Каждое тихо произнесённое Юнь Чэ слово, разносилось, словно гром в ушах Юнь Цин Хуна, его тело сильно покачнулось, и в глазах поплыло. Его мозг будто собирался взорваться от бурного прилива крови к голове.
«Дитя… Ты мой ребёнок… Мой ребёнок!!»
Му Юй Жоу издала крик, который выразил её огромную боль, когда она отмахнула руку Юнь Сяо и кинулась на Юнь Чэ. Она обняла его так, будто от этого зависела сама жизнь, и начала рыдать как ребёнок. Её руки начали сжиматься сильнее, и её объятия становились всё крепче… Будто она хотела вжать его в себя. Печальные и горестные вопли, похоже могли окрасить мир в более тёмные тона серого.
Юнь Цин Хун шагнул вперёд, чтобы развести руки, но остановился на пол пути. Слова, что он хотел произнести, казалось застряли в горле, будто там что-то застряло и как только он открыл рот, слёзы, что он пытался изо всех сил сдержать, вырвались наружу…
Зеркало Сансары было тем, что они повесили на шею сына, когда бежали в те годы. Потому что они молились, чтобы этот священный артефакт, что они защищали поколениями от имени Императорской Семьи Иллюзорного демона и был желанным Континентом Бездонного Неба, показал свою божественную силу и защитил их новорожденного сына, у которого не было другого выбора, кроме как стать беглецом из-за них… И эта печать была более чем железным доказательством… И слова, что он произнёс… Континент Бездонного Неба, Империя Голубого Ветра, Город Плывущих Облаков, и Сяо Ин, всё это было именами что они повторяли себе бессчётное количество раз… И хотя он упоминал всё это Юнь Чэ, когда рассказал ему о происхождении Юнь Сяо, он определённо никогда не упоминал имени Сяо Ле…
Более того, его внешность очень соответствует его собственной, когда он был молод, и это чувство признания, несмотря на то, что они встретились впервые… И практически неразумное и непреодолимая близость и доверие, что он к нему ощущал…
Ах, так это всё из-за… Из-за…
Не удивительно, что он хотел прийти в Семью Юнь… Не удивительно, что он не жалеет сил, вплоть до обморока из-за истощения, чтобы убедиться, что он исцелил их искалеченные тела… Не удивительно, что он так хорошо относился к нему и Юй Жоу… Не удивительно, что он не колебался скрестить мечи с такими сильными противниками, чтобы бедствие ожидающее семью Юнь могло быть предотвращено… Не удивительно, что он хотел стать названным братом с Юнь Сяо… И наконец, теперь, когда все вещи обрели ясность, он понял, почему Юнь Чэ хотел звать их не ‘Крёстный Отец и Крёстная Мать’, а ‘Отец и Мать’…
Потому что оказалось, он был их сыном… Их плотью и кровью… Сыном, что они потеряли больше двадцати лет назад… Небеса послали его обратно к ним…
Он должен был понять это раньше… Потому что в этом мире, кроме собственных прямых родственников, не было никаких оснований относиться в другим с такой заботой и вниманием, до такой степени, что не будет жалеть ничего, чтобы хорошо к ним относиться… Но, не смотря на то, что в его сердце минуло бесчисленное количество подозрений по поводу этой ситуации, как он мог осмелиться мечтать, что всё окажется именно так…
«Моё дитя… Мой ребёнок…» Голос Му Юй Жоу полностью охрип. Она доплакалась до того, что казалось её душа покинула тело… и она была не простой женщиной; она была могущественным Монархом[9], что возносился над всеми; она была женой Патриарха Семьи Юнь. Её талант был необычаен, она была знатной, и обладала железной волей. За эти годы, она рискнула всем вместе с мужем, направившись на Континент Бездонного Неба, что вызывал изменения выражения лица любого, при его упоминании! Трудно было найти другого человека с таким мужеством и решимостью во всей Империи Иллюзорного Демона.
Но сегодня, её слёзы образовали океан. Все эти годы, она всегда терзалась своими мыслями, настолько, что выплакала неизмеримое количество слёз… И во всём мире, был лишь один человек, что мог заставить эту женщину, которой хватило смелости без страха войти на Континент Бездонного Неба, быть слабой. Был только один человек, который мог заставитьеё пролить так много слёз… Это был её новорождённый сын, которого она думала, потеряла навсегда.
Спереди одежда Юнь Чэ быстро вымокла от слёз, но эта сырость была наполнена теплотой, пронзившей его сердце. Это заставило его сердце дрожать, он медленно поднял руки, поддерживая её плечи. Он тихо сказал, «Отец, Мать, я непослушный сын… Потому что за двадцать с лишним лет, я не мог быть рядом с вами…»
«Теперь всё хорошо, ты вернулся… Всё… Хорошо…»
Сказав эти несколько слов, Юнь Цин Хун задыхался от чувств, и больше не говорил.
Юнь Сяо просто стоял в оцепенении, и был полностью ошарашен. В его разуме только одна фраза продолжала вертеться в голове… Большой Брат — сын Отца и Матери… Их плоть и кровь…
Так… Что же я… Думаю… Я и правда не был… Плотью и кровью… Отца и Матери…
Он уже давно знал об этом факте, и даже вся Столица Империи Демона об этом знала. Будучи неспособным обладать силой Духовной Длани, это было неизбежной правой… Но так как Юнь Цин Хун и Му Юй Жоу никогда об этом раньше не говорили, этот вопрос, о котором все знали, как о факте, был, в его сердце, покрыт вуалью тумана, которую он не хотел разгонять…
Но сегодня, этот последний слой был полностью и совершенно сорван… Его чувства были в полном хаосе, он был в растерянности, что же ему делать, и не знал, должен ли он вообще продолжать тут стоять… В это время, его сознании внезапно зазвучали слова, что ему говорил Юнь Че…
«Ах, так это и есть поворот судьбы… Который Большой Брат сказал, я должен буду встретить.» Он тихо пробормотал.
Слова Юнь Чэ мгновенно вызвали громкий плач Му Юй Жоу. Все эти годы, то что она проживала, было не только чувство потери, но и муки вины. Потому что все эти годы, из-за них их сын стал изгнанником, сразу после рождения. Более того, из-за неё, он был поражён холодным ядом, когда она была беременно, и им пришлось уничтожить его внутренние каналы и сделать его калекой на всю жизнь, чтобы избавиться от яда в его теле. В то время, она была настолько полна горя, что желала себе смерти, под поглощающей её виной. И единственное, что было у неё на уме, это то, что если бы она смогут сбежать от случившейся ситуации, она сделала бы всё, что могла, чтобы сделать для него и его защитить. Но, когда они наконец вернулись в Империю Иллюзорного Демона, её сын остался на Континенте Бездонного Неба, в месте, куда они не могут вернуться, и это отняло у неё возможность воспитывать и быть рядом с её ребёнком…
Но теперь, её ребёнок вернулся, и его возвращение к ней казалось ослепительным сном. Он не питал никаких негодований к ним, и не проронил ни одной жалобы. Вместо этого, он исцелил их тела, дал ей, своего рода, второе рождение, и даже помог Семье Юнь избежать катастрофы… И в конце концов, он встал перед ними на колени, говоря, что он был ‘непослушным’…
Её собственный сын не только вернулся, но стал превосходным, и стал очень добросердечным…
За прошедшие двадцать два года, она потеряла счёт, как много раз она проклинала небеса, потеряла счёт того времени, когда возмущалась жестокостью судьбы. Но прямо сейчас, она всем своим сердцем и искренностью, набожно благодарила небеса…
Юнь Чэ, после того, как в течении двух месяцев сглаживал ситуацию, думал, что сможет сдержаться в этой ситуации. Но после того, как был захвачен в объятия матери, услышал её сердечный плач, и чувствовал её горячие слёзы, хлынувшие на него, его глаза налились слезами. Она стиснула его в невероятно крепкие, но столь тёплые объятия. И среди этого тепла, слёзы, что он сдерживал в уголках своих глаз, наконец-то потекли; они лились по всему его лицу, оставляя маленькие ручейки, и чувство слабости медленно разрасталось в его сердце…
За всё эти годы, он страдал от слишком многих трудностей, прошел через слишком много поворотов и неожиданностей, и даже в ситуациях на грани жизни и смерти. Потому, его воля давным-давно была превращена во что-то твёрдое и неуступчивое. Количество крови, что он пролил, было в миллионы раз больше, чем слёз, что он выплакал. Он в одиночку пошел против огромного клана и целой Империи, собственноручно. И однажды выступал против всего континента… до такой степени, что он постоянно огибал границу между жизнью и смертью, но по прежнему держал голову непоколебимо высоко, и носил холодную, кровавую улыбку, выражая неповиновения, до самого конца…
Но в этот момент, чувство слабости было так реально и неотразимо, что заставило его просто сломаться и заплакать…
Он знал, что это было из-за того, что он оказался в руках матери.
После двух жизней, до сегодняшнего дня, когда он узнал, на что похожи объятия матери… Он наконец-то больше не был сиротой, безродным бродягой в песках, и засохшей крови…
————————————
Время будто замедлилось. Никто не пришел, чтобы побеспокоить их семейное воссоединение, и казалось, что больше ничего, не имело значения в этот день.
Но в конце концов, Юнь Цин Хун всё же был Юнь Цин Хуном. Спустя какое-то время, он наконец-то смог взять эмоции под контроль и безмолвно смотрел на мать с сыном, что находились в своих объятиях. Иногда он смеялся, а в другое время, закрывал глаза. Наконец, хриплые рыдания Му Юй Жоу полностью утихли. Он вздохнул с облегчением и сказал в самом расслабленном тоне, котором смог, «Юй Жоу, небеса вернули нашего сына и это повод для великой радости. Но, твои рыдания напугали Чэ’эр и Сяо’эр.»
Му Юй Жоу подняла голову; всё её лицо было в слезах. Он слегка всхлипывала и держала лицо Юнь Чэ обеими руками. Её движения были столь нежны, будто оно держит хрупкое сокровище, что может с лёгкостью сломаться. Она посмотрела на него, сквозь затуманенный взор и тихо прошептала: «Да… Это мой сын… Чэ’эр… Мой сын…»
Все её тело слегка дрожало и она прислонила своё лицо к лицу сына. И не смотря на то, что она изо всех сил старалась сдержать свои всхлипы, слёзы в её глазах продолжали стекать по щекам. Она не могла перестать… Руки, которыми она держала сына, отказывались отпускать, будто боялась, что если она его отпустит, то он вновь исчезнет из её мира.
Её текущее состояние даже отдалённо не напоминало её обычную благородную и элегантную манеру держаться.
Юнь Цин Хун шагнул вперёд и положил руку на плечо Юнь Чэ. На его лице была слабая улыбка, но когда он открывал рот, то казалось, давился своими словами. Только после по прошествии длительного времени, с улыбкой, которая слегка дрожала, он тихо сказал: «Чэ’эр, добро пожаловать домой… Мы уже давно тебя ждали, в своих мечтах…»
Юнь Чэ спокойно вытер уголки глаз и поднял голову, тихо отвечая: «Отец, Мать, я извиняюсь. Сын смог вернуться только сейчас. Из-за этого, я доставил Отцу и Матери так много лет боли.»
«Ты вовсе не опоздал.» Засмеялся Юнь Цин Хун, покачав головой, «Раз уж ты к нам вернулся, это всё ещё не поздно.»
Человек перед ним, кто был так хорош, что заставил вскрикнуть его в восхищении, что заставил Му Юй Бая игнорировать свой статус и старшинство, желая стать названным братом с ним, кто на самом деле был его кровью и плотью. Гордость, радость и удовольствия, что он ощущал… были неописуемы. Он чувствовал, что даже если ему придётся заплатить своей жизнью ради этого момента, он сделает это с улыбкой на лице.
«Юй Жоу, наш сын уже вернулся и он так вырос. Он не убежит вновь, так как долго ты собираешься его обнимать?» Юнь Цин Хун с любовью прогладил спину жены, «Может ты хочешь, чтобы наш сын в день своего возвращения, провёл на коленях весь вечер?»
Последние слова Юнь Цин Хуна возымели мгновенный эффект. Увидев, что Юнь Чэ на коленях без движения почти полдня, Му Юй Жоу мгновенно почувствовала сильное самобичевание и сожаление, что чуть не заплакала вновь. Она быстро вытерла слёзы и подняла Юнь Чэ, «Чэ’эр, быстрее вставай, пол холодный… Ох, это всё вина матери, я даже забыла, что ты стоял на коленях на земле.»
Юнь Чэ встал, пока Му Юй Жоу его слегка поддерживала. Он покачал головой и сказал: «Ничего, мама. Я не мог быть рядом с вами все эти годы, и время, которое я должен провести на коленях, даже если я простою три дня и три ночи, не будет достаточным.»
Такого рода тесная близость была слишком драгоценна и слишком тепла. Он был готов представить свою лучшую и наиболее послушную сторону, чтобы принести им утешение и радость. С их стороны, Юнь Сяо очень долго колебался, прежде чем вышел вперёд, и в довольно робкой манере сказал, «Отец, Мать, Большой Брат, Поздра… Поздравляю, наконец-то, с воссоединением как семьи…»
«Это не ‘семьи’, это воссоединение ‘нашей семьи’!» Юнь Чэ притянул Юнь Сяо ближе, «Ты так говоришь, будто ты вообще не часть нашей семьи.»
«Но, Я… Я…» Юнь Сяо слегка кусал губы и выглядел совершенно потерянным. Он взглянул на Юнь Цин Хуна и Му Юй Жоу, опустил голову, и сказал безжизненным и ошеломлённым голосом, «Я… Я… В будущем, могу я всё ещё… Звать вас обоих… Отцом и Матерью?»
Его слова заставили Юнь Цин Хуна и его жену слегка вздрогнуть, но после этого, они одновременно засмеялись. Му Юй Жоу сказала нежным тоном, «Глупое дитя, ты всегда был нашим Сяо’эр. Сыном, за чьим взрослением мы наблюдали, которого больше всего любили. Так почему мы не должны позволять тебе обращаться нам как к Отцу и Матери?»
«Эй, Юнь Сяо! Что ты такое говоришь? Мы названные братья, знаешь ли!» «Юнь Чэ погладил его по голове, «Когда мы произнесли наши обетыдруг другу, когда мы стали побратимами, мы поклялись, что будем братьями всю жизнь, что твои родители будут моими родителями, и мои родители будут твоими родителями. Прошло всего два месяца, но ты больше не признаёшь меня как Большого Брата?»
«Нет, это не так… Я…» Юнь Сяо замахал руками, и его взгляд затуманился на некоторое время. В этот момент, он внезапно осознал, почему Юнь Чэ хотел стать с ним побратимом… Потому что его родители на самом деле были родителями Юнь Чэ… Это была клятва, от которой они не могли отступить, и причина почему он ждал два месяца, прежде чем раскрыть себя, из-за него… Именно из-за него…
Тепло, что несло в себе слишком много чувств, заполнило всё его тело. Юнь Сяо поднял свою голову, на его лице была ослепительная улыбка, «Простите, Отец, Мать, Большой Брат, я слишком много думал. Родители, что любят меня сильнее всего, нашли своего другого сына. Мой самый уважаемый Большой Брат нашел своих настоящих родителей. Так что счастливейшим человеком в этой комнате должен быть именно я! Отец, Мать, Большой Брат… Поздравляю с нашим семейным воссоединением!»
Юнь Цин Хун и Му Юй Жоу посмотрели друг на друга и рассмеялись. Юнь Чэ громко засмеялся. После того, как ушли слёзы и печаль, всё что осталось на их лицах, это тёплые улыбки, исходящие изнутри.
