Это явление бы удивило Фалуэль, не подскажи ей Видение Жизни, что оно магической природы. Полковник был мёртв — он больше не мог плакать. Тем не менее, из левого глаза продолжали катиться слёзы, пока не слились в жемчужину.
Всего за несколько секунд она выросла до размеров глаза. Это был белый кристалл, покрытый столь множеством рун, что его свет казался полностью голубым. Малый Мир взмыл в воздух, испуская короткие световые импульсы в поисках нового носителя.
Не найдя среди присутствующих никого, кто имел бы королевское разрешение, он рванулся в небо и исчез в направлении Валерона.
— Если бы мама не рассказала мне, что такое Малый Мир, я бы, наверное, приняла его за проклятый артефакт, — пробормотала Фалуэль.
Её любопытство как кузнеца требовало понять, как можно создать нечто подобное, и удастся ли ей когда-нибудь выковать артефакт, способный сохранить волю своего первого владельца.
Столб света, охватывающий её, подчёркивал добрые черты, тогда как чернота, стекающая под телом Лита, придавала ему жестокий облик. От формы их крыльев до цвета чешуи — всё говорило о том, что они были как единое существо, расколотое надвое.
Лит взглянул на неё с недоумением и пожал плечами, стараясь сэкономить силы.
Он был так истощён, что не мог позволить себе использовать Бодрость, чтобы снова зарядить големов. Без них число оставшихся Демонов уже превышало то, что он мог бы обычно призвать.
К его удивлению, Трабл и Раптор начали медленно восполнять энергию в своих Духовных Кристаллах, просто находясь рядом, пока вспомогательные ядра восстанавливали силы Лита.
То же самое происходило с душами, потерявшими тела из тьмы — его тень стала чёрной лужей, из которой Демоны восставали заново, впитывая излучаемую им энергию.
Варегрейв присоединился к ним, погружаясь в Пустоту, пока знание о его новом состоянии проникало в его разум, а воспоминания о битве с Уфилом — в разум Лита.
[Жалею лишь о том, что так и не смог нормально извиниться за то, как обращался с тобой в Кандрии. Сначала я видел в тебе монстра. Потом — гадал, каким человеком ты станешь, парень,] — произнёс бывший полковник сквозь цепи.
[Знаю, звучит глупо… но я всегда считал это пятном на безупречной службе. И хотел бы это исправить. Думаешь, мы можем договориться?]
[Можем. После битвы,] — кивнул Лит.
[Тогда с твоего позволения, побуду с вами ещё немного,] — сказал Варегрейв.
— Я выполняю твою просьбу, ящер, — сказал Крэнк. — Приглядываю за пацаном. Думал, киска вернётся, но похоже, слилась.
— Это не так. Ты разве не слышал приказ Совета? — Фалуэль не верила, что Гиперион — без единой царапины — так просто бездельничает.
— Нет, мой амулет молчит, — он покачал головой.
— У меня тоже, — Лит достал амулет из кармана брони и проверил руны.
— Тебе бы не позвонили, Лит. Ты должен сражаться. Крэнк, ты точно обменивался рунами с армией перед выходом из города? — спросила Гидра.
— Ты за кого меня держишь? Конечно, обменялся. Я ж короне подчиняюсь — платить-то мне будут. Обмен рунами — первое, что мы сделали после подписания контракта.
— Это бред. Почему тогда... — глаза одной головы, общавшейся с Гиперионом, сузились, пока остальные продолжали следить за ситуацией.
— Где ты держишь амулет?
— В своём пространственном амулете. А где ещё? У меня ж шкура, а не карманы, и я не извращенец, чтобы прятать его в заднице, — проворчал Крэнк.
— Так достань, кретин! Как тебе вообще кто-то дозвонится, если твоя руна недоступна? — она бы пнула его, но сломала бы ногу.
— Логично, — амулет появился из пространственного хранилища, мигая как новогодняя ёлка от количества пропущенных вызовов.
— Если кто спросит — скажи, что нас накрыло массивом блокировки.
