5 мая 1888 года, 00:01 ночи, Земля, Британская империя, Лондон, где-то на улицах района Уайтчепел.
*ВСПЫХ*
— Воууууууууууууууооооооооуууууууууу!
*БАХ*
— Твою… Ээээ… Как больно… Голова трещит…
— Не жалуйся, у меня, кажется, кишки свернулись в узел… Эээээ…
Что, вообще, происходит? Помню, как стоял в лесу, наблюдая за уходом Проводника… Ах, пустая моя голова, я же должен быть мёртв! Так-с, для проверки, Айк Митчелл, 16 лет, последняя надежда человечества, сколь бы высокомерно это ни звучало. Я провёл рукой по голове, но обомлел. Мои волосы длинные. Неужели я девушка? Нет, чувствую, всё на месте, но это значит, что я не в своём теле.
Кое-как собравшись с силами, я поднялся с холодного тротуара. Здесь темно и сыро. Рядом лежат двое незнакомых, мужчин и женщина. Она выглядит молодо, одета в красивое платье. Все трое потирают ушибленные места. Минутку…
— Эмили?
— Это я… Ай! Где мы?
— Чёрт его знает, — честно ответил я. — Интегратор времени, который привёл нас в Камелот, взорвался, энергии больше нет, так что, по сути, мы должны были исчезнуть или остаться в телах из двенадцатого века, однако… Что-то, похоже, выпихнуло нас в другие тела. Ну, это явно приближённое к нашему веку время.
Про себя я сразу же подумал, что история должна кардинально измениться, ведь если не было интегратора, то и Хрустальный грот не истощился, а значит, магия всё ещё жива.
Проверив состояние остальных, я попытался найти зацепку, где мы сейчас находимся, однако ничего не вышло. Это тёмный грязный закоулок какого-то города, век девятнадцатый, наверное, или где-то рядом. Ещё до первой мировой, так как электрификация слабая. Хм, во Франклине даже в 21 веке было плохо с освещением.
— ПОМОГИТЕ!!!
В ночной глуши раздался пронзительный, леденящий душу женский крик, а затем всё смолкло. Первым из нас на помощь бросился молодой мужчина в оборванной одежде, судя по стилю бега, это Фрэйзер. Я за ним.
Мы рванули что было мочи на крик, завернули за угол и перепрыгнули через несколько больших ящиков. За нами подтянулись Марко, в теле лысого пожилого мужчины, и Эмили, однако впереди лишь распутье.
— Куда теперь?
— ПОЖАЛУЙСТА, НЕ НАДО!!!
— Чё стал? Бегом-бегом-бегом! — поторопил я Фрэйзера, когда получил ответ на свой, казалось бы, риторический вопрос.
Завернув налево, наша компашка выбежала в тупик, однако здесь мы были не одни. У двери на какой-то склад лежала молодая женщина в разорванном платье, а её руки были порезаны. Она отбивалась от мужской тени. Завидев нас, женщина вскрикнула и рванула навстречу, но её настиг тяжёлый удар доской по голове. Жертва упала на землю, истекая кровью.
— Марко, Фрэйзер, вяжем его!
Мы втроём ринулись вперёд, чтобы схватить мерзавца, однако в лунном свете сверкнуло нечто маленькое. Словно скальпель, лезвие прошлось по груди тела Марко и разрезала на ней одежду прямой линией. Тень вышла из-под защиты крыши на слабоосвещённую улочку.
— Моё почтение, господа прохожие, — сказал высокий мужчина. Его лицо было закрыто медицинской повязкой.
Марко упал на колени, истекая кровью. Я и Эмили подхватили его, оттаскивая назад. Внезапно женщина, получившая удар, вскочила на ноги и рванула прочь. Кажется, кровь шла из разбитого во время падения носа, а не из головы. Увидев это, врач-мечник разозлился. Он сунул руку в карман, а в следующее мгновение моё колено пронзила острая боль — через него прошла игла. Раньше Основатель Райан уже проделывал такой трюк, но тогда я не понял, насколько это больно!
— Айк!
— Назад, уходим назад, — остановил я Эмили.
Фрэйзер перенял руку Марко и помог мне идти, даже бежать. Со зловещим хохотом доктор помчался за нами. Из-за полученных травм мы не могли далеко уйти, поэтому, выбрав ближайший дом, залетели туда и наглухо заставили дверь стульями.
— Воу, ресторанчик?
И правда. Мы попали в запылившийся ресторанчик, нет, скорее даже пивнуху. Она выглядит ужасно, куча разбитых столов… Здесь будто торнадо прошлось. Кажется, это место давно никто не навещал. Ах, нет, навещали. Прихрамывая, я сорвал со стены листовку, на которой на английском было написано:«Продаётся за 200 фунтов. Обращаться к Питеру Аттвуду»Фунты, английский, британская фамилия…
— Ребята, мы в Британии, — заключил я и в подтверждение своих слов передал объявление Эмили. Она согласно кивнула, поправляя слишком выделяющуюся грудь нового тела. Что-то здесь не так… Кстати, по тем временам 200 фунтов — огромнейшая сумма, так что же здесь продают?
— Это английская таверна, как из кино, — сказал Марко, проводя рукой по располосованным груди и животу.
Похоже на то. Лестница ведёт на второй этаж, однако хромым я туда не доберусь интереса ради. Фрэйзер смёл всё с ближайшего стола, и они с Эмили положили туда Марко. Медицинские знания девушки ограничены, но это лучше, чем ничего. В такие моменты мне не хватает ворчливой Анастасии.
— Порез неглубокий, но кровит очень сильно. Сейчас.
*ЗВУК: РАЗОРВАЛА*
Эмили оторвала от подола своего платья несколько больших тряпок и велела Фрэйзеру зажать ими рану. Я же беспомощно глядел на улицу, стараясь увидеть кровожадного доктора.
Когда кровь у Марко остановилась, я попросил Фрэйзера обыскать это место. Нам нужно оружие и информация. Паренёк в рванье сиганул на второй этаж, побыл там минут пять, скрипя половицами, а затем вернулся с кучей барахла: монокль, мятая бумага, кочерга и подушка. Подушку тут же подложили под голову Марко, а затем Эмили сделала подставку из сломанных стульев для его ног.
— У меня симпатичная медсестричка, — лыбился парень.
— Поправишься — врежу, — прервал я его радость.
Эмили ворчливо фыркнула, а затем осмотрела и моё колено. Прямо из чашечки сантиметра на два выпирает игла, чуть тоньше спагетти. Она прошла насквозь.
— Этому телу уже не ходить нормально.
— Порадуй чем хорошим, — отшутился я на медицинское мнение Эмили.
— Ну, я всё ещё тебя люблю.
Эмили сказала это без доли стеснения, хотя раньше она не выказывала нежностей при других людях. Я потрепал её за щёку, но девушка была слишком занята иглой.
— Это же паб, должен быть и виски!
— Мы не в Шотландии!
— Любой спирт сгодится. Фрэйзер, нет ничего?
— Нет, всё обыскал. Там только пыль и крысы.
Моя медсестра взволнованно шептала себе под нос: «Крысы — сальмонелла, крысы — лептоспироз» и нечто в таком же духе. Она много всяких болячек знает, оказывается. На самом деле я боюсь, как бы вшей не подцепить в этом времени. В Камелоте, скорее всего, нас чудом пронесло.
— Сосуды не задеты, крови нет — нужно вытащить, — заключила Эмили, готовясь дёргать иглу.
— Да зачем же? — испуганно спросил я.
— Ты не сможешь передвигаться сам с ней. На последствия плевать, но сейчас мне нужно, чтобы ты бегал. Закрой глаза и думай о чём-нибудь приятном.
— О чём же?! — чуть ли не закричал я.
Девушка нагнулась и прошептала мне на ухо: «О нашем первом разе», а затем резко дёрнула иглу. Я даже не успел ничего понять, только почувствовал адскую боль и последовавшую за ней дрожь по всему телу. Моё дыхание участилось, от чего Эмили испугалась. Лицо женщины, в теле которой сейчас находится её разум, исказилось горькой ухмылкой. Она положила руку мне на сонную артерию.
— Пульс слабый, потеет. У него болевой шок.
— Я в порядке, — сказал я, хоть и стучал зубами, как от холода. — Скоро пройдёт. Веришь, я стерплю всё.
— Ты-то стерпишь, а это тело хлипкое. Однако нам в любом случае придётся только ждать и надеяться, — чуть ли не плача, ответила Эмили.
Она села рядом со мной, опершись на стену, и положила мою голову себе на плечо, начав тихо петь одну из наших песен — «Чужие города». Под эту спокойную мелодию Марко уснул, а я успокоился. Фрэйзер, суетливо метавшийся от окна к окну, тоже решил отдохнуть. Никто не говорил этого вслух, но теперь мы все вместе думаем, что нам делать в этом времени и в этих телах.
*ТОПТОПТОПТОПТОПТОП…*— Где же вы, я чую ваш душок.
На улице послышалась беготня, а затем грубый голос, приглушённый маской, заставил моё сердце сжаться. Я уже почти забыл, что значит по-настоящему бояться. Мы все прижались к стене, надеясь, что Марко не увидят в окно. Тень постояла на улице, повертелась, а затем медленно растворилась вдали.
Эмили вздохнула с облегчением, а затем проверила мой пульс и улыбнулась. Кажется, всё закончилось хорошо. Болевой шок мог пройти так быстро только из-за неё.
— Что теперь? — спросил Фрэйзер.
— Ждём утра и ищем информацию. А потом… попытаемся добраться до Хрустального грота и выяснить, в чём дело, как мы оказались здесь.
— Звучит как план. Я спокоен.
Фрэйзер сделал спокойный вид, но всё ещё косился на улицу, ожидая, что незнакомец во врачебной маске вернётся. Я же просто сидел и думал, насколько сильно изменятся события в истории после нашего «фокуса». По идее, магия жива, Камелот не пал… Стоп, но ведь мы не видели доказательств существования магии в этом времени. Гм, может, всё ещё обойдётся.
*ЗВУК: ЗВОН МОНЕТ*
— Что это?
Эмили вывернула маленький мешочек на своём поясе. Внутри оказалось достаточно много монет. Внезапно меня пронзило, когда я увидел год чеканки — 1884. Это совсем близко к тем событиям… Да, всего четыре года до рождения одного из известнейших убийц в истории — Джека Потрошителя.
— Айк, что такое?
— Мы в 1888 году, Лондон. Думаю, поскольку сейчас весна или раннее лето, судя по тёплой ночи, мы видели первую попытку убийства Джека Потрошителя.
— Потрошителя? Ты уверен?
— Убийства начнутся только осенью, так что это логично. Хах, его первое убийство провалилось из-за нас. Это похоже на моноциклический парадокс Мёбиуса. События прошлого вызвали события в будущем, отправившие нас в прошлое, а значит… Всё это должно было произойти!
Картина в голове сложилась. Когда в двенадцатом веке я говорил, что было бы неплохо сделать пару остановок, я совсем не имел в виду это. Теперь же, если вспомнить, я был обязан попасть в прошлое. Та записка, Ипр, 1914 год. Мы сделаем ещё как минимум одну остановку до того, как попадём в своё время, если попадём. Если всё происходящее — цикл Мёбиуса, то есть бесконечное повторение событий в единой плоскости, то мы просто не могли вызвать парадокса. Камелот пал, магия мертва, Джек Потрошитель не убивал летом, а записка в 1914 году точно будет написана. От нас история не зависит, и это успокаивает меня, снимая ответственность за парадоксальный взрыв.
— Эмили, трудно объяснить, но история не затронута, уверен, однако это вовсе не значит, что мы благополучно попадём домой.
— ВСЁ ВЕРНО!
*ХРУСЬ*
— Уааааах! Что за нахер?! — вскочил проснувшийся Марко, позабыв о ране, когда сквозь дверь паба прошёл топор. Лезвие прорубило дыру, в которой сейчас виднеется медицинская маска.
— Джек Потрошитель! — испуганно ахнула Эмили.
— Ха-ха-ха, мне нравится это имя. Пожалуй, им и подпишусь, когда отошлю ваши почки газетчикам.
Эмили потянула меня на второй этаж, Фрэйзер помог Марко, а из-за двери только раздавался хохот. Убийца прорубал себе путь, стараясь сбить ручку. Он не торопится, осторожничает.
Пока девушка тащила меня наверх, я понял ещё кое-что: жертвами Джека Потрошителя были проститутки, в основном работавшие в районе Уайтчепел. А ещё… Мне стало немного неловко, ведь Эмили… Её тело здесь совсем не гуляло. Думаю, трое мужчин — клиенты. Выходит… Воу, лучше об этом молчать, как и о том, что идею для подписи в письме, которое убийца отправит в новостное агентство, дали мы, люди из будущего. Ещё одно доказательство моноциклического парадокса Мёбиуса.
Фрэйзер забаррикадировал дверь, мы очутились в тёмной пыльной комнатушке с двумя кроватями. Не раненые члены нашей команды тут же принялись искать оружие, которым можно отбиться. В ход пошло всё: от карниза до ножки от кровати, которую Фрэйзер с трудом, но выломал. Мы с Марко переглянулись, негодуя от беспомощности. Нас защищают… Ни я, ни мой друг не привыкли к этому. Чёрта с два за меня будет заступаться Эмили!
Превозмогая боль, я поднялся, опираясь на стену, а затем сделал пару шагов. Из колена что-то брызнуло — моё тело рухнуло на пол. Эмили хотела помочь мне, но я одним только злостным взглядом заставил её передумать. За мной встать попытался Марко, и у него получилось. Он занял место рядом с остальными защитниками. Как же это стыдно, когда тебя оберегают. Почему я не могу ничего сделать в этом тупом теле? Какого чёрта я так слаб?!
— Поросяткииииии… Где же вы? Добрый доктор вас осмотрит, мои милые. Ну же.
*ТРЕСЬ*
Судя по звукам, топор проломил дверь напротив. Следующая будет наша. Я обессиленно лежал, пока мои друзья стояли полукругом, защищаясь. Гнев во мне закипал, злость переливалась через края, отчего сердце начало биться неимоверно быстро. На мгновение мне даже показалось, что я слышу биение целых двух сердец, но это было просто слуховой галлюцинацией.
Мой взгляд, ищущий сил, упал на доски на полу… Я всё же не так бесполезен, как думал.
*ХРЯСЬ ТРРРЕСЬ*
— А вот и вы, детки. Я так рад нашей запоздалой встрече, — раздался голос лондонского убийцы, проникающий через дыру в двери.
Мои друзья разом воткнули оторванный карниз в отверстие, но Джек легко увернулся и обрубил его, чтобы лишить нас второй попытки. Он ударил топором по ручке и сбил её. Та отлетела с металлическим грохотом, но тут всё стихло.
— Он же ещё там, так почему так тихо? — спросил нервный Марко.
— Затишье перед бурей? — ещё сильней напугал бедолагу Фрэйзер.
Пока они обсуждали тишину, я сумел выковырять пару кривых гвоздей из пола и теперь крепко зажимал их между пальцами, готовясь применить. Надеюсь, у этого тела хорошие физические данные.
— Слишком уж тих…
*ТРЕСЬ СКРРРРРРР*
Одним мощным ударом Джек снёс дверь с петель, а кровать, подпиравшая её, стала бесполезной. Следом через всю комнату пролетели маленькие треугольные лезвия. Одно из них порезало ногу Фрэйзеру, другое полосонуло Эмили по шее. Это было слишком близко! Женщина передо мной рукой вытерла струю алой жидкости и испуганно попятилась назад.
— В сторону! — крикнул я.
Когда Потрошитель ступил в комнату, мои кулаки со всей силой вдарили по половице — огромной доске. Пол состоит из таких вот досок, приколоченных на дубовые балки. Словно катапульта, один конец доски опустился вниз, а другой поднялся, нанеся мощный удар по промежности доктора. Человек в маске застонал от боли, выронив топор, который тут же попытался подобрать Марко, но убийца схватил его за запястье и одним движением вывихнул его, а затем попытался порезать горло скальпелем, стянутым с пояса. Пора, не подведи…
*ТУНЬК*
— Аааааааа!
*ЗВУК: УДАРИЛ*
Марко пнул убийцу локтем в живот и высвободился, докторишко же схватился за свою руку, из которой сейчас торчит кривой ржавый гвоздь. На пол упало несколько капель крови. Эмили хотела добить мерзавца, но я остановил её:
— Стой! Убьёшь его — создашь парадокс!
— Ты… прав.
Эмили опустила ножку кровати, однако доктор и не думал сдаваться. Он подцепил топор ногой и отправил его в полёт, схватил, а затем с силой вонзил его в пол.
— Я никогда не проигрываю, — сказал Потрошитель.
*СКРРРР ТРЕСЬ ТРЕСЬ ТРЕСЬ-ТРЕСЬ-ТРЕСЬ*
Мой взгляд упал на место, по которому ударил мужчина. Это была балка, на которую крепились злосчастные доски. Балка трещала, рассыпаясь иссохшими щепками. Только звук утих, как один, резкий треск заставил меня ощутить полёт — пол провалился, и мы полетели вниз. Поднялось густое облако пыли.
*ЗВУК: ВОЗНЯ*
— Ай! — взвизгнула Эмили.
— Оуууу… — раздался мужской голос.
Я снова попытался подняться, опираясь на остаток балки. К счастью, на этот раз у меня получилось, хотя из колена по-прежнему что-то сочится. Ужасно больно, если на чистоту, больнее мне было только один раз в жизни — когда моя проекция попала на борт корабля Синдиката под командование Малкольма Райса. Тогда меня буквально сожгло заживо.
Из пыльного тумана на меня вышла тень, тянущая топор. Как было бы здорово оказаться внутри сказки про волшебника страны Оз, но, к сожалению, это история, ничего не поделать. Интересно, если я умру здесь, то что произойдёт с парадоксом Мёбиуса? Он должен прекратить существовать, заменившись на парадоксальный реверс.
— Ты последний, мой герой, — сцедил с языка убийца.
