После того как девушка закончила говорить и уже было вздохнула с облегчением, ее сердце внезапно забилось, и трепетный звук его биения заполнил почти все море её души.
То время, что она прожила в этом мире, позволило ей полностью осознать цену собственной внешности. Ей приходилось бесчисленное число раз отказывать людям, чувствуя на себе их похотливые и увлечённые взгляды.
Но в этот момент, впервые в жизни, она сама активно навязывалась кому-то другому… И чувство волнения, которое она испытывала, было для неё так ново и необычно.
Первый раз всегда полон новизны и опасений, и он всегда запечатлялся лучше всего в человеческой памяти.
Неудивительно, что мужчина перед ней смотрел на нее с ошеломленным выражением лица и надолго замолчал.
Хуа Цайли ещё не забыла, что ранее, когда ей приходилось сталкиваться с Юнь Че, он каждый раз быстро уходил, будто бы совершенно не желая с ней находиться.
Еще большее впечатление на нее произвела его фраза «потому что мы из разных миров».
Учитывая предыдущие действия Юнь Че, она ничуть не удивилась бы, если бы он прямо отказался. Однако, Юнь Че слегка кивнул головой: «Хорошо, тогда позволь мне отплатить тебе».
«А?» Хуа Цайли не смогла сдержать удивления, а затем полушутя сказала: «Я думала, ты откажешься. Раньше, когда ты встречал меня, ты сразу же находил повод убежать, не дав мне даже шанса сказать спасибо, как будто бы боялся меня».
«Да разве такое возможно?» Юнь Че улыбнулся и покачал головой: «Встретить такую персону, как сестрёнка-фея, — большая честь для меня, так как я мог избегать её? Просто ранее…»
Улыбка слетела с его уст, а глаза наполнились глубоким смыслом: «Я уже называл причину, в конечном счете мы — люди из двух разных миров. Я знаю, что мне не следует быть рядом с тобой, поэтому мне просто необходимо уйти».
«Почему ты так думаешь?» спросила она задумчиво и серьезно.
«Есть вещи, которые невозможно скрыть,» Юнь Че сказал необычайно спокойным тоном: «Например, твоё благородное происхождение. Когда я впервые встретил тебя в Имперском Городе Хэлянь, твои слова и поступки заставили меня понять, что благородство твоего происхождения должно быть такого высокого уровня, который я не могу себе даже представить и тем более позволить себе к нему прикоснуться «.
Его тон на несколько мгновений стал более ровным: «Люди из разных миров не должны пересекаться».
В сером небе зеленые глаза Хуа Цинъин упали на тело Юнь Че, внезапно затуманившись, и в ее сердце зародилась резкая колющая боль.
Она знала, что Юнь Че рассказывает жестокую правду этого мира, в то время как многие другие не хотели ее признавать.
Такого рода слова должны были принадлежать человеку, испытавшему десять тысяч превратностей или выстрадавшему тысячу жестоких просветлений. Такому человеку не должно было быть меньше шестидесяти лет, потому что обычно люди помоложе более невежественные и легкомысленные.
Как и в случае с Хуа Цайли, в данный момент она могла понять лишь поверхностный, но никак не глубокий смысл, сокрытый в его словах.
«Но если уж так рассуждать, то мы оба находимся в мире под названием Бездна, так как же мы можем не считаться находящимися в одном мире?» Хуа Цайли моргнула и серьезно сказала с неодобрением, «В таком случае у тебя ведь нет причин отказывать мне? Впрочем, я готова к тому, что ты меня отвергнешь».
«Конечно, как я уже говорил, я не могу отказать в просьбе человеку, который спас мне жизнь,» Юнь Че честно ответил: «На самом деле я всегда чувствовал, что человек вроде сестрёнки-феи должен иметь очень могущественного союзника, тайно охраняющего его, когда она тренируется, поэтому раньше… я чувствовал, что моё импульсивное вмешательство было несколько грубым».
Глаза Хуа Цайли беспокойно задвигались…
«Но, похоже, сетрёнка-фея всё же тренируется в одиночку».
Если бы Юнь Че не спас её в самый последний момент, она нашла бы свою погибель в отражении меча Фань Цинчжоу.
«Моя тетя сказала, что, если во время приключения сердце будет чувствовать себя в безопасности, добиться прорыва будет сложно, и это не будет считаться настоящим приключением. Так что…»
Длинные ресницы, похожие на крылья бабочки, затрепетали в нужный момент. Она явно не умела врать, поэтому она не произнесла продолжение вслух, а позволила Юнь Че додумать его самому, так что это не считается ложью.
«Так и есть,» сказал Юнь Че, а затем спросил, «…тётя?».
«Хм! Тетушка также мой мастер, и именно она подтолкнула меня начать это приключение,» Хуа Цайли сделала лёгкий шаг и приблизилась к Юнь Че, «Итак, с этого момента мы компаньоны, верно?»
Юнь Че серьёзно кивнул головой: «Хорошо. Милость старшей сестры не может быть оплачена только моей жизнью. Пока сестрёнка-фея не оправится от ран и усталости, я приложу все усилия, чтобы обеспечить её безопасность».
Хуа Цинъин уловила в его серьёзных словах нотку затаённой отчуждённости.
Учитывая красоту и происхождение Хуа Цайли, каждый, кто приближался к ней, всегда преисполнялся корысти.
Юнь Че же, испытывая на себе её инициативу, напротив…
Да, он был человеком, несущим силу чистого света. Возможно, действительно, как и написано в древних книгах, душа святого не терпит мирского зла.
«Кстати, я до сих пор не знаю… имени старшей сестрёнки-феи,» ясные глаза мужчины на несколько мгновений наполнились явным ожиданием.
Хуа Цайли легко сделала несколько шагов вперед, после чего обернулась и посмотрела ему в спину: «Меня зовут Цюй Исинь».
Сразу же после этого она дала объяснение, которое показалось ей излишним: «Это имя, которое дала мне моя тетя».
…………
…………
Бах!
С глухим звуком два божественных зверя были разбиты в воздухе еще до того, как они смогли приблизиться достаточно близко, чтобы произвести какой-нибудь шум.
Юнь Че с опаской оглядел окрестности и медленно опустил руку.
«Значит, ты остался в Царстве Цилиня Бездны и посетил Божественной Собрание, и все это для того, чтобы отплатить за услугу той королевской принцессе?»
Хуа Цайли шла рядом с ним, совершенно не обращая внимания на внезапное появление Зверей Бездны, полностью поглощённая разговором.
«Песчаные бури на границе Царства Цилиня Бездны это что-то с чем-то. В то время я был серьезно ранен, и если бы меня не спасла старшая принцесса Хэлянь, то неизвестно, сколько бы ещё я там пролежал,» небрежно ответил Юнь Че, «В качестве расплаты я временно присоединился к царской семье и получил квалификацию для вступления в Царство Божественного Цилиня».
«Так вот оно как, а я тогда подумала, что ты жених той принцессы,» Хуа Цайли улыбнулась.
Юнь Че выглядел удивленным и озадаченным: «Почему?»
«Потому что вы были так близки. И между вами… в общем, многие люди, смотря на вас, подумали бы точно также,» она посмотрела на удивлённого Юнь Че, и её брови слегка сошлись.
С тех пор как она вошла в Море Тумана, ее разум никогда не был таким спокойным, как сейчас, и даже ее прекрасные глаза, казалось, были наполнены тысячами сверкающих звезд.
Дух одинокого путника в Море Тумана должен быть всегда напряжён, и даже минутная передышка может обернуться для него внезапным кризисом. Каждый вдох и каждый миг здесь — это как бесконечное погружение в унылое и страшное серое болото.
Но при путешествии в компании, когда один человек может стоять на страже, а другой — восстанавливать силы, нагрузка снижается в два раза.
«Да как такое возможно?» улыбка снова сошла с уст Юнь Че, и он покачал головой: «Она — принцесса королевской семьи, а я — безродный простолюдин, сорняк без корней, которого несчастная буря занесла в Царство Цилиня Бездны. Если бы не ее сиюминутная милость, я бы не смог к ней даже приблизиться».
«Ты очень серьезно относишься к возвращению доброты,» Хуа Цайли не была опечалена его словами, наоборот, она была весьма спокойна, «После того как ты вошел в Царство Божественного Цилиня, тебе удалось увидеть легендарного Божественного Цилиня?»
Юнь Че покачал головой, на его лице не было сожаления: «Нет. Да и не был я заинтересован в том, чтобы попасть внутрь. Моё участие в Божественном Собрании было необходимо только для того, чтобы отплатить за доброту старшей принцессы Хэлянь. Войдя в Царство Божественного Цилиня вместе с королевской семьей, я пробыл там всего несколько часов, после чего вышел и покинул страну».
«А?» удивление отразилось на нефритовых щеках Хуа Цайли: «Ты действительно просто… сразу же ушел? Эта королевская принцесса не задержала тебя? Они… особенно она, должны были бы с большой неохотой отпустить тебя».
Юнь Че улыбнулся и покачал головой: «Помогши королевской семье Хэлянь получить квалификацию для вступления в Царство Божественного Цилиня, я уже в достаточной мере отплатил за её доброту, и, поскольку долги были уплачены, у меня не осталось причин продолжать оставаться в Царстве Цилиня Бездны».
«Также как и ты, я подумал, что она, вероятно, захочет удержать меня, и что прямой отказ непременно разобьет ей сердце. А ведь мой мастер учил меня, что, будучи мужчиной, ты можешь вредить телу женщины, но не можешь разбивать ей сердце. Так что мне пришлось принять решение уйти, не попрощавшись».
«В таком случае…» слегка наморщила лоб Хуа Цайли, пытаясь постигнуть смысл его слов.
У нее было столько вопросов, которые она хотела задать ему, столько вопросов, что на мгновение она не знала, с чего начать.
Ведь в нем было так много того, что было для нее глубоко новым.
Особенно её удивляло то… что он вызывал такое же глубокое любопытство даже у её тети.
После долгого молчания девушка вдруг посмотрела в сторону: «Кстати, господин Юнь, откуда вы родом? И почему вы один?»
«Моё происхождение?» Юнь Че покачал головой: «У меня его нет».
«Нет… происхождения?» Хуа Цалйи не могла понять: «Как человек может не иметь происхождения? Например, твой дом, твои родители и родственники…»
Юнь Че посмотрел вперёд: «В этом мире у меня нет ни дома, ни родителей, ни родственников».
Его дом, родители и родственники находились не в мире Бездны.
Так что он не сказал ни слова лжи.
Но когда эти слова уловила Хуа Цайли, она услышала, как он спокойным тоном говорит самые жестокие слова в этом мире.
Хуа Цайли сразу же повернулась, звёзды в её глазах в этот момент были готовы разломаться вдребезги, и даже её голос стал намного тоньше, «Это… произошло ли что-то серьёзное?»
Мужчина в поле её зрения снова покачал головой, тон был такой же ровный, как и прежде: «С тех пор как я пришел в этот мир, у меня никогда не было дома. А своих родителей и родственников я даже не видел, что уж тут говорить о моём происхождении. Что касается перемен… то, что является переменами для других, я на себе не прочувствовал».
«Потеря может причинить боль только тому, кто когда-то владел. А что касается меня… в этом огромном мире Бездны мне нет места».
Голос его был ровный, как ветер, без каких-либо эмоций. Но стоило ему попасть в уши юной девушки, её дыхание внезапно остановилось, а на сердце и душу упала тяжелая ноша вместе со жгучей болью.
Однако Юнь Че вдруг повернул голову и рассмеялся, глядя в горящие глаза девушки: «Звучит грустно, да? Хахаха, для меня эти слова ничего не значат. В конце концов, я уже давно к этому привык».
Звездочки в глазах девушки, казалось, разбились ещё несколько раз под звук его смеха.
Юнь Че втайне фыркнул… настолько сильное сочувствие и такое трепетное сердце и правда могут принадлежать божественной дочери?
Её жизненный путь слишком короток.
Лучше для него быть не может.
В то же время в его сердце зародилось еще большее сомнение: …Согласно информации, полученной им в Царстве Цилиня Бездны, и тем немногим воспоминаниям, которые он получил от Мэнь Цзяньчжоу, имя божественной дочери Хуа Цайли Царства Разрушения Небес было известно миру по крайней мере тысячу лет.
В его восприятии люди, пережившие тысячелетие, и бровью не поведут при виде гор трупов и моря костей, не говоря уже о сочувствии человеку с мрачным прошлым.
Даже если она жила как птица в клетке, даже если она никогда раньше не спускалась в этот мир, у нее, по крайней мере, должна быть тысяча лет жизненного опыта. Неужели ее знания о человеческой природе и законах выживания могут быть настолько поверхностными и незрелыми?
«А может, раньше оно у меня когда-то было,» он совершенно непринужденно прошептал такую простую фразу.
Сердце девушки было тронуто, и она спросила: «Ты имеешь в виду, что… потерял память о прошлом?»
Юнь Че кивнул головой: «Когда я очнулся в этом мире, я столкнулся с бесконечной тьмой, а также с мастером, который меня и разбудил. Мастер сказал мне, что в то время мне должно было быть около десяти лет, мое тело и душа получили серьезные травмы, и если бы я не встретил мастера, то уже бы наверняка умер».
«В то время моя поврежденная душа также была исцелена чудом мастера. Возможность ее возрождения — это уже чудо в понимании этого мира. Что же касается воспоминаний о прошлом, то они все давно уничтожены и рассеяны, и от них не осталось и следа. Мне уже никогда до них не дотянуться».
Его голос был ровным и мягким, как будто он рассказывал о дневной рутине. В нем не было ни грусти, ни разочарования, ни жалоб на судьбу, ни даже следа тоски по утраченному прошлому.
Хуа Цайли смотрела на него, бессознательно ошеломленная, и прошло много времени, прежде чем она опустила голову и мягко сказала: «Я никогда не встречалась со своей матерью, а дата моего рождения — годовщина смерти моей матери».
Юнь Че «…»
«Мой отец всегда был очень, очень добр ко мне, и моя тетя, и… все очень добры ко мне, но я все еще регулярно думала о своей матери, которую никогда не видела, завидуя тому, что другие могут прочувствовать любовь и негодование своих матерей, и всегда сожалела о том, что моя собственная жизнь никогда не будет такой же полноценной».
Она продолжила: «Но однажды я стала свидетелем бесконечной тьмы… я беспомощно наблюдала, как нескольких новорожденных жестоко выкидывают из-за отсутствия у них врожденных способностей к росту».
Видеть чужие страдания в тысячу раз более душераздирающе, чем слышать, как кто-то говорит о них. Но в этом жестоком мире Бездны подавляющее большинство живых существ уже давно привыкло к этому.
«Именно тогда я осознала, что мне очень даже повезло».
Она подняла глаза и снова посмотрела на него утешающим взглядом, и только она собиралась открыть рот, как Юнь Че с прищуром посмотрел на нее в ответ: «Ты ведь не собираешься начать меня утешать, правда? Я никогда не чувствовал себя несчастным, наоборот — я всегда считал, что я самый счастливый человек в этом мире».
«Не нужно даже упоминать моё чудесное воскрешение. Встреча с мастером — самый больший дар, о котором другие не смогли бы и помечтать за десять тысяч жизней».
При слове «мастер» его тело почти бессознательно выпрямилось, голова слегка наклонилась, а в глазах, которые даже в опасных ситуациях не проявляли никаких эмоций, вспыхнуло глубокое восхищение.
«Твой мастер, должно быть, очень впечатляющий и интересный человек,» Хуа Цайли понизила голос, после чего осторожно и с некоторым искушением спросила: «Он, должно быть, очень знаменит, верно?»
Внимание Хуа Цинъин мгновенно сосредоточилось на теле Юнь Че, она приготовилась уловить малейшие движения его мышц.
Победа над практиком Царства Божественного Вымирания, будучи Божественным Мастером, культивация пяти элементальных сил, а также глубокая сила света, которая доселе существовала только в записях… Ей стало в миллион раз любопытнее, что за монстр был учителем Юнь Че.
С её-то обширными знаниями, она не могла найти никого, с кем бы могла его сравнить.
Юнь Че покачал головой и медленно и серьёзно сказал: «Сестра Цюй спасла мне жизнь, а потому я не должен скрывать этого. Однако… Мастер был так добр ко мне, как небеса, и у него всегда было мало требований и просьб ко мне, одна из которых — никогда и ни при каких обстоятельствах не раскрывать его личность внешнему миру».
Хуа Цайли ошеломилась и поспешно сказала: «Мои слова перешли границы».
На лице Юнь Че появился легкий стыд, и он, поколебавшись, сказал: «Мой мастер на самом деле не человек современного мира, и даже… вообще не человек, а скорее сгусток не развеянной души. Помимо меня, он не имел связи ни с кем в этом мире. Поэтому его могущественное имя никогда не звучало на устах жителей Бездны».
«Мое спасение было случайностью, сподвигнутой его доброй мыслью… Единственное, что я могу сказать сестре Цюй: пожалуйста, прости меня».
В его голосе прозвучали нотки извинения, отчего сердце Хуа Цайли наполовину потеплело, а наполовину слегка испугалось. Она покачала головой: «Учение мастера, конечно, нужно уважать. Значит, ваш учитель теперь…»
Юнь Че слабо улыбнулся: «После того как учитель отдал мне все, что имел, он растворился между небом и землей. С тех пор я путешествовал один, и, не успел я ничего осознать, как прошло уже много лет».
Далеко в небе брови Хуа Цинъин сошлись, и с ее губ сорвался негромкий шепот: «Древний остаток души?»
В древней бездне пало бесчисленное множество богов и дьяволов. С постепенным ослаблением пыли Бездны и появлением Земли Жизни некоторые из них начали даже выживать, в то время как многие другие несчастные сумели только сохранить остатки своих душ в различных формах.
В древние времена древние души находили довольно-таки часто, но с годами они становились все реже и реже. В настоящее время и сотни тысяч лет не хватит, чтобы найти одну такую.
Если «мастер» Юнь Че был древней душой, которую ранее никогда не обнаруживали, то странные способности на его теле, которые не должны были существовать, хорошо объяснялись таким образом.
…………
Восточная Божественная Область, Стена Изначального Хаоса.
Чи Ву, Цянье Инъэр и Шуй Мэйинь стояли перед стеной изначального хаоса, их лица были мрачными.
Направление источника звука, указанное звездными царствами, фрагменты планет, разрушенные этой звуковой волной, — все указывало на то, что… источником этого ужасного звука является не определенное планетарное звездное царство, а Стена Изначального Хаоса!
Шуй Мэйинь протянула руку, и Пронзатель Мира, утративший свою алую божественную ауру, коснулся стены хаоса, от которой исходила сила изначального закона. Через мгновение она прошептала: «Она цела. Однако даже если Стена Изначального Хаоса была повреждена, она восстановилась в одно мгновение. Сейчас уже невозможно сказать, какой она была раньше».
«Это место…» медленно выдохнула Цанье Инъэр, «Почти такое же, как и тогда, когда Император Поражающих Небеса Дьяволов разрушила стену и вернулась в наш мир».
«Может ли быть так, что Император Дьяволов и те Божественные Дьяволы под ее командованием…»
«Невозможно,» не успела Цянье Инъэр закончить фразу, как ее прервала Чи Ву: «Император Дьяволов и ее подчинённые могли существовать во Внешнем Хаосе столько лет только опираясь на пространство, созданное Пронзателем Миров. В конце концов, чтобы прорваться сквозь Стену Изначального Хаоса, она также полагалась на его силу».
«Император Дьяволов оставила Пронзатель в этом мире, когда вернулась назад. Без поддержки Божественной Силы Пронзателя Мира защищенное пространство во Внешнем Хаоса, несомненно, быстро разрушится. Спустя столько лет Император Дьяволов и подчиненные ей Божественные Дьяволы уже давно должны были сгинуть».
Она намеренно избегала одного человека, когда говорила всё это… Жасмин, точно также отброшенную во Внешний Хаос. Ее существование было слишком хрупким по сравнению с Императором Дьяволов и толпой Божественных Дьяволов. В тот момент, когда она попала во Внешний Хаос, она уже была обречена.
«Даже если они выжили, без Пронзателя Миров Императрица Дьяволов просто не сможет разрушить Стену Хаоса».
То, что сказала Чи Ву, было обычной констатацией фактов. Цянье Инъэр и Шуй Мэйинь не смогли ничего возразить.
В тот момент, когда Император Дьяволов оставила Пронзатель Миром здесь, было решено, что она и Божественные Дьяволы вскоре будут погребены во Внешнем Хаосе.
«Похоже, у тебя есть иное объяснение?» спросила Цянье Инъер.
Чи Ву слегка кивнула: «Я порылась в знаниях Императора Дьяволов Нирваны, и обнаружила, что подобные ситуации происходили много раз в древние времена, в среднем раз в шесть миллионов лет. Причиной было либо механическое воздействие материи внешнего хаоса, либо взрыв, спровоцированный ударом пространственных вихрей внешнего хаоса о стену изначального хаоса».
Цянье Инъер ненадолго задумалась и сказала: «Похоже, это объяснение легко принять».
«Не может быть, чтобы в руках Императора Дьяволов нашёлся еще один Пронзатель Миров».
Чи Ву отвела взгляд и больше не смотрела на Стену Изначального Хаоса: «Всё живое в Царстве Богов охвачено страхом, вызванным вторжением Бездны, нам и так было нелегко успокоить бушующую толпу, и мы не можем допустить ещё большего хаоса».
Она вытянула пальцы, и перед ней расстилилась довольно большая темная глубокая формация, передающая звук.
«Эта звуковая волна была вызвана тем, что Внешний Хаос ударился о Стену Изначального Хаоса, и теперь всё вернулось в норму, и в ближайшем будущем этого не повторится. Хуа Цзинь, как можно скорее донеси эту теорию до всех слоев общества, чтобы успокоить сердца народа».
Формация голосовой передачи была убрана, и Чи Ву решительно обернулась: «Стена Изначального Хаоса — это нечто, находящееся за пределами законов этого мира, и даже если мы потратим в десять тысяч раз больше усилий, мы не сможем её постигнуть. Теперь, когда мы нашли единственную возможную причину, нет необходимости тратить на это больше сил».
Ни Цянье Инъер, ни Шуй Мэйинь не сказали ни слова. Три женщины ушли, но каждая была охвачена своими мыслями.
Чи Ву никогда не была человеком, который легкомысленно принимает решение. Она находила наиболее вероятную и подходящую причину, но в глубине ее души и сердца всегда оставалось место для темного течения мысли, которое не прекращалось ещё долгое время.
Благодаря остаткам памяти Императора Дьяволов Нирваны, познания Чи Ву были намного выше, чем у любого живого существа в этом мире.
Как бы ни были сильны Древние Боги Творения и Императоры Дьяволов, пробить Стену Изначального Хаоса даже для них было бы невозможно.
С учетом знаний Императора Дьяволов Нирваны, разрушить Стену Хаоса могли только Карающий Небеса Божественный Меч, Колесо Десяти Тысяч Несчастий Злого Младенца и Пронзатель Миров с его чрезвычайно сильной пространственной божественной силой!
От Карающего Небеса Меча не осталось и следа с древних времен, а «Пронзатель Миров» в руках Шуй Мэйинь уже истощил божественную силу.
Что касается Злого Младенца…
У Чи Ву внезапно перехватило дыхание.
Но тут же внезапная вспышка ошеломления полностью исчезла.
Пусть даже Злой Младенец был отправлен во Внешний Хаос вместе со Звёздным Богом Небесной Резни Жасмин, его сила давно истощилась из-за непрерывных изменений ауры Изначального Хаоса, и хотя Жасмин, превратившаяся в злого младенца, могла убивать Божественных Императоров как тараканов, она была гораздо более слабой, чем Мо Бэйчэнь, обладавший силой всего лишь полубога.
Иными словами, сила Злого Младенца этой эпохи даже близко не стояла с Царством Полубогов. По сравнению с Божественными Дьяволами Внешнего Хаоса она была еще более незначительной.
Невозможно было, чтобы настолько ослабевший злой младенец выжил во Внешнем Хаосе, и тем более выпустил достаточно силы, чтобы даже просто потрясти Стену Изначального Хаоса.
Чи Ву тайно выдохнула и постаралась отбросить все свои странные мысли.
Над головой нависла Бездна, а Юнь Че подвергает себя смертельному испытанию… В этом и так злосчастном мире не следует возрождать ещё большее уныние и панику.
В это время Шуй Мэйинь крепко сжала в руках Пронзатель Миров, и по ее морю души пробежала необъяснимая дрожь.
Когда артефакт коснулся Стены Хаоса, он… задрожал?
Была ли это иллюзия?..
…………
…………
