Хань Юньси ждала с утра и до ночи. В этом месте не было не только жениха, но и вообще признаков других людей. Поздно вечером, пока она отдыхала, облокотившись на подушку, Хань Юньси провалилась в сон. Тем не менее внезапный звук удара, исходящего от одного из окон, разбудил ее. В лампе было недостаточно масла, чтобы осветить то, что было снаружи, поэтому она могла только ждать с беспокойством на сердце. Но все же девушка осторожно вышла из спальни.
— Кто там?
Снаружи было тихо и темно; никто не отвечал.
— Кто-то пришел? Кто ты? — Хань Юньси снова спросила, освещая путь лампой. И в этот момент в ее голове зазвучала тревога "ду-ду-ду", предупреждая о яде поблизости. Что происходит?
Кто-то пришел с намерением отравить ее?
Хань Юньси затряслась и обернулась, чтобы вернуться в комнату. Но кто мог знать, что прямо в этот момент рука схватит ее за лодыжку?
— Аааа... — до того, как она смогла закричать, кто-то потянул ее назад. Масляная лампа упала на пол, когда Хань Юньси повалилась. Но она не могла волноваться о таких вещах и была слишком занята, пытаясь сбить ногой схватившую ее руку. Неожиданно ее нога соприкоснулась с грудью человека, наполняя комнату зловонием крови.
— Если хочешь жить — не двигайся, — заговорил равнодушный мужской голос, охлаждая комнату.
Хань Юньси внезапно затихла, потому что ледяное лезвие меча упиралось в ее тело. Кажется, этот парень был ранен — и не только, его еще и отравили. Он — убийца?
Их окружение было очень тихим, таким тихим, что можно было услышать тяжелое дыхание мужчины. Не ощущая никакой реакции от него какое-то время, Хань Юньси робко задала вопрос:
— Эй, ты здесь, чтобы убить герцога Цинь?
Мужчина не дал ответа.
— Герцога Цинь здесь нет. Не думаю, что он вернется в течение, по меньшей мере, года. Почему бы тебе не отпустить меня, и я притворюсь, что ничего этого не было? — Хань Юньси пыталась поговорить.
К сожалению, этот человек до сих пор молчал. В темноте она видела, как он сидел, опираясь на стену. Он был одет во все черное, так что было трудно разглядеть его черты.
— Ты — ранен. Не сиди тут, поспеши и уходи. Я обещаю, что никого не позову на помощь, — нервно проговорила Хань Юньси, осторожно приближаясь к своим ногам, чтобы попытаться оттолнуть меч.
Кто бы знал, что как только она коснется меча, мужчина поднесет его к шее и будет готов ранить ее!? Пока ее жизнь висела на волоске, Хань Юньси попятилась и поспешно заговорила:
— Ты — отравлен, из-за раны на твоей груди в четырех сантиметрах от сердца. Это — змеиный яд, который начал распространяться час назад. Он — не от прямого укуса, а извлечен из змеи. Тебе трудно дышать, а сердцебиение замедлилось, потому что цель этого яда — навредить сердцу. Приступы будут происходить очень часто, так что еще час — это твой предел.
Хань Юньси сказала всё на одном дыхании согласно заключению, которое она взяла из системы очищения яда. Даже сейчас кончик лезвия все еще оставался около ее горла, и медленно стекающая струйка крови заставила ее сердце сильно забиться. Но тот факт, что мужчина не сдвинул своё оружие немного дальше, доказывало, что слова Хань Юньси попали в точку.
В наступившей тишине холодный воздух наполнял напряженную атмосферу. Сглотнув, Хань Юньси набралась мужества заговорить:
— Я могу помочь тебе избавиться от яда. Если я не смогу, еще будет не слишком поздно, чтобы убить меня, — после этого она не решалась снова говорить, сидя на месте и дрожа от страха.
Спустя долгое время, мужчина, наконец-то, холодно спросил:
— Как долго?
— Мне надо осмотреть рану, чтобы проверить силу яда, — вымолвила Хань Юньси, придерживаясь фактов.
Мужчина не дал никакого ответа, но зато опустил меч. Ее сердце, которое готово было выскочить, полностью успокоилось. Убедившись, что ей не надо волноваться о своей жизни, Хань Юньси окружила атмосфера профессионализма, и она встала на ноги. Видя это, мужчина в черном также собирался поступить так, но она тотчас же приказала ему:
— Сиди, тебе нельзя двигаться! — её голос был слаб, но не давал и шанса на возмущение. — Если будешь двигаться, ты ускоришь кровообращение. Если еще больше яда войдет в твое сердце, у нас будут проблемы.
В сумерках глаза мужчины в черном блеснули, и он покорно перестал двигаться. Но кто мог знать, что следующим, что скажет Хань Юньси, будет:
— Снимай одежду.
