***
— Ах, как я устал ничего не делать. Сэмпай, почему мы целый вечер сидели в номере?
— Потому что… — очки сэмпая сверкнули, когда он поправил их, а затем Тамура-сэмпай продолжил: — Девушки запретили выходить нам!
Это правда. Когда я вернулся в комнату, Кохару-чан строго-настрого запретила мне выходить и сказала держать тут цитирую «этого нахального извращенца-отаку». Хотя я не послушал её, однако одно слово Катанохи-сан и сэмпай сам себя запер.
— Сэмпай, ты жалок. Как можно было сломаться перед глазками Катанохи-сан?
— Не смей так говорить! В её глазах я готов раствориться в ничто, — говоря это, Тамура-сэмпай распластался на футоне, а затем перекатился. Его желудок заурчал.
Я тоже уже давно проголодался, и если в течение пяти минут нас не освободят, то мне будет всё равно, что там просила Кохару-чан. Голодать я не намерен!
*ШУРХ*
— А вот и мы! — влетела в комнату Миса-чан и плюхнулась на свой футон, как до неё это сделал сэмпай.
Из всех нас Миса-чан выглядит самой маленькой. Я бы даже сказал, что она похожа на учащуюся младших классов средней школы. Кроме того, её характер очень детский, что немного напоминает мне Йошико. Следом вошли остальные девушки нашей группы. Строй замыкала староста, несущая какой-то ящичек.
— Ну наконец-то! Кохару-чан, это месть такая? Я просидел в одной комнате с сэмпаем два часа, да ещё и чуть ужин не пропустил.
— Прости, Ямадзаки-кун, я ничего такого не задумывала. Просто мы не хотели, чтобы вы видели…
— Видели что? — переспросил я.
Староста поставила ящичек на пол и приоткрыла крышку. Изнутри повалил мощный вкусный запах печёного мяса и водорослей. Хм, кажется… Да быть того не может!
— ОНИГИРИ [1]!!! — заорал сэмпай, вскочив с футона. — Это мечта любого парня, чтобы девушка сделала для него онигири!
— Ха-ха, сэмпай, я рада, что тебе нравится, — сказала Катаноха-сан. — Мы хотели сделать вам сюрприз, но, если вы хотите, в столовой ужин в самом разгаре…
— Нет, Катаноха-сан, я никогда не променяю твои онигири на столовскую еду!
Кажется, сэмпай очень счастлив. Он мнёт рисовый шарик в своих руках, восхищаясь его идеальной формой, в то время как я изучил остальное содержимое ящичка. Тут ещё есть немного тушёного мяса и салат из морепродуктов. Всё это выглядит просто замечательно. Мне не терпелось наброситься на еду, однако я вспомнил о манерах.
— Одному мне будет не по себе. Вы не присоединитесь ко мне? — попросил я всех девушек.
Улыбаясь, те сели вокруг меня, подтянув футоны поближе. Мы все вместе принялись уплетать вкуснятинку, приготовленную с любовью и нежностью. Как я понимаю сэмпая, это действительно очень вкусно. Я так давно не пробовал чего-то похожего, что уже забыл вкус онигири, на самом деле не сильно отличающийся от обычного риса, однако из-за заботы, с которой делается это блюдо, оно становится особенным.
— Ямадзаки-кун, почему твои глаза слезятся? — спросила Миса-чан.
— Ох, правда? Я и не заметил. Наверное, что-то попало.
Кохару-чан недоверчиво, но понимающе отнеслась к моему вранью. Честно, я даже не понял, что из моих глаз выкатилось по одной скупой слезинке. Это настолько вкусно! Вскоре отошедший от любовного шока сэмпай присоединился к нам.
*ШУРХ*
В нашу комнату заглянула девушка. Кажется, я её уже видел. Да, это одна из подруг Катанохи-сан. Чего ей надо?
— Катаноха-чан, ты пойдёшь с нами в горячие источники?
— Ах, прости, я уже пообещала своей группе, что мы пойдём последними, чтобы быть одними.
— Ладно. Я смотрю, у вас тут весело. Это те онигири, что вы делали вечером?
— Ага.
— Уууух! Катаноха-чан никогда не готовила нам онигири. Я так завидую!
Девушка злобно вытянула руки вниз, сжав кулаки, а затем резко закрыла дверь. Ну, она, надеюсь, отходчивая, так что ничего страшного.
Мы съели всё до последнего рисового зёрнышка, после чего решили немного отдохнуть и отправиться в горячие источники. Девушки собрались, как в поход, а нам с сэмпаем, в принципе, ничего не нужно, кроме полотенец.
Окончательно настроившись на райское блаженство, мы закрыли комнату на ключ и гордо выдвинулись к своей цели. По пути нам никто не попался, что просто здорово. Мы хотели побыть там наедине. В том смысле, что девушки хотели, а нам с сэмпаем всё равно.
— Здесь коридоры расходятся. Нам туда. До встречи в комнате, — попрощалась с нами Катаноха-сан, и девушки удалились.
Мы с сэмпаем прошли к мужской раздевалке. Когда я схватился за ручку двери, та отъехала в сторону. Из раздевалки вышел очкастый паренёк спокойной наружности — Такаши. Он поправил свои очки, сэмпай сделал то же. Хах, в этом они очень сильно похожи.
— Водичка замечательная, — сказал Такаши, но я прошёл мимо, ничего не отвечая.
Парень покинул раздевалку. Раздевшись, я вышел в горячие источники. Уах, это более шикарно, чем я себе представлял. Мне начинает казаться, что по приезду в Токио школа выставит нам счёт в виде шестизначной сумы. Сам источник окружён камнями, а вода льётся из каменной трубы. Всё это дело подсвечивает фонарик, а окружающая нас растительность создаёт ощущение уединённости и отстранённости от всего мира.
— БАНЗАЙ!
*ПЛЮХ*
Сэмпай, как ребёнок, с разбегу плюхнулся в горячую воду, а затем всплыл к поверхности, растекаясь, словно нефть из пробитого танкера. От удовольствия он закатил глаза и пристроился к тёплому булыжнику. Что ж, теперь моя очередь.
В отличие от Тамуры-сэмпая, я аккуратно вошёл в воду и тихо пристроился рядом с трубой, так, чтобы вода лилась на моё левое плечо. Таким образом получился своеобразный душ-массаж.
— Ах, рай на земле…
*БУЛЬБУЛЬБУЛЬБУЛЬБУЛЬБУЛЬБУЛЬ…*
Окунувшись по уши, сэмпай начал пускать пузыри ртом. Он как ребёнок. Даже Миса-чан такого бы не сделала. Хотя, можно ли его винить за такое поведение, ведь я сам наслаждаюсь настолько, насколько это возможно. Когда я жил в Хиросиме, мы часто ходили на горячие источники, так что мне приятно ощущение ностальгии.
— Ямадзаки-кун, почему ты так плохо ладишь с Ёсимурой-куном? Он отличный парень и старается подкопаться к тебе.
— Не твоё дело, сэмпай.
— Ну ты и скрытный. Ах, но в этом источнике мне всё равно… Я таю… Осознание того, что за этой стеной вовсю плескаются голенькие девушки, заставляет моё сердце биться чаще. Как думаешь, они уже мерялись размером груди? У Катанохи-сан, наверное, идеальные формы… Стоп, эй, прости, только не бей!
Сэмпай внезапно понял, что мог бы быть на волосок от моего удара, но только если бы здесь были девушки. Так как их нет рядом, я могу поддержать подобный разговор, ведь я всё-таки парень.
— Успокойся. Думаю, староста не сильно отстаёт.
— Уааа! Ямадзаки-кун, ты не злишься?
— Кохару-чан довольно миленькая. Я до сих пор не могу выбросить из головы тот её образ неко-горничной на школьном фестивале.
— Да, тут ты прав. Я просидел в вашем кафе около часа, пока садистка-староста не вышвырнула меня.
Сэмпай одновременно и улыбался, и плакал, вспоминая это. Хм, звукоизоляция действительно идеальная, я и намёка на горячий источник за стеной не получил. Хорошо, наш разговор точно останется приватным. Что ж, следует получить максимум удовольствия. Мы с Тамурой-сэмпаем вернулись к нашему разговору.
***
*ТОП ТОП ТОП*
Кажется, я засиделся допоздна. Даже после ухода сэмпая я отмокал ещё около получаса, из-за чего теперь моя кожа скрипит от чистоты. Блин, здесь много коридоров, в которых можно заблудиться. Где же этот указатель, когда он так нужен. Ох, я вышел в главный холл. Настенные часы показывают без одной минуты полночь. Вокруг никого из персонала, но мне уже это и не нужно, ведь от холла-то дорогу я помню.
— Хи-хи-хи-хи-хи-хи-хи… — раздался тихий писклявый голосок.
От неожиданности я вжался в стенку. В следующее мгновение к главному входу вышел управляющий в синем халате. Он посмотрел на часы на стене, чего-то ожидая. Как только стрелка переместилась на двенадцать, двери сами по себе распахнулись. Управляющий низко поклонился, когда в холл вошёл высокий парень в плаще и с чёрными волосами. Он держал руки в карманах, посасывая какую-то конфету. Управляющий поприветствовал его на английском:
— Welcome to Japan. I hope the road did not bore you, sir. (Добро пожаловать в Японию. Надеюсь, дорога не утомила вас, господин.)
— Nary. I want to go to my room. In addition, watch out for fear. (Нисколько. Я хочу пройти в свою комнату. И присмотри за страхом.)
О чём они говорят? Не может же мой английский быть настолько плох. Ах, понял, наверное, «страх» в данном случае имя собственное, то есть правильно будет «Фиар» [2] или как-то так. Но человек не привёз с собой живот… ных… Я увидел, как на полу начали появляться маленькие сырые следы, будто собачьи, а оставляла их пустота!
*ЗВУК: РВАНУЛ*
Ну уж нет, я просто перегрелся в источниках!
— Хи-хи-хи-хи-хи-хи-хи…
Запыхавшийся, я ворвался в свою комнату. Оказалось, что никто ещё даже не думал ложиться спать. Девушки переоделись в пижаму и сидели на футонах, болтая, а Тамура-сэмпай читал какую-то мангу. На обложке три больших буквы «DxD». Отчего-то мне не кажется, что это о боевых искусствах.
— Ямадзаки-кун, ты поздно. Тебе настолько понравилось? — спросила Кохару-чан.
— Д-да, очень понравилось. Фьюююх. Пойду-ка я спать.
— Эээээ… Спать? Но мы же хотели всю ночь болтать!
— Без меня. Кажется, я переварился.
— Ну же, Ямадзаки-кун! Не будь таким скучным!Миса-чан скорчила недовольную рожицу. Ой, да ладно, один раз живём, к тому же скоро все помрём, так что клал я на эти галлюцинации. Сев рядом с девушками, я присоединился к разговору.
***
Мой сон был прервал шёпотом. Кто-то тормошит меня за плечо, произнося моё имя словно спасительное заклинание. Придя в себя и протирая глаза, я увидел Кохару-чан, сидящую передо мной. Она также шёпотом сказала мне:
— Кажется, кто-то скребётся в нашу дверь.
Я прислушался. Мда уж, она явно преувели…
*СКРЁБСКРЁБ*
Теперь я окончательно проснулся и первым делом проверил, на месте ли все из нашей группы. Так-с, все мирно спят, однако я отчётливо слышал, будто бы кто-то скребёт по двери чем-то острым, пытаясь её открыть. Ну, не стоит бояться, ведь это всего лишь звук.
— Ложись спать, Кохару-чан.
— Но…
Не слушая её, я подошёл к двери и, приготовившись к удару, резко открыл её. Как ни странно, за дверью никого не оказалось. Теперь мой кулак выглядит глупо. Осмотрев коридор, я не нашёл ничего стоящего внимания. Когда моя рука уже потянулась закрыть дверь, откуда-то издалека раздался лёгкий звук бьющегося стекла или чего-то подобного, но это было слишком далеко, чтобы иметь отношение к нашему случаю.
Я закрыл дверь на ключ, чтобы успокоить Кохару-чан, и вернулся на своё место. Из-за жары укрываться мне не хотелось. Половина моего тела полностью раскрыта. Кажется, Кохару-чан уже мирно уснула. Только я хотел последовать её примеру, как девушка тихо произнесла:
— Мне всё ещё страшно.
— Бояться нечего. Просто успокойся и спи, а утром мы над этим посмеёмся.
— Наверное, ты прав. Хм.
Такое чувство, что Кохару-чан ждала от меня большей поддержки. Она разочарованно фыркнула себе под нос, что-то неразборчиво бормоча. Завтра трудный день — экскурсия по городу. Нужно хорошо отдохнуть и не забивать голову всякими глупостями. Сон снова укутал меня.
***
*ЩЁЛК*
— Ямадзаки-кун, и меня сфотографируй! — кричала Миса-чан.
— Ох, да, хорошо. Где бы ты хотела сфотографироваться?
— Везде!
— Определись сначала!
Проверив запас плёнки, я глубоко ахнул. Не так уж и много осталось, а ведь по существу ещё и дня поездки не прошло. Такое ощущение, что нужно было держать фотокамеру в секрете, но почему-то я счастлив от того, что у меня осталось так мало свободных кадров. Кажется, меня переполняет ощущение удовлетворения.
Сегодня утром наша группа проголосовала за раздельное посещение, а это значит, что кураторы ведут нас туда, куда мы хотим, время от времени отчитываясь перед сэнсэем. Сначала мы хотели посетить несколько местных достопримечательностей, однако, так как время давно перевалило за полдень, мы решили немного смухлевать.
— Сэмпай, далеко ещё до пляжа?
— Нет! Девочки в бикини…
*ЗВУК: ПРИНЮХАЛСЯ*
— Я их уже чую! За мной, Ямадзаки-кун! Кхаааа…
Если он ещё несколько раз получит удары от меня, то сэмпаю придётся подумать о пересадке органов брюшной полости. Либо же ему нужно отказаться от своей извращённости, но, скорее, вода загорится, чем это произойдёт.
Да, всё правильно. Вопреки словам сэнсэя мы решили улизнуть на пляж. Надеюсь, нас не засекут и доверие к нам не будет подорвано. Всё-таки это же Окинава, хотя мы и не в Окинава-сити, но Наха тоже сойдёт для купания и отдыха в песке.
— Уааа! Пляж! Какой красивый! — восхищалась Миса-чан, толкая старосту вперёд, к песчаным дюнам пляжа.
— Я обещал привести вас, и я привёл! — гордо сказал сэмпай, стуча кулаком в свою грудь. — Только никаких опасных забав. Помните, часик покупаться, немного загореть, обсохнуть и продолжить экскурсию — вот наш план.
— Да-да, — не слушая сэмпая ответила Миса-чан и, стянув с себя одежду прямо на бегу, рухнула в песок, качаясь, как выброшенная на берег рыбёшка.
Мы с сэмпаем немного разочарованы размерами Мисы-чан, однако если я и не думал сильно глазеть, то Тамура-сэмпай чуть ли не рыдает от жалости к Мисе-чан.
— Грязный извращенец-лоликонщик, — безразлично бросила в его сторону староста, чем добила весёлый настрой сэмпая.
*ЩЁЛК*
Сделав пару фото, я прошёлся по пляжу. Людей не так уж и много, скорее, это обычная толкучка, характерная для будних дней. В основном здесь молодые парочки, которые отдыхают вместе, или семьи, приехавшие в отпуск на Окинаву. Хм, на их месте я бы выбрал Окинаву-сити, там хотя бы океанариум есть, причём лучший в Японии, насколько я знаю.
Катаноха-сан, староста и Кохару-чан тоже разделись, показав свои купальники. Они старательно скрывали их от Мацуды-сэнсэя, за что я им благодарен. Катаноха-сан в розовом бикини с парео такого же цвета, только тон нежнее. Кохару-чан надела стильный голубой купальник без шлеек, а староста…
— Староста, почему ты в школьном купальнике?
— Чтобы не доставлять удовольствия этому извращенцу-сэмпаю.
Ладно, я понял. Тоже раздевшись и оставив сумку с камерой под надзором старосты, не хотевшей заходить в воду, я побежал к морю.
*ПЛЮРХ ПЛЕСЬ*
— Ах, водичка самая прекрасная, — блаженно сказал сэмпай, делая такое же выражение лица, как вчера в горячем источнике.
Мы вместе начали резвиться, поливая друг друга, однако кое-кого не хватает. Вместе со старостой на берегу осталась Кохару-чан, наблюдающая за нами с натянутой улыбкой.
— Извините меня, я мигом.
Я вышел из воды и подошёл к Кохару-чан, сидящей в теньке под пляжным зонтиком. Девушка лепила песочный замок, а староста ругала её, если что-то было неровным или хрупким. Она строит замок в западном стиле.
— Почему ты не плаваешь? Я понимаю старосту, но не тебя, — спросил я у песчаной строительницы.
— Ямадзаки-кун, что это значит?! — разозлилась староста, но я пропустил её слова мимо ушей.
— Так, Кохару-чан, почему?
Девушка молчала. Я уже потерял надежду разговорить её, когда староста злобно фыркнула и пробубнила себе под нос, будто случайно:
— Кохару-чан не умеет плавать.
— Староста!!!
Услышав раскрытие своего секрета, Кохару-чан разозлилась и хотела было уйти, но я задержал её, схватив за руку. Если это так, то у нас есть прекрасная возможность научить её плавать.
— Кохару-чан, ты хочешь плавать и веселиться вместе с остальными?
— Ну… Эм…
— Больше мне ничего не нужно слышать.
— Кьяяяяяяяяяяя! Поставь меня на землю, дурак!
*БАЦ БАЦ БАЦ*
Устав от этой нерешительности, я подхватил Кохару-чан и закинул её на своё плечо. Девушка на удивление лёгкая, вот только я немного не подумал. Сейчас её грудь плотно прилегает к моей спине. Кохару-чан колотит меня кулачками.
— Ну же, сейчас будет весело, — успокаивал я её по дороге к морю, а, когда мы дошли, аккуратно поставил в воду.
— Ямадзаки-кун, ты такой самонадеянный! И что теперь?
— Ну, держи меня за руки, а я потяну тебя. Пытайся работать ногами, держа голову над водой. Когда почувствуешь, что привыкла к ритму, можешь отпустить и попробовать сама.
— Всё так сложно, — заныла Кохару-чан, но я не дал ей унывать, окатив её водой с ног до головы.
— Давай же.
Кохару-чан нерешительно взяла меня за руку, мы вместе плюхнулись на воду. Я начал работать ногами, поскольку мне этого хватало, чтобы держаться на плаву. Мой хвостик тоже старалась изо всех сил, но у неё выходило слабо. Мы долго тренировались работать ногами, пока не начало выходить кое-что путное.
____________________________
1) Онигири — блюдо японской кухни из пресного риса, слепленного в виде треугольника или шара. Обычно в онигири кладут начинку и заворачивают в лист сушёных водорослей нори.
2) «Фиар» или «Страх» — непереводимое имя собственное. На английском имя Страха звучит как «Фиар» от «Fear», отчего при переводе на японский смысл теряется.
