Первого февраля погода казалась особенно мрачной. Утром Ганс и Ли Ду первым делом сели в автобус и поехали в складскую компанию Смит.
Аукцион должен был начаться около 9 часов, но Ганс хотел, чтобы они оба были там раньше, чтобы наблюдать за своими конкурентами. Зная, что Ли Ду впервые пришел на такой аукцион, Ганс объяснил:
— Если мы приедем раньше, то у нас будет время понаблюдать за нашими конкурентами. Нам нужно знать, с кем мы имеем дело, чтобы мы могли соответствующим образом скорректировать нашу стратегию для проведения торгов...
Большинство участников торгов, прибыли около половины девятого. Ли Ду подсчитал, что там было около пятидесяти человек.
Он вдруг почувствовал некоторое давление.
-Здесь так много людей, но только восемь единиц хранения?
— Они все здесь ради массажного кресла. Не волнуйся, по крайней мере половина этих людей не будет участвовать в торгах, если они не чувствуют стопроцентной уверенности, в то время как остальные из них только надеются купить что-то по низкой цене. В любом случае, мы здесь только для одного блока хранения, и у меня есть более чем достаточно денег для этого.
— Откуда у тебя деньги? — Ли Ду был сбит с толку.
— Как мы сегодня сюда попали? — спросил его Ганс.
— Мы приехали на автобусе.... Не говори мне, что ты продал свою машину? — воскликнул Ли Ду.
— Нет, я заложил ее только на три дня. После этого, я потеряю машину. Так я могу тебе доверять или нет? Ты на самом деле знаешь, в каком блоке хранения находится массажное кресло?
— Я не пришел неподготовленным. У меня есть общее представление, в каком месте оно будет. Как только начнется аукцион, дай мне еще немного времени. Я найду его для тебя.
Десять минут спустя, старик в ковбойской шляпе вышел из толпы, и начал громко говорить с головокружительной скоростью:
— Всем-приготовиться-мы-начинаем-я-пропущу-правила-так-что-те-кто-их-не-знает-можете-просто-уходить...
Ли Ду всегда чувствовал, что его английский был довольно хорош, но теперь он понял, что был слишком самоуверен.
Когда дверь в первый блок открылась, все выстроились в цепочку, ожидая своей очереди, чтобы посмотреть на его содержимое. У большинства людей был фонарик, и каждому была предоставлена одна минута, чтобы осмотреть склад. Старик в ковбойской шляпе стоял снаружи с секундомером. Он следил за тем, чтобы все оставались за пределами регулируемой зоны, следил за временем, чтобы убедиться, что каждый получит свою минуту.
Одна минута на человека, с пятьюдесятью людьми, осмотр занял почти час.
В блоке 202 не было ничего особенного, что казалось бы имело высокую ценность. Наиболее перспективными предметами были несколько бытовых инструментов и некоторые старомодные приборы, но все это можно было считать мусором.
Аукционные охотники мусором не интересовались. Они будут покупать только те единицы хранения, которые, как они думали, принесут им деньги. Если бы они не были уверены в вероятности получения прибыли, они не сделали бы ставку.
С точки зрения большинства американцев, ручной труд и время были очень дорогостоящими. Поэтому, потратив их на очистку незначительного хранилища, они только потеряют деньги.
Когда настала очередь Ганса и Ли Ду, они оба стояли у входа, а Ганс направлял свой фонарик внутрь, объясняя:
— Нам нужно сначала искать вещи, которые имеют ценность, а это требует опыта. Посмотри на это; на боку коробки приклеена этикетка "нести с осторожностью", я уверен, что внутри этой коробки находятся тарелки и другая стеклянная посуда. И вон там есть ручка, так что я думаю, что это пылесос...
Ли Ду кивнул, понимая, что не может смотреть свысока на профессиональных охотников за сокровищами. Суждение Ганса было верным. Когда Ли Ду проверил эту область с помощью маленького жучка, внутри коробки в самом деле была красивая керамика, и эта, чуть торчащая из-за коробок ручка, действительно принадлежала пылесосу.
Их минута быстро прошла. Когда они ушли, Ганс тихо сказал:
— Вещи внутри стоят около пятисот долларов или около того. Я предполагаю, что кто-то готов потратить на все это около трехсот долларов.
По окончании осмотра начался аукцион. Старый ковбой поднял руку.
— Сто долларов! Сто долларов! Сто долларов — это стартовая цена. Есть ли кто-нибудь, кто готов поднять ее до ста пятидесяти долларов, ста пятидесяти, ста пятидесяти…
Он говорил очень быстро, и Ли Ду было трудно поспевать за ним.
Кто-то тут же кивнул ему головой. Старый ковбой указал на мужчину, прежде чем продолжить:
— Теперь это сто пятьдесят долларов, сто пятьдесят, сто пятьдесят. Двести, есть ли кто-нибудь, кто готов предложить двести долларов? Двести…
— Это я! — кто-то выкрикнул из толпы.
Старый ковбой тут же указал на нового претендента.
— Очень хорошо, теперь это двести долларов. Как насчет трехсот долларов?
Аукционы были именно такими; аукционист просил цену, а покупатели делали свою ставку. Однако когда старик поднял цену на сто долларов, вся толпа погрузилась в молчание. Дело было не в том, что предметы внутри хранилища не стоили такой цены, а в том, что старый ковбой поднял цену настолько высоко.
Ганс поднял руку.
— Двести двадцать долларов!
-Ты хочешь его купить? Но массажного кресла там нет. — тихо заметил Ли Ду.
— Не волнуйся, это хранилище стоит больше двухсот двадцати долларов. Нет сомнений, что другие перебьют эту цену. Я делаю это только для того, чтобы показать тебе, как работают аукционы, — объяснил Ганс. — Когда цена, предложенная аукционистом, слишком высока, то участники торгов могут предложить свою собственную цену, если она выше последней принятой цены.
Все произошло точно так, как он сказал, как только это предложение было произнесено, аукционист выкрикнул:
— Двести двадцать долларов — это текущая ставка, как насчет двухсот пятидесяти долларов, двести пятьдесят долларов кто-нибудь?
— ДА!
— Двести пятьдесят долларов, двести пятьдесят долларов. Кто-нибудь готов предложить двести семьдесят пять долларов, двести семьдесят пять долларов, кто-нибудь готов дать больше?
Поскольку больше никто не предлагал более высокую цену, аукционист поднял вверх указательный палец правой руки.
— Двести пятьдесят долларов один раз, двести пятьдесят два раза. Это в последний раз. Кто-нибудь еще? Хорошо, двести пятьдесят долларов, Этот джентльмен выиграл тендер!
Латиноамериканец кивнул головой и подошел к аукционисту, чтобы получить документы. Затем он запер дверь хранилища своим замком. На ближайшие 24 часа, хранилище было в его распоряжении.
И точно так же, блок 203 и 204 были проданы. 203 был продан за триста долларов, в то время как 204 был продан за сто двадцать пять долларов. Ни один из них не выглядел слишком многообещающим снаружи.
Когда дело дошло до блока 205, Ли Ду увидел ковер прикрывающий массажное кресло от любопытных глаз. Он сделал вид, что немного огляделся, прежде чем повернуться и подмигнуть Гансу:
— Большой Лис, купи его!
Ганс вел себя так, будто ничего не случилось, и никто не услышал серьезного тона его голоса:
— Насколько ты уверен?
— Я уверен на пятьдесят процентов. — ответил Ли Ду.
— В самом деле? Ладно, предоставь это мне. — возбужденно ответил Ганс.
Был уже час дня. Оба мужчины еще ничего не ели. Они выпили только немного воды. Однако все были в таком же состоянии, и выглядели довольно уставшими. В результате конкуренция несколько успокоилась.
С другой стороны, аукционист мог отдыхать между каждой продаваемой единицей. На самом деле он даже смог вздремнуть полчаса, так что старик выглядел таким же бодрым, как и утром.
— Сто долларов, сто долларов — это стартовая цена, есть ли кто-нибудь, кто готов предложить сто пятьдесят долларов, сто пятьдесят долларов, кто готов предложить сто пятьдесят долларов…
Ганс поднял руку, выражая свой интерес. Аукционист указал на него пальцем.
— Сто пятьдесят долларов, сто пятьдесят сейчас — это текущая цена. В таком случае, как насчет двухсот, двухсот долларов, кто-нибудь готов дать больше?
Все остальные охотники за сокровищами либо хмурились, либо разговаривали между собой, полностью игнорируя предложение. Не было никого, кто был бы готов конкурировать.
Ли Ду изо всех сил старался сохранить невозмутимое выражение лица. Однако его сердце было столь же бурным, как бурные моря, когда он молился Иисусу Христу, чтобы у них не было конкурентов.
Однако был кто-то еще, кто приметил что-то в этом хранилище, этот человек, поднял ставку с помощью громкого: «Я!».
— Хорошо, теперь уже двести, двести долларов. Тогда как насчет двухсот пятидесяти, есть ли кто-нибудь, кто готов последовать дальше с двумястами пятьюдесятью долларами?
— Я пойду следом!
Ганс пожал плечами и громко пояснил:
— Я должен купить что-нибудь сегодня, у меня есть деньги, чтобы потратить; я поставлю их на это хранилище. Проверю свою удачу.
— Двести пятьдесят долларов, двести пятьдесят долларов — это текущая ставка, кто-нибудь хочет поставить триста, триста долларов, кто-нибудь? — спросил аукционист.
Больше никто не сделал более высокую ставку. Из того, что можно было видеть в блоке 205, он был еще менее ценным, чем предыдущие три блока хранения. Так что, как и сказал Ганс, покупка этого хранилища была проверкой его удачи.
После еще одного быстрого раунда расспросов, видя, что больше нет участников, аукционист указал на Ганса.
— Очень хорошо, хранилище 205 теперь твое!
