Выражение лица принца Хейнли было одновременно серьезным и печальным. У него не было ни обычной улыбки, ни гордой осанки. Я кивнула, давая согласие, чтобы он заговорил, вспомнив, что он помог мне.
Все в порядке.
Принц Хейнли взял у проходившего мимо слуги два бокала с шампанским и указал глазами на то место, где музыка звучала громче всего и могла заглушить наш разговор. Открытая площадка не оставляла места для непонимания других гостей, даже если я была рядом с окруженным –многочисленными — сплетнями принцем Хейнли. Он был удивительно вдумчивым человеком…
Пока я любовалась им, принц Хейнли протянул мне бокал шампанского, который я приняла. Он, однако, не пил, а просто вертел в руках свой бокал, а я все стояла и ждала, когда он заговорит. Наконец, он осторожно открыл рот:
— Я прочитал ваше послание, Ваше Величество. Вы хотите сохранить нашу дружбу только в письмах.
— Вы знаете, ЧТО ЭТО Я?
Вчера я только сказала, что знаю, что это не Рашта. Как он узнал, что это я? Когда я подняла на него глаза, принц Хейнли поспешно махнул рукой и неловко улыбнулся:
— Не волнуйтесь. Вы не ошиблись.
— Тогда…?
— И мисс Рашта, и ее горничная знали содержание ранних писем, но не более поздних. Вот я и подумал об этом. Оказалось, что фрейлина виконтесса Верди перешла от императрицы к мисс Раште.
Так вот как он это понял…
Но я все равно была удивлена. Ходили слухи, что принц Хейнли бабник, жестокий человек, человек якшавшийся с плохой компанией. Но до меня никогда не доходили слухи, что он чрезвычайно умен, и я слегка улыбнулась.
Принц все еще выглядел несчастным, и я не могла не удивляться. Он не был разочарован тем, что именно я оказалась знакомой по письмам, хотя я предпочла бы не раскрывать это. Для нас обоих было бы менее неловко игнорировать ситуацию. Почему же у него такое напряженное лицо?
— Вы в порядке? Вы не выглядите очень счастливым.
Принц Хейнли вздохнул, глядя на меня:
— Как я могу быть счастлив? Я представлял нас хорошими друзьями, но вы хотите притвориться, что не знаете меня в реальной жизни?
Неужели это действительно так жестоко, как кажется? Я подумала, что он преувеличивает, но он выглядел таким несчастным, что я не стала возражать. Он одним плавным движением осушил бокал с шампанским:
— На самом деле у меня не так много друзей, с которыми я могу поделиться своими мыслями. -Принц Хейнли поставил пустой бокал на пьедестал статуи и продолжил хриплым голосом: — Я знаю. Это неожиданно, не так ли? Я популярен? Да. У меня много друзей. У меня всегда есть люди, окружающие меня, так что многие думают, что я не одинок.
— ?
— Но это только то, что вы видите. На самом деле, я очень одинок. Дело не в том, что я ненавижу своих друзей—у меня много хороших друзей. Однако, как принц Запада, я не могу честно делиться своими мыслями и всегда должен помнить о других.
— !
Я удивленно посмотрела на него. Это были почти те же самые мысли, что и у меня. Как будто … как будто Королева выслушал меня и передал эти слова прямо принцу Хейнли.
— Это не проблема людей, а моя собственная, так что нет никакого способа решить ее…
Я пристально смотрела на принца Хейнли, понимая, что не только у меня такие мысли. Я считала, что принц Хейнли ведет себя независимо от того, что о нем думают другие люди, но это тоже был поступок…
— Мне нравилось разговаривать с кем-то, кто не думает обо мне как о «принце Хейнли» или «наследном принце». Наши разговоры были недолгими, но я был счастлив, что кто-то может обмениваться беззаботными письмами со мной.
— …
Я такая же. Я отмечена как принцесса с самого детства, и это впервые, словно с моей семьей, я чувствовала, что могу открыть свое сердце. Не потому, что не было хороших людей рядом, а потому, что «хороший человек» и «человек, которому я могу открыть свои сокровенные мысли» не были одним и тем же.
— Я с нетерпением ждал этих писем. Честно говоря, я был еще счастливее, когда узнал, что мой знакомый по письмам — это вы, Ваше Величество. Но вместо этого оказалось, что вам не удобно и вы неохотно общаетесь.
Принц Хейнли вздохнул, его глаза увлажнились. Когда я столкнулась с этими глазами, я почувствовала, как волна вины накрывает меня. Я сочувствовала всему, что он говорил, и почувствовала еще больший стыд.
— У нас были одни и те же мысли, но разные выводы.
Принц Хейнли посмотрел на меня своими влажными глазами и снова вздохнул, его таинственные фиолетовые радужки блестели, как драгоценные камни под светом люстры. В выражении его лица почти сквозило негодование. Я могла бы быть его другом, или я могла бы закончить это так.
— Я понимаю, что вы чувствуете, принц Хейнли.
— Но вы по-прежнему хотите только обмениваться письмами?
— Мне они нравились.
— Вне писем, это будет еще приятнее.
— …
— Вы можете сказать мне, что Совешу — сукин сын.
— Кха!..
Я задохнулась, когда принц Хейнли выбросил все свое достоинство в окно. Все уставились на меня, когда я закашлялась, а принц Хейнли снова понизил голос и прошептал:
— Совешу — сукин сын.
Что за человек…
Принц Хейнли поднял брови и глупо усмехнулся:
— Нет ничего более забавного, чем наблюдать, как кто-то подавляет смех. Просто смейтесь, если хочется.
— …
— Если вы не будете смеяться, ваше сердце будет болеть.
Болеть? У него был такой опыт? Его улыбка исчезла, как и голос. На мгновение принц Хейнли уставился в пол, задумчиво наморщив лоб:
— Не могли бы вы кое-что для меня сделать? Я буду держать в секрете что вы, моя Королева, мой партнер по письмам. И также буду держать в секрете, что мы друзья.
— Разве мы друзья?
— Разве вы не знаете, что мы друзья, Королева? — Он странно улыбнулся, потом сжал губы и продолжил: — Это может быть, как сейчас. Если мы случайно встретимся, пожалуйста, не игнорируйте меня. И если мы останемся вдвоем, не избегайте меня.
Его голос звучал игриво, а улыбка казалась легкой, но взгляд был серьезным. Это прозвучало как шутка, но я знала, что это не так.
Он пристально посмотрел на меня своими серьезными глазами, и я почувствовала странное ощущение, будто мое сердце слегка сжали ногти.
