Свет утреннего солнца бил в окна, а передо мной шли школьники в одинаковой черной форме. Они были повсюду, куда ни глянь. Если бы мы не направлялись в школьный спортзал, можно было подумать, что грядут чьи-то похороны.
Тем не менее, на транспаранте, висевшем над сценой, были слова «Выпускная церемония», а небольшие искусственные цветы, продетые в петлицы пиджаков выстроившихся выпускников, указывали на торжественный характер собрания.
Некоторые девушки уже хныкали, начиная прощаться с подругами, но их можно было понять, сложно оставить позади три года, проведенные в старшей школе. С другой стороны, именно двенадцатиклассники могли полностью оценить масштаб происходящего. Прочим же, подобным мне, оставалось быть массовкой на этом празднике.
Что касается лично меня, то эти несколько часов я должен был провести прикованным к стулу, и стараясь не уснуть.
Не стоило испытывать лишние сентиментальные чувства к этим парням и девушкам, готовящимся вступить в новую жизнь. Как минимум, они обретут некоторую свободу от школьных ограничений. Не стану скрывать, что испытывал к ним некоторую симпатию. Выйдя сегодня из школы, они уже не будут детьми. Не важно, какими они были все предыдущие годы. Среди них могли быть хулиганы с множеством приводов в полицию, но сегодня эта страница их жизни будет перевернута. То, какими они станут в дальнейшем, имеет мало отношения к нынешней действительности.
Нельзя не отметить, что многие из выпускников будут поступать в колледжи, а значит, останутся в роли учащихся еще какое-то время, пусть общество воспринимает школьников и студентов по-разному.
В прошлом году меня посещали схожие мысли, но как иначе развеять накатившую скуку? Ведь сейчас нельзя достать телефон и с головой уйти в него. Год назад во время выпускной церемонии я играл в камень-ножницы-бумагу сам с собой, но что мне делать теперь? Тут-то и пришла мысль, что еще через год среди выпускников буду я сам. И зачем только школа требует от младших классов смотреть на выпускную церемонию?
На сцене начали произносить речи, но я их не слушал. Практически наверняка после своего выпуска я никого из них больше не увижу.
Ряды зрителей были выстроены по порядку классов, ученики которых, в свою очередь, стояли по алфавиту. Так скольких из них я увижу после окончания школы?
Сумей я получить их контакты, то всякое могло случиться. Но мой характер этого не позволяет. Чем больше привыкаешь к обстановке, тем меньше вспоминаешь прошлое. Не уверен, верно ли это по отношению ко мне, но для большинства все обстоит именно так.
Возьмем для примера Тоцуку Сайку. В его случае мы наверняка постараемся сохранить контакт. Не зря же я посмотрел на него первым из всех? Рядом с Тоцукой сидел Тобе, но с ним-то я точно связываться больше не буду. У меня и способов для этого нет.
Следом за Тобе и слева от меня был Хаяма Хаято, который имел мой номер телефона, но уж точно не собирался его набирать. Если же он почему-то станет мне звонить, то я после небольшого приступа паники решу попросту не брать трубку. Я ведь вовсе не собирался сообщать его ему. Все из-за непредвиденной встречи с Оримото Каори, с последствиями которой пришлось разбираться[58]. А он потом еще и сдал мой номер Харуно, что только добавило проблем.
Чувствуй, как меня подташнивает от неприятных воспоминаний, я презрительно покосился на Хаяму, но делал это слишком долго, потому что он заметил и вопросительно посмотрел в ответ.
Оставалось покачать головой и отвернуться, переключив внимание на ряды одного из параллельных классов, среди которых выделялся Займокуза. Увы, но его-то я наверняка еще увижу после выпуска.
Что же с остальными?
Мой взгляд снова заметался по рядам, останавливаясь на покачивавшемся длинном хвосте, блестящих очках и короткой каштановой стрижке. Кавасаки, Эбина и Сагами. Нам осталось провести в одном классе еще две недели. А Сагами я и вовсе не к месту упомянул. Я к ней сейчас никакого отношения не имею, и грядущая перетасовка классов этого не изменит.
С Кавасаки мы пару раз пересекались на подготовительных курсах, но все общение ограничивалось короткими приветствиями. Общаться с Эбиной поводов также не будет, если только ей не потребуется мое посредничество в каком-то деле. Даже сейчас меня с ней связывало только общее знакомство с Юигахамой. Без нее мы, скорее всего, никогда больше не увидимся. Эбина в этом не уникальна, то же самое я мог сказать почти ко всем, кого упомянул.
Я повел плечами, разогревая уставшую шею, и следом посмотрел на прическу персикового цвета, собранную в пучок. Юигахама сидела рядом с Миурой и будто бы держала ее за руку.
Миура, проникшаяся атмосферой прощания со школой, утирала рукавом слезы. Или же причина была в том, что в следующем году они с Юигахамой могли оказаться в разных классах. Юигахама предложила Миуре платок, и они о чем-то зашептались. Чуть погодя Юигахама промокнула платком и свои глаза.
Так что же? Увижу ли я ее после выпуска?
Осталось учиться всего год, и ответа я не знал. Сейчас у нас есть общий клуб и класс. А если их не станет? Сможем ли мы поддерживать отношения?
Мой взгляд дернулся дальше, но я остановил себя. Сомневаюсь, что смогу разглядеть классы, сидевшие позади. Дальние ряды уж точно останутся в недосягаемости. Как она выглядит в эту минуту? Этого я не узнаю уже никогда.
Коротко вздохнув, я снова обратил внимание на сцену, а до моего уха донесся слабый шепот.
— Так и продолжаешь дергаться?
— Мне скучно. Если не сидишь рядом с друзьями, то делать на таких собраниях совершенно нечего.
— Ты так говоришь, словно у тебя есть друзья.
На эту насмешку я только пожал плечами и сел прямо, давая понять, что разговор закончен. Но он и не думал униматься.
— Что выискиваешь?
— Ничего. — Раздраженно переспросил я, одновременно думая, что он буквально мои мысли читает.
Хаяма же коротко кивнул в сторону, где сидели приглашенные взрослые. Среди них я узнал маму Юкиноситы. Ее черное кимоно и манера себя держать позволяли узнать ее на любом расстоянии.
— А она здесь зачем?
— Официальные лица регулярно посещают выпускные церемонии, но школ много и всех их в график не уложишь. Она здесь в роли представителя.
— А-а-а…
Это имело смысл. Буквально только что на сцене выступал представитель местной администрации, а перед ним один из учителей зачитывал поздравительные телеграммы.
— Точно, в средней школе также было.
— Обычное дело, вступительные и выпускные церемонии — хорошее место для пиара.
Слова, что я прошептал сам себе, совпали со схожим мнением Хаямы. Он, похоже, собирался убить время за разговором со мной. Так оно и пошло, хотя мы продолжали смотреть перед собой, а не друг на друга.
— Сомневаюсь, что кто-то на самом деле слушает, о чем здесь говорят.
— Считай это традицией. — Со вздохом ответил Хаяма. — Опять же, родители и учителя будут голосовать на выборах.
— Это еще хуже, чем я сказал.
Его отношения мне хватило по горло. Уверен, она сейчас выглядел так, каким его никто не видел. Мне же это только действовало на нервы.
Было, однако, и нечто худшее. Рядом с мамой Юкиноситы я заметил Харуно, одетую в черный костюм и очень на нее похожую. Она сложила руки поверх лежавшей на коленях сумочки и скромно потупила взгляд.
— Ну а Харуно-то что здесь забыла?
— Кто ее знает. Она здесь либо как старшая дочь семьи, либо просто из вежливости.
— А-а-а…
Я снова протянул нечто бессмысленное, но внутри на меня накатило предчувствие чего-то неприятного. Значит ли это, что Харуно и на выпускной заявится?
— Что, считаешь, не в этом дело? — Уточнил Хаяма, видя, как я задумался.
— Нет, все вполне логично. — Ответил я, борясь с тревогой. — Хотя откуда мне знать их порядки.
— Не делай вид, словно ничего не понимаешь.
— За меня не решай.
— Мне кажется, она хочет все увидеть своими глазами.
— А-а-а… ясно.
Уж этот-то мой ответ должен положить конец разговору. Ведь слово «ясно» почти всегда ставит точку, давая понять собеседнику, что ты с ним разговаривать не настроен.
— Не собираешься спрашивать, что именно она хочет увидеть?
Хаяма не собирался умолчать. Несмотря на кажущееся спокойствие в его голосе ясно читалась провокация. Что Хаяма что Харуно, у которой он нахватался, будут продолжать действовать тебе на нервы, не давая молчать и игнорировать их. Они будут выдавливать из меня ответы, и эту схожесть я в них ненавижу.
Уверен, разговоры между ними очень захватывающи, пусть у меня не было достаточно возможностей за ними наблюдать.
— Если ты спрашиваешь, то идеи у меня, конечно, есть. Харуно собирается наблюдать за своей сестрой. У нее, похоже, куча свободного времени.
— Да, все так. — Коротко бросил Хаяма. — Но ей есть чем еще заняться. И раз она здесь, значит, ожидает чего-то захватывающего.
— Не надо меня пугать… Она просто одержима своей сестрой, как я — своей.
Для Комати я всегда найду время! Значит ли это, что у Харуно столько же свободы, как и у меня? Но не стоит быть слишком навязчивой, это может привести к прямо противоположному результату. Мне самому тоже следует это помнить.
— Она здесь не только ради сестры. Уверен, она хочет увидеть, какое решение ты примешь.
Попытка завершить разговор шуткой также не дала результата.
— …
Я ничего ему не ответил, но Хаяма, по-видимому, был прав. Пока я молчал, он толкнул меня локтем, привлекая внимание.
— Чего тебе не сидится спокойно? Еще получишь отметку о плохом поведении в личном деле.
— Мне скучно. Если не сидишь рядом с друзьями, то делать на таких собраниях совершенно нечего.
Я нахмурился в ответ на насмешку. К тому же он сидит совсем рядом с Тобе, знаете ли.
— Чего вы там делаете? — Сам Тобе тоже обратил на нас внимание.
— Ничего, Тобе. Не шуми и не вертись. — Тут же ответил Хаяма и Тобе повернулся обратно.
Мы все притихли, и я снова прислушался к словам ведущего церемонии.
— А теперь пришло время прощального обращения президента ученического совета.
С такой рекомендацией на сцену ступила Иссики Ироха, кто же еще.
Теперь и я вспоминаю, как она упоминала необходимость выступления перед выпускниками в разговоре с учительницей Хирацукой и путалась избавиться от этой обязанности.
Что ж, посмотрим, к чему привели их совместные усилия.
— Долгая зима подошла к концу, и мы радуемся теплу наступающей весны. — Неторопливо начала свою речь Иссики.
Микрофон улавливал шорох бумаги, с которой она читала, а ее хитрая и коварная сторона была спрятана как можно дальше. Сейчас Иссики всем своим видом демонстрировала, каким должен быть идеальный президент ученического совета.
— Оглядываясь назад, я не могу не вспомнить, как старшеклассники поддерживали меня.
Она шла по тексту, вспоминая пережитое вместе с уходящими учениками, а затем на мгновение запнулась и провела рукой по глазам, словно утирая слезу. Ох, Иссики…
Во всем, где мы с ней участвовали, я играл роль продюсера, наблюдающего за действием из-за кулис. Сегодня же я был в числе зрителей и это многое меняло. Сказать об этом прямо здесь было нельзя, а то все решат, что я с ума сошел.
Но сделать вид, что чуть не расплакалась, оказалось хорошей задумкой. Пусть это была игра на публику, но такое поведение заслуживает немалого числа Хатиман-баллов.
Да, Иссики, ты все правильно делаешь. Просто очаровательно. Ты все правильно делала, даже когда учительница Хирацука злилась на тебя, или когда пыталась увильнуть от своих обязанностей. Ведь правильно же?
Я по-отечески посмотрел на нее и вдруг понял, что сам готов заплакать. Но затем мне удалось быстро поднять голову, уставившись в потолок, и Хаяма эту мою слабость не заметил.
Если Иссики сохранит в следующем году должность президента ученического совета за собой, то она будет читать прощальное обращение и для меня. На этой трогательной мысли обращение Иссики завершилось. Она сложила распечатку, еще раз утерла слезу и с улыбкой дождалась порции аплодисментов.
— И в завершении хочу сказать не менее важные слова. Я желаю, и буду желать всем вам благополучия и успехов во всех ваших устремлениях. Спасибо, что выслушали меня.
Она поклонилась на прощание и элегантно покинула сцену, сохраняя при этом идеальную осанку. Собравшиеся захлопали еще сильнее, одобряя то, как десятиклассница справилась с возложенной на нее ответственностью, и я присоединился к ним.
Постепенно аплодисменты стихли, и мое волнение достигло своего апогея. Но затем все пошло своим чередом, и гости все также выступали один за другим, словно на перекличке.
Выпускная церемония — вершина скуки, когда не чувствуешь к ней какого-то личного отношения…
* * *
…Я так думал, пока не пригласили следующего выступающего.
— Для прощального обращения приглашается представитель выпускников.
Бывший президент ученического совета Сиромегури Мегури взошла на сцену, куда ее и приглашали. Поклонившись, она окинула взглядом всех собравшихся, словно ей был важен зрительный контакт с каждым. Мне казалось, что она посмотрела даже на меня.
Затем, с так хорошо знакомой теплой и сияющей улыбкой, готовой растворить сковывающую формальность церемонии, она начала свою речь.
— В этот чудесный день, когда…
Чем дальше она говорила, тем сложнее ей давалась речь. Улыбка уже не была такой яркой. Мегури то и дело кусала свою губу, пытаясь не плакать. Я и сам расчувствовался и признавал сам себе, что происходящее уж очень эмоционально.
Проблема отаку в том, что термин «эмоциональный» принадлежит именно им и потому они сами то и дело склонны проявлять эмоции.
Отаку готовы расплакаться от простого посещения концерта. Идя домой, они со слезами будут рассказывать о том, что на нем видели. А когда концерт выйдет на блюрей дисках, все повторится еще раз.
Другими словами, они готовы расчувствоваться в любой момент. Они любят все, что может проявить их чувства.
Мои мысли могли показаться абсурдными, но я был на грани рыдания.
— Я получила незаменимый опыт, работая в ученическом совете большую часть школьной жизни. Совместно с клубами, всеми учениками и людьми со стороны мы столько всего провели. Фестиваль культуры и спортивный праздник этого года больше всего повлияли на меня. Вы не представляете, чего стоило их организовать!
Ее лицо расцвело, а у меня потекло из носа, а в глазах все расплылось. За прошедший год столько все случилось. Все это пролетело у меня перед глазами, как вся прошедшая жизнь. Значит ли это, что я умираю?
На сцене стояла старшеклассница, заслуживающая мое уважение, я то и дело хныкал, а Хаяма вдруг стал толкать меня локтем. Я покосился на него, всем своим видом показывая, что занят более важными вещами, что проникся атмосферой прощания. Но, как оказалось, он выглядел аналогично.
Он показал пальцем в другую от себя сторону, где я увидел Тоцуку, просившего передать мне несколько бумажных салфеток.
— Хатиман, ты в порядке? — Взволнованно прошептал он.
— Аллергия, Хикитани? — Пробормотал Тобе, передавая салфетки. — Нехорошо, да.
Помолчал бы. Нет у меня никакой аллергии. Да, сейчас ранняя весна, у меня течет из носа и глаза слезятся. Но это только плод воображения, я не стану признавать, что это происходит на самом деле. Я нечленораздельно заворчал, что заставило Тобе добавить еще салфеток.
— Держи, Хикитани. Да я и себе возьму, похоже, у меня тоже аллергия. Весна, все-таки.
— Тобе, помолчи. — Осадил его Хаяма.
Тобе и впрямь шептал слишком громко и заметно. Вот почему так происходит? Он вроде хороший парень, но уж больно противный. Но если у него тоже аллергия, то ладно. К тому же за передачу мне салфеток любой получит дополнительные Хатиман-баллы.
Салфетки достигли Хаямы, он передал их мне, и я смог высморкаться.
— Шпашибо… — Поблагодарил я его, возвращая упаковку салфеток.
— Чего ты так хнычешь?
— Чем старше я, тем чувствительнее становлюсь к слезам. Сейчас я плачу с самого начала серии Precure…
— Так ты плачешь каждое субботнее утро?
— В будни тоже, когда повторы идут.
— Ясно…
Детское аниме хорошо натренировало мои слезные железы. Когда начинается серия Precure или Aikatsu, я реагирую на них с первого кадра, каждую субботу и воскресенье. А если учесть повторы по МХ[59] и каналу Тибы, то число увеличивается до четырех раз в неделю. Стоит начаться опенингу, как я уже рыдаю в три ручья.
— С этого момента каждый из нас открывает новую страницу своей жизни. Даже встретив непреодолимую преграду, мы будем помнить жизненные уроки терпения и стойкости, которые нам преподала школа Собу. И за это я вам всем благодарна.
На этом ее выступление завершилось. На концерте сейчас бы проиграла последняя песня. О чем бы ни мечтали зрители, конец рано или поздно наступит.
Мегури склонила голову и красиво поклонилась, после чего наступила тишина, перемежаемая тихими всхлипами в зале.
— Спасибо вам! Было так круто! — Мегури показала нам свою особую Мегурин☆улыбку и схватила микрофон. — Все готовы праздновать?!
Сидевшие на местах для почетных гостей, конечно, были озадачены, но все остальные отреагировали с должным энтузиазмом.
— Да-а-а-а-а-а!!!
Мегури радостно взглянула на собравшихся и глубоко вздохнула.
— Чем славится Тиба?!
— Танцами и праздниками!
— Так давайте петь и плясать как дурные![60]
И выпускники, и остающиеся ученики дружно ответили глупыми голосами, как один вспомнив похожий момент фестиваля культуры. Настроение мгновенно преобразилось, от грусти не осталось и следа.
Такое могла устроить только Мегури, когда еще была президентом учсовета. Пусть я ничего не знал об уходящих учениках, думаю, что для них церемония получилась превосходной. Одной улыбки Мегури достаточно, чтобы принять в ней участие.
Ух, разве что-то может это превзойти? Как только окажусь дома, тут же выражу свое одобрение в Твиттере!
* * *
По окончании церемонии прошел еще один урок и на том сегодняшние занятия завершились.
Этот день был наполнен эмоциями не только для уходящих учеников, но и для остающихся. Многие успели уйти из класса, чтобы попрощаться со знакомыми старшеклассниками. Даже Хаямы и троицы идиотов здесь уже не было. Аналогично им Тоцука отправился в свой клуб.
Что касается меня, то мой путь лежал домой, поскольку прощаться мне было не с кем. Класс продолжал пустеть, пока я собирался, а следом ко мне подошла Юигахама.
— Не хочешь сходить в учсовет? Мегури должна быть там.
— Я бы хотел, но…
Это может оказаться последний шанс увидеть ее. Учитывая, сколько она для меня сделала, нужно попрощаться с ней из элементарной вежливости. Но как же неловко смотреть ей в глаза после моих рыданий во время ее речи.
Справлюсь ли я? Не выглядят ли мои глаза опухшими? Нет, я не смогу сейчас встретиться с Мегури… Знаете, как в том рекламном ролике, где девушка сидит перед холодильником и прижимает к глазам холодную ложку[61]. Мне следует поступить также.
— Но..? — Уточнила Юигахама, видя, что я надолго утих.
— Нет, ничего. Идем.
Будет слишком позорно объяснять, что именно меня тревожило. Я стану похож на расчувствовавшуюся барышню. Потому я завершил дискуссию, подхватил свое пальто и направился к выходу из класса. Юигахама поначалу побрела следом, но затем обогнала меня и посмотрела в глаза.
— Ох, Хикки, ты плакал? Вот умора. Тебе из-за этого теперь стыдно?
— Ничуть. — Ответил я, пока Юигахама старалась не смеяться надо мной.
— Юмико тоже плакала. Но самое крутое — то, как она потом смущалась из-за этого.
Ага, теперь понятно, почему Миура поспешила сразу уйти домой. Кто бы мог подумать. Но мы с ней в одной лодке, и я могу только посочувствовать.
— Незачем смеяться, на моем месте мог оказаться любой. Иссики ведь тоже отлично справилась, а мы оба знаем, насколько она безнадежна. И ты видела, как Мегури улыбалась, несмотря на душившие ее слезы? И как она преобразилась, когда закончила говорить? Вот что действительно круто. И как они все потом, как один…
— Ты слишком много болтаешь! Ужасно!
А чего, это совершенно нормальная реакция. Отаку любят считать, что эмоциональная реакция была непроизвольной, даже когда это было стопроцентно спланировано. Это объясняет, почему они являются целевой аудиторией для профессионального реслинга. Bushiroad[62] это вовремя поняли.
Я бы мог поставить Юигахаму на место такими выводами, но вряд ли именно этот пример ее убедит. Лучше зайду с другой стороны.
— Ты так говоришь, словно сама не плакала.
— Так ведь я из-за Юмико… Еще подумала, что скоро нас раскидают по новым классам. А там и наш выпуск недалеко. — Юигахама принялась придумывать оправдания. — И вообще, мог бы не смотреть на меня, когда я такая.
— То же можно сказать и про тебя.
За разговором мы спустились на первый этаж, где оказалось гораздо больше учеников. Двенадцатиклассники учились на двух нижних этажах главного школьного корпуса и сейчас толпились в его коридорах, разговаривая и фотографируясь друг с другом. Что-то заставляло их оставаться здесь.
Стараясь не мешать, мы прошли мимо группы учеников с цветами в петлицах, которые держали выпускные альбомы и собирали автографы у одноклассников, еще не успевших в них расписаться.
— В следующем году я буду плакать еще больше. — Прошептала Юигахама.
Не удивлюсь, если так и будет. Уже представляю, как они с Миурой и Эбиной будут держаться за руки, и оплакивать расставание.
Сегодняшние их слезы были вызваны не только прощанием со старшими товарищами, но и понимаем того, как судьба ждет их самих. Расставание стало не чем-то отдаленным, а стремительно приближающейся неизбежностью. Число дней, что мы проведем в 11 «Ф» уже сочтено. Наши регулярные занятия, ежедневные обеденные перерывы и пустынные вечерние коридоры скоро останутся в прошлом. Пусть все это будет и в следующем году, но поменяются люди, нас окружающие.
В случае Миуры легко заметить, как она прикипела к классу. Одно дело Хаяма, но она не сможет легко отбросить дружбу с остальной своей компанией. Даже давний конфликт с Юигахамой вырос в куда большую связь, чем можно было представить.
А что же я? До сегодняшнего дня смена класса не вызывала во мне каких-то сильных эмоций. Я не старался поддерживать связь с бывшими одноклассниками. Единственная, с кем я пересекся после выпуска — Оримото, и то это вышло по большому счету случайно.
Люди быстро адаптируются к изменившимся условиям. Они познакомятся с новыми друзьями, а затем разбегутся и с ними. Нас всегда ждет расставание, чтобы ни происходило до этого.
Выпускные церемонии могли помочь нам адаптироваться, ведь время идет вперед и не учитывает наши желания. Даже те, кто не смог наладить связь с одноклассниками, смогут как-то это исправить. Выпуск из школы и смена классов — достаточные оправдания.
Благодаря опыту прошлых лет я достиг нужного мастерства в искусстве прощания и мог положить конец отношениям без какого-то урона для себя. Мое исчезновение из жизни одноклассников попросту не замечали. Да, как можно понять, я никогда не расставался с одноклассниками в общепринятом смысле.
В качестве примера можно вспомнить, как я распрощался с местом подработки, просто отправив им свою униформу[63].
Там что же мне сказать Мегури? Пока я размышлял над таким вопросом, мы подошли к двери комнаты ученического совета.
— Войдите. — Раздался голос изнутри после моего стука.
Через дверь было плохо слышно, но ответила, кажется, Иссики. Я повернул дверную ручку, и все вопросы тут же отпали.
Посреди комнаты стояла плачущая Мегури, обнимавшая Юкиноситу и Иссики.
— Спасибо! Спасибо вам! Я так вас всех люблю!
Юкиносита осторожно пыталась освободиться, а Иссики только устало вздыхала. Хорошо, что Мегури не обращала на это внимания.
— Ой, Юигахама и Хикигая! Вы тоже пришли! — Мегури все-таки нас заметила.
На этот раз атаке обниманием подверглась Юигахама. А меня? Мое сердце бешено колотилось, и я представлял, что делать, реши она меня тоже обнять.
— Спасибо вам! Мы столько пережили, но было так интересно!
Теперь Мегури схватила Юигахаму за руки и затрясла их.
Юкиносита же, освободившись от Мегури, устало приложила руку к груди, этот жест тут же пробудил во мне ностальгию. Затем, на мгновение посмотрев на меня, она перевела взгляд на настенные часы.
— Скоро привезут еду и напитки, я пойду встречать. — Сказала она Иссики.
— А не рано? — Иссики подхватила распечатку графика и принялась ее изучать. — Мне кажется, тебе можно не спешить, но пусть так. Лучше прийти раньше, чем опоздать. Мне пойти с тобой?
— Не надо. — Покачала головой Юкиносита. — Я буду только наблюдать. Сиромегури, я пока пойду, но еще увидимся на выпускном.
— Конечно! До скорого!
Мегури помахала Юкиносите, вышедшей из комнаты, а затем сама посмотрела на часы.
— А у вас еще не все готово? Мне вообще-то надо еще переодеться.
— А какое у тебя платье? — Заинтересовалась Юигахама.
— Уверяю, платье великолепное. Правда, слегка неприличное.
— Неприличное..?
От такого откровенного заявления Юигахама впала в ступор, а Мегури достала телефон и показала ей фотографию, после чего они принялись шептаться.
— Оно, конечно, открытое, но зато фигуру подчеркивает. Наверное, оно не слегка неприличное, а очень даже неприличное.
— Ох… и правда, неприличное.
— Ты же понимаешь, что оно едва укладывается в дресс-код? — Поинтересовалась Иссики, также заглянув в телефон Мегури.
— Я только открыла каталог, как сразу поняла, что хочу быть именно в нем!
— Вы компанией выбирали? С другими двенадцатиклассницами?
— Да. Я собрала нескольких просто на всякий случай и вот так вышло.
Мегури листала фотографии в телефоне, а Юигахама смотрела на нее с перемешкой восторга и испуга. Иссики же держала себя в руках.
— Ясно. И спасибо, что помогла донести до всех правила дресс-кода.
— Не переживай о нем! Я давно не участвовала в организации, так что было о чем вспомнить!
Девушки в наши дни готовы в любой момент утонуть в телефонах друг друга, тогда как мне оставалось только пытаться украдкой в него заглянуть. Да, парни были здесь лишними. Да и просто безопаснее держаться в стороне. Даже если я попрошу мне показать, они прямо ответят, что это слишком непристойно. Так что буду помалкивать и дальше.
Я снова принял роль статуи дзидзо, принеся себя в жертву обстоятельствам, но, как оказалось, Мегури про меня не забыла.
— Не каждый день выпадает возможность надеть платье. — Сказала мне Мегури, убирая телефон в карман. — Спасибо, что организовали выпускной, Хикигая.
— Да не стоит… И благодарить стоит не меня, а в первую очередь Юкиноситу.
Я неловко рассмеялся от неожиданной похвалы, а лицо Мегури приобрело неожиданно тоскливое выражение[64].
— Но я собирался им помочь, если будет такая необходимость.
— Правда? Вот здорово! Я как раз думала, что здорово будет увидеть тебя снова, а то можем больше никогда не встретиться.
Мегури на всякий случай еще раз улыбнулась, но в ее словах явно слышалась грусть.
— Я никогда не думала, что однажды на самом деле покину школу. — Она с любовью осмотрела комнату ученического совета, словно обращаясь не к нам. — Но не поймите меня неправильно! Я, конечно, собираюсь в колледж! Просто это все…
К последним словам ее такая привычная улыбка словно треснула.
— Просто это все… — Пытаясь скрыть подступающие слезы, Мегури неловко рассмеялась.
— Конечно, мы понимаем. — Нежно закивала Юигахама.
— Вы должны попробовать устроить что-то такое же веселое, как мы делали. Я ухожу, но у вас все еще есть время.
— Угу…
— Мы постараемся…
Я ответил следом за Юигахамой. Мы оба сомневались в осуществимости подобного, но какой смысл говорить об этом сейчас?
— Иссики, ученический совет школы Собу теперь в твоих руках. — Следом за нами Мегури обратилась к своей преемнице.
— Да… — Озадаченно проговорила Иссики, но затем мигом собралась. — Он и так был в моих руках уже несколько месяцев.
— А-ха-ха, точно! Ну ладно. Хватит прощаться! Увидимся на выпускном, там еще поговорим!
Мегури энергично помахала нам и направилась на выход, а когда уже собиралась закрыть дверь за собой, заглянула в комнату и помахала еще раз. Вот это она напрасно, сейчас она похожа на Джека Николсона в Сиянии[65], и я еще молчу, что чуть не помахал ей в ответ.
— Мегури только мне так сильно нравится или вам тоже? — Спросила Иссики, когда дверь все-таки закрылась.
— Я только что об этом подумала.
— Простите? Разве есть те, кому она не нравится?
— Не могу таких даже представить.
Хорошо, Юигахама со мной согласна. Но почему Иссики испуганно закрывает лицо руками? Она считает, что такие люди есть? Похоже, у нее большие проблемы!
Я предостерегающе посмотрел на Иссики, и она приняла это к сведению.
— Что ж, почему бы нам не поработать ради твоей любимой Мегури?
Хм… Такой поворот мне совершенно не нравится.
* * *
Иссики направилась в школьный спортзал, где должен был пройти выпускной вечер. Начинавшее клониться к горизонту солнце придавало стенам и полу оранжевый оттенок, а работавший обогреватель делал его еще теплее.
Я оценил убранство зала: воздушные шары и цветочные композиции. Совсем недавно зал был окутан тяжестью выпускной церемонии, но сейчас он полностью преобразился. Таким его сделал бесстрастный профессионализм Юкиноситы Юкино.
Сейчас она разговаривала с поставщиками, а Иссики наблюдала за ней издалека, оставив нас позади.
— Юкино, пора!
Юкиносита завершила разговор и направилась к Иссики, но остановилась на полпути, заметив меня.
— Хикигая…
Она поправила воротник своего пиджака, словно отвлекая себя от желания что-то сказать и вместо того одним взглядом спросила, что я здесь делаю. Стоит ли отвечать, ведь устраивающего ее ответа у меня все равно нет?
— Юкинон, давай, мы поможем! — Вылезла вперед Юигахама, пока мы продолжали молчать.
— Ясно… не стоило беспокоиться.
— Да ладно! Я все равно собиралась прийти!
— Спасибо.
Наконец Юкиносита улыбнулась. Теперь и я мог что-нибудь сказать, но помешала Иссики.
— Лишние руки никогда не помешают. Спасибо, что согласился помочь.
Пусть Иссики говорила, словно ничего не произошло, я чувствовал, что она не хочет лишний раз нагнетать.
— Ладно, давайте начинать. — Иссики достала из нагрудного кармана ручку и указала ей на план выпускного. — Юкино отвечает за общую организацию. На мне микрофоны и звук. Вице-президент займется светом, а секретарь — питанием. Грязную работу оставим на парней из футбольного клуба. Ну и другие клубы им тоже помогут.
Половина слов Иссики тут же вылетало из моей головы, пока я осматривал зал. Вокруг на самом деле нашлось немало незнакомых лиц, привлеченных к подготовке благодаря помощи Хаямы. В таком случае учсовет и Юкиносита могли сосредоточиться на самых важных деталях.
— А еще мы нашли человека на помощь с нарядами. Только она какая-то сердитая. — Добавила Иссики.
Это она про Кавасаки? Так говорит, словно та в какой-то криминальной организации состоит. А ведь Кавасаки такая хорошая…
— А этих двоих куда определим? — Спросила она затем у Юкиноситы.
— Раз они сами вызвались, то можно поставить на звук или на свет. Или же пусть на входе всех встречают.
— На вход встану я. — Вызвалась Юигахама. — Хикки там делать нечего, так что…
— И то правда. — Согласилась Иссики, когда Юигахама замолчала на полуслове.
Молодцы, что та, что другая. Хорошо меня понимают. Я тоже сам себя понимаю и потому с их решением полностью согласен. А вот Юкиносита, как выяснилось, имела иное мнение.
— Мы не ожидаем большого числа участников, разве что некоторые родители придут. Надо только отмечать их и проверять наших учеников.
— Поставим у входа Тобе, пусть стоит там и решает проблемы, если они возникнут. А если будет нужно — зови меня или Юкино.
— Договорились!
Юигахама легко согласилась с таким предложением. А Тобе, выходит, предлагают весь вечер торчать при входе?
— Что касается тебя…
Иссики посмотрела сначала на меня, а затем на Юкиноситу, которая предпочла промолчать, но явно о чем-то размышляла. Из ранее предложенных вариантов оставались звук и освещение.
— Свет важен по ходу вечера и с ним сложнее разобраться, не имея нужного опыта. — Отметил я.
— Верно. — Согласилась Иссики. — Тогда помогай со звуком. В целом я возьму его на себя, но мне будет нужно следить и за другими местами. Будешь меня подменять.
— Хорошо. Мне нужно еще что-то знать?
— Порядок треков есть в плане вечера, просто следуем ему. Думаю, все будет в порядке.
— Угу. Хорошо.
Над списком песен поработали заранее, там все ясно. Только и делай, что включай их в нужное время.
— Может устроим проверку? — Спросил я, показав на пульт звукооператора, расположенный в стороне от сцены.
Пусть Иссики сказала, что надо только помогать и подменять ее, но кто знает, что может случиться. Надо хотя бы понимать на какие кнопки нажимать.
— Конечно, давай попробуем.
Иссики повела нас к пульту и вскоре мы оказали в маленькой темной комнатке. Да уж, не то место, где мы могли оказаться при нормальных обстоятельствах. Во время фестиваля культуры я имел некоторый опыт работы звукооператором, но не такой большой, чтобы быт уверенным в своих силах.
Над микшером нашелся заламинированный план вечера вместе со списком песен, а на самом пульте — стикеры с комментариями к конкретным кнопкам. Ползунки фейдеров для удобства обмотали цветной липкой лентой[66]. В целом, ориентироваться было вполне можно.
— Попробую что-нибудь поставить.
— Давай.
С разрешения Иссики я нажал кнопку, запустив какой-то электронный трек[67], состоящий из отрывистых звуков, какие мог издавать тот же Тобе. Затем я проверил последовательность списка и реакцию музыки на нажатие кнопок. Похоже, с этим я справлюсь, но ведь работа звукооператора не ограничивается переключением треков.
— А что с микрофонами? Сколько их надо и где они будут стоять?
— Хм… так, сейчас…
Иссики ушла в изучение плана, но Юкиносита уже знала ответ.
— Проводной микрофон для меня — он стоит на сцене. Беспроводной — для Иссики — слева от сцены. Там же будет запасной.
С этими словами она достала из кармана липкую ленту, оторвала от нее три кусочка и передала мне. Взяв их, я подписал каждый «Юкиносита», «Иссики», «Запасной» и приклеил на соответствующие фейдеры.
— А что за слайд-шоу? — Спросил я, продолжая изучать план.
— Набор фотографий из жизни выпускников. Над ним особо не работали…
— Ага…
Похоже, в план вечера успели внести некоторые коррективы, о которых я был не в курсе.
В наше время слайд-шоу можно было устроить при помощи телефона, хотя я не уверен насчет его качества в этом случае. Много усилий точно не потребуется, а зрители будут рады. Впечатленный расширенной программой я обвел нужные пункты красными кружочками.
— Где его воспроизводить?
Я покрутился на кресле и повернулся к Иссики, но на вопрос опять ответила Юкиносита.
— Мы выводим звук с ноутбука. Свет уже проверили во время репетиций, так что думай только о своей части. Видео мы запустим сами.
Юкиносита повозилась с ноутбуком, давая мне понять, что именно надо делать.
— Хорошо. Видео начинается с черного экрана? Сколько он будет висеть?
— Десять секунд. Потом обратный отсчет, также на десять секунд.
— Проверить можно?
— Конечно. Иссики, можно тебя попросить запустить ролик?
— Э-э-э… да, сейчас. — Не сразу ответила Иссики.
— Что-то не так?
— Нет, ничего. Просто думала, что так входит, будто вы только друг с другом разговариваете.
— Ну, так постоянно бывает, так что… — Нервно согласилась Юигахама.
Мы, конечно, тут же замолчали, и в комнате повисла тишина.
— Ну ладно, простите. Я и так мало разговариваю, а когда начинаю — так только в таких случаях. Я понимаю, что это позорно.
— Верно, но…
Верно? Иссики согласна, что это всегда было позорно?
Я с обидой посмотрел на нее, а Иссики сделала вид, что держит в руке микрофон.
— А теперь внимание на экран.
— После этого Иссики уходит со сцены, свет медленно гаснет и стартует видео.
Юкиносита продолжила рассказывать план вечера и нажала кнопку. На экране, установленном на сцене, появился черный прямоугольник, а я убавил громкость для микрофонов и увеличил для ноутбука.
С моего места сцена была видна через маленькое окошко, на экране уже шел обратный отсчет. Стоило ему достигнуть нуля, как заиграла музыка, из числа тех, что обычно используют в рекламе. Под душещипательную мелодию друг друга сменяли фотографии из жизни уходящих учеников. Я первый раз видел это, но меня все равно зацепило.
— Я словно это уже видела. — Прошептала Юигахама, повторяя мысль, уже посещавшую меня.
— Так бывает, когда правильно подберешь музыкальное сопровождение.
— Мы не хотели усложнять. — Сказала Иссики, отвечавшая за ролик. — Так будет лучше.
— Если бы мы ошиблись, зрители моли просто посмеяться, словно там нет ничего серьезного.
Видео не отличалось высоким качеством или ясно угадывавшимся смыслом. Это была простая последовательность картинок. Но люди склонны расчувствоваться от одной музыки, что придаст визуальному ряду нужную окраску.
Постепенно музыка утихла, и ролик завершился последним кадром с надписью «Поздравляем с окончанием школы».
— По окончании ролика свет загорается снова и нужно будет включить микрофон на сцене обратно.
Кивая пояснениям Юкиноситы, я сделал очередную пометку.
— В целом я разобрался, полагаю, сумею справиться.
— Нам будет легче, если спаришься. Во время репетиций мы находили помощников, но когда все пойдет на самом деле, такой возможности не будет.
— Скорее всего, я проведу весь вечер здесь, так что проблем быть не должно. Не возражаешь, если я еще немного повожусь и поставлю пару песен для освоения?
— До начала можешь делать что хочешь.
— Договорились. Тогда на этом все?
Я еще раз просмотрел график, убеждаясь, что мы ничего не пропустили, и еще раз посмотрел на Юкиноситу.
— Да, похоже, что все… Оставляем звук на тебя. Идем, Иссики, посмотрим, что со светом.
Юкиносита вышла из комнаты, а Иссики помчалась следом.
— Хорошо, идем. Пока, сюда я позже вернусь.
Махнув ей рукой на прощание, я повернулся обратно к пульту, слыша, как шаги за спиной становятся все тише и тише. Затем вместо них раздался скрип кресла, на которое рядом со мной уселась Юигахама.
— Все в порядке?
— Да… — Я подал плечами. — Должно быть в порядке.
— Ладно… — С беспокойством согласилась она. — Просто я почти ничего не поняла из вашего разговора.
— Мы все освоим, и проблем не будет. — Подтвердил я, а затем опустил взгляд на свои руки.
Да, я мало что понимаю в такой работе. А раз так, стоило хоть как-то разобраться. Подняв дрожащей рукой фейдер, я запустил очередной незнакомый мне трек. Песня из числа тех, что можно услышать в любом клубе. Я неосознанно нахмурился, но мало-помалу начинал привыкать.
Управление микшером, незнакомые песни, гудение басов в динамиках. Скоро я привыкну ко всему, словно это самые обычные вещи.
* * *
Свет вечернего солнца проникал сквозь тяжелые шторы, закрывавшие окна. К нему примешивались вспышки прожекторов и блеск дискотечных шаров. Похоже, как раз шла последняя проверка освещения, а до начала вечера оставалось совсем немного. Я также продолжал осваивать роль звукооператора.
— Раз-два, раз-два. — Сказал я в микрофон, стоявший на сцене, и услышал свой голос из динамиков.
В окошке комнаты звукооператора показалась Иссики, и я подал ей знак, описав рукой круг. В ответ она чуть высунулась из окошка и показала мне такой же знак, словно рекламируя Хакуцуру[68].
— Хикигая.
Я обернулся к подошедшей Юкиносите и увидел в ее руках гарнитуру.
— Мы будем использовать их для связи.
— А-а-а, как же, помню[69].
— Передай вторую Иссики. — Добавила Юкиносита и собралась идти дальше.
— Хорошо…
Вот и весь разговор. В комнате звукооператора мы говорили совершенно легко, а здесь, когда вокруг никого нет, слова как-то не шли. Это не было бы проблемой, будь я чем-то занят, но все, что я делал — это стоял, держа в руке микрофон.
— Ты микрофон поставишь на стойку? — Сказал я первое, что пришло в голову.
— Да, скорее всего.
— На какую высоту ее отрегулировать? Так нормально будет?
Я взял стойку и поднес ее поближе.
— Нормально, но я и сама могла это сделать.
Мои руки замерли. Желание покончить с этой неловкостью оказало настолько сильным, что я полез, куда не следовало.
— Да, верно… извини. — Я отпустил стойку и отошел от нее на пару шагов.
— Не стоит извиняться.
— Да…
Мы стояли на этой темной сцене совсем недолго, но казалось, что прошла целая вечность.
— Мне жаль, если я вела себя не очень красиво.
— Что? Нет, мне казалось, что ты вела себя, как всегда.
— Я уже не представляю, как с тобой теперь говорить.
Ого, ничего себе. Все и так шло не очень здорово, а она сделала еще хуже.
Но я на самом деле считал, что она вела себя как обычно. Она не из тех, кто тонко чувствует настроение в компании. Или будет правильнее сказать, что она никогда не оказывалась в ситуации, когда это необходимо. За последний год, проведенный со мной и Юигахамой, она сделала большой шаг вперед, пусть я не уверен, хорошо это или плохо. Это же я склонен подмечать всякие мелочи, а потом оказываться у разбитого корыта.
Честно говоря, я и сам не понимал, как с ней теперь говорить. А видеть, что она настолько растеряна, что того и гляди расплачется, было еще сложнее. Я просто не понимал, что можно сделать в таком случае.
— Ну, веди себя, как всегда вела.
После долгих размышлений я так и не смог дать ей хоть сколь-нибудь приличный ответ.
— Как всегда…
Юкиносита кивнула, поняв общий принцип, а я одобрительно кивнул ответ. Для посторонних мы могли напоминать двух насупившихся голубей, готов вцепиться друг в друга. Но, так или иначе, получилось немного успокоиться.
— Со всей этой подготовкой ты не сможешь как-то все обдумать и разобраться. Дай себе немного времени, чтобы прийти в себя.
— Да, конечно. Когда все завершится я смогу немного успокоиться.
Мы оба считали, что это будет так, как было всегда. Мы хотели верить, что эти отношения не были чем-то ненормальным.
— Я не хотела показаться невежливой. Я понимаю, что мы не чужие люди и ценю твою помощь, так что…
— Я понял. Я не собирался навязывать свою помощь, просто пришел сюда и так получилось. Все равно не стоит сидеть на месте и ничего не делать.
— Это не твоя вина. Иссики тоже на тебя полагается.
Наконец на ее лице появилась улыбка. Я не уверен, но казалось, что она меня поддразнивает.
— Иссики знает, что от нее требуется и не подведет. Со временем мы перестанем помогать ей.
— Очень спорно. Мне кажется, от тебя она так легко не отстанет.
— Вот этого не хотелось бы.
Чувствуя, что руки покидает недавняя скованность, я смотал шнур микрофона, чтобы он не путался под ногами. Юкиносита же достала телефон и вздохнула, посмотрев на экран, после чего перевела взгляд на окошко комнаты звукооператора. Там обнаружилась Иссики, подававшая какие-то знаки.
— Что она делает? Что-то случилось?
— Ничего важного. — Ответила Юкиносита и поспешила уйти.
Заинтересовавшись происходящим, я направился следом и вскоре увидел ее, разговаривающей с учительницей Хирацукой, за которой стояли Харуно и мама Юкиноситы.
Вскоре учительница заметила, с каким любопытством я за ними наблюдал.
— Хикигая, и ты здесь? — Учительница помахала мне. — Прости, что помешали.
— Да не стоит…
Следом мама Юкиноситы также меня заметила и сделала такой же жест.
— Рада снова тебя увидеть, Хикигая.
— Добрый день…
Я собирался завершить на этом наш разговор, но она еще одним жестом предложила к ним присоединиться. С учетом присутствия Харуно деваться было некуда. Приняв неизбежное, я за несколько неторопливых шагов приблизился к ним.
— Так ты все-таки участвуешь в выпускном? — Тут же заговорила со мной мама Юкиноситы. — Буду рада посмотреть на твой танец.
— Ха-ха… — Вяло рассмеялся я.
— Ты умеешь танцевать? — С сомнением спросила Харуно. — Серьезно?
— Я наслышана о его способностях. Того и гляди сама захочу вспомнить, как танцевала.
— Ого… — Впечатлилась Харуно, но в ее глазах читалось безразличие.
Пока я дрожал под взглядом Харуно, Юкиносита поспешила вернуть разговор в первоначальное русло.
— Как я поняла, ты хотела проверить все ли идет как надо? Нам надо укладываться в расписание, так что не могли бы мы поторопиться?
— Да, ты права.
Они направились обходить зал, а судя по разговору, в первую очередь маму Юкиноситы интересовало его соответствие школьным стандартам и правилам. Иссики, по-видимому, предупредила Юкиноситу об этом и оставила переговоры на нее.
— Вы сделали так много за столько короткое время. — Комментировала мама Юкиноситы, кивая тому, что видела вокруг. — Запасной план оказался выигрышной идеей.
С этими словами ее взгляд скользнул в мою сторону.
— Учитывая насколько необычным было твое предложение, мы не могли пойти против первоначального. Должна признать, вы достойно подготовились.
— Я ничего особенного не сделал. Все заслуги принадлежат…
«...вашей дочери». — Хотел сказать я, но мельком брошенный взгляд Харуно заставил промолчать. Превозносить свой вклад также не следовало, в худшем случае мне это поставят в вину, а не в заслугу.
Мама Юкиноситы покачала головой, увидев, что я замолчал, и немного подождала продолжения. Я же посмотрел на Юкиноситу. О чем бы мы ни говорили, это она должна разбираться со своей мамой, а не я. Та могла легко поставить все с ног на голову, и кто знает, как бы все уже обернулось, не веди я себя как можно осторожнее.
— У нас все получилось благодаря пониманию и содействию родительского комитета. — Заметила учительница Хирацука, видя затянувшееся молчание. — Ты тоже так считаешь, командир?
Она подтолкнула Юкиноситу, выдернув ту из каких-то своих размышлений. Быстро сориентировавшись, она поняла мысль учительницы.
— Да, я отвечала за планирование и благодарна за оказанную поддержку. Я понимаю, что не все укладывается в жесткие стандарты, но поскольку повод для вечера столь значим, прошу отнестись к возможным отклонениям благосклонно. Если же будут серьезные замечания, то мы решим их в первоочередном порядке.
Юкиносита медленно подняла голову и посмотрела на свою маму. Ее поведение выражало ясно сдерживаемое напряжение.
— Ясно. Пусть я твоя мать, но в подобных случая важно вести себя подобающе. Я рада видеть, что ты начинаешь соответствовать занимаемой должности. Меж тем, я еще и родительский комитет представляю, так что давайте продолжим осмотр.
— Конечно.
Губы мамы Юкиноситы вытянулись в строгую улыбку, которую она тут же спрятала за веером.
— Тогда ближе к делу. Во-первых, расскажите, как вы устроили завершающую часть, и что будете делать, когда все закончится.
— Вопрос касается безопасности? Тогда прошу сюда, я покажу…
Юкиносита пошла первой, а ее мама и учительница Хирацука направились следом. Харуно же чуть отстала и, проходя мимо меня, толкнула в плечо, зашептав на ухо.
— Молодец, что не стал лезть вперед. Так все и должно быть.
Не дожидаясь ответа, она поспешила нагнать ушедших.
Я же остался стоять, разглядывая потолок и стараясь прийти в себя.
* * *
Будь сейчас все, как обычно, я бы точно сделал что-то неожиданное и влез, куда не следовало. Но этого больше не требуется. Нет, должен поправить себя — я понял, что не должен этого делать.
Мне был позволен весьма ограниченный круг действий. Если конкретно — я мог только делать свою работу.
Продолжая вздыхать, я направился к комнате звукооператора и открыл ее дверь.
— Спасибо, что подменила.
Иссики откинулась на спинку кресла и от скуки крутилась на нем. Я занял кресло перед микшером и протянул ей гарнитуру.
— Спасибки.
Забрав у меня гарнитуру, она наклонилась поближе и зашептала.
— Там все в порядке? Что эта старуха сказала?
— Ста… слушай, барышня…
Мама Юкиноситы выглядит вполне молодо, пусть я и не знаю, сколько ей на самом деле лет. Да, она любого может напугать, но у нее есть и хорошая сторона. Хотя от такой двоякости становится еще страшнее.
Я собирался сказать это Иссики, но затем решил, что толку все равно не будет. Она уже составила свое мнение о маме Юкиноситы, и оно оказалось не самым лучшим. И какое совпадение! Я считал точно также!
— Юкиносита позаботится обо всем, так что можно не переживать. — Ответил я на первую часть вопроса.
— Ага. — Вяло ответила Иссики, а затем подперла голову рукой и посмотрела на меня. — Я вижу, вам больше не нужно общаться через меня.
— Что?
— Не так давно ты говорил с Юкино, обращаясь при этом ко мне. Как когда заходили на днях в учсовет.
Иссики кивнула в сторону окошка, намекая на ходившую где-то там Юкиноситу.
— Ах, да… для работы этого не требуется. Просто мне сложно говорить на отвлеченные темы. А вот если разговор идет о конкретном деле — тогда я хорош.
— Я не понимаю, чем ты так гордишься. Хотя есть люди, которые даже деловые разговоры ведут так, словно это повседневная болтовня.
— Знаешь, перестань. Есть люди, которым нужно немало храбрости просто чтобы заговорить с девушкой. Тебе их не жаль?
Но Иссики меня не слушала и продолжала говорить о своем.
— Такие люди начинают обращаться к тебе по имени, стоит вам хоть как-то пару раз поговорить друг с другом. А после пятого разговора они уже к тебе клеятся. Потом они признаются в любви и внезапно все разговоры прекращаются.
— Ну я же просил не продолжать. И откуда ты знаешь, как оно было в моей средней школе?
— Но ты ведь поступаешь именно так. Говоришь о работе, просто чтобы говорить.
Иссики безучастно смотрела на меня, как вдруг вскочила, словно что-то поняв.
— Так ты пытаешься говорить о деле, только чтобы подобраться ко мне поближе? Я не против работать с тобой, но подожди, когда все закончится и уже тогда двигайся дальше. Мне жаль, но так надо.
Иссики с извинениями склонила голову.
— Да, да, когда все закончится. Делай свою работу, а то конца так и не увидим.
— И вот он опять за свое. Так ничего и не понял.
И это говорит человек, сам не слушавший меня.
— Я, конечно, не против работать с тобой.
Иссики нацепила гарнитуру и стала преувеличенно активно листать расписание вечера. Затем она подтянула поближе ноутбук и с головой ушла в него. Я же взял под свой контроль микшер, одновременно приглядывая за ней краем глаза.
— Мне в принципе нравится проводить время вот так.
— Ну, за сценой есть много интересного.
Должен отметить, что ношение гарнитуры и работа с микшером делало меня похожим на помощника режиссера. Я вставил микрофон в ухо, а Иссики снова повернулась ко мне.
— Ты бы хотел повторить это в следующем году?
— В следующем году я буду выпускником, ты же знаешь.
Я не возражал немного поработать над подготовкой, но пахать до самого выпуска было уже не такой хорошей идеей.
— Я не про выпускной. — Возразила Иссики. — А про Клуб добровольцев.
Вопрос был сложный, но я не стал долго размышлять, ведь это все равно ничего бы не изменило.
— Спрашивай об этом главу клуба. У меня нет права решать, что с ним будет дальше.
Взгляд Иссики не дал мне уйти от ответа дол конца, и я добавил еще один аргумент.
— Тем более, клуба больше не будет.
Кажется, это первый раз, когда я признал такой исход. Юкиносита, Юигахама и учительница Хирацука это понимали, но не говорили в открытую. Да, отдельные мысли мелькали в разговорах, но мы не доводили их до конца.
— Зачем мне тогда что-то делать? — Сказал я, глядя, как Иссики с сочувствием смотрит на меня в ответ.
— Я знала, что ты так скажешь, но разве это так важно?
— А разве нет?
— Я хочу сказать, что тебе не нужен клуб. Дело не в нем. Ты мог бы работать вместе с учсоветом. — Лукаво заявила она. — У нас как раз есть вакансия.
— Тогда предложи ее Юкиносите. Ей это подойдет.
— Я думала об этом. Я и Юи собираюсь пригласить. Хорошо, если всех получится собрать.
— Ты же говорила, что вакансия только одна.
— Да. — С гордостью подтвердила Иссики. — Поэтому вице-президента придется уволить.
— Это уже вовсе некрасиво получается…
Он же не прохлаждается в учсовете, а что-то делает. Мне его уже до слез жалко. Так, стоп. Это же он с секретарем разгуливал, когда мы их на улице заметили? Забудьте о жалости. Ишь чего выдумал, пусть пашет, пока силы есть.
Я понимал, что Иссики во многом просто шутит и ничего из ее предложений не сбудется. Поэтому прямо отказываться смысла не было, можно просто обсуждать, представляя, как бы оно могло быть.
Иссики с нежностью смотрела на меня, выглядя при этом куда взрослее, чем я сам мог надеяться когда-нибудь стать.
— Мне на самом деле кажется, что это наилучший вариант. Только представь, ты сможешь поддерживать со мной замечательные отношения, выполняя мои замечательные требования. Не так уж плохо звучит, согласись.
Предложение стоило рассмотреть, ведь оно могло оказаться лучшим, что меня могло ждать в будущем. Чувствуя мое колебание, Иссики встала и наклонилась к моему уху.
— Я могу придумать тебе оправдание, если решишь…
Я машинально подался назад, под скрип колесиков откатываясь от нее, а Иссики вернулась на свое кресло, словно ничего не было.
Попроси она на самом деле моей помощи, я бы не стал отказывать, даже если бы это означало занять место вице-президента или заниматься общими вопросами в учсовете.
Но я готов помочь лично ей, должность мне совершенно не важна. Я же воспринимал Иссики примерно на одном уровне с Комати, которой я просто не могу отказать. И если Иссики меня о чем-то попросит, я помогу, несмотря на все свои стоны и жалобы. Так было всегда и она хорошо это знает. Но на этот раз цель ее уговоров была иной и даже я это понимал.
— Ты меня так поддерживаешь.
— А как же. — Иссики подмигнула мне. — Если ты еще не заметил, со мной всегда можно договориться.
Ее договороспособность можно было поставить под сомнение из-за привычки хитрить, но это же Иссики Ироха, которую мы все хорошо знаем.
— Я хорошо подумаю над твоим предложением, а там видно будет.
— Такой ответ подразумевает, что принимать его ты не собираешься. Снова взялся за старое. — Иссики вздохнула и недобро улыбнулась. — Но если ты еще не заметил, я не умею так сразу сдаваться.
— Да, это сложно не заметить.
Мы дружно усмехнулись, а затем она посмотрела на часы.
— Время почти вышло…
Одновременно в наушниках гарнитуры раздался статический шорох, сменившийся на голос Юкиноситы.
— Продолжаем по графику. Скоро вход будет открыт.
— Принято. — Ответила Иссики. — Запускаем музыку на входе.
Я кивнул и нажал кнопку запуска, одновременно аккуратно двигая фейдер. Вот и все. Пока что нужно только крутить одну песню по кругу.
С появлением первых участников вечера в зале стало шумнее. Будь у нас хотя бы одна камера видеонаблюдения — было бы проще, а так мне оставалось только выглядывать в окошко.
Внизу колыхалось разноцветное море. Колыхание платье напоминало танец лепестков сакуры. Раскрывшийся передо мной вид ошеломлял, а долгожданный праздник, наконец, начался.
* * *
Нам пришлось немало потрудиться, чтобы достичь этого этапа, но стоило выпускному начаться, как пункты программы буквально помчались один за другим. Слайд-шоу, относительно которого существовали вопросы, прошло без нареканий, а за ним последовало время танцев.
Иссики, бывшая ведущей, много времени проводила в зале, а я переключал музыку в соответствии с планом. На время танцев я поставил треки в очередь и пока мог отдыхать.
Откинувшись на спинку кресла, я вытянулся, разминая уставшую спину. Кресло скрипело, а мои руки и ноги похрустывали.
— Пока все хорошо. — Сказала вернувшаяся Иссики.
— Да, у тебя, как понимаю, тоже.
— Можешь пока спуститься вниз. — Предложила она, садясь на соседнее кресло. — Я пока тебя подменю.
Возможно, Иссики услышала хруст моих костей, но на самом деле я практически не устал.
— Хорошо, скоро вернусь.
— Давай, иди.
Выйдя в зал, я достал из уха микрофон и стал спускаться вниз.
Игравшая клубная музыка сочетала в себе гул басов и дребезжание ударных. Глядя на веселящуюся толпу, можно было без ошибки сказать, что событие удалось.
Люди в школьной форме выделялись среди разодетых гостей. Но затем я заметил Юигахаму, сидевшую за длинным столом, на котором располагались еда и напитки.
— Идем сюда, Хикки. — Позвала она, подойдя ближе, чтобы грохот музыки не заглушал ее.
— Иду. Что на входе?
— Все нормально. Мне кажется, все уже пришли, так что я мне дали отдохнуть.
— Еще бы, скоро заканчивать пора будет.
— Я проголодалась. — Юигахама стала собирать сладости со стола. — А ты?
Я хотел сказать, что не голоден, но она меня не слушала и вскоре передала мне тарелку, заваленную всевозможными угощениями.
В центре возвышались медовые тосты. Отличный выбор, выигрышно смотрящийся по сравнению с тем, чем нас угощали во время фестиваля культуры. Вот только тосты — это же хлеб? Не важно чем он украшен, хлеб остается хлебом. Поставщик мог бы приложить больше усилий, чтобы скрыть это.
— Держи!
Юигахама так радовалась, словно угощала меня своей собственной выпечкой.
— Так вкусно! Сливки такие свежие!
Как и всегда она восторгалась едой, что была приготовлена не ее руками. Всю еду привезли специализированные сервисы, так что ничего удивительного в ее вкусе нет. Я тоже откусил кусок тоста и его вкус был похож на… хлеб.
Быть может, надо было есть его сразу по приготовлению? Ну да ладно, сливки и мед действительно вкусные.
— Ты ешь с тем же видом, что в прошлый раз.
А чего ты ждала? Это же обычный хлеб. Проглотив его, я стал искать кофе, чтобы запить, как вдруг музыка и свет в зале сменились.
По залу в ритме музыки заметались красные и зеленые лучи, отражавшиеся от дискотечных шаров.
— Уже определился, какое у тебя желание? — Спросила Юигахама, а я наклонился, чтобы лучше слышать ее.
— Нет, еще даже не думал. А ты?
— Ты уже сделал большую часть того, что я хотела. И выпускной, и караоке, и день рождения Комати. А, еще надо где-нибудь погулять
Юигахама по очереди загибала пальцы, но оставила последний, будто вспомнив о чем-то.
— Ты хочешь куда-нибудь сходить после экзаменов?
— После экзаменов? Так хочется даже больше!
При слове «экзамены» плечи Юигахамы поникли, но дальнейшие планы все-таки явно ее радовали.
— Если хочешь что-то еще — дай мне знать.
— Можно? Тогда у меня может и будет еще одно желание. — Юигахама осторожно отступила на один шаг, взялась за углы юбки, и сделал реверанс. — Потанцуй со мной.
Получилось до невозможного очаровательно, а когда Юигахама подняла голову, даже в темном зале было видно, что она покраснела.
— Э-э-э, вот такое желание… А-ха-ха…
— Может это не самое подходящее для нас место. — Заметил я, вырвавшись из оцепенения.
— Я понимаю, мне и так стыдно.
Похоже атмосфера выпускного на нее так повлияла. Она должна была управлять ходом вечера, а не позволять ему управлять ей. Хотя не мне жаловаться, учитывая, что я собираюсь сделать.
Выдохнув, я отошел от стола и повернулся боком к Юигахаме, протянув руку.
— Хорошо. Если позволишь?
Пару секунд Юигахама тупо на меня смотрела, а затем вдруг расхохоталась.
— Даже если это не самое подходящее для нас место?
— Ты первая начала…
Стоило ли мне соглашаться? На меня накатило сожаление, и я был готов опустить руку, как вдруг Юигахама ее схватила.
— Идем!
Уворачиваясь от других участников выпускного, она втащила меня в центр зала. Лучи прожекторов метались без всякой системы, а люди на танцполе могли с ними в этом посоперничать.
Играла очередная клубная мелодия, которую я не знал. Легко было ошибиться, ведь этот жанр разделялся на множество подкатегорий. По крайней мере, это был не тот танец, где принято быть слишком близко друг к другу.
Но полнейшее отсутствие у меня таланта к танцам осталось незамеченным, каждый танцующий жил своей жизнью, не обращая внимания на окружающих. На меня смотрела только Юигахама. В темноте и неравномерном блеске подсветки ясными оставались только ее улыбка и рука, которой она меня держала.
Два человека в школьной форме странно смотрелись среди множества одетых в костюмы и вечерние платья, но это никого не интересовало. Все жили настоящим моментом, и это позволило нам смешаться с ними.
Мы двигались по танцполу, следуя движениям и ритму толпы и избегая других людей. Как бы плохо я ни танцевал, есть большая разница между наблюдением и участием в танцах. Это болезненный опыт, и я уже утомился. Юигахама, заметив мой уставший взгляд, тут же расхохоталась.
— Ты же это терпеть не можешь!
— Да, желание оказалось не из простых…
— Ну ладно, прости! Я не буду больше об этом просить!
Голос Юигахамы утих вместе с музыкой, а затем она зашептала.
— Следующая песня будет последней.
Я думал, что смогу ей ответить, но следующая заигравшая песня меня заглушила. На этот раз она была медленной, подсказывая, каким будет танец. По плану вечера медленный танец сменился на очередной энергичный, а там и финал был недалеко. Другими словами, мне пора возвращаться на свое место.
— Я должен вернуться.
— Хорошо, мне тоже.
Наши руки расцепились, но было непонятно, кто отпустил первым, обозначая конец этого волшебного момента.
* * *
С мягким стуком шагов я поднимался по лестнице в комнату звукооператора. Волшебный момент танца давно завершился, и я возвращался на обыденное темное рабочее место.
Золушку, сбежавшую с бала, ждали ее злобные сестры и мачеха. А что же ждет меня? Размышляя над этим вопросом, я открыл дверь.
— Ага, вернулся! Где тебя носило?! Ты, должно быть, хочешь поработать? Или же поработать? А-а-а, поняла! Ты хочешь поработать!
Меня ждала малявка, игравшая роль жены, но при этом ругавшая меня, на чем свет стоит. Еще и варианты, предлагавшиеся мне, не оставляли пространства для маневра.
— Прости, я, наверно, поработаю…
— Я же тебя звала через гарнитуру. Хорошо, что ты успел вернуться вовремя, так что ладно. — Бормоча сама себе, Иссики встала с кресла. — Мне надо подготовиться к завершающей речи, так что бери здесь все на себя.
— Хорошо. Удачи.
— Спасибо.
Проводив ее, я остался в одиночестве. Компанию мне составляло только низкое гудение басов в динамиках. Имевшееся в моем распоряжении время было потрачено на еще одно изучение расписания. После внесения на ходу некоторых корректировок, мы сумели избежать накладок со временем. Вскоре Иссики закончит свою речь и вечер выйдет на финишную прямую. Нацепив обратно гарнитуру, я услышал голос Юкиноситы.
[Иссики, ты на месте?][70]
Секунду спустя послышался ответ.
[Да, я как раз у сцены. Все готово, я снимаю гарнитуру.]
[Принято. Стой за сценой и будь наготове. Выходи, когда я закончу свою часть и заиграет твоя музыка.]
[Договорились.]
После этого гарнитура умолкла.
Я откинулся на спинку кресла, завел руки за голову и уставился в потолок. Как раз заиграла очередная песня, должно быть, очень известная, потому что голоса на танцполе загудели куда оживленнее. Согласно списку, эта песня была последней.
Я привычным жестом нажал на кнопку гарнитуры и, подождав пару секунд, заговорил.
[Это завершающая песня.]
[Принято. Я буду справа от сцены и подам сигнал к завершению. Не пропусти.]
Я тут же выглянул в окошко и увидел Юкиноситу, стоявшую за занавесом, справа от сцены. Некоторое время я просто смотрел на нее, пока она не заметила это и не подняла руку к гарнитуре.
[Видишь меня?]
[Да, вижу.]
[Хорошо. Ты сам где?]
Юкиносита выглянула из-за сцены чуть дальше и осмотрелась.
[Наверху я. И ты ведь уже заметила меня.]
Я ответил, добавив в голос грусти, а Юкиносита отступила назад. Гарнитура молчала, но я видел, что она смеялась.
[Я не привыкла смотреть на тебя, вот и быстро забыла.]
[Ты привыкла смотреть на меня свысока? Это нормально, я привык, что на меня смотрят именно так.]
[На подчиненных смотрят именно что свысока. А теперь приходится смотреть наверх и у меня шея устанет]
Ей роста не хватает, стало быть! Но я, конечно, этого не скажу.
[Ты что-то сказал? Я не расслышала. Повтори, пожалуйста.]
[Я ничего не говорил…]
Машинально возразив, я тут же улыбнулся, вспомнив похожий разговор. Только тогда нас слышали другие люди, теперь же гарнитуры были только у нас двоих. Если находиться на нужном расстоянии, иметь оборудование и какую-нибудь тему, можно говорить бесконечно.
Увы, наше время ограничено, игравшая песня подходила к своему концу. Осталось всего несколько секунд.
Я оторвался от монитора и еще раз выглянул в окошко. Юкиносита заметила меня и без слов, одними жестами спросила все ли в порядке. Должно быть ей показались подозрительными мои метания между окном и ноутбуком.
— Все в порядке. — Прошептал я, не нажимая кнопки гарнитуры. Она, конечно, этого не услышала.
Юкиносита продолжала вопросительно на меня смотреть, и я покачал головой, показывая, что не стоит беспокоиться, и она удовлетворенно кивнула.
Прожекторы не освещали края сцены, но когда дискотечные шары давали в ту сторону отблески, я мог видеть ее красивые черты. А вот она меня видеть могла с большим трудом, в комнате звукооператора было темно. Но оно и к лучшему, было бы позорно показывать ей столь глупое лицо, какое я сейчас сделал.
Нелепая мысль, проскочившая в моей голове, заставила улыбнуться. Мы сейчас находились по краям сцены. Я — чуть выше, а она — чуть ниже. Словно в одном спектакле, что я видел давным-давно.
Высота окошка не соответствовала высоте балкона, и для соответствия сюжету пьесы мы должны были поменяться местами. Наш разговор был далек от романтики, а завершится эта история уж точно не так, как можно было представить[71].
Эта мысль вызвала у меня улыбку. Пусть финал не будет счастливым, мы все равно его ждали.
[От песни осталось совсем немного.] — Сказал я, посмотрев на цифры на мониторе, ведь нужно рассчитывать и лаги при передаче.
[Принято.] — Ответила Юкиносита, поднеся руку к кнопке гарнитуры.
Следом донеслось шипение статических помех, показывающее, что она продолжает удерживать кнопку. Прошла секунда, вторая, третья.
[Слушай, Хикигая…] — Тихо прошептала она и замолчала. А я ждал и ждал, слыша только все то же шипение помех и ее тихое дыхание. — [Не забудь выполнить ее желание, хорошо?]
На этом она отпустила кнопку, но мой ответ уже был известен.
[Я помню.]
А еще через несколько секунд игравшая песня завершилась. После финальных аккордов наступила тишина. Прожекторы погасли, все поняли, что это конец и тут же раздались аплодисменты, свит и крики.
[Спасибо. Закончим на этом.] — Ответила Юкиносита, дождавшись, когда шум чуть утихнет.
— Хорошо. — Сказал я сам себе, не включая гарнитуру, а затем приготовился включать музыку, предваряющую появление на сцене ведущих, что публика успела утихнуть.
— [Запускаю музыку для ведущих].
— [Принято. Не забудь выключить мой микрофон, когда закончится закадровая часть. Потом включи Иссики.]
Пока играла предваряющая музыка, участники утихли и стали ждать. Затем Юкиносита стала объявлять появляющихся на сцене.
— Дорогие выпускники, спасибо вам, что пришли на выпускной вечер школы Собу. Примите наши искренние поздравления с окончанием учебы. А сейчас я приглашаю на сцену президента ученического совета
Под аплодисменты появилась Иссики, на которой сфокусировались прожекторы, провожая ее к центру сцены. Юкиносита, стоявшая в тени и освещенная едва различимыми лучами, посмотрела на меня и медленно подняла руку, остановив ее на полпути, словно не зная, что же делать дальше. С печальной улыбкой она дала сигнал закругляться и опустила руку.
Я же аккуратно опустил фейдер, словно занавес над этим представлением.
Хатиман вспоминает 8 том
Телеканал такой
«Тиба славится танцами и праздниками, так давайте петь и плясать как дурные!» — слоган фестиваля из 6 тома. Начиная со слов «Все готовы праздновать?!» повторяется сценка оттуда же
Ролик найти не удалось. Поверим, что такая реклама неизвестного продукта или услуги и впрямь была
Японская компания, занимающаяся производством коллекционных карточных игр и издатель мобильных приложений и игр. Также владеют главной федерацией реслинга Японии
Невежливо по японским понятиям. Надо было прийти и вернуть все лично
В 4 главе вообще хватает отсылок к предыдущим томам. Конкретно эта — о том, что Мегури понимает, что Хатиман принимает удар на себя, оставаясь при этом как бы в стороне от происходящего. Это все еще последствия 6 тома
Все же знают этот кадр? Если нет, вот вам <a l:href="https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A1%D0%B8%D1%8F%D0%BD%D0%B8%D0%B5_(%D1%84%D0%B8%D0%BB%D1%8C%D0%BC)">вики</a>, на постере все видно
Переводчик далек от звуковой работы. Проследуйте в <a l:href="https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9C%D0%B8%D0%BA%D1%88%D0%B5%D1%80%D0%BD%D1%8B%D0%B9_%D0%BF%D1%83%D0%BB%D1%8C%D1%82">Википедию</a>, там сказано достаточно. Но фейдер — это орган управления параметрами физического или виртуального устройства, регулятор ползункового типа
Т.н. EDM. Переводчик от клубной жизни еще дальше
Переводчик в растерянности, что могли означать эти круги, но так переведено. Хакуцуру — производитель саке, на этикетках некоторых их бутылок есть рисунок в виде круга
Аналогичные гарнитуры использовались в 6 томе
В квадратных скобках показаны переговоры в гарнитуре. Так повелось с 6 тома
Хатиман сравнивает с «Ромео и Джульеттой»
