— Мне положено снаряжение за эту миссию как оплата за мои услуги? — спросил Налронд.
— Да, — ответила Фалюэль, и его лицо тут же расплылось в улыбке. — Если найдёшь его на задании. Я же сто раз повторяла: ты не мой ученик, а волшебные материалы на деревьях не растут.
Резар мысленно выругался, первым покинув логово.
— А мне? Я же жопу рвал для тебя годами, — сказал Защитник.
— И получал за это мои уроки и ресурсы, чтобы сделать свой дом таким же комфортным, как у Лита, — ответила она. — Но ты прав. Не могу отправить тебя туда в прототипах Лита. Аджатар потом не даст мне покоя, каждый раз хвастаясь, как он лучше обращается со своими учениками.
— Несомненно, — даже Аджатар не стал защищать своего ученика.
Дрейк напоминал ящера длиной двадцать метров, покрытого сапфировыми чешуями, с огромным белым рогом на морде. Его хвост — почти одиннадцать метров — завершался костяными шипами и мог служить и оружием, и балансом, если он вставал на задние лапы.
— Что мы должны делать? — спросила Квилла, отпуская Тирана.
— Обычное дело. Пару племён монстров собрались у одного из бесплодных мана-гейзеров в моих владениях. Ваша задача — разобраться с ними, но сначала нужно проверить, чего они там добились, — сказал Аджатар.
— Бесплодный мана-гейзер? — переспросил Налронд.
— Так называют выбросы мировой энергии, которые не дают мана-кристаллов или магических металлов, — ответил Дрейк. — Некоторые со временем «созревают», а другие питают природные сокровища, которые легче извлечь.
— А зачем племенам монстров гейзер? И что значит «чего они добились»? — спросила Квилла.
— Я отвечу, — вмешался Защитник, заметив, как Аджатар закатил глаза. — Эволюция должна сближать расы, делая их сильнее. Поэтому развитые существа могут скрещиваться с другими, а звери становятся умнее по мере роста ядра. А монстры, наоборот, усиливают одну-единственную черту, подавляя все остальные.
— Например, Варги — это бывшие Магические Звери, полностью ушедшие в звериную сторону. А гуманоиды вроде орков и троллей теряют контроль над магией. Но при этом их нестабильная природа и высокая плодовитость делают их склонными к мутациям.
— Все павшие расы тянутся к мана-гейзерам, пусть даже не способны к Пробуждению. Они всё равно могут впитывать мировую энергию и тем самым менять тела.
— Пробуждённые Лорды следят за гейзерами не только ради ресурсов, но и чтобы контролировать численность монстров. Мы надеемся, что энергия восстановит их, но чаще она только усугубляет ситуацию.
— Вот почему Аджатар сказал, что надо посмотреть, «чего они добились». Если племя прогрессирует — мы его не трогаем. А если стало опаснее или безумнее — уничтожаем.
— Ещё один вопрос, — сказал Налронд. — Ты упомянул несколько племён. Как они могут уживаться вместе?
— Всё просто. Все хотят гейзер, никто не хочет уходить. В итоге начинается бой насмерть, и победители порабощают проигравших, — ответил Аджатар. — Всё ясно?
У Налронда и Квиллы осталась куча вопросов, но все они были скорее из любопытства, чем по делу. Аджатар и Защитник и так выглядели раздражёнными и хотели поскорее покончить с заданием.
Дрейк активировал один из своих массивов, проецируя в воздух подробную трёхмерную голограмму всего региона Веган. Она была усыпана маленькими светящимися точками — ориентирами с координатами.
— Будьте осторожны, — сказал он, открывая варп-врата к месту назначения. — Будет там Глемос или нет, но если монстры уже начали мутировать — они куда опаснее обычного.
Они прибыли вглубь леса, в нескольких километрах от гейзера. Аджатар не знал, сколько племён собрались и насколько выросли их силы, так что решил не рисковать.
