— С тобой всё в порядке, дорогая? — спросила Зорет, заметив, что зрачки Райджу расширились, а её взгляд застыл на чём-то, что могла видеть только она.
— Это невозможно, — снова и снова бормотала Байтра, не в силах отвести глаз от Солус.
Лицо её побелело, и, несмотря на то что она могла стоять в пламени своей Кузницы без всякой защиты, четвёртая Повелительница Пламени покрылась потом. Вены на шее вздулись, а голова готова была разорваться от вида воскресшей Элфин Менадион.
Солус больше не была лишь фигурой из золотой энергии. Её внешний вид, голос, осанка — всё пробивало медитативные техники, которыми Байтра сдерживала приступы кровавого безумия.
Особенно волосы Солус. Пряди серебра и оранжевого отливали под магическим освещением, вызывая в памяти Байтры голос Менадион и — вместе с ним — чувство вины.
[«Любому?»] — мысленно переспросила Принцесса, вновь увлекаясь грёзами.
— Отличная идея, — вслух произнесла она.
— Спасибо за поставку орихалка. Если я смогу чем-то помочь — просто скажи.
— Обязательно. А теперь извини, мне нужно привести себя в порядок, — сказала Пеония, направляясь к ближайшей уборной, а знать тут же начала шептаться в амулетах связи, распространяя будущие сплетни недели.
[Это невозможно, Байтра. Элфин Менадион мертва. Я видела твои воспоминания, и нет способа, чтобы человек выжил с пробитым сердцем,] — мысленно сказала Зорет. — [Даже если бы и выжила, она бы была куда старше.]
[Мы знаем эту девушку из дома Лита. Это просто изменившая форму Императорская Тварь. Подумай: если бы это была Элфин, почему она назвалась Солус и не узнала меня?]
[Я не знаю, как это возможно, я лишь знаю, что права. Даже запах у неё такой же, как у Элфин. Это не может быть совпадением,] — прошептала Байтра, с трудом сдерживая нарастающее безумие.
[Допустим, ты права. Тогда зачем так мучиться? Если это Элфин, значит, ты не смогла её убить, и это не твоя вина.]
[Ты издеваешься?! Это из-за меня её мать погибла. Я перебила всех, кого она знала, из зависти к Менадион. Я уничтожила её семью, украла её наследие. Я должна вернуть ей «Ярость»!]
Байтра разрыдалась, но Зорет прижала её голову к груди в нежном объятии, скрывая её состояние.
[Это безумие! Чего ты добьёшься? Если ты права — наживём смертельного врага. Если ошибаешься — раскроем твою личность. Так или иначе, испортим свадьбу отца!]
[Отец…] — мысль о том, что она сорвёт счастье Вастора и зальёт кровью этот день, ударила сильнее любой магии. — [Ты права. Это подождёт.]
Постепенно Байтра пришла в себя, но сдерживать наводнение воспоминаний стоило ей всей силы воли. Зорет не отпускала её руки, проецируя по мысленной связи воспоминания об их счастливых днях.
— Политики действительно первоклассные лжецы, — сказал Лит, садясь между Камилой и Солус. — Пеония — потрясающая актриса. Если бы я не знал об уговоре, я бы мог поверить.
— Я тоже, — кивнула Солус. — О чём вы говорили?
— Просто поблагодарил её за поддержку и орихалк, — пожал плечами Лит.
Камила делала вид, что ей всё равно, но слушала каждое слово и почувствовала облегчение — на его лице не было ни малейшего вожделения. Если между ним и Принцессой было бы что-то большее, это проявилось бы сразу после её прикосновения.
После того как Лит вернулся в её дом после смерти Манохара и провёл с ней время до свадьбы Зиньи, Камила наконец призналась себе, как благодарна ему за всё, что он сделал для её сестры.
А ещё она поняла, как много он для неё значит. Несмотря на редкие встречи, между ними было полное доверие. И именно это доверие не дало ей почувствовать ревность к Принцессе, несмотря на слухи и объятия.
Она обнаружила, что больше не ревнует и к Солус — но не знала, как это выразить.
[«Мне плевать, что говорят Зинья и Элина. Я не сделаю ничего, что может испортить свадьбу. Она это заслужила — после всего, через что прошла».] — подумала Камила.
