— Парень, ты и правда это сделал. Ты снова дал простым людям повод мечтать, — Зекелл отвлёк Лита и Солус от их мыслей, заметив, как они держатся за руки. — Из фермера в Архимага, да ещё и с принцессой встречаешься, при этом не забывая про такую красавицу, как она.
— Если бы я не был счастлив в браке, либо боготворил бы тебя, либо сгорел от зависти.
Лит и Солус вспыхнули, тут же отпустив руки, чем вызвали у кузнеца только громкий смех.
— Смысл теперь скрывать? Все уже видели, как вы шли вместе. Если что-то понадобится — только скажите.
Утро они провели, обходя магазины Лутии, и вернулись в башню лишь тогда, когда даже Посох Мудреца на шее Солус перестал помогать сдерживать боль.
— Я тебе подарок принесла, — вручила она копию картины «Весна» Трейна, созданную в алхимической лаборатории башни.
— Я знаю, ты мне не бабушка, но ты была ученицей моей мамы и помогла вернуть её наследие. Для меня ты часть семьи. Поэтому я хочу поделиться этим фрагментом прошлого и пригласить тебя на мой день рождения. Сегодня. То есть по времени Восточного Гриффона, а не прямо сейчас.
— Серьёзно? Ты хочешь видеть меня на своём празднике? — Салаарк смотрела на картину с блеском слёз. Фениксы — существа страстные, а беременность делала их ещё более эмоциональными.
— Конечно. Людей будет немного — я никого не знаю вне круга Лита. Но еды будет много.
— Ты прелесть, милая моя. Конечно, я приду. А вот тому идиоту пусть Великая Мать простит, потому что я — нет, — сказала Салаарк, отбросив молот и подхватив Солус в объятия, словно она ничего не весила.
— Простите, какому ещё идиоту? — нахмурился Лит. Он не знал о планах Рогара.
— Просто один дурак, который решил, что может со мной тягаться. Ничего, о чём тебе нужно волноваться, — сказала она вслух.
[Тем более, что ты и так ничего не сможешь сделать — только волноваться,] — добавила она мысленно.
— Салаарк...
— Зови меня бабушкой, — перебила она, потрепав Солус по волосам.
— Хорошо. Бабушка... ты знаешь кого-нибудь из Пробуждённых, у кого остались картины моего отца? Я хотела бы их выкупить. Наследие мамы, видимо, уже не найти, так хоть что-то от отца собрать.
Салаарк почесала подбородок, размышляя, стоит ли отвечать честно.
— Смотри. Те, кто разграбил твой дом, явно не оставили визиток. Думаю, они либо оставили картины себе, либо выбросили, когда поняли, что в них только любовь твоего отца.
— Пожалуйста. Мне хотя бы одно имя нужно. Я просто хочу пополнить свою коллекцию к дню рождения.
— Есть один. Один Пробуждённый, у которого точно есть работы Трейна, — сдалась Салаарк под её взглядом.
— Почему ты раньше нам о нём не говорила? — удивился Лит.
— Потому что он... странный. Один из немногих Фениксов, что стал учёным, а не воином. Не хотела вас смущать.
— Мы встречались с личами, драконами, фениксами и мерзостями. Кто может быть хуже? — с улыбкой спросила Солус.
— Он мой сын. И твой бывший, — ответила Салаарк, а Солус тут же прижала ладонь ко лбу.
— Забираю свои слова. Это и правда хуже, — пробормотала она, представив встречу прошлого с настоящим.
— А что такого? Мы уже общались с теми, кто знал Элфин Менадион. Просто не будем говорить, что ты стала Башней, и всё будет хорошо, — пожал плечами Лит, не зная, насколько безрассудной была Солус в прошлом.
