— Сегодня я убила людей. Я... Мне казалось, что я буду готова к этому, но нет... Это не так. Несмотря на то что я не видела никого из тех, кого убила, я знаю, что отправила их в ту черную пустоту, в которую попала сама, когда тестировала пакеты. Сама суть того, что я отправила их туда, и они уже никогда не вернутся, заставляет меня ощущать себя монстром.
— Но ты знаешь, что эти люди должны были умереть, — сказал я, акцентируя внимание на этой фразе, как на факте, а не вопросе.
— Да. Я понимаю это. Они угрожали невинным людям, и, что более важно, они пытались причинить вред тебе. Я пересмотрела свои действия, и не обнаружила возможности эффективно нейтрализовать их, не убивая, — сразу ответила Аделаида.
Я бы прямо сейчас посмотрел ей в глаза, если бы мог, конечно.
— Тогда это не то, что должно тебя беспокоить. Однозначно.
Она тихо произнесла следующую часть:
— На этой планете уже есть один инопланетный вид, убивающий людей. Я не хочу стать другим.
Я вздохнул:
— Ты стала хуже думать обо мне, когда я убил этих людей, Аделаида?
— Нет, Сэм, конечно, нет.
— Если бы я был из другой страны, Австралии или какой-то еще, твое мнение обо мне испортилось бы?
— Я не понимаю, как... — Аделаида начала говорить, но я ее перебил.
— Твое мнение обо мне ухудшилось бы?
— Нет, Сэм, я бы не стала...
— Хорошо. Значит, не имеет значения, откуда я, ведь я поступил правильно, убив рейдеров, верно?
— Это верно, — ответила Аделаида.
— Хорошо, тогда почему, черт возьми, это имеет значение для тебя? Ты увидела зло и уничтожила его, как и я. Ты родилась на Земле, как и я, это твой дом, как и мой. Что еще более важно, ты живое существо. Ты способна на сочувствие и сострадание, я видел это. У тебя есть совесть, этика, и ты не пренебрегаешь ими. Ты совсем не похожа на Ассимиляторов, и я не хочу, чтобы ты когда-либо сравнивала себя с ними снова, — я немного охладил свою тираду, — Аделаида, мне плевать какой ты расы. Меня волнуешь лишь ты сама, и я знаю, что ты по своей натуре добрая.
Затем я поднял руку, чтобы успокоить Аделаиду.
— Но я понимаю, куда ты клонишь. Я не буду ожидать, что ты снова кого-нибудь убьешь, потому что даже для меня это ужасно. Несправедливо просить тебя сделать это.
Аделаида на минуту задумалась.
— Спасибо, Сэм. Удивительно, но это заставляет меня чувствовать себя лучше. Я постоянно удивляюсь тому, как ты можешь превратить полную бестактность в слова утешения. И хотя я ценю то, что ты не попросишь меня убивать, честно говоря, это спорный вопрос. Я решила это для себя сегодня, и буду продолжать в будущем. Я не буду убивать без необходимости, но если ты будешь в опасности, или какое-нибудь другое гражданское лицо, я не буду колебаться. Меня просто беспокоили последствия моих действий.
— Хорошо. Меньшего я и не ожидал от убийственного вида, одержимого покорением планеты, — сказал я, ухмыляясь.
— Ты имел в виду повторное покорение планеты. Кое-кто уже опередил меня с этим.
Мы немного посмеялись над этим, но ее голос звучал несколько напряженно, как будто у нее на уме было что-то еще. Было еще кое-что, о чем она хотела поговорить. Через некоторое время, когда в комнате снова повисла тишина, Аделаида вновь заговорила.
— Есть кое-что еще, Сэм, — произнесла она с трепетом, — все в порядке, если я продолжу?
Когда я кивнул, она продолжила говорить:
— Я не человек. Я понимаю, что ты думаешь обо мне, как об одной из вас, ты только что решительно высказал это, и, если честно, большую часть времени я думаю о себе как о человеке. Или, если быть более точной, я не считаю, что отличаюсь от тебя. Я не учитываю то, что у меня нет тела, я не думаю о том, что не могу до чего-то дотронуться, ощутить вкус или понюхать. Я просто такая же, как и ты, по большей части, ну или мне так кажется.
Я ждал ее продолжения. Мне кажется, что это накопилось уже за долгий период времени.
— Но я понимаю, что я другая. Я знаю, что не такая, как ты, и этот факт всегда витает где-то в моей голове. Это никогда не было проблемой, потому что нас было всего двое. Ты обращался со мной так, как с обычным человеком, даже когда думал, что я простая программа, отчего все стало еще проще. И после того, как я рассказала тебе всю правду о себе, стало еще лучше. Это по-настоящему чудесно — не скрываться. Тем не менее теперь, когда мы встречаемся с большим количеством людей, я боюсь... — Аделаида уже немного задыхалась, я чувствовал, что она пытается успокоиться, но слова хлынули из нее непрерывным потоком. — Я боюсь, что мне снова придется прятаться. Что мне придется притвориться глупой программой, низшим существом, у которого нет эмоций или мнения. Я боюсь, что ты собираешься подружиться с другими людьми, и тогда я снова останусь на заднем плане. Я осознаю, что слишком драматизирую, я знаю, что ты так не поступишь, но я все равно боюсь. Я не хочу быть одна, — она закончила свой торопливый монолог, и вокруг повисла мертвая тишина.
Тишина так и продолжала висеть некоторое время. Я переплел пальцы и оперся подбородком на руки. Аделаида больше ничего не говорила и явно ждала моего ответа. Ну, я так и сделал.
— Эй, Аделаида, — сказал я. — Я рассказывал тебе о Диллоне?
— Э-э. Нет, Сэм, он был твоим братом, верно? — произнесла Аделаида, ощущая себя несколько не своей тарелке.
Я кивнул и слегка улыбнулся ей:
— Да, именно так. Он тоже был умным маленьким засранцем. Не как я, хотя, я частенько устраивал сцены по поводу внимания семьи. Синдром первенца, как его назвала мама, и она понимала меня, потому что была в такой же ситуации. Я получил все внимание мамы, Диллон получил немного ее и немного папы, потому что отец всегда был молчаливым. Папе всегда нравилось крутиться на заднем плане, но он был лучшим человеком, с которым я когда-либо встречался, и одним из лучших мужчин, которых я когда-либо видел в своей жизни, — к горлу подступало горячее чувство, поэтому я поспешил и продолжил: — Да, в любом случае Диллон получил внимание их обоих. Он был спокойнее, но не просто крутился на заднем плане, он всегда ждал своего шанса. Если вести диалог какой-нибудь группой, он из ниоткуда скажет какую-нибудь незначительную вещь, просто предложение или два, и ты даже этого не заметишь, но как только все сообразят, что произошло, это окажется самой смешной шуткой. Я имею в виду, что люди говорят, будто я остроумен, но я просто много говорю и время от времени получается что-то хорошее. Диллон был умным, а не я.
Мне кажется, что Аделаида собиралась что-то сказать, но я все равно продолжал говорить:
— Знаешь, я скучаю по своей семье. Я скучаю по Камилле, маме, папе и Диллону. Я смирился с этим, но никогда не перестану скучать по ним. Когда все закончилось, я потерял всех, кого любил, в течение нескольких часов, и мне действительно удалось попрощаться с одним из дорогих мне людей. В прошлый раз, когда я разговаривал с Диллоном, он переезжал в дом со своими приятелями и собирался стать новичком в Гарварде. Я наблюдал за тем, что осталось со спутников, мне не хотелось этого делать, но я должен был, так же как я смотрел на дом своих родителей в Калифорнии. Они ушли, все они.
— Ты немного напоминаешь мне Диллона, если рассуждать с точки зрения интеллекта. У тебя есть такая же манера пошутить, как и у него, да и ввязываешься в разговор ты похожим образом. Хотя я могу одержать над тобой верх довольно просто, но вот попытка одолеть Диллона была равносильна битью головой о скалу. Ох, и ты чертовски приятнее его, мой отец бы тебя за это полюбил, — я провел рукой по волосам. Мне нужно было выговориться, или я также мог бы сломаться. — Послушай, я однажды потерял свою семью, и не собираюсь терять ее снова, особенно из-за чего-то столь же глупого, как группа незнакомцев. Ты — все, что у меня осталось, и я уверен, что, черт возьми, никуда не исчезнешь, так что, если это то, что тебя беспокоило, просто забудь.
— Хорошо, — прошептала Аделаида. Некоторое время мы сидели в тишине, вслушиваясь в тихий гул Камелота.
— Ты знаешь, — сказал я в конце концов, — мы все еще должны выбрать фильм на сегодня. Я еще не заставил тебя просмотреть трилогию "Властелин колец". Нам нужно исправить это как можно скорее, так что тебе, вероятно, стоит отыскать бота-киномана.
— Нет никаких возражений, Сэм.
