Получив ответ от Лу Чжоу, Карлсон в принципе уже не имел никакой надежды. Церемонию вручения премии отложили.
Однако новостные источники смогли узнать о первоначальных планах по поводу церемонии награждения.
А потом пошли слухи, что Лу Чжоу отказался от этой награды.
С момента решения уравнений Навье-Стокса, СМИ уделяли особое внимание этой теме. В конце концов, для людей, не изучающих математику, премия в миллион долларов гораздо более шокирующа, чем само решение уравнений.
К примеру, вот комментарий журналиста из "Нью-Йорк Таймс":
"После отказа русского математика Перельмана от миллиона долларов, китайский математик Лу Чжоу тоже отказывается от этой награды. Похоже, что за премией следует проклятие, и все, кто решают эти задачи, теряют интерес к деньгам?"
Харди дал Лу Чжоу газетную статью, после того, как Лу Чжоу прочитал ее, он бросил ее в мусорное ведро и покачал головой.
— Это полная чушь! Когда я отказывался от награды? Я только сказал Институту Клэя подождать немного, поскольку занят в последнее время. У меня нет времени лететь в Париж!
Харди спросил:
— Вы отказались от денег, потому что не могли поехать туда?
Лу Чжоу поправил его:
— Я не отказался, а отложил награждение.
Харди пожал плечами:
— Ладно, отложили… Профессор, на самом деле у меня есть предложение, но не знаю, стоит ли его озвучивать.
Лу Чжоу посмотрел на Харди и спросил:
— Какое?
Харди почесал в затылке и улыбнулся:
— Если у вас нет времени, то я могу поехать в Париж и получить приз вместо вас. Вы заняты исследованиями, а я совсем не против путешествий…
Вот же!..
У него слишком много свободного времени!
………………………………
Слухи о нем... для Лу Чжоу — лишь незначительный момент жизни.
Парень занимался исследованиями турбулентности плазмы, и ему было сейчас не до пресс-конференций, чтобы прояснить такой незначительный момент.
Решение уравнений Навье-Стокса и церемония награждения не только привлекли к Лу Чжоу чрезмерное внимание прессы, но и создали другие проблемы.
Например, с момента его возвращения в Америку на его почту ежедневно поступало огромное количество приглашений на различные мероприятия.
Некоторые — из отечественных и зарубежных научных институтов, некоторые — из лучших математических университетов, а некоторые — даже не из академической области, а с телешоу…
Оставив разбираться с письмами Сяо Ая, Лу Чжоу почувствовал себя спокойнее.
В дополнение к отказам людям и борьбе со спамом Сяо Ай выполнял роль его личного помощника. Можно было наблюдать, что Сяо Ай становился все более и более умным.
Решив простые вопросы, Лу Чжоу вернулся к исследованию турбулентности плазмы.
Следует отметить, что сложность проблемы турбулентности разделялась на две части.
Первая связана, в основном, со сложностью самой системы и ее окружающей среды, а также — с трудностями, возникающими из-за разнообразия турбулентного движения системы в целом.
В качестве примера можно взять космический корабль. По мере изменения высоты, скорости, местоположения или даже температуры поверхности материала газовая и макромеханическая среда вокруг него также постоянно изменялись.
Вторая часть шла из методологии классической физики.
Традиционный редукционизм исходил из самых основных составляющих материальной динамики и устанавливал уравнения движения на основе основных законов взаимодействия. Это звучит просто, в конце концов большинство формул классической физики даже не требовало углубленных знаний физики.
Однако в мире физики все куда сложнее.
Возьмем в качестве примера самолет, поле потока вокруг которого содержит 10^15~10^24 микрофлюидов, и каждый микрофлюид должен подвергаться индивидуальному механическому анализу. Необходимо также учитывать силы взаимодействия между микрофлюидами, и это нельзя решить даже при задействовании всех вычислительных ресурсов в мире.
Из-за своей сложности большинство моделей, созданных исследователями вычислительной гидродинамики, основаны на наблюдениях. Поэтому разные ученые, использующие один и тот же метод моделирования, могли получить разные результаты.
Поэтому моделирование турбулентности в вычислительной гидродинамике на основе замкнутой модели часто считалось более искусством, нежели точной наукой.
Причина одержимости гладким решением уравнений Навье-Стокса заключалась не столько в выяснении существования такого решения, сколько в том, что математики смогут многое узнать, исследуя эту проблему.
Математики могли бы найти структурную величину между дозвуковой зоной и звуковой зоной или приблизительную слабую форму в ограниченном диапазоне. Или, в случае с многообразиями Лу, метод дифференциальной геометрии, который можно использовать для уравнений в частных производных.
Для плазмы внутри стелларатора первая часть сложности относительно легка для решения. Хотя плазма нестабильна при высоких температурах и давлениях, по крайней мере циркуляция макроплазмы относительно равномерна.
Вторая сложность — гораздо более громоздка.
Однако это трудно лишь для нормальных людей.
Применив многообразие Лу в уравнениях Навье-Стокса и построив математическую модель, опирающуюся на экспериментальные данные, Лу Чжоу обнаружил, что процесс, казавшийся столь трудным, совсем не сложный.
Время пролетело быстро, и вскоре наступил сентябрь.
Лу Чжоу сидел в своем кабинете, в Институте перспективных исследований, и смотрел на монитор. Время от времени делал заметки на черновике.
Введя последнюю строку вычислений в компьютер, он наконец-то вздохнул с облегчением и положил свою шариковую ручку.
— Готово!
Услышав голос профессор, Харди растерянно поднял голову и встретился взглядом с Цинь Юэ, после чего вновь посмотрел вниз.
Джерик и Вера с обожанием посмотрели на Лу Чжоу. Особенно Вера, в глазах которой почти сверкали звезды.
Хотя она не знала, что делает профессор, но чувствовала, что он делает что-то удивительное.
Что же касается Вэй Вэня, то он писал свою магистерскую работу и полностью игнорировал происходящее вокруг. Он хотел закончить ее в этом году, чтобы в следующем приступить к докторской диссертации, поэтому его не волновала работа Лу Чжоу.
Он лишь знал, что профессор вновь исследует что-то невероятное…
Лу Чжоу не обратил внимания на реакцию своих учеников и быстро перепроверил свою математическую модель, после чего скопировал данные на флешку и покинул кабинет.
Человеческий мозг способен вывести уравнения, но вычисления выходят за пределы людских возможностей.
Чтобы проверить свою математическую модель и собрать данные из первых рук, Лу Чжоу нужен суперкомпьютер.
И чем быстрее будет компьютер, тем лучше!
………………………
Будучи одним из самых богатых университетов в Северной Америке, Принстон не только богат своей готовностью переманивать таланты, но и своим оборудованием.
Хотя Принстон — и маленький городок, здесь присутствовало все: от плазменных лабораторий до суперкомпьютерных центров.
Это показывало, насколько важно университетам иметь сильную финансовую поддержку от выпускников.
Принстонский суперкомпьютер находился в Центре Джона фон Неймана и, в основном, использовался для моделирования физики конденсированного состояния, физики плазмы и космической механики.
Лу Чжоу знал одного известного человека в области параллельных вычислений — Дэвида Шоу.
Однако вычислительные способности суперкомпьютера Антона превосходили аналоги только в области вычислительной химии, и он не идеален для общих вычислений.
Не говоря уже о том, что Дэвиду Шоу может быть не интересна физика плазмы или моделирование гидродинамики, поэтому Лу Чжоу не хотел его беспокоить.
Лу Чжоу не пришлось долго ждать: после того, как он заполнил анкету в Нассау-холле, он быстро получил разрешение от университета.
Любой исследовательский проект, связанный с лабораторией физики плазмы, имел наивысший приоритет.
Не говоря уже о том, что исследователь обладал Филдсовской премией.
Лу Чжоу передал соответствующие документы в центр Джона фон Неймана директору центра Амеру Грину. Он рассказал ему о своей цели.
Услышав просьбу Лу Чжоу, Грин несказанно удивился:
— Невероятно… Вы точно не шутите? Вы успешно построили математическую модель турбулентности плазмы в стеллараторе?
Хотя Грин — не физик, он все же знал, насколько удивительно это достижение.
Лу Чжоу вздохнул и помахал документом об одобрении заявки в его руке.
— До первого апреля еще полгода, я не шучу.
Профессор Грин не терял ни секунды. Он включил рабочий компьютер и спросил:
— Вы принесли модель?
Лу Чжоу положил флешку на стол:
— Конечно.
Грин подключил флешку к компьютеру и открыл файлы внутри. Он посмотрел на данные и потер бороду, немного подумав, сказал:
— Откровенно говоря, это очень трудно. Не уверен, что у Джона Неймана есть возможность осуществить вычисления такого масштаба. Возможно, нужен суперкомпьютер вроде Summit в Ок-Риджская национальная лаборатория... Вы не можете упростить модель?
Лу Чжоу покачал головой:
— Это предел, дальше уже не могу.
— Хорошо, тогда вы поставили перед нами сложную задачу от имени Лаборатории физики плазмы, — профессор Грин прокрутил ручку. — Я могу решить часть алгоритма, но не ждите результатов в ближайшее время.
Лу Чжоу кивнул:
— Да, понимаю, нужна помощь?
Профессор Грин улыбнулся:
— Конечно! В конце концов, мы занимаемся массовыми параллельными вычислениями, мы — не физики плазмы.
