Империя Божественного Феникса, Город Феникса.
В Главном Зале Божественного Феникса, Фэн Хэн Кун держал в руках большую и широкую карту. На карте была изображение Империя Голубого Ветра. Но на ней было множество огненных отметин… Места отмеченные огнём, были территориями, захваченными Армией Божественного Феникса.
Его взгляд пал на самый правый край карты – где было написано «Город Плывущих Облаков», и долгое время не двигался. Он, казалось, был в глубоком раздумье.
Снаружи раздался невероятно длинный пронзительный зов, и он заставил всё тело Фэн Хэн Куна дрожать… Это был не обычный зов, но зов Феникса! Зов феникса был настолько знатным, что тут же заставил бурлить кровь Феникса, и жажда поклонения обуяла всю его душу и сердце.
В то же самое время, он смутно увидел золотой цвет, вспыхнувший в небе.
«Зов Бога Феникса?» Фэн Хэн Кун тот же уронил из своих рук карту, и закричал от удивления. Он знал, что Бог Феникс уже умер… Но зов Феникса безусловно исходил от Бога Феникса. Его было невозможно сымитировать ни людям, ни существам, ни даже сильнейшим практикам Секты Божественного Феникса.
Фэн Хэн Кун поспешил вперёд. Только он собрался выбежать из главного зала, он увидел спешащего к нему Фэн Си Мина. Как только он увидел Фэн Хэн Куна, он быстро остановился, и не приветствуя его, он взволнованно сказал, «Отец, это Сюэ’эр… Сюэ’эр очнулась!!»
«Что?» Фэн Хэн Кун был ошеломлён, а затем показал невероятную радость и волнение. Не говоря ничего, он превратился во вспышку пламени, и полетел прямо к Божественному Залу Феникса. Фэн Си Мин тут же последовал за ним.
Три года назад, когда Фэн Сюэ’эр выбралась из Ковчега Изначальной Эры и разоблачила преступления Е Син Ханя, она в слезах попала в кому… И до сих пор не просыпалась.
До сегодняшнего дня, она была в коме целых три года.
И её кома не казалось обычной комой. После того, как она попала в кому, на её теле начало гореть алое пламя, и покрыв светом пламени, она была телепортирована в Божественный Зал Феникса, где был Бог Феникс, когда был жив. И в это время, остаток духа Бога Феникса полностью исчез, после того, как припугнул Е Син Ханя, Гу Цана, Цзы Цянь Жоу и других.
После чего, Фэн Сюэ’эр была в коме с тех самых пор, её тело горело пламенем Феникса, и оно совершенно не гасло. Пламя Феникса было невероятно яростным, и никто из Секты Божественного Феникса не мог его коснуться. Даже с силой Фэн Хэн Куна, он не мог подойти ближе пятнадцати метров.
За эти три года, Фэн Хэн Кун лично ходил в Божественный Зал Феникса, чтобы посмотреть, очнулась ли Фэн Сюэ’эр, и никогда не прекращал. Он там был, всего два часа назад… И теперь, он услышал, что она очнулась. Император Божественного Феникса был так взволнован, что всё его тело дрожало. Для него, Фэн Сюэ’эр была куда важнее своей жизни и всей Секты Божественного Феникса. За эти три года, когда она была в коме, он каждый день жил в раздражении.
Фэн Хэн Кун ринулся в Зал Божественного Феникса, словно яростный шторм, и увидел стоявшую прямо там Фэн Сюэ’эр. Фэн Хэн Кун остановился, и бросился вперёд, слегка дрожа на своих ногах. Он сказал дрожащим голосом, «Сюэ’эр… Сюэ’эр… Ты очнулась… Ты наконец-то очнулась.»
«Сюэ’эр…» Фэн Си Мин тоже бросился прямо к ней. Глядя на очнувшуюся Фэн Сюэ’эр, его глаза были наполнены бесконечной взволнованностью… И палящим жаром.
Фэн Сюэ’эр подняла взгляд и посмотрела на своего отца и брата. Но, по сравнению с их радостью и волнением, на её лице их совершенно не было. Она сказала холодным, и возможно, даже бездушным голосом, «Августейший Отец, Старший Брат Кронпринц…»
Фэн Хэн Кун замедлил шаг. Половина его радости исчезла, и он ощутил, как стиснулось его сердце. После трёх лет нахождения в коме, его дочь совершенно не изменилась внешне. Её внешность всё ещё была более совершенной, чем у небесных женщин; её глаза всё ещё были чище, чем у фей… Но в её глазах, он видел невероятно незнакомые, бесцветные тона.
Всякий раз, когда она его видела, Сюэ’эр всегда улыбалась самой искренней и прекрасной улыбкой, и радостно кричала «Августейший Отец». Не смотря на то, как зол или нетерпелив он был, стоило ему увидеть улыбку на её лице, все его отрицательные эмоции исчезали, и он становился бесконечно удовлетворён и согрет… Самой гордой в его жизни вещью было не положение Императора Божественного Феникса, или его честь Мастера Секты Феникса, но тот факт, что у него была самая идеальная в мире дочь.
Тем не менее, когда она очнулась, то, что она показала, было не улыбкой, но грусть… Невероятно незнакомая, никогда ранее невиданная печаль.
Такого рода мрак и печаль заполнили сердце Фен Хэн Куна болью в одно мгновение. Он предпочёл бы быть расстрелянным десятью тысячами стрел, чем увидеть печаль на лице Фэн Сюэ’эр. В этот момент, сердце и разум Мастера Секты Феникса, Императора Божественного Феникса, смотревшего свысока на людей всего мира, было в полном беспорядке. В его голосе, была глубокая боль а в его сердце паника, «Сюэ’эр, что… Что случилось? Ты чувствуешь себя нехорошо потому что только что очнулась? Поскорее, расскажи мне.»
Изменения в ауре Фэн Сюэ’эр были высвобождены… Совершенно разные. Вокруг неё, он чувствовал огромную ауру, схожую с почившим Богом Фениксом… Даже его дед, сильнейший практик в Секте Божественного Феникса, никогда не излучал подобной таинственной ауры. Обычно, он бы несомненно был невероятно шокирован, и спросил бы подробнее. Но в этот момент, у него совершенно не было времени об этом волноваться.
Взгляд Фэн Сюэ’эр был пустым, и её дрожащие, сверкающие глаза, казалось, размыто мерцали от слёз. Она слегка пошевелила губами, и издала звук, будто замечталась, «Старший Брат Юнь… Я никогда не смогу… Увидеть… Старшего Брата Юнь снова…»
Капающих слёз из её сверкающих глаз, и звука, было достаточно, чтобы разбить сердце самого порочного в мире человека. Грудь Фен Хэн Куна сжалась от колющей боли. Он знал, кто этот «Старший Брат Юнь», о котором говорила Фэн Сюэ. Три года назад, она плакала из-за него, попала в кому из-за него… Выйдя из комы спустя три года, она всё ещё горевала по нему…
Или может быть, когда она очнулась, её последние воспоминания всё ещё были трёхгодовалой давности, прежде чем она попала в кому…
«Эхх.» Фэн Си Мин вышел вперёд, издав глубокий вздох, и попытался как можно нежнее её успокоить, «Сюэ’эр, я знаю, что ты по природе слишком добросердечная. Но… Ты правда не должна грустить, ты принцесса нашей Секты Божественного Феникса, и Юнь Чэ жалкое существо. Он воспользовался своей жизнью, чтобы обменять на твою, для него…»
«Я не позволю тебе говорить о Старшем Брате Юнь подобным образом!!!»
Фэн Си Мин не договорил, и был прерван внезапным взрывом ярости Фэн Сюэ’эр. Фэн Си Мин был ошеломлён, он и Фэн Хэн Кун, оба недоверчиво смотрели на Фэн Сюэ’эр… У Фэн Сюэ’эр которую они знали, голос был словно дождь в горах, или ветер дующий на иву. Она никогда не громко не говорила, и даже не ругалась. Но, голос который Фэн Сюэ’эр издала только что был яростным и резким… И даже истеричным! Это было, будто была задета её самая неприкасаемая часть… На её белоснежном лице была очевидная злоба… На её теле, тут же зажглось алое пламя Феникса, но оно не горело тепло и мягко; вместо этого, оно качалось взад вперёд, будто неистовый шторм.
«Убирайся!! Убирайся отсюда!!» Фэн Хэн Кун дал Фэн Си Мину оплеуху… Фэн Хэн Кун использовал практически всю свою силу, подавляя свои чувства этой пощёчиной, и Фэн Си Мин крутясь вылетел прочь. Фэн Хэн Кун шагнул вперёд, протянув руку, в панике её утешая, «Сюэ’эр… Сюэ’эр… Не злись, не грусти… Твой Старший Брат Юнь спас твою жизнь. Он твой спаситель, мой спаситель, и даже спаситель всей нашей Секты Божественного Феникса. Мы никогда не забудем его благодать… Как насчёт того, чтобы я с тобой, каждый год ходили отдать ему почести, что скажешь?»
Фэн Хэн Кун говорил, пытаясь приблизиться к Фэн Сюэ’эр, но когда он приблизился на пятнадцать метров, опаляющая жара объяла его, которую он не мог вытерпеть. Он был удивлён. И родословная Бога Феникса в его теле была в страхе. Он смотрел на пламя Феникса на теле Фэн Сюэ’эр, ощущение от высвобождаемой ею ауры невероятно шокировало его сердце… Эта мощь… Может ли быть, что за три года в коме, сила, которую Сюэ’эр даровал Бог Феникса, вознесла её на другой уровень.
И, это была большая степень пробуждения!
Фэн Си Мин был отброшен, и слова Фэн Хэн Куна наконец-то заставили неконтролируемые эмоции Фэн Сюэ’эр немного успокоиться. Пламя на её теле тоже слегка успокоилось. Он посмотрела вперёд, и не смотря на то, что её взгляд был на Фэн Хэн Куне, он не был сфокусирован, и она тихо пробормотала, «Августейший Отец, как… Как долго я спала…»
«Три года, ты спала три года.» Тихо сказал Фэн Хэн Кун, заикаясь, и продолжил говорить, «Сюэ’эр, если ты хочешь спать, то продолжай спать. Всё хорошо.»
«Три года…» Она бормотала, её взгляд был рассеян…
«Я боюсь многих вещей… Но сейчас… Прямо перед собой, то чего я боюсь, так это того, что я увижу, как ты расстанешься со своей жизнью.»
«Перед тобой, я пристыжен и запятнан грязью и виной бесчисленных преступлений… Твой вид, словно жемчужина вставленная в мою душу, она настолько ценна, что я не смею её коснуться.»
«Вот почему, не смотря ни на что, я не хочу беспомощно смотреть, как ты погибнешь… По крайней мере сейчас, я предпочёл бы умереть.»
«То, что я пообещал, Сюэ’эр, я несомненно сделаю… Через три года, я возьму Сюэ’эр посмотреть на бескрайний снег в Заснеженные Земли Бескрайних Льдов Империи Голубого Неба. Через три года, Сюэ’эр, ты дождёшься меня?»
«Сюэ’эр… Дождись меня…»
Кап…
Кап…
Слёзы тихо падали по её щекам, что были глаже чем снег, и слёз падало всё больше и больше, не в силах остановиться. Невероятно печальная аура распространялась, и заполнила пространство невероятно плотным опустошением.
«Сюэ’эр…» Фэн Хэн кун протянул руку, но не знал, что ему делать, или что должен сказать… В этот момент, Император Божественного Феникса был совершенно беспомощен. Он не мог представить, и не мог понять, почему дочь была так расстроена из-за Юнь Чэ… Даже если он спас её жизнь, этого не зашло так далеко.
«Августейший Отец…» Она говорила тихим голосом, будто всё ещё спала, «Я… Хочу пойти в Империю Голубого Ветра… В Заснеженные Земли Бескрайних Льдов… Можно?»
Голубой Ветер… Заснеженные Земли Бескрайних Льдов?
Фэн Хэн Кун был на миг ошеломлён, и затем кивнул, совершенно не задумываясь, «Да! Да! Если ты этого хочешь, мы можем отправиться, куда ты захочешь. Куда бы ты не захотела пойти, я лично тебя буду сопровождать… Я прикажу подготовить Ковчег и мы отправится, через пятнадцать дней… Нет, десять дней, и мы отправляемся, что скажешь?»
«Угу… Спасибо, Августейший Отец. Августейший Отец, у меня есть ещё просьба…» Слёзы Фэн Сюэ’эр всё ещё текли. Под невероятной опекой Секты Божественного Феникса, под невероятными поблажками Фэн Хэн куна, она всегда ходила с улыбкой… Она никогда не знала, что в один день обронит там много слёз.
Почти все слёзы в её жизни были из-за Юнь Чэ.
«Скажи мне… Не смотря на то, что попросит Сюэ’эр, я соглашусь», Сказал Фэн Хэн Кун. Глядя на слёзы на лице дочери, он чувствовал себя так виновато, что не мог дышать.
«Я прошу Августейшего Отца… В будущем, относиться к Империи Голубого Ветра лучше… Потому что это… Родина Старшего Брата Юнь Чэ… Относись к этому как… Моей маленькой отплатой Старшему Брату Юнь… Хорошо…»
Тело Фэн Хэн Куна внезапно напряглось, но затем он кивнул, «Не проблема! В будущем я буду хорошо относиться к Империи Голубого Ветра, и не буду собирать платы с Империи Голубого Ветра… И не позволю остальным пяти империй плохо относиться к Империи Голубого Ветра. Твой Старший Брат Юнь на небесах, несомненно будет очень счастлив услышать твои слова.»
«Спасибо, Августейший Отец… Я очень смущена и побеспокоила Августейшего Отца… Я хочу уйти в Долину Приземляющегося Феникса на некоторое время…»
«Не проблема! Я прямо сейчас тебя сопровожу.»
«Всё в порядке, я пойду одна…»
Это место было окружено горами, и на юге был Абсолютный Утёс Феникса, трёх тысяч метров в высоту. Сравнивая с сухой и жаркой погодой в Городе Божественного Феникса, Долина Приземляющегося Феникса будто собирала духовную энергию со всей горной гряды феникса; всё было чистейшего зелёного цвета, и даже ветер был особенно мягким и освежающим, словно в сказке.
Казалось, она могла услышать свой смех, Юнь Чэ ловящего рыбу, в чистом, маленьком пруду. Фэн Сюэ’эр прислонилась к Снежному Фениксу, и мягкие снежные перья были смочены чистейшими, самыми драгоценными слезами…
«Старший Брат Юнь… Почему я тебя встретила… Если бы я не встретила тебя… То я бы не была так опечалена… и Старший Брат Юнь бы не умер…»
«Почему я тебя встретила… Старший Брат Юнь…»
«Мастер Секты, какие ваши приказания? Я слышал, что Принцесса Снежка…»
«Немедленно передай приказ!!» Лицо Фэн Хэн Куна было невероятно напряжено, «Никто не должен говорить, что мы отправили войска, чтобы напасть на Империю Голубого ветра…» Фэн Хэн Кун сфокусировал взгляд и сказал, «Нет! Передай приказ всему Городу Божественного Феникса, никому не позволено публично говорить о нашем нападении на Империю Голубого ветра! Если кто-то ослушается… Убивать без вопросов!! Особенно внутри секты, если кто-то посмеет упомянуть об этом… Этот папочка лично заставит всех умереть ужасной смертью!!»
Старейшина Феникса, слушавший приказ Фэн Хэн Куна дрожал… Убийственный дух исходивший от Фэн Хэн Куна его пугал, и как величественный Император Великого Феникса он даже использовал фразу «Этот папочка»; было легко понять, насколько этот вопрос был серьёзен. Он не смел спрашивать большего, и тут же кивнул, «Да.»
«Так же, приготовь Ковчег Божественного Феникса, мы отправимся на крайний север Империи Голубого Ветра через десять дней, лично… Уходи!»
«Да, да.» аура смерти заставила Старейшину Феникса, не сметь оставаться ни на секунду. Он сделал два шага назад, и в спешке ушёл.
Фэн Хэн Кун яростно ударил кулаком в стену, и в неё вошел весь кулак. Думая о слезах на лице Фэн Сюэ’эр, он сильно покачал головой, и досада в его сердце была словно яростное пламя.
«Ранее, Бог Феникс сказал, что, чтобы силы Бога Феникса в Сюэ’эр полностью пробудились, потребуется по меньшей мере триста лет… Триста лет это слишком долго, они точно заметят, что Бог Феникс уже умер. Тогда, если мы не соберём достаточно ресурсов чтобы себя защитить, наша Секта Божественного Феникса будет в великой опасности… Мы ничего… Не делаем неправильно!»«Сюэ’эр… Прости меня, я сделал то что должен был, для всей Империи Божественного Феникса!» — Фэн Хэн Кун сказал про себя, на его лице отобразились боль и страдания.
