Никакого приговора не будет, пока не начнётся финальное испытание.
Ни победы, ни поражения — пока не будут выполнены все условия.
— Ты хочешь сказать, что мой брат — не только могущественный Божественный Зверь, но ещё и потенциальный Хранитель? — Орпал стиснул зубы до крови, а когти вонзились в его ладони.
Баба Яга и правда была жестока. Каждое слово Ночи только сыпало соль на его незажившие раны, заставляя Орпала рыдать от бессилия.
На протяжении веков семья Хогумов укрепляла массивы, окружающие их особняк, превращая его в крепость. Но даже крепость падёт, если оставить стены без защиты.
В реальности из глаз Тиамата текли семь ручьёв слёз, каждый — цвета одного из стихийных элементов. Они сливались в белую лужу на полу, делая алый цвет крови Рааза ещё ярче.
В ответ на его горе небо заплакало вместе с ним, пошёл дождь.
[Ты жил своей мечтой, оставив меня в прошлом,] — образ снова изменился: перед Литом стоял он сам — в ночь, когда отомстил за брата.
[Жаль, без меня ты стал пустой оболочкой. Мешком для битья. Куклой на поводке у таких, как Хогум.]
Дерек покрылся кровью Криса, а затем — собственной.
[Пора разорвать цепи и вернуться к себе настоящему.]
Дерек исчез — и его место заняла гуманоидная Мерзость с семью белыми глазами и широко раскрытой пастью.
[Я могу отомстить за отца, как отомстил за Карла,] — Мерзость выросла, на теле Тиамата начали появляться трещины.
[Я убью Хогума. Я убью Орпала. Я поставлю всё Королевство Грифона на колени и уничтожу его медленно и мучительно.]
Трещины расползались, тьма внутри и снаружи Лита сближалась, Пустота вновь стала Хаосом, бушующим в его теле.
[Всё, что тебе нужно сделать — выпустить меня!] — Мерзость теперь была такой же огромной, как Тиамат.
Она протянула к нему руку.
И вот Лит почувствовал зов Могара. И зов собственного ядра. Тёмно-фиолетовое пульсировало вместе с насыщенным фиолетовым, прося освободить его от оков. Но Лит не знал как.
Он медленно поднял руку, думая, что нашёл ответ, — и Мерзость расплылась в жуткой улыбке.
И тут он услышал крик Тисты — и увидел собственное безумие, отражённое в ней. Он понял, что трещины разрушали его изнутри. И, самое важное, он заметил дыхание Рааза — пар, исходивший изо рта в холоде, порождённом его яростью.
Он вспомнил слова Бабы Яги в день рождения Солус — и осознал их смысл.
— Нет, — Лит опустил руку и посмотрел на Дерека с ненавистью.
[Что значит "нет"? Ты дашь им уйти? Ты стал таким слабым?] — Мерзость взревела, но её размер уменьшился, баланс начал смещаться.
— Нет, я не дам им уйти. И нет, я не слаб. Ты — слаб. — Голос Лита был холоден и спокоен.
— Я помню, кем мы были. Израненный зверь, который лишь облизывал раны, чтобы снова их разодрать, не давая себе исцелиться.
— Мы были жаждущим крови монстром. Одиноким. Всем было плевать, живы мы или мертвы — нам самим было плевать. Мы жили ради мести. А когда добились её, от нас ничего не осталось.
— Мы стали пустой оболочкой. И просто спустили курок. — Чёрная чешуя покрыла тело Лита, и на его лице открылось пять новых глаз.
— Ты говоришь, что новая жизнь сделала меня слабым. Но она сделала меня сильным. Без этих людей я стал бы, как все остальные, кто переродился здесь до меня. Просто ещё одной Мерзостью.
