Словно в сказочной стране повсюду виднелись бесконечные горы, пики которых скрывались в настоящем море облаков.
На вершине одного из пиков стоял высокий человек. Он был одет в белую мантию, руки скрывал за спиной, а его волосы длиной до пояса элегантно плясали на ветру.
Небеса были вровень с ним, а земля и все духи мира находились у него под ногами. И даже сейчас, когда он просто стоял и молчал, у его ног собирались бесчисленные плывущие облака, а все стихии и ауры окружающего пространства осторожно и жадно приближались к нему, ничуть не желая расставаться.
Сзади него подул свежий ветер, подхватывая взволнованный крик юноши: «Старший Ни Сюань! Хаа… Я наконец-то нашел тебя».
Услышав крик юноши, человек в белой одежде с улыбкой обернулся.
Внезапно ветер стих, и небо потемнело.
Его внешность, казалось, воплощала мужские и женские представления всего мира о мужской красоте: белый нефрит лица, брови в виде мечей, взгляд, полный блестящих звёзд, донельзя совершенные черты лица, в то же время несущие в себе нужное количество грубости, и теплые глаза, заставляющие людей утопать в их глубине и бесконечно изучать их.
А всё потому, что он был Богом Сотворения Элементов Ни Сюанем, вершиной мужской красоты по общему мнению божественной и дьявольской расы, как Ли Суо среди женщин.
Он посмотрел на юношу, его улыбка была лёгкой и изящной, как сказочный ветер над облаками: «Ты, должно быть…»
Юноша закивал, и даже через спину можно было почувствовать переполняющее его волнение: «Божественный отец согласился! Он разрешил мне поклоняться тебе как своему учителю и следовать за тобой, чтобы культивировать в течение следующей тысячи лет».
Сказав это, он с тяжелым стуком опустился на колени: «Ученик Мо Су выражает почтение мастеру…».
«Погоди-ка!»
Ни Сюань не двигался, но невидимая сила запечатала голос юноши, который вот-вот должен был выйти из его рта, одновременно поднимая его с колен: «Твой божественный отец тебе разрешил, но я ещё не сделал этого».
Юноша был поражён, после чего с опаской сказал: «Но ученик… э-э, неужели этому младшему чего-то недостаёт? Он по-прежнему просит Старшего научить его. Этот младший, конечно же, в ответ удвоит свои усилия по совершенствованию и исправит все недостатки».
Ни Сюань рассмеялся и покачал головой, наполовину беспомощно, наполовину мягко: «Только посмотри, как ты следуешь формальностям, чтобы не сбиться с пути».
«Я был очень удивлен, узнав, что этот старый хрыч действительно согласился на это,» Ни Сюань продолжил: «Может быть, твои последние успехи были настолько плохи, что он… оказался настолько зол, что не мог больше тебя видеть?»
Слова Ни Сюань были чрезвычайно прямолинейны и укололи сердце юноши, и он стыдливо повесил голову: «Это… мне нужно достигнуть девяносто девятой ступени техники Небесного Меча, но я нахожусь на семьдесят третьей ступени уже триста двадцать лет. Божественный Отец сказал что в этой жизни я не смогу постигнуть эту технику».
«Хахахахахаха,» Ни Сюань, однако, рассмеялся: «Действительно, это слова этого старого мошенника. Весь мир видит, насколько ты талантлив. Можно сказать, что никто среди божественной расы не может сравниться с тобой».
«Но этот старый хрыч никогда не признается, что это он плохо тебя учил. Учитывая то, как он себя ведёт, даже самый величайший гений, попав в его руки, превратится в рухлое бревно, которое не смеет преступать формальности».
«Связанный по рукам и ногам, скованный сердцем и душой, уже то, что ты можешь культивировать до семьдесят третьей ступени Небесного Меча, весьма примечательно».
Молодой человек поднял голову, его глаза странно блеснули: «Мой божественный отец никогда не хвалил меня так. Он часто говорит, что я…»
«Что ты родился талантливым, но глупым? Небрежно культивировал всё это время? Или что у тебя слишком много иллюзий по поводу будущего?» Медленно и неторопливо проговорил Ни Сюань.
Юноша был удивлен, а затем преисполнился восхищения: «Достоен называться Старшим Ни Сюанем! Старший действительно больше всех понимает моего божественного отца. Он и правда говорил именно так».
«Этот старик уже давно разучился говорить что-то новое,» Ни Сюань фыркнул: «Он нюхает один и тот же запах своего пердежа уже десятки миллионов лет».
Пусть у него было дьявольски красивое лицо, но говорил он очень непристойно и даже вульгарно.
Стоящий перед юношей человек явно насмехался над его отцом, но он смотрел на него яркими глазами, излучающими искренние усердие и благоговение… потому что он был единственным человеком в мире, который осмеливался порочить его божественного отца. Каждый раз, когда юноша оказывался рядом с ним, он словно попадал в другой, совершенно неведомый мир.
Ему не нужно было больше подавлять себя, не нужно было волноваться, не нужно было сомневаться в себе… ему даже совсем не нужно было заботиться о том, ровен ли темп его голоса, не нарушено ли выражение его лица и не прерывисто ли дыхание.
«На самом деле он прекрасно знает, что не годится в учителя, но он не мог потерять своё лицо, умоляя меня напрямую, поэтому он воспользовался твоим случаем, притворившись шокированным и разочарованным, и согласился на твою просьбу. Полагаю, он прорычал: «катись и без успеха не возвращайся», когда выпроводил тебя за дверь»».
Уголки рта юноши широко раскрылись, а глаза округлились: «Да… так и есть…»
Ни Сюань выглядел так, словно считал это само собой разумеющимся: «В этом мире действительно нет никого лучше этого старого хрыча».
«Мо Су,» Назвал он имя юноши, «Следуй за мной, и я смогу гарантировать, что в течение следующей тысячи лет ты сможешь полностью овладеть техникой Небесного Меча».
Юноша наклонил голову, не решаясь поверить: «За тысячу… тысячу лет?»
Ни Сюань раздвинул брови и улыбнулся: «Что? Твой божественный отец не сказал тебе, что мне потребовалось всего четыреста лет, чтобы овладеть девяносто девятой ступенью техники Небесного Меча?»
Молодой человек покачал головой: «Божественный отец никогда не говорил об этом. Но прислужник-меченосец Брахма говорил. В тот же день я попросил у божественного отца подтверждения, но в ответ он только хмыкнул, и я не решился спросить снова. Оказывается… это правда!»
Ни Сюань сказал: «В те времена твой Божественный Отец только-только создал Технику Девяноста Девяти Ступеней Меча Небесной Кары, утверждая, что кроме его техники в мире не существует более истинного пути меча, и что даже мне понадобится не менее тысячи лет, прежде чем я смогу хотя бы прикоснуться к его технике. Поэтому я заключил с твоим божественным отцом пари, поспорив, что смогу понять девяносто девять ступеней за тысячу лет».
«Ну и, как ты уже знаешь, потребовалось всего четыреста лет, чтобы твой отец проиграл. Даже жаль, что ты тогда еще не родился, ты бы смог своими собственными глазами узреть, как лицо твоего божественного отца чернеет сильнее, чем дно горелой кастрюли. Это было очень красивое зрелище».
«Старший… действительно слишком потрясающий,» Восхищение Ни Сюанем в сердце юноши стало ещё сильнее: «Но что вы ставили на кон?»
«Всё просто. Кто бы ни проиграл, он пообещал другой стороне одну вещь,» Ни Сюань улыбнулся и сказал: «Это обещание может быть как маленьким, как песчинка, так и слишком большим, перекрывая небо. Я сказал об этом вскользь, но, к сожалению, твой божественный отец был слишком самодоволен своей недавно созданной техникой и согласился».
«Что же Старший заставил делать моего отца?» Молодой человек был полон любопытства. В конце концов, в этом мире было очень мало людей, способных обескуражить его божественного отца.
«До сих пор — ничего,» В мягкой улыбке Ни Сюаня появился лёгкий намёк на злобу: «Мне не нужно было ничего от него требовать, так что я просто оставил его в подвешенном состоянии. Твой божественный отец, как человек, для которого обещания — это вся его жизнь, с тех пор каждый раз, как видел меня, слабел в душе на тридцать процентов».
С одной стороны был его биологический отец, а с другой — человек, которым он восхищался больше всего. Молодой человек не мог ничего с этим поделать, поэтому он еще раз упал на колени: «Возможность следовать за Старшим — самое большое желание и честь в жизни Мо Су. За эту тысячу лет Мо Су не позволит себе расслабиться и оправдает ожидания Старшего и Божественного Отца».
«Ты, дитё, видимо не можешь без коленопреклонства прожить и минуты,» Ни Сюань покачал головой и, щелкнув пальцами, снова поднял тело юноши: «Я позволю тебе следовать за мной эту тысячу лет, но в течение этого времени ты обязан отбросить все правила, порядки и формальности, которые твой божественный отец навязывал тебе все эти годы».
«Конечно!» Юноша тяжело кивнул головой: «Следуя за Старшим, я должен внимать его учениям».
«Очень хорошо,» Ни Сюань посмотрел на него и кивнул: «Тогда мое первое наставление заключается в том, что… тебе не нужно поклоняться мне как учителю, и в будущем больше не обращайся ко мне как к старшему. Лучше называй меня старшим братом».
«Что… а? Нет, нет… я не могу, никогда!» Юноша был сильно удивлен: «Как я могу…».
«Что? Это только самое начало, а ты уже не слушаешь?» Ни Сюань сузил глаза.
«Нет, я не смею,» Юноша испуганно покачал головой и заикнулся: «Но между молодыми и старшими есть порядок, а между низшими и высшими есть разница, и так как вы — Старший, которого я уважаю больше всех, так как же я могу обращаться к вам с таким большим неуважением?»
«Эх, ну что ты такое опять говоришь? Какое старшинство и неуважение? Ты даже ярмо «старшинства» не желаешь снять, тогда как путешествие со мной будет отличаться от того, как ты жил раньше?» Ни Сюань отвернулся и разочарованно сказал: «Уходи, тебе нет нужды следовать за мной».
Трепет мгновенно охватил все тело юноши, и он торопливо проговорил: «Нет… Старший… я… я вас послушаю, я… я…»
Старший брат… Вроде бы простые два слова, но на устах юноши они были так же тяжелы, как миллиард тонн.
Потому что эти два слова были скованы воспитанием, социальными ритуалами, правилами, небесным путём и этикой, которые глубоко вкладывались в него всю его жизнь….
Ни Сюань больше не слушал его и уже исчезал где-то вдалеке.
«Ах… подожди…» Юноша споткнулся и поспешил за ним. Только использовав всю свою силу воли он смог выдавить из себя два этих слова: «Старший… брат…»
Фигура Ни Сюаня мгновенно остановилась, и он с улыбкой огляделся: «Вот это уже больше похоже на то, что я хотел бы слышать. Давай ещё».
Тело юноши стало деревянным, глаза на мгновение дрогнули.
Когда из его уст вырвались два противоестественных слова, нарушивших устоявшийся порядок, ему показалось, что из его черепа что-то вырвалось… Он как будто переместился из одного мира в другой. Мир вокруг, правда, не изменился, но как будто бы поменял все свои краски.
«Старший… брат,» Хотя лицо и тон его голоса были по-прежнему несравненно тяжелыми, на этот раз слова вышли явно намного легче, чем в первый раз.
«Хахахахаха!» Ни Сюань весело рассмеялся и, подлетев к юноше, положил руку ему на плечо: «Правильно! С сегодняшнего дня мы с тобой начнем путешествовать по миру вместе, как братья, беседуя о чём угодно и когда угодно! И никаких «старших мастеров», мне даже думать об этом — неприятно!»
Юноша ошарашенно согласился: «Старший говорит правильные вещи».
«… Как ты меня назвал?»
«Старший брат… Старший брат Ни Сюань!» Юноша быстро поправился, и на этот раз его слова выходили ещё более плавно, чем во второй раз.
«Называй меня только так, и особенно только так, пока мы в Нижних Царствах,» Ни Сюань резко заговорил: «Продолжительность жизни людей в Нижних Царствах очень мала, большинство из них живут не более ста лет. Если вон та маленькая девочка услышит, как ты называешь меня Старшим, я потеряю в своём обаянии».
«Это… как смиренный дух низшего мира может попасть в поле зрения Старшего… Старшего брата».
Ни Сюань улыбнулся, покачал головой и, ничего не объясняя, похлопал юношу по плечу: «Смирение низшего духа должно быть у тебя в сердце, а не в уме».
«Главная причина твоего медленного продвижения в технике Небесного Меча заключается в том, что ты закован в слишком тесные рамки, в оковы, в которых находится не твой меч, а твоё сердце».
«Состояние ума беспокоит твоё понимание меча».
«И никогда до этого ты не осознавал существования этих оков, а наоборот, относился к ним так, как будто они жизненно необходимы, постоянно их усиливая».
Говоря это, он смотрел на растерянные глаза юноши: «Ничего страшного, если ты не понимаешь. Торопиться некуда, ты еще молод, и времени у тебя еще предостаточно. Это большая редкость, что старый упрямец был готов отдать тебя кому-то, так что я не могу больше стоять и смотреть, как ты становишься молодым упрямцем».
«Вперед!»
Он обхватил юношу руками и спрыгнул с вершины облака, упав прямо на бушующий горный ветер.
«Старший Брат, куда мы идем?» На этот раз Юноша выкрикнул «Старший брат» с совсем небольшим усилием.
«В нижний мир».
«А? Нижний мир?»
«Хаха, просто следуй за мной… хм? Судя по твоей ауре, ты всё ещё «молод»?»
«Божественный отец наставлял: мужчина должен думать головой…».
«Стоп! Я не хочу слышать слова этого старого болвана. Итак, есть ли у тебя любимая?»
«Любимая? Нет… что такое любимая?»
«… А что ты думаешь о мужчинах и женщинах?»
«Божественный отец сказал, что любовь между мужчиной и женщиной должна быть подобна любви между божественным отцом и царственной матерью, они должны полагаться друг на друга и уважать друг-друга. При этом размножение должно восприниматься хорошо, а утоление низменных желаний — плохо…»
«Только послушай этот престарелый пердёж! Как же он ненавидит то, что когда-то сувал свою голову с задницей в Храм Жизни!»
«… Мой божественный отец сказал о тебе то же самое».
«Гм, пожалуй, воздержись от путешествия в Нижние Царства на несколько дней. Сначала я собираюсь поколотить твоего божественного отца».
«А? Старший Брат, ты… ты действительно идёшь… а… эй, подожди! Старший брат Ни Сюань, я был не прав, я больше никогда не буду говорить глупости… Старший Брат!»
«Хахахахахаха!»
Конечно, Ни Сюань не отправился к его божественному отцу, он подхватил юношу и полетел, сопротивляясь ветру, прямо в другой, совершенно неизведанный мир.
……
«Старший Брат, есть вопрос, который я всегда хотел тебе задать. Ты взял меня с собой в путешествие по стольким мирам, и я заметил, что тебе особенно нравится наблюдать за тысячами женщин. Но почему ты… всегда просто смотришь издалека?»
«Конечно, у меня уже есть кое-кто в сердце. Если однажды и у тебя появится та, кто сможет тронуть твое сердце и душу и войти в твои мечты, ты поймешь, что даже великолепие других женщин в мире не так хорошо, как тот сладостный момент, когда она кидает тебе свой взгляд».
«Этот человек… старшая Ли Суо?»
«Хахахахаха! Разве теперь это не знает весь мир?»
«Но прошло столько лет, а Старший Брат все еще очень одержим ею. Я всегда чувствовал, что с характером старшей Ли Суо…».
«Надежда всегда умирает последней. По крайней мере, она того стоит. Пусть пока безрезультатно, но… Мо Су, если однажды ты тоже встретишь такого человека, ты поймешь, что даже если тебе останется только безрезультатно следовать, это сделает тебя счастливым».
«… Действительно ли любовь мужчины и женщины так тонка?»
«Словами это не описать. Когда ты встретишь ту, с которой будешь вместе, ты точно поймешь. Что касается твоего Старшего Брата и Божественного Отца, тебе не нужно беспокоиться. Твой божественный отец однажды сражался со мной за её руку, но, в итоге, встретил твою мать. Значит, в этом мире остался только я, кто сможет стать достойной парой для Ли Суо».
«То, что сказал старший брат, — верно! Старший Брат единственный в мире, кто обладает квалификацией, позволяющей ему быть совместимым со Старшей Ли Суо! Старший брат воспрянет духом, и следующий раз, когда мы пойдем в Храм Жизни, если ему понадобится помощь, он может просто попросить!»
«Хахаха, хорошо! Сердце твоего Старшего Брата принадлежит Ли Суо, это видно на Земле и на Небе, на Солнце и на Луне, и даже превратности судьбы не смогут изменить этого! Я не верю, что не смогу растопить ледяное сердце Ли Суо!»
……
Картинка резко поменялась.
Это были всё те же горы, всё то же море облаков, но с той разницей, что ранее белые облака приобрели цвет глубокой, насыщенной тьмы.
На вершине горы стоял Ни Сюань, а рядом с ним — одетая в черное женщина с фигурой на полфута длиннее его.
Лицо женщины было необычайно красиво, но что было в миллион раз лучше её лица — так это её героический и благоговейный дух, сквозивший сквозь ее брови, скулы, глаза… и даже каждую клеточку кожи.
Любой, кто смотрел на нее, не сомневался, что перед ним единственная и неповторимая, самая верховная женщина этого мира.
Любой, кто попадался ей на глаза, казалось, в одно мгновение оказывался втянутым в пучину трусости и страха.
Стоящий рядом с ней Ни Сюань не имел благочестивой осанки Бога Творения, его взгляд был мягок, как вода, на лице плавала улыбка, а глаза не имели и половины присущей старшим богам остроты и силы, совсем как у робкого сына благородной семьи, только что попавшего в свет.
«Ни Сюань, ты пообещал мне три вещи… перескажи их,» Женщина смотрела вперед, ее голос был холодным и жестким.
Рот Ни Сюаня расплылся в улыбке, и он без всяких колебаний заговорил: «Во-первых, в течение 30 000 лет всему миру станет известно, что Цзе Юань — жена Ни Сюаня».
«Во-вторых, что бы ни случилось, мы должны встречаться здесь каждый год».
«И в-третьих — никогда больше не видеться с Ли Суо».
«Хмф!» Женщина слегка повернулась: «Слово в слово, считай, что тебе повезло. Но… даже мы не можем сопротивляться превратностям этого мира, так что первые две вещи ещё могут рассматриваться спустя рукава. Но третью вещь… ты просто обязан соблюдать! Иначе…»
«Иначе накажешь меня за то, что я превратился в грязного старикана,» Ни Сюань взял женщину за руку и улыбнулся, глядя на ее лицо.
Женщина дважды символически попыталась посопротивляться, прежде чем гордо сказала: «Ты догадливый. Не волнуйся, даже если ты превратишься в грязного старика, я все равно буду желать тебя, и, может быть, даже сделаю тебя еще грязнее и уродливее, чтобы у тебя не было лица, чтобы снова увидеть ту маленькую Ли Суо, о которой ты так мечтал».
«Хорошо,» Ни Сюань согласился, его глаза были полностью заполнены щеками Цзе Юань: «Пока ты рядом со мной, всё будет хорошо».
«…» Губы Цзе Юань слегка шевельнулись, и через некоторое время она мягко сказала: «Последняя часть Запретного Канона Богов и Дьяволов скоро будет завершена, и после этого твое Темное Ядро полностью пробудится. Тогда у тебя уже не будет пути назад».
«То, что ты сделал для меня… равносильно тому, чтобы пойти против неба и сойти с пути. Ты не пожалеешь об этом?»
«Нет».
Ни Сюань смотрел вдаль, на бескрайние просторы неба и земли, и его голос звучал бесконечно мягко и решительно: «Мы не ошибаемся. Ошибаются упрямцы, полные предрассудков и ошибочного восприятия».
«Если быть в гармонии с тобой противоречит Небесному Пути, то я готов быть человеком, восставшим против небес, независимо от того, каков будет конечный результат… И уж тем более я никогда не пожалею об этом».
Он поднял руку, и там, где находились его пальцы, появилось длинное темное лезвие меча.
«Последнее царство Запретного Канона Богов и Дьяволов будет названо «Восстание Против Небес»! А финальное искусство меча… «Восстать Против Неба Без Сожаления»!»
«Пусть это царство, это название — будет выжжено в моем сердце!»
……
Картинка угасла.
Но то, что переполняло Юнь Че, было болезненной тяжестью.
Ты пошёл против воли небес без сожалений… Но тогда о чём ты так горько печалился перед самой своей смертью…?
—-
