— Ты снова плачешь?
Я был таким человеком.
— Мы договорились о встрече.
Тем, кто готов сделать своим смыслом жизни другого человека.
— Говори. Я хочу это услышать.
— Когда кто-то плачет, не нужно спрашивать, делает ли он это нарочно. Честно говоря, герцогиня, Вы ведь спросили об этом специально, чтобы подшутить надо мною, верно?
— Хм… Меня кое-что удивляет в тебе. Ты умен, но не рядом со мной. Редкость иметь человека, над которым можно вот так подшутить…
— Давайте придерживаться договоренности.
— Не хочу.
Мне так нравится герцогиня, когда она говорит «не хочу». Мне она и вправду нравится… Я люблю ее…
— А-а-а! Твою мать, мои глаза! Мои гла-а-азоньки! — возмущался Королевский Меч. — Спасите-помогите! Почему я должен терпеть эту хрень даже после смерти? Почему я должен видеть твою красную рожу?! Мои глаза! Спасите меня! Зомби!
— Увы, Королевский Меч. Мне жаль, что ты не знаешь, как прекрасна любовь.
— Заткнись!
— Равиэль Иванси — хозяйка моего сердца…
— Перестань!
Странно, но мне показалось, что голос Королевского Меча звучит немного тише, словно издалека. Обычно он такой же тихий, как локомотив — орет так, что оглохнуть можно, но сейчас такое ощущение, будто громкость его голоса уменьшили.
Все в бальном зале замерли из-за того, что я и Серебряная Лилия целовались. Замерзшая обстановка начала оттаивать.
— Г-герцогиня, что Вы сейчас делаете?
Чудесно. Это нам говорит человек с вермишелью на голове?
— Прошу прощения, что подняла суматоху, — Серебряная Лилия положила голову на мое плечо. — Мне не стоило совершать это прилюдно, Ваше Высочество.
— Э-эм…
— Ваша покорная слуга повела себя легкомысленно и испортила бал в Сормвине. Я опозорила престолонаследника. Это огромное преступление, — шепотом сказала Серебряная Лилия.
Тон ее голоса, пусть и тихого, всегда был ледяным. В нем чувствовалась сила, привлекающая людей. Все, кто был на балу, остолбенели, уставившись на Серебряную Лилию.
— Я совершила преступление. Накажите меня, я покорно приму это.
— Примете?
— Вам сложно решить, какое применить наказание? Да, действительно, это тяжело. Что же, Ваша покорная слуга определит меру наказания вместо Вас. Сегодня я нагло повела себя в академии и выдержала множество злых взглядов. Поэтому я собираюсь на некоторое время тихо огородиться от светского общества. И вот еще…
Серебряная Лилия достала из лифа небольшой конверт. Наследный принц еще не успел прийти в себя, когда ему вручили конверт.
— Что это?
— Заявление о том, что я бросаю школу по собственному желанию, — ответила Серебряная Лилия.
Атмосфера в бальном зале только успела оттаять, как снова ударили морозы. Молодые барышни и господа, а в особенности тот с вермишелью на голове, поменялись в лице от испуга.
— Пока заявление не будет принято, я буду вести себя максимально осторожно. Я не собираюсь принимать личные визиты, Ваше Высочество наследный принц, Ваша покорная слуга самостоятельно исполнит это наказание.
— Ра-рави…
— Ваше Высочество, прошу Вашего позволения.
Серебряная Лилия все еще опиралась на мое плечо. В этом положении она склонила голову перед наследным принцем. Если присмотреться, то это больше походило на то, что она лишь приподняла голову, а не склонила ее.
«Из-за меча, воткнутого в зеркало, у нее должны оставаться чувства к наследному принцу…»
Нормально ли это, подумал я на мгновение. Но посудите сами, Серебряная Лилия поймала шпионов наследного принца и фактически уволилась с должности, разве нет? Но все хорошо. Это правильно. Как бы то ни было, это не важно. Ведь у Равиэль хорошее настроение.
Серебряная Лилия схватила меня за руку и потащила из зала.
— Пойдем.
— Ах, да.
Мы повергли всех в бальном зале в шок и ушли.
Что? Почему? Никто нас не останавливал. Никто и не смог бы преградить мне дорогу. Точно так же, как и Серебряную Лилию никто не смог бы остановить. Только не нас. Если мы хотим уйти, мы уйдем. Все равно хотите попытаться нас остановить? Удачи. Но как же вы собираетесь остановить влюбленную пару, которая может возвращаться во времени?
— Король Смерти! — единственный, кто попытался что-то сделать, был Следователь Еретик, последовавший за нами, когда мы покинули бальный зал. — Что насчет зачистки локации? И что сейчас значил этот поцелуй? Я вообще ничего не понимаю!
Следователь Еретик изобразил поцелуй, выгравировав его в воздухе. Изумительно. Я слышал, что где-то в мире существуют такие силы, но не знал, что они есть у него.
— Следователь Еретик.
— Да, Король Смерти! И для справки, я когда вас двоих увидел, мое сердце забилось чаще. Что это за симптом?
— Это инфаркт миокарда. Будь осторожен.
— Это точно инфаркт миокарда?
— Да. Я сам займусь зачисткой локации, а ты можешь считать, что у тебя отпуск. Хорошо проведи время. При необходимости я сам тебя позову.
— Ох, хорошо, — ярко улыбнулся Следователь Еретик. — Буду действовать по ситуации!
Во мне безмерно росла тревога.
— Следователь Еретик.
— Да?
— Тебе не стоит убивать людей.
— Хорошо.
— И никаких пыток.
— Ясно.
— А еще не стоит похищать людей и запирать их в тюрьме, чтобы добыть сведения.
— Король Смерти, — Следователь Еретик серьезно посмотрел на меня, — тогда мне ничего нельзя делать?
— Да, просто оставайся в своей комнате и читай сказки.
— Что ж, ладно…
Следователь Еретик надул губы. Он был похож на несчастного вельш-корги с опущенными ушами. Я вздохнул и похлопал его по плечу.
— У меня появились дела, так что веди себя тихо.
Он посмотрел на меня, трижды покачал головой, а потом сказал:
— Король Смерти, у меня сейчас выросло погружение в персонажа. Что это?
— Инфаркт миокарда.
Просто веди себя тихо. Ради Бога.
***
— Об этом завтра вся Империя будет галдеть, — спокойно сказала Серебряная Лилия, покидая академию.
— Думаете?
— Конечно. Я ведь известный человек.
Мы путешествовали в карете Серебряной Лилии.
— Наконец-то я начну вести безалаберную жизнь. Раз уж на то пошло, я давно хотела покинуть академию, — сказала герцогиня.
Конечно, у меня не было причин ей возражать.
— Сначала придет двести писем от людей из светского общества столицы. Затем еще двадцать от людей из моих родных мест, и десять из них пришлет мой отец. В конце концов, гонца может послать даже сам Его Величество Император. Гон Джа, ты должен найти какое-нибудь решение.
— Понятно… — начал я, но потом остановился.
Минуточку, неужели она сейчас назвала меня «Гон Джа», а не «Дворецкий»? Она впервые назвала меня по имени.
— Что такое? — Серебряная Лилия подняла глаза. — Ты покраснел, Гон Джа. Ты простудился? Весной ночной воздух очень холодный, Гон Джа. У тебя не поднялась температура?
Я должен дать отпор хоть немного.
— Когда Вы написали заявление об исключении из школы? Не может быть, чтобы Вы тайком его написали, пока меня не было рядом. Вы такая милашка…
— «Милашка»? Гон Джа, ты считал, что смутишь меня, назвав милашкой? Это так ты мне сейчас дал отпор? Хотел показаться милым? Я приму это как твою полную капитуляцию.
Сегодня ей достаточно одержать одну победу. Я подумал о том, что, возможно, в скором времени буду заперт здесь. Но, с другой стороны, разве это не победа — жить там же, где и герцогиня?
— Это организация, — внезапно сказала Серебряная Лилия, смотря в окно на академию, которая становилась все меньше и меньше. — Сормвин — организация, учрежденная специально для укрепления власти Императора. В принудительном порядке сюда должны поступать аристократы из знатных и богатых семей со всех уголков Империи. Одинаковое образование, одинаковая речь, одинаковое расписание — все должны уподобиться одному характеру.
— Как резко наш разговор принял серьезный характер.
— Я была там слишком долго, — пробормотала Серебряная Лилия. — Этот прекрасный школьный двор скрывает зависть, тщеславие, гордыню, авторитаризм, монополию, похоть и прочие пороки. Они едва могут спрятать свое истинное лицо под маской во имя традиций и порядка. В конце концов, в будущем править Империей будем не мы, а только один из нас. Его Высочество наследный принц знает это…
— Равиэль.
Серебряная Лилия резко остановилась.
— Давай ты будешь беспокоиться об Империи позже. Лучше подумай обо мне сейчас, потому моя голова вот-вот взорвется.
Карета задребезжала.
— Гон Джа…
— Да?
— Если ты ранишь мое сердце, я убью тебя, — от ее голоса бросало в дрожь. — Ты понял?
— Да, понял.
— Скажи мне, что именно ты понял.
— Что бы ни случилось, я никогда не причиню тебе вреда. Если я сделал тебе больно по незнанию, то прошу за это прощения.
— Отнесись к этому серьезней.
Серебряная Лилия приподнялась и села рядом со мной. Она положила ладонь на мою кисть. Мое сердце колотилось, но по спине пробежал холодок. У человека, в которого я влюбился, огонь в глазах и лед в голосе.
— Если ты предашь меня, Гон Джа… задуши меня собственными руками. Не используй Оро и тому подобное, убей меня своими руками. Убивай меня до тех пор, пока не сотрешь сам факт того, что мы встретились. Неважно, потребуется для этого сотни или тысячи дней. Я приговариваю тебя к моему убийству.
Серебряная Лилия легонько взяла мою руку и переложила ее на свою шею. Какой же холодной была ее белоснежная кожа. Где-то у горла чувствовались ее голосовые связки, давно превратившиеся в лед.
— Живи, вечно помня о том, что я никогда тебя не прощу. Я хочу, чтобы это длилось вечность.
— Да, — я сглотнул.
— Знай, что в тот момент, когда ты предашь меня, ты будешь обречен на вечные адские муки, — прошептала Серебряная Лилия.
— Я понял, Равиэль.
— Если у тебя есть какие-то секреты, лучше признайся сейчас.
— У меня есть навык «Приказ возрождения злых духов», — признался я, не раздумывая ни минуты. — Я могу вызвать дух человека после смерти, если он умер от моей руки. Хотя призванный не может унаследовать способностей, что были у него при жизни, он может унаследовать внешность и память, если я захочу.
— Меня ты тоже можешь вызвать?
— Ты умерла вместе со мной девять раз. Значит, я могу призвать девять твоих копий.
— Я запрещаю.
— Понимаю.
У меня изначально и в мыслях не было призывать Серебряную Лилию, вне зависимости от того, что произойдет. Любовь диктует собственные правила. Мы создали наш свод правил.
— Добавь это к тому, что нужно сделать, если ты предашь меня. Избавься от этого навыка.
— Так и сделаю.
Я тот, кто любит. Она та, кто любит меня. Я должен быть более внимателен и осторожен при общении с ней, и подбирать слова.
— Прости, что я не сказал тебе об этом раньше.
— Я прощу тебя, если ты мне кое-что пообещаешь.
— Слушаю.
— Без моего разрешения не совершай самоубийство. Не умирай, если можешь этого избежать. Не умирай, даже если это неизбежно. Ты — мой возлюбленный. Ты не тот человек, который может расстаться с жизнью по собственному желанию. Даже если ты думаешь, что не сможешь избежать смерти, борись до конца.
Я молчал. Наши сердца соединил договор.
— Хорошо.
— А теперь скажи мне, чего хочешь ты.
— Когда я попрошу тебя довериться мне, доверься.
— Я всегда буду тебе доверять.
Карета задребезжала. Воспользовавшись этой небольшой тряской, как оправданием, мы с Серебряной Лилией наклонились друг к другу и наши губы соприкоснулись. С этого дня мы стали возлюбленными.
