— Посейдон… — тихо пробормотал Кронос внутри Вигрида.
После встречи с Гестией и одним из сыновей через тысячи лет разлуки его захлёстывали эмоции. Однако он молчал, решив, сейчас не время показываться.
Между тем Посейдон пристально оглядел племянников и племянницу, а увидев Ён У, нахмурился.
— Ты!..
Они с Ён У никогда не были в хороших отношениях, Посейдон и теперь смотрел на него с яростью.
— Приветствую, — поздоровался с ним Ён У, слегка склонив голову.
— Как смеет смертный ступать на эту землю! — как всегда гневно вскричал Посейдон.
Его голос источал священную силу, от которой дрожал воздух, но в глазах Ён У по сравнению с прежним, полным сил Посейдоном, нынёшний был маленьким, дряхлым старичком.
«Он всегда был таким?»
Ён У так казалось не потому, что он сам стал сильнее. Божественность Посейдона значительно ослабла. Её теперешний уровень едва ли соответствовал великому богу, верховному божеству. Она была настолько мала, что ещё немного и Посейдон уступил бы смертному. Однако свирепый дух бога морей остался прежним, став резче, чем когда-либо. Да и пылающий взгляд был неприятен.
— Сейчас я призн а́ ю тебя наследником Аида, но в следующий раз этого не будет.
Посейдон, помогавший Ён У уйти от Матери Земли, был могущественен и высокомерен, но теперь в нём трудно было разглядеть и толику былой силы. Его душа ослабела, осталась только гордость. Упадок — то слово, которое лучше всего описывало нынешнего Посейдона.
— Отвечай! Почему ты!..
Ён У считал, что связываться сейчас с ним не ст ó ит. Кронос хотел бы примирить своих детей, но у него не было права указывать им, ведь он никогда не был хорошим отцом, а Ён У не испытывал к Посейдону никакой братской любви. Игнорируя старшего брата, он просто пошёл дальше, чем, похоже, только разъярил последнего.
Посейдон свирепо закричал и попытался остановить Ён У, схватив за плечо. Он вложил в хватку столько силы, что раздавил бы Ён У кости, если бы тот сам не был достаточно силён. Но не успел Ён У перехватить руку Посейдона, как рядом возникла Афина и оттолкнула её в сторону.
— Пожалуйста, не надо, дядя. Я прошу прощения, но мы не мусор, чтобы давать волю эмоциям.
— Что? — рука Посейдона, сжимавшая трезубец, задрожала. — Дерзкие глупцы, будете смотреть на меня свысока?!
Он вёл себя так, словно хотел пронзить Афину трезубцем, но Афина лишь спокойно заглянула ему в глаза. Отношения между ними и раньше были напряжёнными, даже напряжённее, чем между Гераклом и Аполлоном. Казалось, они в любой момент могли сцепиться.
Ён У попытался войти в коридор и найти комнату Гермеса, но Аполлон, считая, что следует что-то предпринять против наглого смертного, создал луч золотистого света и копьём метнул в Ён У.
— Хватит, говорю!
Вмешались Арес и Геракл. Арес отразил луч своим мечом, а Геракл оттеснил Аполлона массивным телом.
Храм задрожал, но Ён У, не обращая на это внимания, прошёл в коридор. Он чувствовал энергию Гермеса в самом дальнем помещении.
***
— Что за дурацкое представление, — наконец заговорил Кронос.
Кроноса расстраивало, что его отпрыски ссорятся, враждуя между собой, тогда как должны бы помогать друг другу в опасные времена. Падение Олимпа разбивало ему сердце.
Ён У не ответил, и Кронос со вздохом спросил.
— Наверное, дитя, по имени Гермес, дорого тебе?
— Он, как и Афина, мой спаситель.
— Твоя связь с Олимпом глубока.
— Просто так сложилось.
— Наверное, это вращение колеса судьбы.
Ён У резко остановился у входа в комнату, ощущая оттуда знакомую энергию. Потом, не предупреждая и не спрашивая разрешения, прошёл внутрь. Гермес спокойно лежал на кровати, погружённый в глубокий сон.
— Из нас Гермес потратил больше всех священной энергии… он утратил свою божественность.
По пути в Эреб Афина рассказала, что вызвало сильнейшее падение уровня Гермеса по сравнению с остальными.
— Когда мы бежали от Матери Земли и силой открыли Эреб, чтобы спрятаться, он пострадал больше всех. Его иммунитет совсем ослаб, он заразился множеством болезней, которые и привели его в нынешнее состояние. Раньше он то и дело просыпался, а сейчас вообще не приходит в сознание. Мы не знаем, что делать. Просыпаясь, он постоянно беспокоился, но верил: однажды ты, наш… дядя, вернёшься в Тартар, чтобы спасти нас. Он верил в тебя даже больше, чем в собственного отца.
Ён У никак не мог забыть слова Афины. Гермес верил в него больше, чем в собственного отца Зевса? Почему? Ён У не думал, что это просто слова с целью польстить ему. Афина явно говорила правду. Что же Гермес разглядел в нём?
С самой первой встречи в Сокровищнице Олимпа Ён У испытывал благодарность к Гермесу за то, что вестник верил в него. И при виде мертвенно-бледного Гермеса в постели у него сжалось сердце.
— Отец, ты говорил, природа Камня Добродетели поглощение, да?
— Говорил… — неуверенно ответил Кронос, потом изумлённо спросил: — Ты собираешься?..
— Разве не ст ó ит попробовать?
— Это возможно, но я не совсем уверен. Я никогда раньше не слышал о существе по имени Люсиэль.
Кронос никогда не слышал о Люсиэле? Ён У думал, Люсиэль и в далёком прошлом был печально известен, если сумел потрясти весь горний мир, но, похоже, это был не тот случай.
— Возможно, ты знаешь больше моего. Я никогда не любил учиться.
— Наверное, это я из-за тебя не любил книги, отец.
— Герои не учатся.
Услышав бесстыдный ответ отца, Ён У вынул из теней Камень Целомудрия. Тот яростно дрожал.
— Какая агрессивная реакция.
Поскольку Ён У не мог прикоснуться непосредственно к камню, он положил его на грудь Гермесу при помощи тени. Потом попытался связать камень с душой Гермеса.
Его намерения были просты. Отличительные черты Камня Добродетели: поглощение и очищение. Благодаря камню можно попробовать вытянуть энергию Эреба, вредящую Гермесу, и, возможно, очистить её, чтобы восстановить божественность Гермеса. Но легче сказать, чем сделать.
Камни Души непросты в обращении, дотянуться до души Гермеса будет тяжело. Божественная душа, пусть и падшая, остаётся божественной. Даже высшие божества не пытались добраться до души, пробиваясь через разум, поскольку опасность заблудиться в мире чужого сознания слишком высока.
Пытаться связать душу Гермеса с Камнем Целомудрия не менее опасно: камень может поглотить не только энергию Эреба, но и божественную энергию самого Гермеса. Именно поэтому тень Ён У касалась Гермеса предельно осторожно. Чтобы увеличить шансы на успех, он попробовал ещё один метод.
— Гермес, если ты всё это время ждал меня… — прошептал Ён У истинным голосом, проникая в подсознание Гермеса. — Надеюсь, ты поверишь мне и на этот раз.
Свистнуло.
Когда Ён У распахнул Небесные Крылья, вокруг него вспыхнула чёрно-красная молния.
***
Когда Ён У вернулся, закончив процедуру, Посейдон и Аполлон стояли в стороне, вместе с остальными.
Аполлон уже выслушал, что произошло в Тартаре, и теперь недоверчиво рассматривал Ён У. Однако знал, что родным нужно верить. Постаравшись стряхнуть сомнения, он поклонился Ён У.
— Приношу свои извинения за недоразумение. И… спасибо тебе, — почтительно сказал Аполлон, — дядя.
Ён У не ответил и посмотрел на Афину. Афина бесстрастно кивнула.
— Я всё рассказала, потому что рано или поздно правда бы открылась.
Она рассказала и то, кем им приходится Ён У, возможно, поэтому Аполлон повёл себя так. Ён У повернулся к Посейдону, ожидая другого ответа, и не ошибся: Посейдон не сводил с него пылающего взгляда.
— Пришёл посмеяться над нами.
Он больше не пытался нападать, но криво улыбался.
— Так это ты спас Тартар?
— И уничтожил Мать Землю.
— И ты сын Кроноса?
— То есть твой младший брат.
— Заткнись! Этот подонок никогда не был мне отцом! И насекомое вроде тебя мне не брат!
Даже зная, что Кронос с Ён У, он не мог не осуждать его. Более того, говорил нарочито громко, чтобы Кронос слышал.
— Убирайся! Мы не просили твоей помощи и не собирались принимать её! Мы… нет, я отвоюю Олимп. Я не стану мешать тебе принимать твоё наследие, довольствуйся Тартаром и уходи, чужак!
Разумеется, Посейдону никогда не отвоевать Олимп. Неизвестно даже, сможет ли он подняться в горний мир. Однако он упрямо отвергал помощь Ён У. Аполлон сочувствующе смотрел на дядю, но Посейдон стоял на своём. Ён У не представлял, что настолько ослабило Посейдона или какую внутреннюю борьбу тот ведёт. И вдруг…
— Наверное, вы не совсем поняли, — послышался сзади негромкий голос.
Посейдон и остальные оглянулись и, удивившись, увидели медленно идущего к ним Гермеса. Он был всё так же бледен, однако его божественность восстановилась. Никто не знал, как Ён У это удалось, но аура Гермеса явно была прежней.
— Он не чужак. И вы больше не можете говорить от нашего имени, дядя, — холодно произнёс Гермес, словно не желая больше выслушивать Посейдона.
Лицо Посейдона застыло.
— Ты, наверное, ошибаешься, я не собирался помогать вам.
Ён У снова заговорил, и Посейдон повернулся к нему.
— Что!..
— Я не неудачник. Так зачем мне вам помогать? — дёрнул губой Ён У. — Я просто заберу всё себе.
Посейдон гневно шагнул вперёд. Ён У крикнул:
— Арес, Геракл, Афина, Гермес!
— Да, господин.
— Да, господин.
— Да, господин.
— Да, господин.
С поклоном ответили четыре бога, словно подданные, выказывающие почтение своему королю.
— Я объявляю Эреб, как и Олимп, своей священной территорией. Три верховных бога будут смещены с постов, Зевс понижен до великого божественного существа. Трон, разделённый натрое после ухода Кроноса, будет объединён и станет троном короля богов.
Хотя, по сути, им приказывали предать своего отца, Зевса, они удивились, но не стали возражать, а только ниже склонили головы. После того, как Зевс уснул, заразившись Болезнью Небесного Демона, Олимп встал на путь саморазрушения. Они не могли позволить, чтобы так продолжалось и дальше.
Ён У холодно посмотрел на Посейдона. Посейдона трясло.
— Подавите сопротивление. Возьмите храм под контроль.
