Жэнь Сяосу вернулся позже обычного из-за вора и внезапной потери сознания. Поскольку он увидел, что небо потемнело, то знал, что в это время будет очень опасно проходить через город со своим уловом.
В течения дня, люди из крепости выходили, чтобы поддерживать порядок. Но ночью, эти люди возвращались в крепость.
Разумеется, люди из крепости делают это не из добрых побуждений. Их беспокоило только то, что если город станет слишком хаотичным, это повлияет на физический труд, который выполняют беженцы.
— О, похоже, что Жэнь Сяосу получил сегодня достаточно урожая!
Когда Жэнь Сяосу вбежал в город с котлом, кто-то поприветствовал его с грязным лицом. Как будто он не умывался со дня своего рождения.
Большинство людей в городе выглядели подобным образом. Большую часть времени они проводили в соседней угольной шахте, чтобы работать там за еду. Добываемый ими уголь доставляли в крепость, и, в свою очередь, рабочие получали достаточно черного хлеба или картофеля, чтобы прожить еще один день.
Не только добыча угля, но и вся необходимая грязная работа, которую необходимо было сделать, должна была быть выполнена беженцами.
Поскольку колодезная вода в городе была нормирована, то количество воды, которую каждый получал на день, была фиксированной, и никто не смел даже думать о том, чтобы попросить больше. Кроме того, поблизости не было источников чистой воды. Даже не так, любой источник чистой воды был слишком опасным, чтобы туда ходить, поскольку там часто собирались дикие звери для этой же цели. Следовательно, все в городе всегда выглядели настолько грязными, что никто не мог ясно видеть их лица. Жэнь Сяосу не был исключением.
Однако, Жэнь Сяосу прежде никогда не работал на угольной шахте. У него был свой способ выживания.
Жэнь Сяосу не отвечал на приветствия других. Он желал лишь поскорее вернуться в свою лачугу.
Когда он направился в город другим путем, то смог увидеть высокие стены крепости из близкого расстояния. Стены выглядели очень угнетающе, потому что он даже не мог видеть самый верх, когда поднял голову.
Не так много каменных сооружений можно было найти в городе, поскольку большинство людей жили в лачугах.
Жэнь Сяосу был довольно расслабленным, но когда вошел в город сразу насторожился, и даже вытащил костяной нож из-за пояса. Атмосфера на улицах стала напряженной, как будто в лачугах скрывалась какая-то опасность. Но поскольку Жэнь Сяосу держал в руках костяной нож, то люди с намерениями посягнуть на чужое сдерживали себя.
Первую вещь, которую Жэнь Сяосу узнал, пока оставался здесь никому не верить... помимо Янь Лююань.
Шепот пришел из лачуги рядом с дорогой:
— Жэнь Сяосу поймал большую дичь.
— Как этот улов может считать чем-то большим? Это всего лишь воробей.
— Но этот воробей отличается от тех воробьев, которые мы видели в древних учебниках. Сдается мне, что орлы до Катаклизма были примерно такого же размера?
— Не провоцируйте его, — голос закончил шептать изнутри лачуги. Кто-то, кажется, знал о прошлом Жэнь Сяосу.
Жэнь Сяосу поднял дверную занавеску в лачуге. Тепло внутри сделало его менее напряженным.
Когда Янь Лююань, который сидел в лачуге и делал уроки, увидел Жэнь Сяосу, то был приятно удивлен:
— Ты поймал воробья?
— Почему ты не зажег керосиновую лампу? — спросил Жэнь Сяосу, нахмурившись.
Янь Лююань обычно был неуправляемым ребенком, но перед Жэнь Сяосу, который был ему как старший брат, он на удивление был послушным.
— Я хотел сэкономить немного топлива для нас.
— Что если ты станешь близоруким? — положиd воробья произнес Жэнь Сяосу.
Глаза Янь Лююань загорелись:
— Школьный учитель помянул нечто, называемое «очками», которое существовало до Катаклизма, но теперь их можно найти только в крепости. Если у нас будет что-то вроде их, нам не придется больше, беспокоится о том, что мы можем стать близорукими.
Жэнь Сяосу отнесся к заявлению с презрением.
— Я видел кого-то, носящего ту вещь, о которой ты упомянул ранее. Но тогда твое зрение будет зависеть от того, что может упасть в любое время, и если это случиться в пустоши, то это будет равносильно смерти. Не слушай чушь своего учителя. Не все, что он говорит, правильно.
— Ох..., — Янь Лююань кинул и сказал: — Тогда почему ты все еще настаиваешь, чтобы я посещал школу?
Жэнь Сяосу подавился своими словами:
— Почему ты продолжаешь болтать?
— Когда я смогу пойти на охоту с тобой? — продолжал спрашивать он.
— Тебе только 14. Почему ты хочешь пойти на охоту? Если ты будешь хорошо учиться в школе, тебе не придется охотиться, — ответил Жэнь Сяосу, — Разве не лучше изучать бухгалтерию, физику или химию, чем охотиться?
— Разве тебе не только 17? — спросил он, явно не убежденный его словами.
В эту эпоху даже дикари признавали важность знаний.
Вот почему учитель мог выжить в городе. Какие бы неприятности ни происходили в городе, учитель всегда был бы самым безопасным человеком, так как никто не стал бы их целью.
Однако обучение было дорогим. Иначе, Жэнь Сяосу тоже ходил бы на занятия.
Жэнь Сяосу подпер котел и в то же время умело рассекал воробья.
— О чем рассказывал сегодня учитель? Я могу позволить тебе съесть только остатки воробья, поскольку завтра мне нужно будет продать остальное на рынке.
— Ты ранен? — нахмурился Янь Лююань, когда увидел рану на его руке. Рана была оставлена клювом воробья, которая все еще кровоточила.
Большой котел был подвешен на жерди, и порывистый огонь на костре в лачуге время от времени освещал лицо Жэнь Сяосу.
— Это просто царапина.
Наступила тишина в лачуге. Спустя какое-то время, Жэнь Сяосу вытащил вареные органы воробья из кастрюли и передал их Янь Лююаню.
— Ешь.
Глаза Янь Лююань внезапно покраснели.
— Я не хочу это. Ты должен сам съесть это, чтобы твои раны как можно скорее исцелились.
— У меня есть суп, — сказал Жэнь Сяосу, — К тому же у меня есть еще черный хлеб, который я могу съесть.
— Я не буду есть. Твоя рана вовсе не царапина. Я видел, как кто-то умер в городе в результате инфекции несколько дней назад, потому что у нас нет доступа к лекарствам для лечения порезов и царапин, — сказал упрямо Янь Лююань, когда по его лице почти покатились слезы.
Бах!
Внезапно Жэнь Сяосу ударил Янь Лююаня по лицу, а затем сказал:
— Запомни, ты, и я никогда не будем плакать, пока живем в этом мире. Этот мир не верит слезам.
Жэнь Сяосу продолжил:
— Посмотри на людей вокруг нас. Что случиться со мной, если ты будешь плохо питаться, а кто-то бросится к нам и зарежет меня до смерти? Я отправил тебя в школу, потому что надеюсь, что ты не станешь таким же как я, который только и делает, что охотиться. У тебя есть уникальный шанс. Пока ты усердно учишься, тебе не придется работать весь день в пустоши, как я, чтобы зарабатывать на жизнь. Причина, по которой я отправляю тебя в школу, потому что не хочу, чтобы ты стал таким же дикарем как они!
Янь Лююань внезапно забрал органы воробья из рук Жэнь Сяосу, и быстро сожрал их. В конце концов, ему удалось сдержать слезы, поскольку он хотел стать таким же сильным как Жэнь Сяосу.
— Гм, подойди и помоги мне перевязать рану чистой тряпкой после ужина, — сказал он.
— Хорошо, — ответил Ян Лююань.
— Обычно ты озорной, когда мы на улице, так почему ты ведешь себя как тряпка, когда мы дома? — вздохнул он, — Что-нибудь случилось сегодня в городе?
— О да! — сказал Янь Лююань, пока искал чистую ткань: — Из крепости вышла группа людей, которые сказали, что ищут гида, который сможет их привести в Крепость 112. Они хотят отправиться туда, пройдя прямо через горы Цзин.
— Они хотят пойти в Крепость 112? — Жэнь Сяосу был на мгновение поражен, а затем нахмурился. — Они даже настаивают на том, чтобы добраться туда через горы Цзин?
— Как думаешь, они будут искать тебя? Все в городе знают, что ты хорошо знаком с землями снаружи, — моргнул Янь Лююань, а затем продолжил: — Я слышал, что они музыканты и певцы группы в Крепости 113, которых пригласили выступить в Крепости 112. Хотя я никогда раньше не видел певца.
— Пусть эти люди проходят через горы Цзин, если так сильно хотят. Я хочу, чтобы ты держался подальше от них. В этих людях есть что-то странное.
В этот момент он испытывал противоречивые чувства. В мире, подобном этому, в группах все еще были профессиональные певцы и музыканты? И зачем же, спрашивается, нужны они для Крепости?
Жэнь Сяосу внезапно с нетерпением ждал, чтобы узнать это.
