В комнате послышался стук в дверь. После этого дошел красивый голос, звучавший словно колокол.
— Я привела гостя.
Голос хоть и был слабым, но в нем была необычайная жесткость. Из-за этого можно было понять, какой разговор тут намечался. И причина, по которой Рёма смог это понять, заключалась в том, что они с Сарой вместе пережили много радостей и страданий с тех пор, как его призвали в этот мир. Девушка быстро подошла к двери и посмотрела на Рёму. Ее зрачки блестели, как драгоценные камни. Однако Рёма заметил, что внутри ее взгляда было что-то тревожное.
«Сара тоже, кажется, немного нервничает. Ну, я не могу винить ее за это…»
В зависимости от переговоров, путь Рёмы существенно изменится. Конечно, он сделал все, что мог, чтобы все прошло благополучно. Однако даже после этого, это все еще была огромная игра. Вот почему даже Рёма чувствовал себя немного нервно.
Тем не менее он уже не мог отступить, и дальнейшее ожидание гостя могло принести только отрицательный результат. Когда Сара увидела небольшой кивок Рёмы, она немедленно открыла дверь. А затем Рёма пригласил пожилого человека войти в комнату.
— Мы ждали вас. Пожалуйста, входите…
После этих слов виконт Юлий Герхардт ступил ногой в комнату. Тем не менее можно было увидеть, что он оставался бдительным. Рёма видел это во взгляде Герхардта.
«Он не должен быть таким бдительным. Но, я думаю, безопаснее оставаться осторожным…»
Рёма улыбнулся в ответ на поведение виконта Герхардта. Затем он медленно протянул правую руку.
— Наконец-то я смог встретиться с вами напрямую. Я очень рад видеть вас в этом доме.
Его отношение было исключительно дружеским. Если бы это увидела третья сторона, не знающая истории, стоящей за ними, она могла бы ошибиться, назвав их друзьями. Но учитывая разницу между ними в статусе, такое приветствие было довольно простым.
К тому же их сегодняшнее поведение не показывало, что когда-то они стояли по разные стороны баррикад, будучи врагами. Даже поверхностно. И тем, кто понимал это больше всего, были эти двое.
Вскоре виконт Герхардт легко пожал протянутую руку Рёмы. Конечно, они не делали никаких детских поступков, например, держать друг друга за руки так, словно пытаясь раздавить друг друга. В такой мелочи не было необходимости.
«Даже виконт Герхардт понял это. Я слышал, что он высокомерный и невыносимый человек, но, полагаю, это не совсем применимо к нему. Если бы он действительно был таким, то, думаю, он не стал бы лидером фракции аристократов…»
Человеческий разум был чем-то, что было нельзя увидеть. Вот почему доброе намерение можно было продемонстрировать только через действие, а злобу — попытаться скрыть. По крайней мере, если разница в статусе не будет очевидной, то Рёме нужно было сохранять дружеские отношения и манеры. Сразу никто не мог понять правду, даже если бы это все было просто притворство.
«Сохранить дружеское отношение, оставаться бдительным. Независимо от намерений виконта, он, похоже, готов договориться со мной. Однако проблемы еще впереди…»
Рёма бегло осмотрелся.
«Граф Зальцберг оставил бразды правления своей жене Юрии, а сам начал жить только в свое удовольствие…»
В голове у Рёмы появился образ настоящего воина, который в итоге оказался извращенным абсурдом аристократии. Он очень любил эту страну, и его любовь была предана, а его сердце наполнилось презрением и ненавистью. А затем, разочаровавшись в этом безумном мире, он начал каждый день тонуть в удовольствии, где-то в своем сердце желая скорейшей смерти.
По его мнению, люди были скотом и рабами. Точнее, он видел их как инструмент для создания богатства. Конечно, даже в этом мире такие люди, как граф Зальцберг, были редкостью. Хоть он так и остался таким, ему все же удалось сохранить достоинство своего дома и стать главой северных десяти семей.
Конечно, он смог достичь этого из-за существования Юрии Зальцберг, которая преуспела в политике и в развитии Эпироза, расположенного недалеко от центра северного региона. При нормальных обстоятельствах, дом графа Зальцберга должен был быть уничтожен после восстания люде или вмешательства короля.
Большинство дворян могли рассматривать людей как инструмент для накопления богатства, но не многим это удавалось сделать так, как графу Зальцбергу. А человек по имени Юлий Герхардт был типичным амбициозным и высокомерным дворянином, у которого было много союзников в Королевстве Розерия.
Во времена Гражданской войны Рёма вступил в союз с принцессой Люпис, что автоматически сделало из него и Герхардта врагов, но даже при других обстоятельствах, юноша бы не захотел ладить с таким человеком. На самом деле, основываясь на полученной ранее информации, Рёма не только не захотел бы с ним ладить, он бы захотел, чтобы такой человек, как Герхардт, умер.
Однако отчет, полученный от клана Ига, изменил все. Конечно, конкретных доказательств не было. К тому же у него была информация собранная кланом и предположение, основанное на этой информации. Это и стало причиной, по которой Рёма решил провести такие секретные переговоры.
Затем Рёма отпустил руку гостя и пригласил виконта Герхардта сесть на диван, расположенный в центре комнаты. После этого Рёма поклонился виконту Герхардту.
— Мне очень жаль, что я позвал в столь поздний час…
Поскольку Рёма был ниже гостя по статусу, то извинения Рёмы были правильными и актуальными, ведь это было сравнимо со звонком начальнику поздней ночью. Все было бы иначе, если бы они были близкими друзьями или родственниками. Да, люди могли назвать нынешнее время поздним, но на самом деле было не так уж и поздно.
Прошло всего около двадцати минут после заката. Если основываться по времени современного мира, то это нельзя было назвать поздней ночь, но поскольку в это мире люди ложились спать после захода солнца, нынешний час можно было назвать поздней ночью. Даже с точки зрения общения с гостем, это было не самое подходящее время. Однако в ответ на извинения Рёмы виконт Герхардт покачал головой.
— Барон Микошиба, пожалуйста, поднимите голову. Учитывая досадное недоразумение, которое произошло между нами, то, что мы можем так встретиться действительно, неожиданное удовольствие. Не нужно беспокоиться о такой скучной мелочи. Давайте поговорим о счастливом будущем, а не о несчастном прошлом.
Сказав это, виконт Герхардт улыбнулся и кивнул. После его слов, Рёма поднял голову и повернулся к нему. Мужчина смотрели друг на друга через стол из черного дерева.
«Такие серьезные глаза… Мало того, что он не оказывал давления, используя разницу в статусе… Он также готов поговорить со мной, хух…»
Это было нечто, что можно было понять с расстояния: виконт Герхардт был самоуверенным человеком и лидером фракции.
«Я думаю, что он не родился с предзнаменованием становления лидером фракции, так?»
Если бы виконт действительно был глупым человеком, то он бы с радостью принял извинения Рёмы как что-то естественное. И если бы это был Юлий Герхардт, о котором он слышал от Люпис и Мельтины, то он должен был поступить именно так.
«Я оценивал его под призмой предрассудков…»
Королева Люпис и Мелтина, пытаясь вернуть себе власть и престол, в то время уже вступили в конфликт с фракцией дворян. Конечно, это сделало их оценку Герхардта неадекватной. Чтобы оценить силу и достоинство врага, нужно было обладать великодушием и терпимостью.
И к сожалению, такие качества для тех девушек, которые были переполнены идеалистическим настроением молодежи, было невозможно. И для Рёмы, который делал упор на информацию, было редкой ошибкой, что он был уверен в такой оценке девушек.
«С бывшим врагом было не так легко вести личный разговор…»
Излишне было говорить, что даже после Гражданской войны у Рёмы и виконта Герхардта не было прямой встречи. А Рёма, который должен был покинуть Королевство Розерия после окончания войны, был заключен в комнату для того, чтобы не связаться с какими-либо неприятностями.
А после того, как Королева Люпис нарушила свое обещание, он сразу же отправился на полуостров Вортения. Перед военной экспедицией в королевство Залда он на время вернулся во дворец, но в то время виконт Герхардт скрывался на своей новой территории.
Это не значило, что Рёма не знал лица виконта Герхардта, так как, по крайней мере, они раз или два встречались во дворце. Однако в то время Рёма смотрел на него издалека, а виконт Герхардт был окружен своей фракцией. До сих пор, эта встреча была единственной связью между ними.
Конечно, это было потому, что оценка виконта Герхардта Рёмой была основана на информации Люпис и Мелтины. Однако когда они встретились лицом к лицу, оценка Рёмы значительно изменилась. Это могло быть фактом того, что Герхардт мог быть высокомерным человеком, но, по крайней мере, у него хватало мудрости держать это сокрытым. А это значило, что он мог контролировать свои эмоции.
«Называть его высокомерным будет слишком грубо, лучше сказать, что он похож на отчужденного человека…»
Все же, люди показывали только то, что они хотели, чтобы люди увидели.
— Тогда я приму ваши добрые слова.
— Хорошо…
В ответ на слова Рёмы, виконт Герхард кивнул. А затем Рёма вновь медленно заговорил:
— Я хочу перейти сразу к делу. Каково ваше мнение о нынешнем статусе-кво и будущем этой страны?
Это была очень опасная ситуация. Эти слова не были особенными, но в зависимости от того, как ее поймут, эти слова могут истолковать как богохульную или измену. Если бы эти слова услышала Мелтина, то она точно приговорила бы Рёму к смертной казни.
Эти слова были теми, для произнесения которых нужно было особое время и место. Или по крайней мере, эти слова были не тем, что можно было сказать где угодно. И ответ был также опасен, как и сам вопрос. Однако виконт Герхардт спокойно ответил, будто он не волновался за безопасность.
— Скоро эта страна рухнет…
Он сказал это так, словно это уже было фактом, высеченным на камне. Слова виконта Герхардта были полны глубокого убеждения. И прежде чем он продолжил, его рука с явной решимостью потянулась к бокалу на столе.
