Армия Милеи не просто отступала — её разбивали в пух и прах каждый раз, когда она пыталась продвинуться хоть на шаг вглубь территории Королевства. А Труда, в отличие от Короны, не передавала командование генералам.
Она вела войска лично, всегда сражаясь в первых рядах.
Её подвиги транслировались по межсвязи Королевства, и с каждой стычкой её слава росла. Для граждан она была не завоевательницей, а героиней, готовой отдать жизнь ради страны и сражающейся на передовой.
Это поднимало боевой дух её армии и подданных, одновременно деморализуя противника. Члены Королевской армии и Ассоциации ужасались силе её войск, но ещё сильнее их тревожила мысль: может, с Трудой во главе Королевство вновь обретёт утраченное после смерти Валерона могущество.
Из-за особенностей конфликта, ограничивавших передвижения больших армий и способы атаки, Война Грифонов напоминала Литу игру в захват замков.
Кроме того, молот идеально подходил Солус, но Литу нужен был собственный. Пока их энергетическая сигнатура совпадала, копия Ярости не требовала преобразования маны, но это всё равно вызывало беспокойство.
Было видно, что молот создан специально под Солус, под движения, оставшиеся в ней от Менадион на столь глубоком уровне, что не исчезли даже с потерей памяти.
Но для Лита, с его комплекцией и стилем Кузнечества, всё ощущалось чужим. И если Солус когда-нибудь полностью восстановится, их общее ремесло превратится в её ремесло — а это его раздражало.
Наконец, усилитель, подходящий ей, не подойдёт ему — как и Солус не может использовать все способности Взгляда Бездны из-за отсутствия кровных сил.
Тем не менее, они оба добились огромного прогресса, вкладывая в дело душу, пока не приблизился Праздник Весны. Это древнее торжество было особенно дорого Труде — настолько, что она запросила перемирие на этот день.
Она хотела просто быть матерью и разделить воспоминания о прошлом с маленьким Валероном. Корона охотно согласилась — можно было воспользоваться этим временем, чтобы восстановить силы и разработать новую стратегию.
Но для Лита и Солус Праздник Весны имел совсем иной смысл. Это был день, когда она пробудилась и впервые вступила с ним в контакт.
Это был день её рождения. Теперь, когда Солус была представлена семье и обрела тело, она с нетерпением ждала праздника и даже забыла о войне.
— О, Матерь моя, у меня же день рождения! — не уставала повторять она, буквально паря в воздухе. — У меня столько всего, что хочется сделать! Даже не знаю, как уместить это в один день!
— Во-первых, он ещё не наступил, — напомнил Лит, не желая остужать её пыл. — Во-вторых, ты не праздновала пятнадцать прошлых дней рождения. Так что если захочешь растянуть это на две недели — я только за.
— Правда? — она светилась от счастья.
— Правда. — Лит нёс тяжёлое бремя, и потеря даже одного дня была ощутимой. Но Солус заслуживала гораздо большего.
— Спасибо, спасибо, спасибо! — она повисла у него на шее, крепко обнимая.
— Я хочу устроить праздник, потом, может, отправимся в Земли Затмений, и…
Амулет связи Лита прервал её восторженный поток.
— Боги, опять Пеония, — пробормотала Солус.
После свадьбы Вастора принцесса постоянно выходила на связь: обсуждала особняк Лита и звала его в качестве спутника на официальные приёмы. Она даже поцеловала его на публике, вызвав скандал и вселив в её родителей надежду на брак.
