— Этот предательский лжемаг пообещал позвать меня, если столкнётся со Всадником, а в итоге оставил себе Ночь. Он позвал Фалюэль вместо меня, потому что у неё не хватит духу слиться с мощным артефактом. Разве ему мало одного омни-кармана?!
На самом деле, Лит обещал позвать Виверну, если вновь встретит Зарю. Но когда на кону стояла его семья, он обратился только к тем, кто будет сосредоточен на убийстве Всадника, а не на попытках оставить её в живых.
— Омни-карман? — Скарлетт была ошеломлена.
Когда она впервые встретила Солус, у той было жёлтое ядро, и Скорпикора решила, что это просто неудачный артефакт. Однако лишь самые могущественные реликвии, такие как Всадники Бабы Яги, обладали омни-карманом.
Вдруг победа Лита над Зарёй перестала казаться невозможной.
— Привет, тётя Скарлетт. Давно не виделись, — сказал Седра, младший сын Фалюэль и ученик Кседроса.
Юный Гидр теперь достигал более шести метров в высоту и имел три полностью развитые головы. Судя по промежутку между шеями, четвёртая была уже на подходе.
Но вовсе не быстрый рост за последний год вызвал в Скарлетт возмущение, а то, что ядро Седры теперь светилось синим и он был Пробуждённым.
— Во имя Великой Матери, Седра! Я всегда знала, что ты не так умен, как думаешь, но не представляла, что ты можешь быть настолько тупым! — взревела Скарлетт, расправляя крылья в вызывающем жесте.
Кседрос внутренне ликовал, надеясь, что Скорпикора настолько глупа, что попытается напасть на него в его логове, окружённом таким числом массивов, которое смогло бы уничтожить небольшой отряд Пробуждённых.
— Что значит — тупым?! В отличие от тебя и моей матери, учитель Кседрос сразу разглядел мой талант. Он Пробудил меня сразу после того, как взял в ученики, и с тех пор я стал куда сильнее, чем ты можешь себе представить!
Глаза трёх голов Седры светились разными цветами — первые признаки Доминирования.
— Нет, идиот, он превратил тебя в раба! На ближайшие сто лет ты принадлежишь ему, и даже твоя мать не сможет оспорить его решения. Причина, по которой никто не отдаёт ученика на Пробуждение с порога, в том, что любой, у кого есть хоть полмозга, откажется! — отрезала Скарлетт.
— Это неправда! Лит… — начал было Седра.
— Лит уже был Пробуждённым, придурок. Твоя мать судит его как члена Совета, но не имеет власти над его жизнью. Если она выгонит Лита, он сможет обратиться к другому Императорскому Зверю. А вот если Кседрос выгонит тебя — ты труп, — перебила она.
— У-учитель Кседрос никогда бы так не поступил! Он даже предложил мне стать его Предвестником и обучить Искусству Света! — Седра пытался говорить уверенно, но заикался на каждом слове.
— А почему бы и нет? Так он получит вечного раба, который не может ослушаться ни одного приказа и не может утаить от него ничего — включая все способности твоей родословной, идиот! — Скарлетт была потрясена его наивностью.
— Как ты думаешь, почему твоя мать никогда тебя ничему не учила? Потому что секреты можно украсть, а целое наследие — угробить одним идиотом, который размахивает техниками, чтобы казаться крутым!
Три рта Седры открывались и закрывались снова и снова, но он так и не смог ничего возразить. Впервые его языки были так же неподвижны, как и мозги. Молодой Гидр повернулся к Виверне, который даже не пытался опровергнуть слова Скарлетт.
— Успокойся, дитя. Сто лет пролетают быстро. Станешь ли ты моим Предвестником или нет — неважно. Я даю тебе слово, что если будешь послушным, то выйдешь отсюда живым, — сказал Кседрос.
Седра вздрогнул от этих слов, впервые в жизни радуясь своей невежественности. Кседрос выжмет из него всё, что тот знает, а это значит, что Гидры, скорее всего, сочтут Седру предателем и убьют, как только завершится его ученичество.
Виверна загнал его в угол, не оставив выбора, кроме подчинения. Все остальные дороги вели к законной смерти — либо от рук учителя за попытку побега, либо от рук сородичей за предательство.
— Что до тебя, кошка, — Кседрос повернулся к Скарлетт, — если хочешь моей помощи, я ожидаю соответствующей платы. Я бы с радостью попросил у тебя Глаза Менадион, но их нельзя забрать без твоей смерти. — Он действительно звучал искренне расстроенным.
— Но мы всё же можем договориться. Скажи мне, где найти другой артефакт из набора Менадион или найди бесхозный работающий омни-карман. Любое из этого обеспечит тебе все знания по Искусству Света, какие только пожелаешь, и даже освобождение этого идиота от моей службы.
Законы Совета позволяли передать ученика другому наставнику, но только с согласия всех сторон.
— Ты серьёзно настолько невежественен? — фыркнула Скарлетт. — Не существует никакого «набора Менадион». Она создавала каждый артефакт индивидуально, чтобы помочь лучшим ученикам преодолеть свои пределы. А себе оставила лишь Ярость.
— После её смерти ученики разошлись по Могару, прячась от чудовища, укравшего Ярость, опасаясь, что оно придёт и за ними. Никто не знает, куда они делись. Даже я нашла Глаза случайно, — сказала она.
— Мне всё равно, насколько трудно их найти — это мои условия. Конечно, можешь передать Фалюэль, что если с её учеником что-то случится, я готов обменять её сына на его омни-карман.
— А нашей уважаемой предводительнице передай, что я не стану участвовать в вашей битве с нежитью, пока она не даст мне гарантию, что Совет Зверей выступит против принятия Мерзостей в качестве равных.
— Эти ублюдки всегда видели в нас еду! Они убили большинство моих лучших наследников! Если бы не они, я бы уже давно нашёл способ эволюционировать в Дракона с помощью своих детей!
Кседрос не мог простить Ксенагрош того, что она восстановила свою драконью форму, хотя добровольно от неё отказалась. А Мастеру — того, что тот втянул его сына Гадорфа в путь запретной магии.
Кседрос твёрдо верил, что цель оправдывает средства, но пожирание маны низших рас он считал непростительным. Первая Виверна был рад смерти Гадорфа и считал это достойным наказанием за то, что тот запятнал его кровь.
Мысль о том, чтобы хоть в чём-то согласиться с Кседросом, вызывала у Скарлетт такую тошноту, что на мгновение она усомнилась в своей позиции. Но он был прав: позволить Мерзостям вступить в Совет — слишком опасно.
Никто не слушал Скарлетт, когда она предлагала принять меры против Мастера, считая его просто очередным безумцем. Но теперь, когда его гибриды доказали, что способны сразиться с самой Бабой Ягой, старейшины Совета разрывались между страхом и надеждой.
Страхом, что, обмениваясь знаниями и ресурсами с Пробуждёнными, Мерзости станут неудержимыми. И надеждой, что с помощью артефактов Байтры и силой гибридов фальшивые маги больше не смогут угрожать господству Пробуждённых.
