Вот так в тренировках прошла целая неделя перед грядущим сражением, и за эту неделю Хелен едва получала время перевести дыхание. Всё дни сливались воедино, превращаясь в сплошную тренировку изо дня в день. В ночь перед боем Хелен пришла к выводу, что стала значительно сильнее ожидаемого.
И всё же ей почему-то казалось, что этого недостаточно.
Хелен вспомнила необычные разговоры с придурком Дарруном, что тот начинал после тренировок, когда Рэндидли сматывался невесть куда по делах. Хелен не забыла желание содрать кожу Дарруна и покатать его в соли, но в то же время она понимала, что он изо всех сил пытался помогать ей, пусть и по— своему. Так что она оставила его в живых.
Это был великодушный поступок с её стороны.
И всё же его разговоры вызывали лишь неловкость и разочарование. Чаще всего Даррун давал её разные логические и этические дилеммы с достаточно большой предысторией. А после он спрашивал, что следовало делать настоящему копейщику в том или ином случае.
В это время Хелен была настолько истощённой, что ей было тяжело даже слушать эти глупые россказни. Она целый грёбаный день проводила в аду, когда Рэндидли вытирал ею пол и считал её за какого-то непослушного ребёнка. В такой ситуации какие-то вопросы отодвигались на второй план, поэтому она отвечала Дарруну что попало. Нередко такие случайные ответы удивляли и даже радовали Дарруна, после чего он смеялся и покидал её с довольным лицом. Вот почему эти разговоры оказались наиболее разочаровывающим занятием за эту неделю.
Когда Хелен оставалась одна после его ухода, она ослабляла контроль над чёрным пламенем в своей груди, что достигло уже размера с кулак. Она не сомневалась, что перестань она сдерживать себя, то ничто не помешает ей воплотить в жизнь фантазию о Дарруне и соли. Она не делала этого по причине его помощи в её тренировках, а также она снисходительно относилась к этому жуку из-за уважения к Рэндидли.
Каким бы никчёмным и заслуживающим мучений ни был этот мужчина, его привёл Рэндидли. Этот факт сильно влиял на действия Хелен. Но все эти мелкие и капризные мысли упорхнули, и над Хелен нависла более важная истина.
Завтра состоится её сражение.
Эта мысль захватила её разум и затмила собой все остальные эмоции. Сейчас Хелен стояла на крыше Зала Стоек и смотрела на огни Северного лагеря. К своему удивлению, она ощутила порыв навестить свою мать. Но спустя несколько секунд это чувство было подавлено. Её мать казалась ведьмой, которую могло призвать сюда даже мысленное упоминание. Потому Хелен пресекла на корню все мысли о ней.
— Я смогу победить? — прошептала Хелен себе под нос. Она была свидетелем грубой и ошеломляющей силы копья Скарч. И когда эта сила объединялась с уверенными и доведёнными до совершенства базовыми движениями Скарч, то Хелен могла только бледнеть от страха и нереальности своей победы.
Лишь одна мысль об этом заставила чёрное пламя ярости метнуться вверх. Хелен усмехнулась.
Так вот чего они добивались, да? Хотели создать в ней подобное нежелание, что могло отрицать даже реальность, чтобы добиться своих целей. Какая-то часть Хелен должна бы обижаться на Рэндидли за насильственное внедрение таких чувств внутрь себя, но она никак не могла заставить себя злиться на него. Она лишилась этого пути, когда проиграла в схватке с ним.
Теперь её ждала другая жизнь. Другая судьба. Другой… конец для них двоих.
«Не больше», — медленно качнула она головой.
— О чём задумалась?
Хелен обернулась и посмотрела на Рэндидли, что стоял на низкой стене у края крыши и смотрел на неё напряжённым взглядом.
— А ты чего припёрся? — оскалила зубы Хелен. — Боишься, что опозорю тебя?
Получается, её мысли призвали не мать, а Рэндидли. Но в этом был смысл, ведь с момента своего возвращения Рэндидли отдал много своего времени и внимания, чтобы гарантировать победу Хелен в дуэли.
Поэтому ничего странного, что он навестил её в эту долгую ночь перед сражением. Вероятно, он хотел дать ей последний толчок и лучше ему быть значительным толчком. Сейчас ей не хотелось выслушивать эмоциональные речи.
Когда Рэндидли задумался над ответом, лицо Хелен смягчилось и смогло создать нечто похожее на улыбку.
— Знаешь, — заговорила она, пока он не начал, — мне бы сейчас очень помогла хорошая разрядка. У меня так много напряжения в области…
И тут Хелен дико покраснела, пока её язык и мозг схлестнулись в смертельной схватке по вопросу о том, каким словом лучше закончить эту шутку.
«Это просто шутка! Просто скажи это, тупая сука, — зашипела Хелен на себя, когда молчание затянулось. — Блин, неужели он в самом деле подумает, что я была серьёзной… я была серьёзной? Какого я ВСЁ ЕЩЁ молчу??!!»
— …таза… — через силу закончила она более тихим голосом.
Рэндидли усмехнулся, но качнул головой.
— Я пришёл, чтобы напомнить тебе, как побеждать.
— Да помню я всё. Просто будь лучшей Хелен, чем я есть сейчас. Будь той Хелен, что создана победить Скарч, — отмахнулась Хелен, ощущая неловкость после своих слов. Какого чёрта она пыталась притвориться шаловливой? Она — это копьё. Удар. Удар.
Удар. В этом она хороша.
— Ну, это только один из способов. Сейчас не о том, — Рэндидли качнул головой, словно сосна отряхивалась от лежащего на ней снега. — Хотел сказать… повеселись там.
Хелен моргнула от недоумения.
— Как глупо, — заговорил её рот прежде, чем она успела осознать свои слова. — Такое родители говорят ребёнку, когда считают, что он проиграет.
Сейчас Рэндидли посмеялся, но недолго. Успокоившись, он почесал затылок.
— Что ж, просто хотелось быть с тобой правдивым. Может так и есть. Но я считаю… понимаешь, мы часто вписываем своё имя в самые необычные истории. У нас есть образ того, кто мы есть и кем должны стать. Мы прекрасно понимаем, что делаем и зачем. Имеем свои причины владеть копьём.
В такой атмосфере перед глазами Хелен промелькнул десяток образов, что поднимались теми глупыми разговорами с Дарруном. Защитить свою семью. Заставить мать гордиться собой. Показать себя достойной в глазах мира.
Заставить Рэндидли гордиться ею. Заставить его смотреть на неё с… чем— то. Какой-то страстью, пусть даже это и останется всегда гордостью.
— Но… — протянул Рэндидли, возвращая Хелен к реальности. Как по сигналу, образы в её мыслях убежали, как пугливые зайцы, в глубокие и тёмные уголки её леса-сознания. Прямо сейчас перед ней стоял Рэндидли смотрел на неё серьёзными глазами.
— Какая разница?
После такого Хелен порснула от смеха.
— Я считаю, что важное здесь другое, — продолжил Рэндидли. — Это копьё — это твоё копьё. Ты владеешь копьём Хелен. Всё остальное оставь рассказчикам, что будут собирать всё воедино. Рассказы проще всего изменять на ходу, а не создавать заранее. Поэтому… получай удовольствие. Оставайся верна своему копью. Наноси удар, как бы ударила Хелен. Не оставляй себе причин для сожалений. И всё остальное приложится.
Читай на су Рот Хелен изогнулся. Вот тебе и неэмоциональные речи. Но, к слову, всё не так уж плохо, ведь здесь в самом деле было мало эмоций. И всё же у Хелен пробежали мурашки по спине, когда она приняла эти слова поддержки, какими бы бессмысленными они ни были.
— Сейчас ты сказал практически то же самое, что и раньше. Это не поможет.
— Разве? — усмехнулся Рэндидли. — В нашем мире так мало слов. Повторение некоторых из них неизбежно. Удачи тебе, Хелен.
Рэндидли повернулся уходить, и Хелен ощутила вспышку дерзости. Чёрное пламя вспыхнуло в её груди. Ей нужно выпустить пар. Она молниеносно выхватила копьё и создала Область Приливы Крови. А после она метнула копьё в спину Рэндидли, пока он не успел скрыться.
Он обернулся. Сейчас его глаза были настолько яркими и чистыми, что Хелен ощутила себя в тихой гавани, а не в городе между огнями войны. Рэндидли улыбнулся.
Её Область прогнулась и распалась на тысячи крупиц пепла. Её копьё пронзило тело Рэндидли, но оно также стало осыпаться пеплом. Спустя несколько секунд после него остался только его тихий смех.
Хелен нахмурилась с убийственными намерениями.
— Совсем не то, — пробормотала она про себя. После она подняла копьё, убрала его прочь и села медитировать. Но её хватило только на двадцать три секунды.
— Сейчас же последние часы перед сражением! — вскинула Хелен руки. — Разве ты не должен научить меня Древнему навыку, чтобы одержать победу??!
Ночь не ответила ей. Похоже, Рэндидли действительно оставил её наедине со своими мыслями.
***
— Целая Школа? Разрушена? — сморщился Рэндидли.
— Именно, — кивнул Шал. — Прошло много времени, когда мы слышали что-то от них. Если веришь, что твоё снаряжение в самом деле украли и отвезли на Восток… То Школа Смерти — это наиболее вероятное место. Говоришь, твои вещи забрал один из членов Гильдии Гравировщиков, да?
Рэндидли кивнул.
— Я… поспрашивал Офелию об этом, — выражение лица Шала стало запутанным. — И узнал некоторые тревожные вещи. Я знал, что Упыри и Гильдия Гравировщиков имели тесные отношения, но всё оказалось не так просто, как мне думалось. Гильдия Гравировщиков… если сказать простыми словами, то Упыри контролируют Гильдию Гравировщиков…
Шал умолк и несколько секунд не говорил ни слова. Рэндидли ощутил необычные чувства в своей груди. Какая тайна настолько тревожила его учителя?
Наконец Шал вздохнул и продолжил:
— Это не та вещь, чтобы сильно в неё углубляться. Однако… Упыри не очень отличаются от… нас. Все мы жители Теллуса. Мы почти такие же. Так что Гильдия Гравировщиков… не совсем находится под контролем Упырей, но её составляют люди, в чьих жилах течёт их кровь. Там могут быть только те, кто обладает хоть каплей крови Упырей. Говорят, обладавшие кровью Упырей могут использовать не только навыки копья. Поэтому все гравировщики произошли от Упырей. Имеются и признаки людей со смешанной кровью. Другие цвета кожи. Необычная форма тела. Третий глаз…
Шал прервался.
Постепенно перед Рэндидли стала вырисовываться громадная картина. Теллус намного больше напоминал его Навык Души, чем он предполагал. Этот мир также был создан по прихоти одного человека. Вероятно, этот мир столкнулся со вторым Великим Бедствием, но Копейщик победил наиболее сложную часть из своих страхов благодаря своему превосходящему образу.
До сих пор оставалось загадкой, почему победа не была окончательной, но Копейщик выжил. И он унаследовал целый мир. Вернее, осколки двух миров, из которых он решил построить нечто особенное.
Но зачем?
