То и дело раздавался звон таймера духовки. Следом за ним комнату наполняли поздравления, а в воздухе разливался сладкий аромат свежей выпечки. Что ж, судя по реакции толпы, окружавшей духовку, у Миуры все получилось.
Открыв дверцу, она достала пирожные, в которые вложила всю свою душу и понесла на суд Юкиноситы, которая стала придирчиво и не торопясь их изучать. Миура явно переживала, а Юигахама и вовсе была вся на нервах.
— На мой взгляд, все хорошо. Я не нахожу каких-то изъянов. — Вынесла, наконец, вердикт Юкиносита.
— Молодец, Юмико! — Юигахама тут же полезла обнимать облегченно выдохнувшую Миуру.
— С-спасибо Юи… и Юкиносита тоже…
Не может взять и толком поблагодарить.
— Я их не пробовала, так что больше мне сказать нечего. Внешне все хорошо.
И эта туда же… Впрочем, с Юкиноситой можно согласиться. Все это было затеяно не для того, чтобы любоваться на выпечку.
— Юмико.
Юигахама, стараясь придать подруге сил, подтолкнула ту. Миура, даже забыв снять прихватку, взяла пирожные, словно те были чрезвычайно хрупкими, и направилась к Хаяме.
— Х-хаято… попробуешь, как на твой вкус..?
— Конечно, если мое мнение тебе важно.
— …
Миура в итоге только пару раз кивнула, не найдя больше ни слов ни сил их произнести. Но она и так сделала все, что смогла, так что в душе я всячески ее поддерживал. Такое мнение, однако, разделяли не все, например Иссики себе просто места не находила.
— У-у-у…
— Чего ты стонешь?
— У нее очень даже неплохо выходит…
— Да, более чем приличные пирожные, я сам удивился.
В ответ Иссики уставилась на меня, словно я сморозил какую-то глупость, а затем сделала вид, что откашлялась и принялась объяснять, что она на самом деле имела в виду.
— Нет же, я говорила о разнице в ее поведении. Только что она стояла надо всеми и смотрела на них свысока, а теперь она робеет, словно так и должно быть. Это не честно, тебе не кажется?
— А, ну…
— Я не хотела сказать, что у нее плохой характер.
Обычные женские разговоры друг о друге, потому Иссики и поправилась. Я, в целом, согласен, но лучше бы она задумалась о самой себе.
— Но это к лучшему, так даже интереснее. Некоторые люди не стоят того, чтобы с ними соперничать. — Сказав это, Иссики вздохнула, порылась в кармане фартука и, достав что-то, протянула мне. — Вот, держи.
В моих руках оказался маленький прозрачный мешочек с печеньем. Единственным украшением была лента, которой она его перевязала. Разительное отличие от кондитерского великолепия, которое Иссики держала при себе.
— Это мне? Спасибо…
Все случилось так обыденно, что я так и не нашелся как выразить свою благодарность.
А Иссики знает, насколько для парней важно получить шоколад в такой день. Пожалуй, напрасно я ворчал насчет ее характера!
— Только никому об этом не говори. — Заговорчески прошептала Иссики и подмигнула. — А то столько проблем будет, если все узнают.
Затем она направилась к Хаяме, а я остался стоять, где стоял. Какая уж там хитрость, она берет свое страхом. В былые времена я бы пал к ее ногам здесь и сейчас. Но пока следует собраться с силами и посмотреть чем закончится ее попытка подобраться к Хаяме.
— Хаяма-а-а, и у меня попробуй.
— Ха-ха, это все мне?
Хотя Хаяма продолжал есть пирожные Миуры, от предложения Иссики он отказываться не стал и потому снова оказался зажатым между ними.
— Хаято, я помогу, если в тебя все не влезет. — Предложил свою помощь Тобе, державший в руках несколько печенек и периодически отправлявший их в рот.
— Нет, на Тобе я не готовила. — Тут же перебила его Иссики.
— Хаято, Ироха жадничает!
— Спасибо за помощь, но лучше, если каждый будет есть то, что подарили именно ему. — Полушепотом успокоил его Хаяма. Тобе этого хватило, и он расплылся в улыбке, снова приобретя хорошее настроение.
Ага, ясно, должно быть печенье в руках Тобе от Эбины. Мне это показалось неожиданным, и я решил посмотреть чем она занималась.
— Хм, Хая/Тобе? Нет, не катит.
Эбина тоже жевала печенье собственного приготовления и выглядела недовольной, не видя перспектив в таком пейринге.
Решив оставить их на время, я пошел вдоль столом, проверяя, как идут дела у остальных. Первым на очереди был стол Кайхин Согу, к которым присоединилась Мегури с компанией, и у них все было хорошо. Только Оримото, еще с чем-то возившаяся, заметила мое приближение и замахала рукой, подзывая к себе.
Так и не избавилась от детских привычек. Кто в нашем возрасте так руками машет? Впрочем, какая разница, не буду на этом зацикливаться.
— Хикигая, держи.
Когда я подошел, Оримото протянула мне тарелку с шоколадными брауни. Эх, они просто сложены на тарелку, никакой упаковки. Хотя о чем это я, просто получить такой подарок — уже большой успех, за это стоит быть благодарным.
Поблагодарив ее, я потянулся за пирожным, как вдруг за спиной Оримото возникла какая-то фигура.
— Разве это не здорово? Это позволяет построить ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНЫЕ отношения не только в школах, но и в остальное время.
Мне хватило нескольких слов, чтобы опознать Таманаву.
— Президент, ты тоже угощайся. — Развернувшись, Оримото предложила тарелку Таманаве.
— Спасибо. А это — от меня.
Благодаря Оримото, одновременно Таманава протянул ей кусочек торта. Похоже, что он сегодня тоже участвовал в готовке.
— Мне? Зачем?
Услышав вопрос, Таманава слегка откашлялся и начал лекцию.
— На западе считается, что в День святого Валентина подарки дарят парни. Это прекрасный пример ГЛОБАЛИЗАЦИИ, которым может быть ПРИВНЕСЕН в Японские традиции.
— Ого…
Реакция Оримото оказалась совсем вялой, и Таманава поспешил продолжить свою речь.
— Это все из-за КУЛЬТУРНЫХ РАЗЛИЧИЙ между Японией и другими странами. Во Франции, например, женщины на важные встречи надевают исключительно юбки.
Это ли не причина того, что Тоцука юбки не носит?
— Спасибо, очень вкусно. — Пока я обдумывал новую информацию, Оримото откусила кусочек от подарка Таманавы.
— Кхм… ладно… не пора ли устроить ПЕРЕРЫВ НА КОФЕ?
— Какой еще перерыв?!
Посмеявшись над Таманавой, Оримото распрощалась со мной и вернулась за стол Кайхин Согу. Таманава же пока остался, не отрывая от меня взгляд.
— В следующий раз сделаем все ПО-ЧЕСТНОМУ. — С этими словами он тоже ушел.
— Да она меня вообще не интересует…
Интересно, услышал ли он меня? Скорее всего, нет. Я же не говорил БОЛЬШИМИ буквами, так с чего бы ему меня слышать? Но как раз его, судя по прозвучавшим словам, она очень даже интересует. Вот только сказать об этом он не может… Впрочем, мне-то какая разница, у меня есть дела поважнее. Сказано было, что на важные встречи надевают исключительно юбки. Где здесь у нас Тоцука?
Тоцука, Тоцука, Тоцука… начав его поиски, я быстро преуспел. Как и следовало ожидать, где бы он ни был, я сразу же найду его.
Тоцука на пару с Займокузой составил компанию Кейке, пока Кавасаки, не спускавшая с них глаз, энергично убирала со стола. Вот только не похоже, что кто-то из них имел опыт общения с детьми. Судя по всему, для них это был настоящий вызов. Займокуза заранее успел сдаться, но Тоцука еще держался.
— Мы раньше не встречались, да, Кейка? Я Тоцука Сайка.
— Сайка… Са… Саочка?
Кейка нашла имя Тоцуки схожим с именем сестры и наградила его таким же прозвищем. Как же я ее понимаю, очарование Тоцуки меня тоже завораживает. Но пришло мое время присоединиться к ним. Я-то знаю, как себя вести с детьми.
— Хатиман.
— Хаочка!
Тоцука явно был рад поддержке, а я развернул Кейку лицом к нему.
— Это Сай, будешь с ним дружить
— Хорошо, Саачка.
Схожесть в именах была сведена на нет и Кейке не пришлось метаться между ними. Тоцука тоже остался доволен. Теперь нужно разобраться с последним участником этой сцены, сейчас скрывающимся за спиной Тоцуки.
— А это Займокуза Ёситеру. Можешь звать его Заочкой.
— Займокуза.
— И все?! Почему она только ко мне так обращается?! Объясните, это хорошо или плохо?!
Хотя поведение Займокуза всегда отдавало каким-то переигрыванием, но сейчас он искренне изумился. Или он был настолько обрадован, что буквально застыл на месте? Впрочем, какая разница, это же всего лишь Займокуза.
— Не переживай так. Дети любят запоминать странные слова. — Постарался успокоить его Тоцука.
— Но моя фамилия вовсе не странная.
Стоило им начать препираться, как вернулась Кавасаки.
— Спасибо, что присмотрели за ней.
— Нам было не сложно, еще и Хатиман помог. Ты тоже закончила?
— Да, уже все.
Поговорив с Тоцукой, Кавасаки смотрела на меня, то собираясь что-то сказать, то не решаясь.
— Ладно, нам пора… еще дома ужин готовить.
— Хорошо.
Я тут же бросил взгляд на часы. И правда, время клонится к ужину, понятно, почему она так торопилась с уборкой, хотя можно было оставить все, как есть. В задатках домохозяйки ей не откажешь.
— Кейка, собирайся, нам пора домой.
— Хорошо, Саочка…
Затем Кейка, прижимавшаяся к Кавасаки, что-то ей прошептала.
— Ладно, давай.
Кавасаки достала из сумки коробку и передала ее сестре. Кейка, очень этим довольная, в свою очередь протянула ее мне.
— Держи, Хаочка.
— Она хочет подарить тебе шоколад. Прими его.
— А, да, спасибо. Очень хорошо получилось. Молодец, Кейка.
Я погладил ее по голове, и Кейка тут же обняла меня за талию. Как же здорово.
— Возможно туда примешалось несколько печенек, что сделала я… — Добавила Кавасаки, надевая свой плащ.
— Возможно? Ладно, сейчас уже не разберешь. Кейка все равно молодец.
— Все, ты подарила, что хотела. Теперь пора идти.
Но Кейка, посмотрев на Кавасаки, только сильнее за меня уцепилась. Незачем так сердито смотреть на ребенка…
— Пошли, я вас провожу. — Сказал я и пошел к двери. Кейка брела следом, держась за меня. Вздыхавшая Кавасаки замыкала процессию.
Выйдя из комнаты, мы спустились на первый этаж, где Кавасаки надела на Кейку ее пальто и повязала шарф.
— Проводить вас до станции?
— Не надо. Мне постоянно приходится ходить по улицам в такое время. К тому же у тебя и другие дела есть.
Кавасаки взяла сумки с продуктами, а затем присела и подхватила на руки Кейку. Незачем так резко приседать, ее юбка так и мечется вверх-вниз. Я помню, там было что-то про черные кружева, но нет, я ничего не видел и даже не смотрел.
— Ладно, пока.
— Пока, Хаочка!
— Осторожнее идите.
Попрощавшись, я немного постоял у входа, глядя им вслед. Ветер утих, и вечернее небо оказалось совсем безоблачным, но все равно было холодно. Они холода, скорее всего не чувствуют, прижавшись друг к другу. Я же пожалел, что не накинул перед выходом плащ.
Мне стоило вернуться обратно, но неожиданно для самого себя я остался стоять на месте, а затем присел на ступени возле входа. За весь вечер я ничего толком не делал, но все равно страшно устал. Тем не менее, можно считать, что вечер удался.
Все началось с просьб Миуры, Эбины и Кавасаки, затем эстафету подхватила Иссики с учсоветом. На каком-то этапе присоединились ученики Кайхин Согу, Оримото и Таманава. Пригласили Мегури и Харуно, а также Хаяму и Тобе, чтобы те сняли пробу. Под занавес поучаствовали Тоцука, Займокуза и учительница Хирацука.
Этого более чем достаточно.
Я действительно счастлив и не могу согнать улыбку со своего лица.
Должно быть на улице стало слишком холодно и я совсем замерз. Потирая щеки, я поднялся и пошел обратно.
* * *
Вернувшись, первым делом я заметил, что исчезли последние звуки готовки. Все только пили чай, ели результаты своих трудов и разговаривали кто о чем. Скоро можно будет повести под сегодняшним днем черту.
Я прошел к своему месту, возле которого Юкиносита готовила чай. Выключив газ и сняв с плиты чайник, она разлила воду по трем одноразовым стаканчикам. Заметив мое возвращение, она подозвала меня к себе.
— Трудишься не покладая рук, как я погляжу.
— Я не сделал ничего, заслуживающего упоминания. — Ответил я, садясь на стул, а Юкиносита поставила передо мной стаканчик.
— А казалось, что ты весь в делах, ни минуты покоя.
— Ни минуты покоя?
— Но теперь точно можно отдохнуть.
Юкиносита налила чаю себе и отпила глоток. Я последовал ее примеру и подметил для себя, что вкус отличался от чая в обычно чашке. А еще одноразовый стаканчик было сложнее держать — горячий чай обжигал руку. Но все к лучшему, так я быстрее согреюсь.
— Ты тоже была очень занята.
— Да, была.
Юкиносита посмотрела в сторону духовки, к которой подошла Юигахама. А ведь под надзором Юкиноситы находились не только Миура с Кавасаки. Было от чего устать. Взяв прихватку, Юигахама набрала на поднос шоколадного печенья и побежала к нам.
— Хикки, попробуй!
На первый взгляд — обычное печенье. Да, соблюсти одинаковую форму и размер не вышло, но не похоже, что они подгорели. Лишних ингредиентов, судя по всему, также не использовалось. Запах указывал только на то, что печенье свежее.
Что же нам скажет вкус?
Быстро бросив взгляд на Юигахаму, я увидел на ее лице только нетерпение, с которым она ждала моего мнения и некоторое волнение и неуверенность в собственных силах.
Ладно, мне ничего не остается, кроме как попробовать.
— Хорошо, давай.
Глубоко вздохнув, я закатал рукава и осторожно протянул руку.
— Незачем создавать из себя такой трагичный образ. — Не вовремя влезла Юкиносита. — Я контролировала, что она делает и уверена, что все более-менее в порядке.
— Что? А, хорошо, ты меня успокоила.
— Я, вообще-то, все слышу!
Чувствуя, как уходит всякое напряжение, я беззаботно отправил в рот печеньку, разжевал ее и проглотил.
— Отлично. Вполне съедобно. — Объявил я о результате, немного подождав и поняв, что организм не возмущается из-за случившегося.
— Что значит «съедобно»? Это же печенье, оно изначально съедобно, оно для того и нужно. — Надулась Юигахама, когда я случайно прямо разболтал свои мысли. Вообще-то, ей следовало радоваться от такого вывода, уж она-то должна лучше всех знать о своих кулинарных навыках.
Но я говорил более чем искренне. Я вижу, что Юигахама действительно очень постаралась. Да, в этом большая заслуга Юкиноситы, но…
— Я же говорила, что контролировала, что она делает, и не позволяла и шагу ступить без разрешения.
— Контролировала?! А я думала, что это так ты меня учишь.
Юигахама, конечно, огорчилась, но не стоит забывать, что для Юкиноситы контроль и учеба неразрывно связаны. Вот и сейчас она даже не задумывалась о разнице между этими понятиями, а просто переложила несколько печенек на тарелку и тщательно их разглядывала.
— Судя по твоей реакции, в них нет серьезных изъянов, я тоже съем парочку.
— Ты так говоришь, словно проверяла, не притравили ли меня.
— Они вовсе не отравлены! Берите и ешьте.
Печенье было хрустящим, но маслянистым и оставляло после себя слабый привкус шоколада.
— Да, вкусно… — Отметила мимоходом Юигахама, и Юкиносита молча пару раз кивнула. Затем они переглянулись и улыбнулись друг другу.
— Ну, вкусно же, скажи, Хикки.
— Я ведь уже сказал, что вполне съедобно.
Минуты не прошло, как сказал. Разве не так? Что Юигахама, что Юкиносита мрачнели прямо на глазах.
— Вполне..?
— Съедобно..?
Ну и что же мне теперь делать? Пришлось быстро поломать голову и вспомнить, как Хикигая Хатиман поступал в ситуациях, когда Комати была недовольна братиком.
— И… и более того, печенье очень вкусное… большое спасибо!
Этого хватило, чтобы порадовать Юигахаму, Юкиносита тоже сменила гнев на милость. Видела бы меня сейчас Комати. Братик справился и нашел правильный ответ. Впрочем, печенье и в самом деле было вкусным, тут я не покривил душой.
Сладостей и горячего чая было вполне достаточно, чтобы привести меня в умиротворенное состояние. Еще раз могу отметить, что я действительно счастлив.
Но даже так, полного покоя было не достичь.
Я уже слышал приближающийся стук каблуков. Она не пыталась скрыть, что направляется к нам, напротив, выставляла это напоказ. Юкиносита тоже услышала этот звук и, посмотрев мне за спину, тут же нахмурилась. По одной ее реакции можно было догадаться, что к нам присоединится Харуно.
— Тебе что-то нужно?
Но Харуно ничего ей не ответила, а только молча смотрела на меня.
— И как, Хикигая, это можно считать чем-то настоящим?
Неожиданный вопрос заставил меня вздрогнуть и невольно отвести взгляд. Но Харуно и не думала позволять мне делать вид, что ничего не было.
— Этот момент, здесь и сейчас, это оно и есть?
— Я не знаю…
Все, чем я смог ей ответить — несколько ничего не значащих слов. Но как бы неприятно не было, это тоже часть настоящего.
— Чего ты добиваешься?
— Ничего, пусть она… э… ну… — Я приподнял руку, останавливая Юкиноситу и Юигахама, которая тоже хотела что-то сказать. Харуно обращалась именно ко мне, и все свое внимание сосредоточила на моей реакции и моих ответах.
— И это все? Я думала о тебе иначе. — Сказала Харуно, наклоняясь ко мне и глядя прямо в глаза. — Ты, получается, совсем скучный.
Я чувствовал на себе ее дыхание и, чуть подавшись вперед, мог бы ее коснуться, но казалось, что мы были невероятно далеки.
— Будь я таким уж интересным, давно бы заделался королем класса.
— Вот это мне уже нравится.
Харуно рассмеялась, будто в моих словах была что-то смешное и отступила на шаг назад. Если бы она на этом нас покинула, я был бы более чем счастлив, но, конечно же, все окажется иначе. Я давно понял, что Харуно не такой человек.
— И все равно, сейчас вы такие скучные. Юкиночка, например, раньше была поинтереснее.
Я тут же перестал дышать и замер, прислушиваясь к ней. Думаю, что Юкиносита и Юигахама реагировали также. Харуно же, видя, что мы продолжаем молчать и отвечать ей не собираемся, вздохнула, развернулась и отошла.
Не сложно было догадаться, что она оставила невысказанным. Она считала, что настоящего в нас было мало.
И я должен с ней согласиться, хотя оказаться в таком положении было неприятно. Я всегда так и думал, что в подобных ситуациях должно быть неприятно. Я думал, что со временем станет легче.
В моей груди словно что-то замерзло и не переставало напоминать о себе. Чувство отвращения, всегда гнездившееся где-то глубоко, но до сих пор не напоминавшее о себе.
Все, о чем я не хотел думать, Харуно вытащила на поверхность. «Это не то, что называют доверием. Это что-то гораздо более ужасное».
* * *
Одиночество — все, что остается после праздника.
Сегодняшний день исключением не был и после того, как Иссики кратко подвела итог, все начали понемногу собираться и расходиться группами по два-три человека.
Еще недавно бурлившая жизнью комната становилась все тише, пока не остались только члены учсовета и Клуба добровольцев.
Пока я помогал собирать мусор и возвращать посуду на ее место, Иссики сбегала на улицу и сняла плакаты.
— Мы все сами закончим, не будем вас больше задерживать. — Сказала она нам, и я еще раз осмотрел комнату. Дел оставалось не так много, и действительно можно было уже уходить, но мой ответ был противоположным.
— Я не против помочь, если еще есть с чем.
— Да, нам вовсе не сложно.
Поскольку Юкиносита и Юигахама также не возражали, Иссики не стала с нами спорить.
— Ладно, дело ваше.
Мне было нужно чем-то занять себя, чтобы, оставшись без дела, не начать думать о вещах, думать о которых не хотелось. Потому я старался максимально оттянуть это время. Жаль, что уборка надолго не затянется, осталось прибраться всего-то на одном столе.
Раздавив одноразовый стаканчик, чай в котором уже остыл, я выбросил его в ведро, и больше мне делать было нечего.
Еще раз проверив, не забыли ли что-нибудь, мы закрыли за собой дверь. Вынос пакетов с мусором был уже не моей заботой.
— Вот и все. Еще раз спасибо за помощь. — Обратилась к нам Иссики, когда все подошли к выходу. Члены учсовета согласно закивали.
Все-таки, что они, что мы изрядно устали, никто не предлагал пойти еще куда-нибудь, чтобы отметить успешное завершение мероприятия.
— Ну, что, идемте?
Юкиносита еще раз проверила сумки, убеждаясь, что ничего не забыла, а я взял свой велосипед, направляясь вслед за ней. Одна Юигахама осталась стоять, а затем схватилась за велосипед, останавливая меня.
— Чего?
— Я подумала… может быть зайдем еще куда?
Ее неожиданное предложение заставило меня и Юкиноситу переглянуться.
— Что будем делать? Поздно уже.
— Я могу заночевать у Юкинон. Можем зайти куда-нибудь по пути.
— Заночевать? То есть ты это уже сама решила?
Юигахама частенько ночевала у Юкиноситы. У меня даже складывалось впечатление, что они часто уходили вместе после подобных мероприятий.
— А что, нельзя?
— Нет, я не возражаю…
— Отлично! Все, пошли! Хикки… а ты?
— Я тоже иду, давно ужинать пора. — Ответил я, не имея причин отказываться.
— Здорово!
Под возгласы Юигахамы я развернул велосипед в другую сторону.
* * *
Хотя Юкиносита и Юигахама воспользовались поездом, а я ехал на велосипеде, до места встречи мы добрались практически одновременно. Да, обычно поезда быстрее, но порой случаются задержки, из-за которых вся разница нивелируется.
Так случилось и сегодня, но теперь мы направились к Юкиносите, чтобы она могла оставить дома свои сумки. Идти было недалеко и вскоре, миновав большой парк, мы вышли к высоткам, в одной из которых она жила.
Перейдя через дорогу, мы оказались у входа, как вдруг Юкиносита остановилась.
— Ты чего?
— А… нет, ничего… — Помедлив ответила Юкиносита, недоверчиво глядя в сторону дороги, где был припаркован черный автомобиль. На мой взгляд, он очень походил на… но додумать я не успел, дверь автомобиля открылась и из него величаво вышла женщина в кимоно, в которой я тут же узнал мать Юкиноситы.
— Мама… а ты что здесь делаешь?
— Харуно рассказала мне, что в школе вы заполняли анкеты о планах на будущее. Я хотела поговорить об этом с тобой, но не думала, что так поздно тебя не будет дома…
Под заботливым материнским взглядом Юкиносита опустила голову, чем вызвала ответный тихий вздох.
— От тебя я такого не ожидала.
По Юкиносите было видно, что она хочет возразить, но не видит как оправдать себя. Одного короткого упрека оказалось достаточно, чтобы лишить ее воли к сопротивлению. В голосе ее матери не было слышно ни капли злости или раздражения. Скорее можно было сказать, что она о чем-то сожалела.
— Я тебе доверилась и дала свободу…
— Это...
Юкиносита все-таки нашла в себе силы что-то сказать, но будто осталась незамеченной.
— Наверно это моя вина.
Ее монолог был преисполнен извинения и одновременно скорби по чему-то. Выходило так, что ее покаяние не оставляло возможности разделить вину. Также нельзя сказать, что предметом ее монолога была Юкиносита или кто-то другой.
— Мы… мы сегодня задержались, помогали учсовету нашей школы… — Поспешила сказать Юигахама, поняв, что мама Юкиноситы сделала паузу.
— А теперь вы провожаете ее домой? Спасибо, но уже поздно и ваши семьи наверняка тоже волнуются за вас, не так ли?
Это значит, что нам ненавязчиво предлагают идти своей дорогой. И снова, как ни старайся, в ее голосе нельзя было найти ни капли злости, только доброту, сопровождаемую мягкой улыбкой.
И все же такое отношение прочерчивало невидимую линию между нами и ее семейными проблемами, в которые посторонним хода не было. Нам ничего не оставалось, кроме как ретироваться. Как я, так и Юигахама понимали, что к нам все равно не прислушаются.
— Я надеюсь, ты сможешь жить так, как сама считаешь нужным. — Видя, что мы молчим, она снова обратилась к Юкиносите. — Но в то же время я боюсь, что твой выбор окажется ошибочным. Так что ты собираешься делать дальше?
В вопросе читалось множество подтекстов, а мне вообще было невозможно понять, что именно она хотела услышать.
— Я расскажу тебе, но давай не сегодня.
— Если ты настаиваешь…
— Ты уже, считай, что дома, мы, пожалуй, тоже пойдем.
Я поспешил попрощаться, понимая, что дальнейшее мое нахождение здесь Юкиносите вряд ли поможет, а то и вовсе будет истолковано как-то превратно.
Отойдя на несколько метров, я обернулся, увидев, что Юкиносита что-то говорит своей матери. После она, немного постояв, скрылась за дверями высотки, а ее мама вернулась в машину.
Пока мы с Юигахамой стояли на перекрестке, дожидаясь, когда загорится зеленый свет, машина промчалась мимом нас. Ее стекла были сделаны из какого-то отражающего материала, и я не мог заглянуть внутрь, но не сомневался, что изнутри меня было хорошо видно.
— Ладно, я сама дойду. — Сказала мне Юигахама, когда свет светофора сменился на зеленый.
— Давай провожу немного.
— Не стоит, станция совсем рядом. И еще… так будет нечестно…
— Как скажешь.
Проводи я ее, крюк все равно вышел бы небольшим, но, тем не менее, настаивать я не стал. Постояв немного глядя ей вслед, я залез на велосипед и покатил домой.
Ветер нельзя было назвать сильным, но мое лицо покалывало от холода. Стараясь ни на что не обращать внимания, я крутил педали, чувствуя, как мало-помалу начинаю согреваться. Моих мыслей, однако, это не касалось.
Кем являюсь я. Кем является она. Какие мы на самом деле.
О ком бы ни заходила речь, образ человека определяется другими людьми. Будь то я, или она, в этом мы одинаковы, хотя наша настоящая сторона отличается друг от друга. Это легко понять и никаких доказательств не требуется.
Хикигая Хатиман раньше так и говорил.
Так ли это? Этого ли он хотел? Это ли настоящий он?
Можем ли мы найти настоящих самих себя? Что, вообще, можно считать настоящим? Почему для выстраивания отношений нам нужно что-то большее?
Мне стало не по себе, но чем больше я думал, тем сложнее было воспринимать это чувство как нечто простое. Это были чувства и ощущения, которые я не мог охарактеризовать конкретными словами. Возможно это к лучшему.
Если бы я мог все упростить, мне однозначно стало бы легче, но так я поступать не стану. Не стану, потому что если пойду на компромисс, то только все испорчу.
То, что я искал, было настолько неопределенным, что я избегал давать ему какие-то имена. Что я, что она, почему мы всегда цепляемся за ничего не значащие слова?
Пошел бы, что ли, снег и отвлек меня от безрадостных мыслей…
Но нет, в этом городе снег был редкостью, и этим вечером небо оставалось совершенно безоблачным, даже звезды, видневшиеся на нем, были видны четче обычного.
