— Почему ты отпускаешь меня? — смог выговорить Изумрудный Дракон, когда Труда воздвигла между ними стену, скрываясь из его поля зрения и открывая ему путь наружу.
— Тебе нужно моё Пламя Происхождения для армии. Я тебе нужен как генерал. Ты потратила месяцы, обучая меня, делясь своими планами завоевания. Как ты можешь отпустить меня, зная, что я могу предать тебя, едва выйду отсюда, и разрушить всё? — спросил он.
— Мне не нужен раб. Таких у меня и так полно благодаря моему сумасшедшему отцу, — ответила она сквозь всхлипы. — Я всегда могу найти другого Кседроса ради Пламени Происхождения. Могар полон таких идиотов, как он.
— Ты был мне нужен лишь потому, что я думала, будто после сотен лет одиночества, когда меня считали просто отпрыском Безумного Короля, я наконец нашла кого-то, с кем могу разделить жизнь.
— Что до моих планов — можешь не беспокоиться. Скоро все узнают, что я вернулась, и я использую знания, которые ты передашь им, себе на пользу. Я больше не собираюсь прятаться — и нет нужды.
Аннигиляция Сильвервинг — антиистинное заклинание, которое Первый Маг оставила в наследие Королевству, — повредила скакуна Сумерки сильнее, чем Сансет могла восстановить собственными силами.
Баба Яга провела несколько недель, спасая Зарю от необходимости пожертвовать Акалой ради собственной жизни и одновременно наказывая Сумерки насколько могла.
Яркий День находилась в таком критическом состоянии, что любое дополнительное повреждение могло убить её. Сумерки же был лишён своих сил, и Баба Яга перенесла на него половину ран Сансет, чтобы облегчить себе работу.
Кроме того, Сумерки был вынужден принять человеческий облик. Он выглядел как красивый мужчина лет двадцати пяти, около 1.9 м ростом, с белокурыми волосами, ярко-красной кожей и оранжевыми глазами, которые вспыхивали при каждом движении взгляда.
Всё его тело было покрыто окровавленными бинтами, ведь раны заживали не быстрее, чем у обычного человека. Но боль и кровь были ничем по сравнению с бессилием.
Всю жизнь Сумерки был хищником среди хищников, а теперь он был столь слаб, что любой из детей-гибридов, живущих в хижине, мог легко его победить.
Он с трудом поднялся с постели, придерживая правое плечо и левый бок, чтобы не открыть раны, и направился в комнату Зари, где лежала упавшая Всадница.
— Зачем ты делаешь это с нами? Со мной? — спросил Сумерки хриплым голосом, едва усевшись на ближайший стул — слабость в ногах не позволяла стоять.
Он сделал всего несколько шагов, но уже задыхался от усталости.
— Я знаю, что ты можешь исцелить нас обоих мгновенно, мама.
— Могу. Но не стану, — покачала головой Баба Яга, меняя повязки на теле Акалы и применяя ровно столько магии исцеления, чтобы рана не загноилась и восстановление шло своим чередом.
— Мне надоели ваши выкрутасы. Надоело, что мои Всадники озабочены лишь завоеваниями, забыв о миссии, которую я дала вам, когда вы стали взрослыми. Пора вам понять: у поступков есть последствия.
— Вы должны быть взрослыми, а не кучкой плакс, которые зовут маму, когда что-то идёт не по их плану. Я не буду лечить вас, потому что вы сами виноваты в своих ранах.
— Как ты можешь так говорить? — рыкнул Сумерки. — Мы делали всё ради наших собратьев! После падения Джиэры слишком много нежити переселилось в Гарлен. Мы отправили всех, кого смогли, в Земли Затмений, но когда их предел был исчерпан — война стала единственным выходом.
— Как ещё Дворы могли прокормить столько ртов? Или ты бы предпочла, чтобы мы истребляли своих, лишь бы не трогать животных, чья жизнь заканчивается в то время, за которое я успеваю моргнуть?
— Скажи хоть раз, когда я просил у тебя помощи? Хоть раз, когда я вмешивался в дела людей? Среди всех Всадников, я единственный, кто посвятил всю свою жизнь той миссии, что ты доверила нам, мама.
— Я даже захватил тело лича и использовал его ресурсы, чтобы преодолеть слабости твоих... бракованных детей.
— Каждое существо имеет право жить — или хотя бы сражаться за свою жизнь. Именно поэтому я не вмешивалась в вашу глупую войну. И да, не могу отрицать: в отличие от твоих сестёр, тебя раньше никогда не приходилось спасать, — Баба Яга протянула Всаднику отвар трав, ускоряющий естественное восстановление.
— Тогда почему ты наказываешь меня так? Из-за того, что мы взяли скакунов? — спросил Сумерки.
— Нет, болван. Мне плевать на скакунов, — буркнула она с раздражением, но прежде наложила на уши Акалы «Тишину», чтобы не мешать ему спать.
