[Прости меня, Рипха. Я не могу изменить прошлое, но обещаю, что больше тебя не подведу.] Сильвервинг вытерла слёзы и изучила Башню с помощью Видения Жизни.
Ни одна из её защит не была активирована, и почти вся поглощённая энергия направлялась в одну комнату.
— Аварийное вмешательство. Код: Лока, белый, наследие, смерть, Менадион, — пробормотала Лохра и облегчённо вздохнула, когда Башня признала древний код и впустила её внутрь.
Оказавшись внутри, она сделала себя невидимой и неслышимой, проверяя комнаты одну за другой, чтобы оценить уровень угрозы от потенциальных врагов.
[Что за… Как Башня Менадион стала общежитием для Пробуждённых?] После того как она нашла Тисту и Флорию, стало ясно, что и остальные комнаты принадлежат женщинам.
— Твоя мама вручила мне его на случай беды. Он должен был указать путь к Башне, но только сейчас я поняла, что он неисправен. Я обошла все гейзеры, что знала, но ни следа. Я решила, что тот, кто убил Рипху, убил и тебя, а Башню забрал. Я никогда не прекращала поиски. Думаешь, зачем я приехала на Джиэру?
С каждым её словом Солус всё больше верила. В голосе, в дыхании, в ауре Лохры не было фальши.
— То есть… даже ты не знаешь, кто убил маму? — спросила Солус ошеломлённо.
— Никто не знает. Иначе каждый Пробуждённый на Могаре уже охотился бы за её наследием. Или враг погиб вместе с ней, или она сама спрятала Башню так хорошо, что ни убийца, ни я её не нашли.
— Боги, у тебя наверняка куча вопросов. Особенно о твоём отце, — сказала Лохра.
— Как его звали? Он был магом или просто художником? — спросила Солус.
— Великая Мать, как ты помнишь, что он был художником, но не имя? — Лохра наконец осознала, насколько повреждена память Солус.
Она сказала это от искреннего беспокойства, но страдание на лице Солус сжало её сердце.
— Прости, Эпфи. Я не хотела быть грубой. Сначала я отвечу на все твои вопросы — потом ты расскажешь, что с тобой случилось. Договорились?
— Договорились, — Солус протянула руку, но получила ещё одно удушающее объятие.
— Его звали Трейн. Он был просто художником, не практиковал магию, кроме нескольких бытовых заклинаний. Он выучил Воду — чтобы рисовать, как воображает, Свет — чтобы лечить твои колики, и Тьму — чтобы поддерживать чистоту. — Лохра улыбнулась, вспоминая.
— Как они с мамой познакомились? — спросила Солус.
— Твой отец был чудаком, а мама — ещё большей. Им было наплевать на статус и приличия. Они встретились на курсах живописи. Я заставила Рипху выбрать хобби и выйти из лаборатории. Поскольку ей нравилось работать руками, она считала себя художницей. В итоге они стали соперниками.
— Мама была такой хорошей? — глаза Солус засияли от гордости.
— Боги, нет. В три года ты рисовала лучше, чем она после нескольких месяцев занятий. Но Рипха была одержима — это про неё. Она едва держала кисть правильно до конца жизни. А вот твой отец терпел её похвальбу, пытался учить, но тщетно. В конце концов они стали проводить так много времени вместе, что мама влюбилась и пригласила его на свидание.
— Сколько им было лет? — спросила Солус.
— Твоей маме было больше двухсот, а отцу — двадцать два. Они начали встречаться, потом поженились через три года. А ты появилась на свет к десятой годовщине — Рипха всё откладывала, боясь, сколько времени потребует ребёнок.
— Честно говоря, я сама пару раз помогала твоему отцу вытащить её из лаборатории. Буквально похищали её — иначе бы она так и сидела в подвале до старости.
