15 августа 1969 года, 1:17 дня, шоссе Эленвайл-Вудсток.
— Триста шестьдесят семь бутылок пива на полке, триста шестьдесят семь бутылок. Если одна из них упадёт, то останется триста шестьдесят шесть. Триста шестьдесят шесть бутылок пива на полке…
— Тебя это уже не нервирует? — заглянула Эмили ко мне. Она села на кресло рядом с водительским.
— Песня-то? Ну, интересно услышать её незацензуренный аналог… Но она уже слишком приелась.
В прошлый раз я слышал эту песню, когда мы ехали в Спрингдейл, что в Канзасе, дабы познакомиться с нашим новым другом, Кайлом Ридли, оказавшимся редкостной апатичной личностью. У него должны быть свои причины. Я не сильно копался в его прошлом просто потому, что это у меня не получилось — Джейкоб стёр все сведения, как только наступил апокалипсис. В общем, тогда эту песню пели школьники на экскурсии, а пиво в ней было заменено на колу. Вот так вот, цензура для детей.
— Далеко ещё?
— Мы и полчаса не едем. Думаю, минут десять-двадцать. Смотря как дорога пойдёт. Ещё бы не сбиться с пути.
— Если мы заблудимся, я буду огорчена.
— Это ты ещё к чему сказала?
— Просто так. Довези нас, — Эмили ухмыльнулась и повалилась назад. Они с Марко и Фрэйзером играли в карты. Хм.
*ЗВУК: ВСТРЯСКА*
— Эй, не дрова везёшь! — запричитал Марко, когда я специально наехал на кочку.
— Встряхнись. Вон, обдолбыш не жалуется.
— Это по твоей вине я вдохнул то, чего не следовало, — спокойно сказал Фрэйзер и выложил две карты. — Каре.
— КАК?! Хренов везунчик!
— Хи-хи, ребят, не деритесь, — успокаивала их Эмили.
Пока мои друзья беззаботно играли в карты, я увидел вдалеке по дороге машину. Фургончик похож на наш, только на нём нет обнимающихся зверей. Он простой, серый, слегка украшен лентами с огнями. И, кажется, он заглох.
Подъехав, я остановился спереди транспорта. Внизу копошился парень лет двадцати пяти. Он открыл капот и щупал что-то. Из машины шёл лёгкий дымок или пар, не понятно. В салоне сидела девушка. Её наряд похож на одежду Эмили, только платье коричневое, а на лбу повязка. Шею также украшает несколько бус.
— Хай, пипл. Помочь нам решились? — обратился ко мне мастер, вытирающий свои руки о джинсовые шорты.
Нужно сделать свою речь более хиповой. Посмотрим, надеюсь, я не ударю в грязь лицом, если последую советам из фильмов. Сзади на меня смотрела наша компания, они хлопали глазами, но ничего не говорили. Приоткрыв окно, я высунул в него голову. Паренёк был немного лопоухим, со смешным носом, но в целом симпатичным. Его правая рука сплошь обвешана фенечками.
— И вам благополучия. Да мимо летели, глядим, помощь наша была бы кстати. Чем смогу, тем помогу, брат.
— Так буду благодарен.
Я вышел из машины и заглянул под капот. Как оказалось, двигатель просто перегрелся из-за жары. Мда, парит как перед дождём.
— Дай ему остыть — запашет.
— Ну спасибо, а то я не очень в этом разбираюсь. До Вудстока доедем?
— Без проблемного гемора. Тоже на фест? — сам от себя не ожидал таких сленговых слов.
— Ага, вот свою детку везу на Джимми Хендрикса поглазеть. Она от него тащится, — парень покосился на девушку в салоне, занявшую место водителя. Та перебирала бусы и скучала.
— Мы вот тоже туда. Слыхал, будет нечто.
— Угу. Братуха подогнал свист, что фест сделали бесплатным. Сняли заборы сегодня ночью. Наплыв будет о-го-го.
Как я и помню. Фестиваль Вудстока изначально хотели оградить, но из-за того, что место проведения было перенесено, появилось много проблем, вследствие чего в ночь перед открытием убрали все ограды, а деньги вложили в достройку сцены.
— Как звать?
— Айк. Тебя?
— Я Хогарт. Будем знакомы, — мы пожали руки, а затем разбили рукопожатие каким-то нелепым танцем пальцев.
— Откуда езжаете?
— Мару из Дантауна, что в Вирджинии, а я с задворок страны. Если у Америки есть центр, то этот город дальше всех от него.
— Звучит не слишком здорово, но, думается, ты-то ловишь кайф от поездки как никто другой, раз уж ничего кроме деревни не видел.
— Да весь север можно считать деревней. Ха-ха.
— И насколько же ты «северный»?
— Самый что ни на есть, из штата Мэн. Тебя чего перекосило? Пыли наглотался?
Моё лицо было не описать словами. Мало того, что на моём настоящем лице это выражение было бы странным, так на рыле взрослого мужика оно вообще ужасающее. Гм, хватит задаваться, мир тесен, слишком тесен.
— Д-да, наглотался. Мы вот из… Канзаса путь держим.
— Ооо, не близко. Ну-с, давай заведём мою детку, — Хогарт хлопнул капотом и забрался в салон. Девушка уступила ему место водителя. Парень протянул руку к ключу.
*ЗВУК: МОТОР ЗАВЁЛСЯ*
Хогарт высунул голову в окошко:
— Премного благодарен, брат. Войне — нет, любви — да.
— Ага, и тебе того же.
Я было забрался в свой фургон и приготовился тронуться, как увидел, что в салоне Хогарта творится нечто из ряда вон выходящее. Девушка села ему на колени, и они целовались. Отчего-то мне кажется, что я не должен на это смотреть.
— Завистно? — фыркнула Эмили. Я откашлялся и начал искать ключ зажигания. — Вот он, — девушка протянула мне кольцо с ключами и брелок — кроличью лапку.
— Ничего я не засмотрелся! Тебе показалось!
— Я не говорила про засмотрелся. Хи-хи. Может мне тоже сесть к тебе на коленки?— Ага, сейчас, — сарказм слетел с моего языка. — Я тогда ни одну педаль не отпущу. Пробовала ездить с вжатым до конца газом и сцеплением?
Но девушку это не останавливало. Она угрожающе нависла надо мной, собирая вокруг тёмную ауру, зловеще улыбаясь, а в следующий момент мило прокашлялась и села на сиденье рядом.
— Не заслужил ещё. Хочу увидеть Вудсток!
— И я!
— Так уж и быть, можем ехать дальше.
Единогласно: вперёд на Вудсток!
4:01 дня, Вудсток.
— Отсюда ничего не видно! — ныла Эмили в толпе. Я, конечно, предполагал, что народу будет много, но не настолько же!— Ну же, Айк, давай протеснимся дальше! — поддержал её Марко.
Мы с Фрэйзером переглянулись и поняли: теперь нам не отвертеться. Я и он обязаны показать этим двум детям величайший фестиваль в истории! Подхватив Эмили, я посадил её себе на плечи. Девушка взвизгнула, но потом удовлетворённо положила руки мне на голову и стала играть с моими косичками, словно я маленький плюшевый щенок. Иногда она мило хихикала и кричала вместе с толпой, ожидая выхода «Sweetwater».
Фрэйзер также поднял Марко на плечи, но при этом предупредил:
— У тебя уже был романтический опыт с королём Артуром, так что, пожалуйста, не приставай ко мне. Я делаю это исключительно из солидарности к другу.
— Чё сказал, ведроголовый?!
— Сиди уже смирно, лояльное меньшинство.
Наша группа исходила слюнями, ожидая, когда же наконец начнётся выступление. Фестиваль уже открыли, а народ всё ещё прибывает. Однако не прошло и минуты, как со сцены объявили, что «Sweetwater» попали в пробку и не смогут выступить в ближайшие два часа минимум. Их место занял какой-то чернокожий бородач в бордовом одеянии крестьянина. Его объявили как Ричи Хейвенса. Когда-то он был очень знаменит, даже я припоминаю такое имя. Кроме своих песен, Хейвенс исполнил несколько кавер-версий песен «The Beatles», а закончил своё выступление сымпровизированной композицией «Freedom». Мы все повеселились от души, оставшись в Вудстоке на весь фестиваль, который был продлён аж на целый день, до 18 августа. Это было воистину незабываемым событием!
***
Вудстокская ярмарка музыки и искусств — один из знаменитейших рок-фестивалей, прошедший с 15 по 18 августа 1969 года на одной из ферм городка в сельской местности Бетел, штат Нью-Йорк, США. Событие посетило около пятисот тысяч человек, а среди выступавших были такие исполнители, как Джефферсон Эирплэйн, Дженис Джоплин, Джоан Баэз, Джо Кокер, Джимми Хендрикс, Рави Шанкар, Карлос Сантана и многие другие. Во время проведения фестиваля умерло 3 человека: один от передозировки героина, второй был сбит трактором, третий упал с высоких конструкций; произошло 2 неподтверждённых рождения ребёнка. В 1970 году был выпущен документальный фильм «Вудсток. Три дня мира и музыки», получивший в 1971 году «Оскар». Вудсток стал символом конца «эры хиппи» и начала сексуальной революции.
19 августа 1969 года, 4:06 ночи, недалеко от Вудстока.
— Пора?
— Да, уже пора, но так не хочется прощаться с этим местом.
— Я рад, что наш дорогой Фрэйзер не обдолбался снова. У него это здорово выходит! А-ха-ха.
— А я рад, что ты не свернул себе шею на той стремянке, — спокойно ответил Фрэйзер на саркастичное замечание Марко. Они оба переглянулись и продолжили приводить фургон в порядок.
Честно говоря, мне немного стыдно. Эти четыре человека, в телах которых мы сейчас находимся, так хотели попасть на этот фестиваль, а мы лишили их такой возможности. Ну-с, нужно хотя бы замаскировать свои следы. В общем, мы решили сделать пару фото, на которых эти личности веселятся на фесте, а также придумали легенду: они все обкурились травой и поэтому ничего не помнят. Надеюсь, это не слишком испортит мне карму.
Между прочим, выступление Джимми Хендрикса, которого так ждала девушка Хогарта, прошло на ура. Даже не думал, что такое крутое шоу вообще возможно устроить. Это вам не Чарльстон, не Франклин и не Мидлтаун, а настоящий Вудсток! Мощней него можно было выступить только в Будокане. Пока что только «The Beatles» смогли выступить в Будокане, но это скоро исправится, я уверен. Бесплатный вход, введённый в последний момент, тоже сыграл не последнюю роль. Благодаря этому фест Вудстока собрал полмиллиона человек и продлился на день дольше, чем планировался. Наш фургончик стоял в поле, как и сотни других, а шестнадцатого августа рядом, кажется, кто-то даже принимал роды. Это не на шутку перепугало меня.
— Ну что, дальше? — спросила Эмили, разрывая упаковку снеков для вида бурной вечеринки.
— Ага. Проводник сказал, что будет только две остановки. Значит, следующий год — 2018. Мы будем дома, и нам нужно будет защищать этот дом.
— Защитим, куда мы денемся, — задорно поддержал меня Марко.
— С тобой мы не проиграем, Айк, — добавил Фрэйзер.
— Тогда наш маленький отпуск заканчивается. Компас Авалона должен лежать на дне озера, у Хрустального грота, если его не нашли люди. Мы достанем его и найдём то, что ищет колосс. И тогда… уничтожим это! Будущее, жди нас.
Мы четверо скрестили руки, и фургон исчез из реальности. В следующий момент меня уже окружала кромешная тьма. Почему так темно? Действительно, я даже не вижу своего носа. Не бывает мест, где настолько темно.
Я попытался заговорить, но у меня не получилось. Горло пронзает толстенная трубка, из-за которой так и тянет вырвать. Такое ощущение, что всё тело ноет. Мышцы не слушаются.
Чтобы меня кто-нибудь заметил, я начал стучать пальцами по чему-то, на чём лежу. Это уже не похоже на каменный стол в Хрустальном гроте, скорее, обычная кровать с жёстким матрацем. Да почему же всё так трудно даётся?!
— Он двигается!
— Быстрее, доставай трубку!
— Дышит сам, ИВЛ не нужна. В сознании?
— Зрачки не реагируют.
— Они и не смогут реагировать в его положении. Проверь руки.
— Он стучит пальцами.
Я почувствовал, как что-то большое и склизкое выходит из горла. Следом лёгкие расправились, грудь начала подниматься в полную силу. Что они все говорят? Не могу понять.
— Айк, ты в порядке? — раздался голос Эмили. Он наполнен тревогой и… зрелостью. Голос стал намного грубее. — Просто пошевели пальцем один раз, если да, два — если нет.
Мой палец дёрнулся один раз, но после паузы я дёрнул им дважды, передумав. Снимите с меня эту повязку, я хочу видеть, что происходит вокруг.
— ЧСС в норме, давление сто тридцать на девяносто. Высоковато для спящего.
— Мышечная активность в норме. Мозговые волны стабильны. Айк, попробуйте что-нибудь сказать?
Незнакомый голос дал указания. Мои губы напряглись, а язык, ранее придавленный трубкой, забегал меж зубов:
— Снимите повязку с глаз.
— Айк, на тебе нет повязки…
