Началась моя последняя весна в школе, а из окон класса были видны начинающие цвести вишни.
Что может быть важнее начала весны? Ничего. Но для меня его умудрились испортить. Как именно? Путем распределения по классам.
Мне не грозила разлука с друзьями и я давно привык к необходимости тратить время на поиски группы для занятий или школьных экскурсий.
Эта гача[113] выдала худший результат из возможных, выдав мне в одноклассники Хаяму Хаято и Эбину Хину. Даже Тобе был бы лучшим вариантом.
Всякий раз при встрече они начинали какой-нибудь короткий пустяковый разговор. Но при этом они оба выделялись на фоне класса и тем самым привлекали ненужное внимание ко мне. Сам я никогда не был склонен к разговорам и потому старался не задерживаться в классе, покидая его, как только звенел звонок.
Цветочные клумбы возле школы не отставали от вишен, знаменуя весну, но смена времен года никак не влияло на наличие некоторых обязательств. Вслед за прошедшим выпускным надо было за него отчитаться.
Мы с Юкиноситой все также использовали клубную комнату, закрывая оставшиеся после выпускного дела. Учительница Хирацука в качестве прощального подарка выбила нам право оставить комнату за собой. Для двоих здесь было слишком просторно, но работа быстро заполнила собой свободное пространство.
Мы разгребали счета, подшивая их в папки с отчетами, которых становилось все больше и больше. Юкиносита и сама бы справилась, но скорость ее работы была невелика. Или же она просто не хотела ставить в этом деле точку, как я.
— Стоит немного отдохнуть.
— Действительно.
Юкиносита принялась заваривать чай, наполнив им мою кружку, которая оставалась нетронутой уже долгое время. Но сейчас она была чистой, без следа пыли, а от чая поднимался пар.
— Пожалуйста.
— Спасибо.
Я взял кружку и сделал глоток.
— Если выдержим такой темп, то завтра со всем закончим.
— Да, похоже на то.
— Потом еще надо прибраться здесь.
Юкиносита осмотрела разложенные вещи и документы. Похоже беспокоиться стоило только о чайном наборе.
— Я помогу донести, у меня здесь все равно ничего нет.
— Правда? Очень хорошо. И раз уж зашел разговор, не хочешь прийти завтра ко мне на ужин? Мама настаивала. Похоже, ты ей понравился.
— Надеюсь, ты сказала ей, что я не смогу?
— Что заставило тебя считать, что я могла так поступить?
— Завтра… я… ну…
— Если ты собираешься прикрыться Комати, то она занята поисками клуба. У Тоцуки тренировка. А За… Зай… Зайза может подождать до следующего раза.
Это прозвучало как само собой разумеющееся, но было сложно не заметить, как хорошо она осведомлена о делах моего окружения. Мне стало совершенно нечем оправдаться.
— Кто остался? — Спросила Юкиносита, оперевшись локтями о стол. — Хаяма?
— Нет, точно не он.
С чего бы мне проводить время вместе с ним? Но я просто должен был это озвучить.
— Получается, у тебя нет никаких планов. — Обрадовалась Юкиносита. — Я рада это слышать.
Конечно, я не мог продолжать спорить, глядя на то, как она радуется. У меня была возможность уклониться от завтрашнего ужина, но тогда она просто перенесла бы его на другой день. И я вовсе не против поужинать вместе с ней, надо как-нибудь собраться с силами и пригласить в наритаке. Но теперь-то разговор зашел о ее семье. Я сумел как-то уладить то, что мог, но это не значит, что теперь у них все в порядке.
Что же делать? Что же делать? Я продолжал усиленно думать, но мои размышления прервал стук в дверь.
— Открыто. — Тут же ответил я и дверь немедленно распахнулась.
— Привет! Я хочу в клуб!
Моя сестра — Хикигая Комати — ворвалась в комнату, сверкая своей новой формой.
— Добрый день, Комати. Я знала, что форма тебе обязательно пойдет.
— Спасибо, Юкино!
Комати тут же полезла к Юкиносите обниматься и та, чуть поколебавшись, обняла ее в ответ. Я чуть помедлил и только затем решил влезть.
— Комати, здесь нет никакого клуба. Мы не принимаем новичков.
— Действительно… мы занимаем комнату только чтобы закончить дела.
— Жаль-то как. Но не стоит переживать, потому что…
Комати повернулась ко входу, где показалась Иссики, державшаяся за дверной косяк и пытавшаяся отдышаться.
— Куда ты так носишься, рисовая девочка?
— Рисовая девочка? Это такой эвфемизм для воплощения духа самой Японии? Подходит, конечно, но…
Комати и так уже считается лучшей в мире сестрой, а теперь должна стать единой в двух лицах? Вот только почему они вдвоем разгуливают? Как-то подозрительно. Они ведь даже ни разу прежде не встречались.
— Иссики? Вам обеим что-то нужно?
Под взглядом Юкиноситы, которую все еще обнимала Комати, Иссики аккуратно закрыла дверь, подошла к нам и протянула лист бумаги, который оказался заявкой на создание клуба под названием «Клуб добровольцев». Его главой значилась Хикигая Комати, а в числе участников — Юкиносита и я. В довершении всего на заявке нашлась утверждающая печать ученического совета.
— Как видите, теперь эта комната — комната Клуба добровольцев.
— Чего?
— Как видите, проблема решена! — Ответила Комати нам обоим. — Клуб снова работает!
— Где же он работает-то?
— Что значит «работает»? — Уточнила Юкиносита. — У нас нет заданий.
Комати и Иссики переглянулись, затем Иссики пожала плечами.
— Скоро будет.
— Что будет?
На мой вопрос они только гаденько усмехнулись.
Смотрите-ка, как спелись. Сочетание двух малявок оказалось таким сильным, что не мне с ними тягаться.
Братик, конечно, рад видеть, что у них все хорошо. Да, мне следовало радоваться, но… Комати слишком увлекается махинациями, а Иссики бывает уж слишком хитрой. Того и гляди устроят какую-нибудь гадость. Вот сейчас они что затеяли?
Ответом стал очередной стук в дверь.
— Входите… — С подозрением в голосе разрешила Юкиносита.
— Простите…
Дверь медленно приоткрылась и в комнату осторожно проскользнула девушка, которая словно хотела остаться незамеченной.
— П-приветики…
Юигахама Юи поприветствовала нас так, как всегда это делала и неловко качнула головой. Юкиносита тут же резко встала, словно уже готовая расплакаться.
— Юигахама? И ты здесь?
— Ну да…
Юигахама чувствовала себя крайне неловко, но теперь в комнате словно появился последний недостающий элемент. Радуясь этому, я допил чай и принялся думать, не стоит ли мне что-нибудь сказать.
Но нельзя не отметить, как Комати и Иссики едва сдерживают смех. Не к добру это. Меня не покидает тревожное ощущение. И, похоже, опасения оказались не случайными.
— Кхм, я здесь не из-за просьбы. Мне, скорее, нужна консультация.
Юигахама перешла к объяснениям и Юкиносита нетерпеливо кивнула ей. Я же становился все мрачнее и мрачнее.
— Дело в том, что есть человек, который мне нравится, но при этом у него вроде как уже есть девушка, которая моя лучшая подруга. Но я все равно хочу дружить с ними. Что мне теперь делать?
Юигахама со значением посмотрела на меня, и я этот взгляд не выдержал, посмотрев вместо того на Юкиноситу, которая вдруг словно заледенела. Оставалось разглядывать чашку, которую я продолжал сжимать в руках.
— Что ж, давайте разбираться. — Юкиносита притянула к себе пустой стул и предложила его Юигахаме. — Присаживайся. Похоже, это займет какое-то время.
— Да, займет. Это не решится ни сегодня, ни завтра, ни когда-либо еще.
— Ты права. — Согласилась Юкиносита после секундной паузы. — Видимо это навсегда.
Еще одна кружка наполнилась чаем янтарного цвета, и комната согрелась от его пара, клубившегося в лучах светившего в окна солнца. Тепло пробирало до костей, и я буквально посинел от этого озноба. Сделался синим, как весна[114].
Я снова почувствовал, что на смену зиме пришла весна.
Да, именно так.
Мне не остается иного выбора, кроме как сказать это.
Жизнь — любовное кино, но какое-то не то...
КОНЕЦ
Я бы постарался адаптировать этот термин, но как-то вдруг заметил, что его стали использовать достаточно широко (или мне показалось?). Для незнающих поясню, что гача — это лотерея в играх, где из коробки достаются игровые предметы с небольшим шансом получить редкие и с высоким — всякую фигню. Например, игры по Bang Dream! или Love Live устроены именно таким образом.
Непереводимая игра слов. В слове «молодость» (青春) есть кандзи «синий» (青) и «весна» (春)
