Они оба рухнули лицом в землю. Хан Суюн поползла к Ю Чонхёку. Похоже, её гнев не утихнет, если она не ударит его ещё раз, как-нибудь.
Её дрожащая рука собиралась ударить его по затылку, но, к сожалению, его дрожащая правая рука сначала с жалостью схватила её за запястье. Итак, руки двух человек начали борьбу за то, какие маленькие силы они оставили в воздухе, только потому, что они скучают друг по другу и слабо провисают. У них действительно не было ни капли энергии, чтобы продолжить.
Были видны разорванные шрамы, оставленные в небе при столкновении их историй. И вид далёкого Звёздного Потока можно было разглядеть в ужасно разорванном небе. Несколько оставшихся звёзд ночного неба сверкали и посылали слабые лучи света на двух людей.
Ю Чонхёк долго смотрел на это зрелище и заговорил, точно мимоходом:
— … Ким Докча должен быть рассеян до остальной части вселенной.
Душа Ким Докча рассыпалась на мелкие-мелкие кусочки. Сколько его «Я» действительно осталось в этих крошечных фрагментах? Даже Хан Суюн не была уверена.
Кроме того, девушка была уверена в том, что крошечный «Ким Докча» родился как нечто в устах миров, о которых она даже не думала. Он может возродиться как человек. Может быть, место было похоже на Землю. Возможно, на этот раз он будет рождён на другом континенте, а не на Корейском полуострове.
— Как ты думаешь, что этот дурак теперь стал счастливее?
В тот момент, когда она услышала его вопрос, Хан Суюн почувствовала, что что-то наконец-то подошло к концу.
У неё болело сердце. Хан Суюн могла ясно слышать звуки чего-то ломающегося — звуки истории, подходящей к концу. Звуки их по-настоящему долгого траура, наконец подходящего к концу. Это был звук кого-то, живущего только в своём прошлом, и наконец отпустившего это самое прошлое. В этот момент Хан Суюн была побеждена странной виной коррупции, предательства.
— Ким Докча, он…
— Возможно ли, что он не хотел, чтобы мы сдавались?
Может ли быть так, что даже если бы все остальные отпустили свою долгую мучительную скорбь, он хотел, чтобы только один человек продолжал совершать акты полной глупости ценой разрушения их жизни?
Она услышала, как Ю Чонхёк мучительно кашлянул и пробормотал то, что ей нужно было услышать:
— Я уверен, что у него всё хорошо. В конце концов, он крутой парень.
— …
— Он, вероятно, живёт своей собственной жизнью там и живёт счастливо. Кто знает, может быть, он в это же время читает другую странную книгу.
— Даже если мы найдём его, дурак, вероятно, ничего не вспомнит.
Это был конец их траура.
Больше не было смысла пересекать мировую линию. Даже если бы они нашли «Ким Докчу», что они могли сделать? Они точно не могли навязать прошлое тому, кто не помнил. Реинкарнированный Ким Докча не был «Ким Докчой». Того, кого они знали, больше не было в этой вселенной, независимо от того, куда они смотрели.
Даже тогда Хан Суюн всё ещё выпалила что-то странное:
— Мы этого не знаем. Если «Пути Выживания» также существуют в том месте, где он перевоплощается, тогда…
Сразу же она почувствовала озадаченность тем, почему она сказала что-то подобное.
— Как я уже сказала, Пути Выживания…
Её рот продолжал бормотать, возможно, чтобы отвергнуть её собственную волю.
— Ким Докча, «Древнейшая Мечта», был разбросан по всей вселенной.
Её разум начал выплёвывать дезориентирующие предложения одно за другим.
— Эта вселенная поддерживается воображением «Древнейшей Мечты».
— В таком случае, о чём мечтает «Древнейшая Мечта» сейчас?
Противные мурашки ползли по коже её рук. Хан Суюн даже не хотела думать об этом, но…
— Аджосси из иной мировой линии, вероятно, тоже любит книги. Правильно?
Это было действительно бессмысленное заблуждение.
Даже тогда, несмотря на то, что она знала об этом, Хан Суюн не могла остановить свой мыслительный процесс.
Ким Докча, читая чей-то роман с выражением, которое она не могла представить на другой стороне далёкой вселенной.
— Этот парень, он… Интересно, он всё ещё интересуется завершением этой истории? — спросила Хан Суюн.
— … О чём ты говоришь?
— Что если… Что если бесчисленные «Ким Докчи», разбросанные по остальной вселенной, прочтут одну и ту же историю в одно и то же время…
— Почему «Созвездия» пытались распространять свои истории как можно дальше и шире?
— Почему основой этого мира были «истории»?
— Что если все те Ким Докчи, которые забыли, что он «Древнейшая Мечта», мечтают об одной и той же истории?
Способ заново открыть Ким Докчу, не разрушая жизни перевоплощённых Ким Докчей, живущих в других мировых линиях.
Туманный, нечёткий голос Хан Суюн продолжал звучать:
— Что если история, о которой он мечтает… такая же, как история, которую мы все хотим…?
Её цепочка мыслей разорвалась только после того, как над головой Хан Суюн появилась чёрная тень.
— Этот район был отремонтирован как общественный парк, но благодаря вам обоим здесь полный хаос.
С каких это пор? Анна Крофт стояла там.
— Вы планируете пересечь мировую линию снова?
Хан Суюн запоздало пришла в себя, увидев лицо этой женщины. Затем она вспомнила заблуждение, которое только что приготовила, и девушке стало стыдно.
С самого начала эта идея была бессмысленной. Чтобы заставить Ким Докчей из других мировых линий мечтать о романе, который она написала. Какой это был безумный и пустой разговор.
Что ещё более важно, не было никакого способа пересечь другие мировые линии в этом мире, так или иначе.
Но тогда выражение Анны Крофт было несколько странным:
— Я думала, что такой день может наступить рано или поздно.
Её глаз излучал багровое сияние. Теперь её взгляд был направлен на шпиль музея.
На котором красовался Последний Ковчег.
Сердце Хан Суюн начало биться всё быстрее и быстрее. Такое было невозможно. Это не должно быть возможно, но… Как?
Ку-гугугу…
Медленно, очень медленно, так называемая копия начала всплывать с вершины музея.
Ю Чонхёк с высоко поднятыми бровями уже сидел и смотрел на находящийся в воздухе предмет.
Ковчег — его размер мог быть очень маленьким, но, без сомнения, это был ещё ковчег.
— Я собрала некоторые детали и исправила их за последние двадцать лет, на всякий случай. Если бы никто из вас не вернулся, то я собиралась навестить вас. Хотя не так много частей можно было спасти, и судно не было полностью отремонтировано…
Ковчег, медленно поднимавшийся вверх, развернулся как капсула и раскрыл свои внутренность. Это был очень маленький Последний Ковчег, где только один человек едва мог поместиться внутри.
— Это можно использовать. За исключением того, что только один человек может путешествовать на нём.
