попробует внедрить шпионов. Среди её сторонников были бывшие ученики, знавшие расположение домов многих Пробуждённых.
А теперь, когда война начала поворачиваться в пользу Совета, такая опасность стала вполне реальной.
