Рухнув на диван в гостиной, я принялся слушать тиканье стрелок на часах. Время подходило к полуночи. Комати и родители уже поужинали и теперь разбежались отдыхать по своим комнатам. Камакура, наверно, присоединился к Комати.
Котацу периодически низко гудел, но это была старая модель, и не стоило ожидать от ее многого. Я встал, выключил его и снова упал на диван.
В комнате было прохладно, но это шло только на пользу. Так я не усну и сохраню ясность мысли.
Учительница дала мне подсказку, но, похоже, я ее проглядел, недопонял или даже бессознательно отверг. Вот почему мне нужно было еще раз все обдумать с самого начала. Разобраться, что и как завело меня в такие дебри.
Главной и серьезнейшей препятствием был, конечно, грядущий фестиваль, в который я влез, когда все находилось на грани краха.
Далее, Иссики Ироха, проблема которой была очевидна. Я посодействовал ее избранию в учсовет, а она справляется не слишком-то хорошо.
Цуруми Руми. Не знаю, какой конкретный эффект оказала поя помощь во время летнего лагеря, но, судя по всему, позитивных перемен не случилось.
И еще… еще Клуб Добровольцев. Стоило подумать о нем, как в груди что-то сжималось, а в голове не оставалось и следа от чего-то, похожего на пути решения проблемы.
То, как на лице проскальзывают мысли о том, как все наладить.
Улыбка, старающаяся казаться беззаботной.
Слова, которые должны были быть мне сказаны.
Все это снова и снова проносилось в моей голове.
Я решил не тратить сейчас на это время, потому что все равно не мог придумать ничего дельного. Эта проблема останется напоследок.
Теперь у меня были три проблемы, требующие решений и по которым у меня было четкое видение ситуации.
Во-первых, Иссики нужно взять подготовку к фестивалю в свои руки и начать вести себя как президент. Во-вторых, Цуруми Руми должны улыбаться чаще, даже если у нее нет друзей. В-третьих, фестиваль должен быть ограничен теми мероприятиями, которые мы реально можем организовать. В этом вопросе обязательно нужно добиться сотрудничества Кайхин Согу, включая Таманаву.
Если все это получится, то, думаю, временное просветление будет достигнуто.
Я продолжал копаться в деталях, выискивая оптимальные пути, словно одно неверное решение могло поставить крест на моей дальнейшей жизни.
Что объединяло эти три проблемы, так это Рождество. Мне только нужно все тщательно рассчитать. Но, поработав неделю над организацией фестиваля, я понимал, что это будет непросто. Вовсе не уверен, что я смогу справиться. Я ведь даже с Таманавой разговаривал, убеждая его, что мы может что-то улучшить.
Что же делать? Попросить помощи?
Если так, то я могу обратиться только к Комати.
Но она в разгаре подготовки к экзаменам. До них осталось чуть меньше двух месяцев, и я никак не могу дергать ее сейчас, это очень важный период в жизни.
Но, кто, если не она? Займокуза? Его я смогу позвать не слишком заботясь о нагрузке. К тому же, она наверняка сейчас свободен. Вот только мы уже разбились на группы, а, учитывая его проблемы с общением, не думаю, что он сумеет вписаться в одну из них, особенно, если в ней будут ученики из другой школы.
Ну, его вины в этом нет.
Вся ответственность лежит на мне.
Почему я так слаб?
Почему я так быстро стараюсь положиться на чью-то помощь?
Когда я стал таким слабым?
Узы между людьми подобны наркотику. Они начинают зависеть друг от друга, в то время как внутри все меняется. Со временем человек настолько привыкает полагаться на кого-то, что уже не способен делать что-то сам по себе.
Могло ли так получиться, что предлагая помощь, я вместо нее приносил страдания? Могли ли мои действия породить людей, не способных самостоятельно стоять без чьей-то поддержки?
Нужно учить людей ловить рыбу, а не давать им ее.
То, что достается легко не имеет никакой ценности. То, что легко пришло, также легко уйдет. Перед выборами в учсовет я убеждал себя, что действую во благо Комати.
Потому-то и ошибся.
Даже сейчас я искал причины, чтобы что-то делать. Ради Иссики, ради Руми, ради фестиваля. Являются ли они причинами, по которым я что-то делаю? Должно быть, я смотрю с какой-то ложной точки зрения.
И, раз мне нужно отделить правильное от ложного, то и начать нужно с самого начала.
До сегодняшнего дня, зачем я все это делал?
По какой причине?
Я стал мысленно отматывать время назад.
Фестиваль должен пройти успешно во благо Иссики Ирохи и Цуруми Руми.
А ввязался в подготовку напрямую я из-за того, что Иссики стала президентом учсовета по моему совету.
Почему я оберегал Юкиноситу и Юигахаму от участия в выборах?
Почему я не хотел, чтобы кто-то из них занял этот пост?
Комати убедила меня в необходимости что-то предпринять, но подлинная причина…
Я кое-чего хотел…
В прошлом я хотел только одного. Настолько, что все прочие желания были для меня не важны. Но, осознав, что получить желаемое не выходит, я стал думать, что мечтаю о чем-то, чего просто не существует.
Но мне доводилось видеть примеры обратного.
И это еще одна моя ошибка.
Я знаю, о чем нужно спрашивать. Теперь придется подумать о том, каков будет ответ.
…
Не знаю, сколько времени я провел в размышлениях, но небо на востоке уже начало светлеть.
Я думал до тех пор, пока мог хоть как-то соображать, пока моя голова не отказалась воспринимать логику, теории или причины.
─── Наверно, на этом все. Возможно, теперь у меня есть ответ.
* * *
Я развалился на столе в классе после окончания занятий. Стоило немного пошевелиться, как шея и поясница начинали хрустеть, в конце концов, я же пришел в школу абсолютно не выспавшимся. Стоило мне добраться до своего места утром, как я упал на стол, и большинство уроков прослушал вполуха.
Тем не менее, сейчас мой разум полностью прояснился. Пусть я все еще немного сомневался насчет найденного ответа. Верный ли он? Или все-таки нет?
Но я не мог больше думать.
Тяжело вздохнув, я поднялся из-за стола, зная, куда пойду.
Покинув класс, я пошел вдоль коридора, не обращая внимания, что сейчас он был безлюдным и мрачным. Казалось, что у меня внезапно подскочила температура, а кровь побежала быстрее. Снаружи по окнам бил ветер, а до занимающихся спортивных клубов было так далеко, что я не слышал их крики. Да я бы не слышал их в любом случае, все мое внимание занимали слова, которые я мысленно повторял снова и снова.
Вот уже видна дверь, к которой я направлялся. Она, конечно, была закрыта, что только подыгрывало мертвой тишине, царившей вокруг.
Встав перед ней, я глубоко вздохнул и постучал пару раз. Сколько раз мне доводилось приходить сюда прежде, но в дверь при этом я ни разу не стучал. Однако учитывая то, зачем я сегодня пришел, эту формальность надо соблюсти.
Я немного подождал, но ответа так и не дождался.
Пришлось постучать еще раз.
— Входите… — Донесся до меня тихий ответ.
Никогда бы не подумал, что через одну единственную дверь так плохо слышно. Я положил руку на дверную ручку и сдвинул ее в сторону. Какая она тяжелая. Неужели, всегда такой была? С силой надавив на нее, я вошел в комнату, где меня встретили удивленные взгляды.
— Хикки, а чего ты стучался? — Юигахама Юи, по обыкновению державшая в руках телефон, с недоумение посмотрела на меня.
Юкиносита Юкино закрыла книгу, отметив место, на котором остановилась, закладкой, и отложила ее на стол.
— Я же говорила, что не нужно заставлять себя приходить… — прошептала она, ни к кому не обращаясь.
— У меня есть одно дело… — Ответил я и остался стоять, прежде убедившись, что они ничего больше не скажут. На комнату спустилась тишина.
— А чего не садишься?
Мы с Юкиноситой тут же посмотрели на заговорившую Юигахаму, а затем я кивнул и взял ближайший стул, сев напротив них. Ага, только теперь понимаю, что видят перед собой те, кто приходит в клуб за помощью. Сам я раньше всегда садился на противоположном от Юкиноситы конце стола. Сейчас это место, конечно, пустовало.
— Что-то случилось? Ты какой-то не такой.
Да, это бросается в глаза. Впрочем, сегодня я пришел не как член клуба.
Ответ, над которым я размышлял снова и снова, был один.
Однажды ошибившись, вы не должны допускать ту же ошибку снова.
Но подумать над ней надо, и потому я стал перебирать верные решения одно за другим, отбрасывая все, что не походило под нужные критерии.
— Мне нужна помощь с одной проблемой… — Сказать слова, что я прокручивал в голове столько раз, оказалось проще, чем казалось. Может, именно поэтому на лице Юигахамы проступило явное облегчение.
— Тогда расскажи нам в подробностях. — Тепло улыбнулась она. Но Юкиносита являла собой полную ей противоположность. Пусть она смотрела прямо на меня, но, казалось, что ее взгляд проходит насквозь, не замечая моего присутствия.
— По поводу Рождественского фестиваля, о котором уже говорила Иссики. Все оказалось гораздо хуже, чем я представлял. Поэтому и понадобилась ваша помощь… — Под взглядом Юкиноситы мой голос становился все слабее и слабее.
— Но…
— Нет, я знаю, что ты хочешь сказать. — Я быстро перебил Юкиноситу, не дав ей отказать.
— Я взялся за просьбу Иссики по собственной воле, скрыв это от вас. Но она стала президентом во многом из-за меня, и я не мог взять и оставить ее наедине со всеми проблемами.
Если мне и теперь откажут, то пиши пропало. По большому счету мне нечем убедить Юкиноситу, но и отказ просто неприемлем. Придется добавить еще аргументов из тех, что крутятся в голове.
— Помните младшеклассницу из летнего лагеря? Она все такая же, как тогда.
— Э… Руми, да?
Тот случай был не из приятных, Юигахама даже сморщилась. Мы тогда никому не помогли, а ситуация для всех разрешилась, быть может, худшим способом. И все это следствие моих подходов, что тоже было еще одной ошибкой.
— Поэтому мне нужно кое-что сделать. Я понимаю, что до сих пор я поступал довольно эгоистично, и во многом именно это стало причиной такого положения. Тем не менее, я все еще хочу попросить вас о помощи.
Закончив говорить, я посмотрел на Юкиноситу, на то, как она сжала кулак, положив его на стол.
— Ты хочешь сказать, что признаешь свою вину?
— Ну, спорить с тем, что виноват, не стану.
Прямо или косвенно, мои действия завели в тупик. Это правда. Юкиносита закусила губу и опустила голову.
— Ясно… — Выдохнула она, снова на секунду посмотрев на меня, прежде чем отвернуться. Затем Юкиносита выждала немного, думая, не хочу ли я что-то добавить, но, не дождавшись, заговорила сама. — Если считаешь, что это результат того, что ты взял на себя ответственность, то и разбираться с последствиями такого решения ты должен сам.
Я на мгновение перестал дышать. Но мне нельзя долго сидеть и молчать, нужно говорить, пусть и через силу.
— Виноват. Забудь, что я сказал.
Теперь у меня ничего не осталось. Мне нечего сказать сверх того. Тем более, Юкиносита полностью права и, теоретически, мою просьбу она выполнила.
На этом я поднялся, решив оставить их, но был остановлен.
— Погоди. — Дрожащий голос эхом разнесся по комнате — Почему так? Это неправильно.
Юигахама ошарашено переводила взгляд то на меня, то на Юкиноситу. То, с чем мы оба согласились было основано на логике. Она же говорила от всего сердца, не задумываясь о каких-то там причинах.
— Почему неправильно? Я поступаю так, как считаю нужным. Обычное дело.
— Д-да, именно. — Юкиносита немного помедлила, но все же согласилась со мной.
— Нет же, вы совершенно о разном говорите! — Яростно набросилась на нас Юигахама, покачав головой. Я видел, как на ее лице наворачиваются слезы, и хотел отвести взгляд, но не смог этого сделать.
— Дело не только в том, что только ты должен отвечать за свои поступки, Хикки. Я хочу сказать, что, да, это результат твоих действий, но мы в чем-то подтолкнули тебя на них…
— Нет, дело в том… — Я искал нужные слова, чтобы успокоить окончательно расстроившуюся Юигахаму. Они не подтолкнули меня, а, напротив, в чем-то помогли. Но Юигахама, на грани того, чтобы разрыдаться, подняла голову и посмотрела на меня.
— Нет, Хикки, не только ты виноват, я тоже… — Теперь она смотрела на Юкиноситу, словно давая понять, что виноватых стало на одного человека больше. Та выдержала взгляд, но ничего не сказала, лишь плотно сжав губы.
— Я только хочу сказать, что то, что говорит Юкинон немного нечестно… — Юигахама сама не выдержала ответного взгляда Юкиноситы и в конце фразы уже шептала. И все-таки, они продолжали буравить друг друга.
— Если ты так говоришь… то ты тоже честна не до конца. — Резко сказала Юкиносита, а Юигахама принялась кусать губу.
— Да погодите вы, я вовсе не об этом хотел поговорить.
Заниматься поисками виновника — последнее, что мне сейчас нужно. Я вовсе не хочу, чтобы сложилась ситуация, в которой все принялись бы брать вину на себя. И уж точно я пришел не для того, чтобы смотреть, как ссорятся девчонки.
Но мои уговоры не достигли их ушей. Что одна, что другая не отрывали глаз друг от друга.
— Все потому, что Юкинон ничего не говорила. Как разобраться со всем, если кто-то только и делает, что молчит?
— Про тебя можно сказать то же самое. Разве не ты обходила опасные места? — Голос Юкиноситы звучал как будто откуда-то издалека, пока она говорила о последних неделях в клубе.
— Поэтому, если вы оба хотели… — Прошептала она в конце, по видимому чувствуя, что эта холодная комната балансировала на краю пропасти. Все мы знали правду, но никто не был готов сказать это вслух. Даже если наши идеалы были совершенно разными.
— Мы ничего не добьемся, если так и будем убегать.
Действительно, не стану спорить. Вот только удастся ли нам понять друг друга, даже если мы выскажемся предельно открыто?
— Словами не всегда можно объяснить.
— Но… — Юигахама скривилась, все еще силясь не заплакать и я подумал, что стоит говорить помягче.
— Не думаю, что найдутся слова, что убедят меня. Я все равно буду считать, что осталось недосказанное. А все, что вы сказали, нужно только, чтобы это скрыть.
Юкиносита высказалась предельно прямо. Да я сам такой, всегда ищу скрытую подоплеку, даже там, где ее нет.
Поэтому-то, когда она сказала, что выдвинет свою кандидатуру на выборах, то я решил, что за ними скрываются совсем иные мотивы. Стал их искать, додумывать, что и привело к совершенно ошибочным выводам.
Люди видят то, что хотят видеть и слышат то, что хотят слышать. Я тут не исключение.
— Но если мы поговорим с Хикки, то… — Юигахама потерла глаза.
— Не в этом дело.
— «Не поговорив, не поймете друг друга». Любой может так сказать. Даже не понимая, что лежит за словами и поступками, можно продолжать говорить, но что с этого толку, если подлинного понимания нет, и не будет.
Даже заговорив, вы всегда будете иметь что-то, чего не передать словами. Также как всегда будет что-то, что от сказанного станет только хуже.
— Утверждать «Поговорите и поймете друг друга» несколько высокомерно. Слишком много всего произошло, чтобы разрешить проблемы одним разговором. А раз так, я не хочу лишний раз все вспоминать. — Теперь и я дрожал. Быть может от того, что одновременно с тем, как наступал вечер, в комнате становилось холоднее. Даже молчавшая Юкиносита обхватила себя за плечи, словно пытаясь согреться.
— Но тогда все так и останется… — Юигахама смахнула с глаз слезы.
— Конечно. Обратное тому, что я сказал тоже верно. Замалчивание ничего не решить. Но… но я… — Бормотал я, но не мог договорить. Перед глазами стояло заплаканное лицо Юигахамы и профиль Юкиноситы, прикрывшей глаза.
— Я… — перед глазами вдруг все поплыло и я снова не смог что-то сказать.
Я уже сказал все, что хотел, что еще можно придумать? Они услышали, о чем я думал и что чувствовал. Стоило ли начать с нуля? Нет, вариантов все равно не осталось.
─── А, вот оно что. В конце концов, не важно, где или как, но я все еще полагаюсь только на логику и расчеты.
Несмотря на пришедшее понимание, я никак не оставлял попыток найти что-то, лежащее за пределами моего образа мыслей. Поймут ли они, если я сам рискую не до конца себя понять? Я не хотел больше ничего говорить, но, в то же время, именно это от меня и требовалось.
Я никогда не ждал понимания. Я был уверен, что меня не понимают и нисколько об этом не заботился.
Хотел я кое-чего другого. Я хотел понимать сам. Обрести, наконец, покой в душе, потому что вещи, которых я не понимал, повергали меня в трепет.
Высокомерное, и отвратительное желание. Не могу не чувствовать отвращение к самому себе.
Тем не менее, если мы думаем одинаково… Если бы мы могли направить такие желания друг на друга… Но, нет, понимаю, что такое попросту невозможно. Понимаю, что никогда не смогу дотянуться до чего-то стол эфемерного.
Лисицу манит виноград. Но не забывайте, что виноград оказался кислым.
Но мне и не нужны сладкие плоды, которые, по сути, ложь. Мне не нужны показное понимание и наигранные отношения.
Пусть виноград окажется кислым, именно таким он мне и нужен.
Пусть он кислый или горький. Пусть окажется отравленным. Пусть его вообще не существует. Пусть мне никогда до него не дотянуться. Пусть мне не позволено даже мечтать о нем.
— Все равно… — Выдавил я дрожащим голосом. — Все равно я…
В голову проникла мысль, что тоже хочется заплакать, а мой голос продолжал рваться наружу.
— Я хочу, чтобы в моей жизни было что-то настоящее. — Под конец я уже не слышал ничего, кроме собственного тяжелого дыхания, а Юкиносита и Юигахама потрясенно смотрели на меня.
Как некрасиво. Объясняться, едва сдерживая слезы. Не хочу быть таким. Не хочу, чтобы кто-то видел меня таким. Особенно учитывая то, что в моих словах не было никакого смысла. Просто какая-то ерунда.
— Хикки… — Юигахама протянула мне руку, впрочем, я стоял достаточно далеко, так что ей пришлось ее попустить. Но дело не только в расстоянии, я боюсь, скажи она что-то, слова точно также не достигли бы меня.
Вот я сказал и что именно они поняли? Может, это было всего лишь притворство, которое мы так ненавидели, причем в худшей ее форме. И что теперь делать? Я не знал, и потому мое никчемное желание стало точкой в нашем разговоре.
— Я тебя… не понимаю… — тихо сказала Юкиносита, по лицу которой пробежало болезненное выражение.
Затем она встала со своего стула и пошла к двери, не смотря на нас.
— Мне пора.
— Юкинон! — Юигахама хотел остановить ее, и вскочила, но тут же остановилась, вспомнив обо мне. А я просто стоял и смотрел ей вслед. Смотрел, как Юкиносита выходит из комнаты.
Вот и все. Выдохнув, я даже почувствовал небольшое облегчение.
— Хикки! — Юигахама схватила меня за запястье и потащила за собой, возвращая в реальность. Затем она притянула меня ближе и посмотрела прямо в глаза.
— Пошли за ней.
— Но…
Мне уже все было ясно. Я сделал все, что собирался сделать и потому только криво усмехнулся и отвернулся от Юигахамы. Только она и не думала отступать.
— Пошли вместе! Юкинон говорит, что не понимает, а сама, наверняка, даже не сможет объяснить, почему именно. Да я сама не поняла, честно говоря. Но… Но мы не можем просто взять и оставить все как есть. Если не сейчас, то когда? Я никогда ее такой не видела! Поэтому, пошли, догоним ее.
Выпустив запястье, она тут же снова схватила меня, теперь за руку. Ее ладонь оказалась неожиданно теплой.
Она снова потянула, но уже слабее, словно хотела в чем-то убедиться. Уверен, Юигахама сама не знает, что мы будем делать, догнав Юкиноситу, потому и смотрит в ожидании на меня.
Я осторожно убрал ее руку со своей и на ее глаза, в который уже раз, навернулись слезы.
Но дело не в том, что я чувствую себя неловко. И не в том, что мне нужна поддержка, потому что я не могу идти сам. Просто, чтобы взять кого-то за руку, нужна несколько иная обстановка.
К тому же, сейчас я могу идти сам.
— Не надо меня за ручку вести. Сам пойду. — Я пошел к выходу из комнаты.
— Х-хорошо! — Воскликнула Юигахама, устремляясь следом за мной. Убедившись, что она не осталась, я открыл дверь и вышел в коридор.
Но стоило мне выйти, как я наткнулся на человека, судя по всему направлявшегося в противоположную сторону. На Иссики Ироху.
— Ой, Хикигая… э… я, наверно, должна была позвонить, но… — Она отчего-то растерялась, но мне некогда сейчас с ней возиться.
— Ироха? Извини, давай позже поговорим? — Юигахама быстро извинилась и убежала. Я уже собрался последовать за ней, но Иссики меня остановила.
— Хикигая, я хотела сказать, что сегодня собрания не будет. И…
— Хорошо, я понял. — Я слушал вполуха и ответил как можно короче. Мне вообще надо догонять Юигахаму, успевшую убежать достаточно далеко, но остановившуюся и поджидавшую меня.
— Пожалуйста, дослушай. Я хотела сказать, что если вы ищете Юкиноситу, то она пошла наверх. — Иссики схватила меня за рукав и не отпустила, пока не договорила до конца.
— Я понял. Извини. — Поблагодарив Иссики, я быстро нагнал Юигахаму.
— Она куда-то наверх пошла.
Юигахама тут же вернулась и мы стали подниматься по лестнице. Наверх, это, наверно, на открытую площадку, что расположена над коридором, соединяющим клубное крыло и основное здание школы. Из-за пронизывающего ветра зимой она популярностью не пользовалась.
Поднявшись на самый верх, мы вышли наружу. Клубное крыло закрывало нас от света заходящего солнца, только в окнах были видны его отблески. А небо на западе уже начинало темнеть. Как и сказала Иссики, Юкиносита действительно поднялась сюда.
Она стояла, оперевшись на перила и полностью уйдя в себя, а ветер трепал ее волосы. Свет заходящего солнца только подчеркивал белизну лица. Смотрела она вдаль, куда-то в стороны высотных зданий, на которых уже начинали загораться огни ночной иллюминации.
— Юкинон!
Юигахама бросилась к Юкиносите, а я медленно пошел следом, все еще стараясь отдышаться от быстрого подъема по лестнице.
— Юкиносита… — нервно окликнул я ее, но она даже не повернулась. Впрочем, судя по всему, услышать — услышала.
— Я не понимаю… — повторила она свои последние слова и я тут же остановился.
Холодный ветер, хлеставший вокруг, словно воздвиг между нами стену, и Юкиносита медленно обернулась, как будто у нее не осталось никаких сил.
— Что ты понимаешь под чем-то «настоящим»? — спросила она, не обращая внимания на растрепанную прическу.
— Я…
Я и сам толком не понимал. Никогда прежде не задумывался и не пытался достичь подобной цели. Поэтому я и не мог ответить. Все получилось как-то внезапно. Слишком личным, что ли. Таким, что и не объяснишь.
Пока я стоял в прострации, Юигахама вышла вперед и положила руку на плечо Юкиноситы.
— Все в порядке, Юкинон.
— Что именно в порядке?
— Ну, я, не могу сказать точно… — На такой неудобный вопрос у Юигахамы не нашлось что ответить. Она пригладила волосы, а затем положила на плечо Юкиноситы и вторую рук, смотря ей прямо в глаза.
— Вот этому я и сказала, что не нужно держать все в себе. Может, ничего и не выйдет, но что-то обязательно станет лучше. Я не знаю, но… я… — Юигахама, наконец, не выдержала и разрыдалась. — Я не хочу, чтобы все продолжалось именно так…
Юигахама обняла Юкиноситу и разрыдалась еще сильнее. А я отвернулся, чтобы не смотреть на них. Сколько я ни размышлял, все сводилось к одному? Как она просто взяла и сказала это?
А я только и делал, что выводил теории.
Или молчал, все понимая, но не имея сил сказать.
Убеждения Юкиноситы Юкино. Дружба Юигахамы Юи. Желание чего-то настоящего Хикигая Хатимана.
Такие ли мы разные?
Но слезы Юигахамы сказали мне достаточно. Уж теперь я не ошибся.
— Тебе-то зачем плакать? — Юкиносита поладила Юигахаму по голове, которую та опустила на ее плечо, и тихо шмыгнула носом.
— Хикигая. — Юкиносита подняла лицо, все еще опираясь на Юигахаму.
— Да…
— Я приму вою просьбу. — На меня она не смотрела, но в голосе уже не слышалось прежней слабости.
— Прости… — осторожно сказал я, кивнув ей. А затем и Юигахама оторвала голову от плеча Юкиноситы.
— И я помогу… — сказала она, еще не отойдя от долгих рыданий.
— Спасибо…
Машинально отведя взгляд, я посмотрел на небо.
Клонящееся к закату солнце окрашивало его в оранжевый.
