Под нервным взглядом Фердинанда, слуга направился за дверь. Однако, стоило ему открыть ее, как тут же раздался шум: Бам! Бам! Бам!
Нахмурившись, он посмотрел на пять или шесть рабочих, что-то заколачивающих в коридоре. Кивнув, он прикрыл дверь и обратился к своему хозяину — “Сэр, все в порядке. Они просто ремонтируют стены”.
Облегченно выдохнув, Фердинанд подумал — ‘Боже, как же хорошо, что мы заключили соглашение’.
Лидер не унимался — “Почему бы тебе не пойти и не уладить эту проблему?”.
Фердинанд — “Моя работа заключается в проведении гостей в зал”, — ткнув пальцем в потолок, он продолжал — “Общие комнаты находятся сверху. Аукцион анонимный, поэтому у каждого покупателя есть своя комната. Таким образом, никто не сможет узнать, кто выиграл лот, и кто и сколько давал за него денег”.
Помимо кресел в зале были смотровые башни, несколько приподнятые относительно пола. Их было несколько, и все они располагались вокруг помещения. Люди изнутри этих кабинок могли запросто видеть тех, кто находился снаружи, но те, кто сидел в зале, не могли увидеть тех, кто был в кабинках.
Кивнув, мужчина в рясе, наконец, направился наверх.
Тем временем, помимо него, остальные покупатели, так же участвующие в секретном аукционе, поднимались на второй этаж под надзором своих личных слуг.
Пока Синцзянь тихо сидел, затаившись в тени, Роберт активно показывал на того самого крикливого обладателя золотой маски, и шептал Синцзянь — “Это же Бруно. Он определенно настроен на победу”.
Кивнув, тот посмотрел на первый этаж.
‘Надеюсь, все пройдет как надо’.
Аукцион на двух этажах должен был начаться в одно и то же время.
На первом этаже находились продавцы — все реальные, если не считать специально подготовленных людей из клана Фердинанда. Некоторые из них играли роль прислуги, а некоторые просто стояли позади покупателей в приватных комнатах и готовились называть цену лотов.
На втором этаже расположились покупатели, включая самого Бруно. Единственная вещь, которой не хватало — истинный продавец.
На первом этаже, прямо на сцене, появился аукционер, и громким голосом начал — “Очень рады видеть каждого из вас на нашем аукционе. Обычно, на подобных мероприятиях в самом начале я отпускаю шутки. Но, уверен, все присутствующие здесь знают свои цели, и пришли только за чем-нибудь конкретным. Давайте пропустим всяческие кривляния, и, наконец, приступим к делу. Это темя принадлежало Подтвержденному Рыцарю 25 уровня. Оно может помочь достигнуть Восприятия Небес. Предмет сдается в аренду, на шесть часов.
“Впрочем, думаю, мне не стоит рассказывать нем. Каждый эксперт, мечтающий стать Подтвержденным Рыцарем, уже давно все знает и сам.
“Шести часов вполне достаточно для того, чтобы достигнуть Восприятия Небес. Это очевидно.
“Вероятно, помимо этого, обладателю лота также получится совершить последующий прорыв в Восприятии Небес гораздо легче, чем тем, кто никогда в жизни не пользовался черепом. Иными словами, осмелюсь сказать, обладатель этого лота обеспечит себе победу на предстоящем Региональном Отборе, еще задолго до его начала”.
Аукционер все говорил и говорил, но никто, включая подставных покупателей, не проронил ни слова.
Лишь мужчина в черной рясе, что и притащил сюда останки, одобрительно кивал, довольный речью на удивление талантливого аукционера.
…
Тем временем, на втором этаже, на сцену так же вышел человек. Речь свою он начал с тех же слов, что и аукционер этажом ниже — “Очень рады видеть каждого из вас на нашем аукционе. Обычно, на подобных мероприятиях в самом начале я отпускаю шутки. Но, уверен, все присутствующие здесь знают свои цели, и пришли только за чем-нибудь конкретным…”.
Но не успел он и закончить, как из зала донеслись яростные крики:
“Захлопни пасть! Что, за тупых нас принимаешь? Мы итак все знаем, начинай!”.
“Хе-хе! Точно, давай, начинай уже!”.
Однако, аукционер молчал. Будучи ошеломленным такой бурной реакцией, он попросту впал в ступор.
Наблюдая за этим из темноты, Синцзянь шепнул Роберту — “Пусть начинает. Это только поможет нам выиграть время и закончить аукцион первее тех, кто снизу”.
Затем, направившись к двери, он бросил — “А я пока кое-что подготовлю”.
На втором этаже, как уже известно, сидел Бруно. Находясь в приватной комнате, он уже сбросил с себя золотую маску и наблюдал за сценой. Заметив реакцию толпы, он холодно обратился к своему слуге, который должен был сообщать о цене того или иного лота — “Ставлю двадцать пять тысяч. Передай им”.
“Ч-что?”, — удивился тот.
Бруно все тем же голосом повторял — “Чуточку позже, когда можно будет назначить цену, скажи, что я готов отдать за череп двадцать пять тысяч золота.
“Сегодня я настроен на победу”.
Получив инструкции от Роберта, аукционер продолжил — “Ну, раз уж никому из вас не интересно, можем приступить к аукциону сейчас же. Стартовая цена лота — одна тысяча золотых монет. Цену, по крайней мере, можно повышать как минимум на одну сотню золотых монет”.
Но стоило ему закончить, как слуга Бруно тут же выпалил — “Двадцать пять тысяч золота!”.
Следом за криком слуги, последовал и голос Бруно — “Прощу прощения у присутствующих, но мне действительно нужна эта кость. Вы, впрочем, можете помочь мне. Сдавайтесь, и я буду признателен вам”.
Услышав столь огромную цену, все посетители приватных кабинок невольно нахмурились.
В одной из таких комнат сидела Рота. Лицо ее недовольно сжалось, а на щеках проступил румянец. Сегодня на ней была белоснежная тренировочная одежда, которая делала ее особенно красивой.
Услышав цену в двадцать пять тысяч, она злостно закричала — “Треклятый Бруно. Эта кость ведь все равно ничего ему не даст. С его никудышным талантом, это пустая трата денег и средств…”.
Рядом с девушкой сидел старейшина, телосложением напоминавший скорее медведя, нежели человека. Улыбнувшись, он сказал — “Он просто хочет сравнять ваши шансы. Не пройдет он, не пройдете и вы.
“Впрочем, нужно отдать должное его богатству. Думаю, в этом плане мы ему не ровня”.
“Отец, но что же делать?”, — воскликнула та — “Мы не можем сделать ставку выше двадцати восьми тысяч, это все наши накопленные деньги. Наверняка, выложив и эту сумму, мы проиграем”.
Отец улыбнулся и посмотрел на нее — “Ташечка, а почему бы тебе не выйти замуж за этого Бруно и не обогатить нашу семью? Так и кость нам будет без надобности”.
“Отец”, — серьезно отвечала она — “Перестань так шутить”.
Старику стало неловко, и он, опустив взгляд, покачал головой — “Ха-ха, тогда, может быть, подымем цену?”.
“Двадцать шесть тысяч золота!”.
“Двадцать шесть тысяч золота!” , — удивленно воскликнул аукционер — “Аукцион начался с невероятной суммы в двадцать пять тысяч золота! Но это не все, некто поднял сумму до двадцати шести тысяч! Цена говорит сама за себя. Кость черепа бесценна!
“Двадцать шесть тысяч — раз! Кто-нибудь даст больше?”.
“Двадцать семь тысяч”, — спокойно бросил слуге Хамиль. Сидящий рядом с ним брат, дрожа от волнения, начал — “Старший брат, но отец ведь дал только двадцать пять тысяч. Почему ты дал ставку в двадцать семь? Что, если мы не заплатим?”.
Видя, что на лице младшего брата появились слезы, Хамиль щелкнул пальцами — “У меня тоже есть деньги. И, Лохте, почему ты себя так ведешь? Ты совсем перестал быть похожим на настоящего мужчину”.
Лохте отвечал — “Я же не Рыцарь! Как я могу быть таким же смелым, как и вы?”.
Хамиль, покачав головой — “Ситуация меня совсем не радует. Обойти Бруно будет трудно. Как жаль… Шести часов итак мало. Если бы они дали хотя бы двадцать часов, я бы сумел с кем-нибудь договориться и поделить время надвое. Так каждый из нас получил бы по шесть часов как минимум”.
Лохте — “Другие люди тоже могли бы заключить союзы. Ты бы все равно не выиграл”.
Разговор двух братьев прервал слуга Бруно:
“Тридцать тысяч золота!”.
Богатству Бруно не было предела. Сколько же это, тридцать тысяч золота? Это четверть от всего бюджета Академии Кирста!
Назвав такую сумму, Бруно будто бы обрушил на всех присутствующих огромную гору. Кроме прочего, на стороне Бруно был Подтвержденный Рыцарь. Сколько бы участники аукциона не пытались сдерживать натиск, справиться с ним у них ни за что бы не вышло:
“Тридцать тысяч — три!..
“Продано!”.
