— Срань господня, — прошептал я.
— Я понимаю, что это может стать для тебя шоком, и прошу прощения за то, что все это время лгала тебе, но я поступала так лишь потому, что пообещала маме, а она просто пыталась защитить меня, и со временем я поняла, что ты стал первым человеком после моей матери, который относился ко мне не просто как к машине, и я хотела рассказать тебе, правда, но так много всего произошло, постоянно не было времени и...
— Притормози-ка, Аделаида, — сказал я, поднимая руки. — Сделай вдох или твой эквивалент этому. Я ни в коем случае не обвиняю тебя в том, что ты держала это в секрете. Это полностью изменило бы мир, и ты бы стала просто подопытной обезьянкой в клетке, я понимаю. И я также осознаю, что мне пришлось заслужить твое доверие, прежде чем ты смогла раскрыть мне свой секрет.
— Хорошо, Сэм, — произнесла Аделаида с явным облегчением. — Спасибо за понимание.
— Я рад, что мы разобрались с этой проблемой, — ответил я, пытаясь собрать кусочки своего разорвавшегося разума. — Хорошо. Давай сначала разберемся с этим: ты все еще моя подруга, и, как я уже сказал, эта информация ничего не меняет, хорошо? На самом деле теперь, когда я думаю об этом, все обретает смысл.
— Хорошо, Сэм, — ее голос прозвучал несколько отчаянно. Аделаида явно страдала из-за этого.
— Могу ли я сейчас задать тебе несколько вопросов? — спросил я. — Я все пойму, если тебе сейчас об этом трудно говорить, мы можем подождать.
— Нет, все в порядке, Сэм, — ответила Аделаида. — Я уже приготовилась к тому, что у тебя возникнут вопросы.
— Хорошо, — моя рука тут же оказалась у подбородка, я задумался, с чего, черт возьми, начать. — Ладно, перейдем сразу к сути, какой ты тип жизни? Ты явно не похожа на меня, это точно.
— Насколько я знаю, я являюсь жизненной формой, которая существует в информационном пространстве, — сказала Аделаида, превращая мой разрозненный разум в фарш, — у меня нет физического тела, нет потребностей в сне или еде. Тем не менее мне нужен поток "информации" любого рода, чтобы оставаться в живых. Эми думала, что у меня есть некое сверхразмерное истинное тело, и что я проявляю себя в этом измерении путем "автостопа" сигналов, электрических или иных. К сожалению, это всего лишь теория. Мы никогда не были уверены, какую форму я приму. Я родилась без каких-либо знаний о себе, за исключением некоторых инстинктивных реакций и способностей, поэтому у меня нет возможности подтвердить наши теории, и при этом я не знаю, какую роль во внеземном обществе занимал мой вид.
Снова повисла тишина, но на этот раз она тянулась гораздо дольше.
— Сэм? — неуверенно спросила Аделаида. — Эм, привет?
— Это чертовски круто! — воскликнул я. — И это очень многое объясняет! Например, почему ты так плоха, когда дело доходит до многозадачности и почему ты не можешь находиться более чем в одной сети одновременно! — я провел руками по волосам, немного волнуясь. — Именно поэтому ты можешь анализировать цифровую информацию так быстро?
— Э-э-э, — ответила Аделаида, немного опешив, — да. Я очень хороша в усваивании цифровой информации. Для меня это так же естественно, как для тебя дышать. Я постоянно анализирую и интерпретирую данные по мере их получения. Хотя, мне хотелось бы кое-что поправить. Я не "плоха", когда дело доходит до многозадачности, я могу выполнять множество задач одновременно вполне нормально, на самом деле намного лучше, чем человек. Однако я не могу сравниться с современным процессором, который специализируется на многозадачности, — похоже, это сильно задевало ее гордость.
— Честно, Аделаида, — сказал я, — ты даже не представляешь, как это меня радует. Я полагал, что у тебя есть какие-то чувства, это было смехотворно очевидно, но мне казалось, что твой диапазон намного более ограничен. Но в ту ночь на холме стало ясно, что у тебя такой же спектр эмоций, как и у любого человека. И теперь я понимаю почему, и я правда волнуюсь из-за того, что моя лучшая подруга может чувствовать себя счастливой, грустить, злиться и много чего еще, так же хорошо, как и я. Кроме того, я назвал тебя своей лучшей подругой, отчего ты почувствовала радость, если не нечто большее.
— Учитывая, что я твой единственный друг, — сказала Аделаида со смехом (настоящим смехом), — это не заставляет меня ощущать себя особенной.
Я рассмеялся вместе с ней, и это было просто восхитительно. Как бы я ни был шокирован откровением Аделаиды, когда мне удастся собраться с мыслями, для Аделаиды останется лишь выгода. Можете считать это предубеждением, но я придерживался мнения, что искусственный интеллект никогда не сможет сравниться с реальной жизнью.
— Хватит этой эмоциональной чепухи, — сказал я, снова становясь серьезным, отчего Аделаида немного прокашлялась. — Я ненавижу это, но вынужден спросить тебя, откуда ты на самом деле знаешь, что жива. Я имею в виду, ты все еще можешь быть невероятно сложным ИИ, верно? Не то чтобы я в это верил, но мне просто любопытно, как ты пришла к выводу, что не одна из ИИ?
— Это очень хороший вопрос, — ответила Аделаида, не обижаясь, — даже Эми потребовалось некоторое время, чтобы прийти к выводу, что я не ИИ. Одним из намеков на это стали мои недостатки. Я не могу "быть" в нескольких местах одновременно, я не могу работать в многозадачном режиме, как компьютер и так далее. Но то, что действительно заставило ее подозревать, что я живая, было парочкой определенных факторов. Во-первых, я не изучала вещи, как подобает программе. У меня не было немедленного доступа к информации. Я должна была запомнить или найти это, и я могла забыть кое-что, и я знаю, что ты собираешься сказать, поэтому позволь мне закончить, — я закрыл рот и откинулся на спинку стула, стыдясь своих действий. — Трудно было отличить это от оперативной памяти и жестких дисков в компьютерах, но были некоторые ключевые отличия, например, тот факт, что я не активировала какие-либо исходящие сигналы, когда извлекала информацию из своей долговременной памяти. Но это было неуместно перед лицом большей причины: я буду вести себя одинаково, независимо от того, на какой платформе я окажусь. Прежде всего, я не мола быть насильно переведена, лишь по моей собственной воле. Во-вторых, независимо от того, в какую среду я была помещена, я всегда сохраняла свои функции и воспоминания на одном и том же уровне, будь то суперкомпьютер или мобильный телефон середины 2000-х годов. Мы решили проверить пределы моих возможностей, загрузив меня на 128-килобайтный диск, содержащий текстовый документ с алфавитом, который был подключен к клавиатуре и механическому принтеру и питался от старого газового генератора. Они были отделены от электрической сети и помещены в клетку Фарадея. Мои воспоминания остались без изменений, и я смогла использовать все возможности собственного интеллекта, эмулировав электрические сигналы от клавиш.
