Кусянь слегка нахмурился: слова, которые прошептала Лун Цзян, были для него почти неразборчивы.
Знания и опыт Кусяня, человека, стоящего на пороге смерти, намного превосходили оные у всех присутствующих. Лун Цзян не только доказала, что она была самым настоящим первородным драконом, но и продемонстрировала талант, превосходящий всех первородных драконов вместе взятых, существовавших до неё… Он находился за пределами его восприятия.
Убийство Лун Цзян, даже если их прикрытие будет идеальным, не останется безнаказанным, как они себе придумали. Но их разум уже был опьянён Царством Полубога, так что он не смел поднимать эту тему.
Но что он не мог понять, так это то, почему Лун Цзян, имея настолько чудовищный талант, который позволил бы ей стать яркой звездой Клана Дракона, скрыла свою личность и явилась сюда… чтобы просто забрать Орхидею из костей Цилиня, которая не являлась даже низшим артефактом в сокровищнице Клана Дракона.
Без лишних слов, последний раз мрачно вздохнув в сердце, Кусянь сгустил на своей сухой старческой ладони шар чистого света, который был достаточно смертоносным, чтобы взорвать голову Лун Цзян.
Но не успела эта всепожирающая сила приблизиться к Лун Цзян, как яростная волна ветра безжалостно сшибла его с ног, мгновенно развеяв шарик чистой силы на его ладони.
«…!?» Кусянь удивленно обернулся назад… там, где он стоял раньше, возвышалась фигура Юнь Че. Бессознательно он собирался заговорить, но вдруг его лицо слегка изменилось.
В глазах Юнь Че всегда, даже перед Рыцарем Бездны, читалась уверенность и непоколебимость, совершенно не соответствующая его возрасту. Казалось, что ничего в этом мире не было достойно того, чтобы заставить его эмоции пошатнуться.
Но в данный момент аура вокруг него была настолько хаотичной, что даже окружающее его пространство смутно колыхалось, и во всём этом хаосе явственно ощущалась… мрачная злоба, заставившая трепетаться его бледную душу.
«Юнь Че, что ты делаешь!» Негромко крикнул Симэнь Божун, его голос и лицо были мрачными.
«Племянник Юнь?» Хэлянь Цзюэ тоже сильно нахмурился.
Эта была неожиданная, но далеко не неподконтрольная для всех сцена, и толпа естественным образом помимо удивления отозвалась настороженностью и явно растущей агрессией.
«Брат Юнь?» Мо Цяньин быстро летел к нему, «Что ты… делаешь?»
Юнь Че ничего не ответил, он пытался сделать всё возможное, чтобы успокоиться, но ему никак не удавалось этого сделать.
Тяжело опустившись на колени на окровавленный желтый песок, он дрожащими пятью пальцами вцепился в сломанную левую руку Лун Цзян, и из его рта раздался резкий до хрипоты голос: «Кто ты? Кто ты такая… Только что произнесённая тобой фраза… откуда ты её услышала!?»
Облака разной формы, бушующий ветер, белый дым, сон под солнцем в обнимку с цветами… В тот год в Запретной Земле Сансары он обнимал Шэнь Си и, преисполненный счастьем, небрежно пел о том, что видел. После этого Шэнь Си часто дразнила его этими стишками.
Эти постыдные слова Юнь Че, естественно, другим не рассказывал. Об этом знали только он, Шэнь Си и Хэ Линь.
Но если всё же потрудиться вспомнить, то когда он привел Юнь Усинь в Запретную Землю Сансары после того, как его короновали как императора, он печально напевал этот стишок, глядя на увядший пейзаж.
Но это же Бездна! Бездна, полностью отрезанная от того мира!
Откуда она знала! И почему её зовут Лун Цзян…
Видела ли она Шэнь Си?
Могло ли быть так, что Шэнь Си не умерла, а живёт здесь…
Это…
Она не умерла…
Она… она…
Юнь Че с силой прикусил кончик языка, и от резкой боли у него, наконец, немного прояснилось в голове, но ладонь, сжимавшая левую руку Лун Цзян, всё ещё неудержимо дрожала.
Сейчас его ментальная защита намного превосходит ту, что была у него прежде. После того, как он попал в Бездну, ему удавалось каждый миг проводить в холодной трезвости ума. Даже если бы он вдруг узнал том, что Шэнь Си жива, он никогда бы не потерял голову до такой степени.
Необъяснимая острая боль в сердце… полное смятение души… почему…
Голос Юнь Че, раздавшийся совсем рядом с её ушами, заставил Лун Цзян медленно поднять голову.
Когда ее лицо предстало перед Юнь Че во всей своей красе, его взгляд мгновенно стал неподвижным.
Не из-за двух ужасных черных полос, пересекающих её белоснежное лицо, а из-за… её глаз.
Несмотря на то, что они потеряли свой цвет, её глаза по-прежнему отражали тысячу огней и хранили десять тысяч иллюзий.
«Шэнь… Си…» Потеряв душу, пробормотал он, прямо как в свою первую с Шэнь Си встречу.
Эта пара глаз — самое красивое звездное озеро, которое Юнь Че видел в своей жизни, это пропасть, в которую он готов был упасть навечно… Именно эта пара глаз сделала Лонг Бая тем самым Верховным Богом, который погрузился в призрачный сон на сотни тысяч лет и не хотел от него просыпаться.
У лежащей перед ним Лун Цзян действительно были точно такие же глаза.
Она…
Она — …
«Хех…» Встретившись взглядом с Юнь Че, глаза которого потеряли свой цвет, Лун Цзян рассмеялась, и её улыбка, окрашенная кровью, несла в себе глубокое чувство насмешки и печали: «Юнь Че… ты действительно… всё еще помнишь имя моей матери…»
Кровь во всем теле Юнь Че, казалось, на мгновение застыла и загустела, в следующее мгновение резко устремившись к его голове: «Твоей… матери…»
«Шэнь Си… твоя… родная… мать..? » Одна короткая фраза, но как же сложно ему было её произнести.
Шэнь Си…
Родная… мать…
Она… Лун Цзян… девяносто лет….
Черный прилив времени…
Девять лет назад…
Его мысли были настолько хаотичными, что они безжалостно перекрывали друг друга… На мгновение Юнь Че даже показалось, что на него обрушились десять тысяч раскатов грома.
Он рванулся вперед, взревев срывающимся голосом: «А твой отец… твой отец! Может ли… быть… может ли быть..?»
Лун Цзян всё также холодно и насмешливо улыбалась: «У меня нет отца… этот человек не заслуживает… зваться моим отцом!»
Она, очевидно, находилась перед ним, но её глаза, похожие на два солнца, находились будто бы за крепостной стеной, наполненной льдом и неприятием: «Даже от имени «Юнь Си», которое мне подарила мать… я давно отказалась!»
Зрачки Юнь Че внезапно расширились.
Юнь… Си..?
Словно пребывая в трансе, он увидел, как перед его глазами предстали две бамбуковые дощечки, зарытые глубоко в Запретной Земле Сансары.
На одной из них было выбито слово «Си», а на другой — «Юнь».
Нет…
Это было не «Редкое облако», о котором он первоначально подумал.
Скорее…
Юнь Си!
Самое большое сомнение, которое у него было… почему Лонг Бай, охранявший Шэнь Си в течении сотен тысяч лет, вышел из-под контроля и внезапно убил её… оно сильно повлияло на душу Юнь Че в своё время.
Когда он покинул Запретную Землю Сансары и решил отправиться в Царство Звездного Бога, Шэнь Си… уже была беременна…
Она назвала их ребёнка… Юнь Си.
Те же глаза…
Необъяснимо родственные души…
Острая боль в сердце…
Вышедшие из-под контроля эмоции…
Оказывается…
Она дочь Шэнь Си!
Она — дочь Шэнь Си и… моя дочь!
Она моя дочь!
Даже если бы не было ничего другого, одни только эти глаза были неоспоримым доказательством.
Кровь во всём его теле яростно вскипала, а разум его был подобен бушующему морю… Он прикусил кончик языка и его рот наполнился кровью.
Его зрение начало проясняться: он увидел тонкую алую линию на уголке её губ, ткань, пропитанную кровью, огромную дыру в её животе, и кровавый песок под ней…
Он испытал жуткую боль в сердце, будто его резали тысячей лезвий, и ладонь, сжимавшая ее сломанную левую руку, была им поспешно отдернута.
Не говоря больше ни слова, Юнь Че закрыл глаза и сделал долгий вдох… Когда его глаза открылись, они уже были похожи на темную бездну.
Под пристальными взглядами толпы он медленно вытянул левую руку, подхватил Лун Цзян одной рукой и прижал ее к своей груди. Глубокая сила, беззвучно высвободившаяся наружу, начала медленно и нежно разливаться по её телу.
Ощущение их кровной связи было настолько же ясным, как и тогда, когда он обнимал Юнь Усинь.
Оказывается, у меня есть еще одна дочь…
Не могу поверить, что я никогда не знал, что у меня есть ещё одна дочь…
Шэнь Си в том году… какой должна была быть ситуация… какое отчаяние она должна была испытывать…
Лун Цзян не сопротивлялась, но вместе с тем в её погасших драконьих глазах не было ни капли тепла.
«Юнь Че, что ты делаешь?» Симэнь Божун сузил глаза.
Ответом ему была алая вспышка меча.
Высвобождённая мощь уничтожила летающие по округе ветер и песок, сокрушив тела каждого.
«Убирайтесь,» В его холодном голосе не было слышно и следа эмоций, он крепко держал Лун Цзян в левой руке, а в правой держал меч: «Кто останется — умрёт».
Несколько коротких слов заставили толпу измениться в лице, после чего раздался мрачный смех.
«Хе-хе-хе, как интересно,» Вместо того, чтобы раздражиться, Чжай Кэсе рассмеялся в довольно игривой манере: «Владыка Хэлянь, этот ваш «племянник Юнь», похоже, хочет доставить нам неожиданное удовольствие».
Все знали, что после случая с Чжай Ляньченом, Чжай Кэсе ненавидел сам факт того, что не может лично разбить Юнь Че на куски.
Ему и так было трудно держать себя в руках. Но теперь… Юнь Че самостоятельно прыгнул ему в руки!
Происхождение Юнь Че уже не имело значения. Даже Лун Цзян с настолько невероятным происхождением уже находилась одной ногой в могиле… Теперь, когда они отрезали себе пути к отступлению, одна жизнь, две — ничто не имело значения!
А теперь они могли отомстить и вымести свой гнев!
«Добродетельный племянник Юнь, что ты…» Хэлянь Цзюэ был в замешательстве, «Что ты только что сказал об её отце? Может быть… у тебя дружба с Кланом Дракона и ты знаешь ее отца?»
Конечно, ему совершенно не хотелось терять Юнь Че, и он уже неизвестное количество раз представлял себе, как Хэлянь Линчжу выходит замуж в Божественном Царстве.
Но если он действительно имеет какую-то глубокую связь с Лун Цзян и пытается спасти её…
Юнь Че ничего не ответил и медленно направился к ним, алый меч в его руке с каждым вздохом испускал всё более тяжёлую мощь.
«Хахахахахаха, очень интересно,» Ван Вэй громко рассмеялся: «Неважно, каково его происхождение, в конце концов, он все еще юнец, и он все еще думает, что может быть таким же смелым, как снаружи. Он совсем ничего не понимает… похоже, его ждёт ранняя смерть».
«Юнь Че!» Голос Хэлянь Цзюэ тоже был мрачным, как последнее предупреждение.
Бах! Бах! Бах!
Он ступал по зыбучему песку, но звук его шагов тяжелым молотом барабанил по их сердцам.
«Брат Юнь! Опусти ее… Брат Юнь!!!» Наблюдая за Юнь Че и Хэлянь Цзюэ, которые все сильнее и сильнее сближались, Мо Цяньин поспешно закричал.
«Отчаянно спасает её под угрозой смерти? О… Владыка Хэлянь!» Симэнь Божун мрачно сказал: «Вы и сами должны ясно понимать, каковы будут последствия, если Лун Цзян уйдет живой. А у этого Юнь Че с ней явно какая-то особая дружба… Если Лун Цзян умрет, а Юнь Че выживет, угадайте, что он будет делать после ухода из Царства Божественного Цилиня?»
«Но теперь мы должны быть ему благодарны за его глупую ошибку! Если бы он скрыл свои намерения… последствия были бы просто невообразимы!» Взгляд Чжай Кэсе обратился к Хэлянь Цзюэ, его глубокий голос сильно понизился: «Владыка Хэлянь, его позиция предельно ясна, вы же не надеетесь по-прежнему его защитить?»
«…» Пять чувств Хэлянь Цзюэ яростно дернулись, и он наконец закричал: «Кусянь, убери его!»
Он кричал «убери» вместо «убей», видимо, все еще питая иллюзии.
Приказ был отдан, Кусянь поднял свой широкий рукав… Но в тот момент, когда он собирался нанести удар, его тело вдруг замерло.
Он находился ближе всех к Юнь Че и первым почувствовал изменения его ауры… а также глаз, которые стали несравненно страшнее.
Юнь Че в его поле зрения стал совсем незнакомым ему человеком! Он был совершенно другим, чем раньше!
Тьма и безжалостность, таившиеся в его взгляде… казались такими, словно он прошёл море крови и пересёк горы трупов!
Никогда в жизни он не сталкивался с настолько тёмным взглядом.
Когда Кусянь ненадолго погрузился в раздумья, Мо Цяньин уже успел приблизиться к нему: «Подождите! Мастер, не делайте этого! Брат Юнь ни в коем случае не дружит с ней, иначе он мог бы изначально защитить её, а не ждать до сих пор».
Он уже стоял между Юнь Че и Кусянем: «Здесь должен быть какой-то скрытый замысел, давайте я сначала попробую узнать внутреннюю историю, а потом вы все сможете решить».
Не дожидаясь ответа безумной толпы, Мо Цяньин уже встал прямо перед Юнь Че, его лицо было несравненно серьезным: «Брат Юнь, ты умнее всех, кого я знаю, ты просто обязан понимать, что не сможешь её спасти… Ещё не поздно».
Бах!
Шаги Юнь Че, словно древний барабан, колотили сердце Мо Цяньина, а черные глаза, похожие на бездонную пропасть, заставили его сердце яростно биться.
Мо Цяньин стиснул зубы, вдруг его тело пришло в движение, его рука сконденсировала разрушительную каменную энергию и потянулась к Лун Цзян.
Кусянь был в ужасе: «Не подходи к нему!!!»
Бум —
Фигура Мо Цяньина застыла в воздухе, а разрушительный каменный свет в его руке резко распался задолго до того, как коснулся Лун Цзян.
Выражение его лица застыло, а глаза, стремительно терявшие цвет, медленно опускались вниз, недоверчиво глядя на огромный меч, пронзивший его туловище.
«Я сказал… кто останется… умрёт…» Голос Юнь Че был низким и хриплым, и в его тёмных глазах больше не было знакомых Мо Цяньину теплоты, мягкости и сияния, только леденящее душу равнодушие, как у презирающего мурьвьёв Бога: «Ты… оглох…!»
Бах!
Величественная мощь вырвалась наружу, за короткое мгновение отделяя от туловища Мо Цяньина раздробленые кости и превращённые в фарш конечности и отправляя их далеко в небо.
—-
