Чуть позже Наффер посетил перенесённую в другое место вечеринку Марин в честь её дня рождения, но его присутствие там было недолгим: он оставил свой подарок в коробке, извинился и покинул вечеринку.
Остаток ночи Наффер апатично бродил по улицам Очеда. Горожане всё ещё продолжали спорить, к чему была такая атака на Восточные Сады, но, к счастью, Ордена своевременно отбили это нападение монстров. Ходили слухи, что к этому приложили руку Немезиды, однако это мало чем могло подбодрить Наффера.
Он тяжело вздохнул и сел на край крыши над тем ларьком с цветочными венками. Смеркалось, и владельцы ларьков собирали свои товары на ночь.
— И что мне делать… — снова вздохнул Наффер, смотря на темнеющее небо. Небо, где только-только начинали появляться звёзды, что казались крошечными дырочками в самом мире. Как же трудно ощущать воодушевление, когда Наффер хорошо осознавал недостаток своих способностей.
Одной из причин такого настроения был его подарок Марин, что продолжал казаться ему одним из наиболее глупых поступков в его жизни. Но второй причиной были чувства после встречи с другими Орденами. Сидни, Алумуран, Алана… даже тот чешуйчатый человек из Ордена Монструозности прорезал тела монстров, как раскалённый нож масло. Когда они начинали действовать, они добивались успеха. А теперь сравнить с ними Наффера, что потерял хладнокровие и избил ту обезьяну настолько сильно, что Марин ужаснулась от такого зрелища.
— Я не смогу стать сильнее в этом месте… — произнёс про себя Наффер. Но стоило это сделать, как его грудь пронзил колючий страх. Он хотел стать сильнее? Поняв руки к лицу, Наффер осмотрел свои скрюченные и побитые костяшки пальцев, что стали такими после нападения на обезьяну. Тупая боль уже покинула его пальцы, а невысокая Выносливость и Живучесть смогли убрать последствия полученных ушибов, причиной которым был он сам.
Но даже он продолжал ощущать некие отголоски этой боли, что мешала ему сосредоточиться на текущих мыслях о становлении более сильным. Наффер хорошо понимал, что для этого ему нужны более высокие уровни навыков, более высокие характеристики и наконец-то класс. Без всего этого его рост в Очеде…
Останется таким же медленным. В ходе одного того инцидента в Манхеттен Билдинг, что длился менее часа, Наффер получил почти тридцать уровней навыков. Насилие и борьба на порядок увеличивали скорость, с которой люди получали уровни навыков. Пусть Наффер не понимал причину этого, но он не мог отрицать, что быстрейший способ вырасти над собой — это пойти на риск.
Однако риск шёл вместе с болью.
Наффер закрыл глаза и сжал руку в кулак. Как же сложно. Как непросто побороть эту горячую робость в его груди. Как же он жаждал получить возможность попросту отбросить свои страхи и выйти в открытый мир, чтобы сражаться там и расти. Но его руки оставались холодными и потными. Его зад будто потяжелел и не позволял оторвать себя от такой мирной крыши здания.
Как бы Наффер не обижался и ненавидел себя за то, что он получил Путь Трусость, его разум не переставал придумать отговорки, почему ему не следовало куда-то идти. Ведь если он собирался куда-то пойти, то разве не нужно сначала всё изучить? Разве не нужно больше отработать свои боевые навыки? Разве не нужно подготовить припасы и создать какую-то группу?
Его грудь загорелась чувством стыда, что превращало его стремление начать действовать в тупое оцепенение. Почему-то Наффер в глубине души понимал, что не покинет Очед. Он может остаться здесь, и его Дьявольская Удача для Появлений продолжит заставлять его немного выходить из своей зоны комфорта. Так он будет понемногу расти, хоть и не так быстро как те солдаты, что, как слышал Наффер, служили в контролируемых монстрах районах, где их рост значительно ускорялся.
Наффер даже не пытался думать, насколько он отстал от тех, кто сражался на передовой с монстрами. От тех, кто за секунды способен уничтожить огнём и жаром монстров выше пятидесятого уровня.
К тому же он выполнял роль народного мстителя Очеда, когда был в маске. Люди полагались на него. Поскольку его заметили в Восточных Садах, то люди рассказывали, как Орден Предводительства помог остановить эту террористическую атаку монстров. Но такое лишь бросало Наффера в самые пучины стыда, ведь в самом деле он не особо помог тем людям…
Наффер застыл.
В сумерках он заметил Марин, что шла по практически пустой улице мимо этих закрывающихся ларьков. Она подошла ближе, и пожилая женщина, продающая цветочные венки, выпрямилась. Пока Марин так шла по улице, она ни разу не поднимала голову к небу, что позволило ей не заметить застывшее лицо Наффера.
— Малышка Марин! — улыбнулась старуха. — Как же я рада видеть тебя в безопасности! Та трагедия не испортила твой день рождения?
— Нам пришлось изменить место проведения, но всё прошло достаточно хорошо, — в ответ улыбнулась Марин.
— Как чудесно и прекрасно. Так что я могу сделать для тебя? Ты же не могла искать меня старушку для простой болтовни? — спросила женщина.
Улыбка Марин немного померкла. Она подняла руку и достала со своих пространственных часов какой-то предмет.
— Извините за вопрос, но… могу ли я вернуть это вам?
В её руке был цветочный венок.
Эти слова отозвались эхом в ушах Наффера. Его лицо настолько покраснело от прилившей крови, что могло показаться, словно само его лицо покрыто огнём. Она… она собиралась вернуть его…?
После этого пара женщин внизу продолжила разговор, но Наффер больше не мог различить их слова. Его взгляд был намертво прикован к цветочному венку в руках девушки. Наффер моргнул и с удивлением обнаружил катящиеся по лицу слёзы.
(п.п. И не только он обнаружил это…)
Что-то внутри него щёлкнуло.
В следующий миг Наффер обнаружил себя бегущего по крышах, которые он кое-как различал сквозь свои слёзы. У него сбилось дыхание, а тупая боль в руках растворилась в море бушующих эмоций, что поглотили его. Страх, тревога, гнев, депрессия, одиночество…
Наффер бежал всё дальше и дальше, а его дыхание становилось лишь тяжелее. Пусть у него и была неплохая физическая подготовка, но Наффер никогда не бежал настолько далеко и быстро. Высота зданий продолжала постепенно уменьшаться. Небо над его головой всё больше и больше темнело. Звёзды уже обильно покрывали небо и смотрели со своего неба вниз на Наффера, подмечая каждый его недостаток.
— Мне нельзя оставаться здесь… Мне нельзя оставаться здесь… Мне нельзя оставаться здесь… — бубнил Наффер себе под нос как некую мантру. И каждый раз после этой фразы его поражало на долю секунды то пронзающее воспоминание о только что случившемся.
Ничего страшного, если она захотела вернуть его подарок продавцу.
Это значило лишь то, что ей было всё равно.
Ей было всё равно.
Когда Наффер спрыгнул с крыши на землю, его слёзы постепенно перешли в рыдания. Он миновал груды строительных материалов возле какого-то строящегося здания на окраине Очеда и, спотыкаясь, выбежал из города куда-то в дикую природу. Он не знал, куда бежит, но он точно не собирался оставаться здесь.
Ей было всё равно.
***
— Извините за вопрос, но… могу ли я вернуть это вам? — крайне неловко произнесла Марин.
— Так быстро? — нахмурилась владелица цветочного ларька. — Ты же хотела приобрести этот цветочный венок месяцами! Если ты просто хотела взять его для своего дня рождения, я бы позволила тебе взять его напрокат.
— Нет, что вы, — мягко улыбнулась Марин. — Он нравится мне, но… некто подарил мне другой. Некто особенный. Каким-то образом… он выбрал тот, что понравился мне больше этого. Разве это не прекрасно?
— А… ну да, — протянула старуха и приняла венок. Она одарила Марин тёплой улыбкой.
— Интуиция — вещь очень странная… прислушивайся к Вселенной, когда она что-то говорит тебе, малышка Марин.
— Да… — покраснела она, опустив взгляд к земле. — Думаю, прислушаюсь к ней.
***
Рэндидли смотрел на небо. Из этого неба Теллуса были видны совершенно другие звёзды, как из другой вселенной. Он задался вопросом, какое же расстояние отделяет Землю от Теллуса. Да и расстояние это физическое, или они вообще находятся в разных вселенных?
Но это лишь немного привлекало к себе его внимание. Больше всего он наблюдал за тем Эфиром, что наполнял здешнее небо.
Сердцебиение Теллуса, этот отчётливый образ копья постепенно всё больше прояснялся. Казалось, это подвижное скопление Эфира тёрлось об окаменелый Эфир Теллуса, что постепенно разрушало старый Эфир и увеличивало размер этого скопления в небе. К этому времени сердцебиение в небе стало достаточно сильным, что оно начинало всё быстрее разрушать ранее удерживаемый Эфир этого мира. Если так пойдёт и дальше, то старые образы вскоре будут полностью разрушены.
Однако Рэндидли не переставал хмуриться. Пускай он замечал, что этот разрушаемый Эфир переходил в более усваиваемую форму, но в нём сохранялось большое количества насилия и агрессии, что наполняли старый Эфир. Во всяком случае, такое разрушение делало лишь хуже, ведь в ходе этого порочный Эфир постепенно перемещался к земле и оседал в местах наиболее активных сражений на передовой.
Сражение Рэндидли с Хелен пройдёт послезавтра. Когда сегодня Эйлвинд Скай наконец сделал свой ход, это повысило количество нападений Упырей. Большая часть сражений проходила вдали от столичного города Хастам. Однако Рэндидли связался с Платтоном и узнал, что тех начали широко поддерживать фермеры и торговцы. Казалось, все эти люди стали агрессивными и начали жаждать крови.
Весь Теллус менялся. И почему-то у Рэндидли имелось смутное подозрение, что такое позволит ему многое узнать о Втором Великом Бедствии, хоть ценой этому будут жизни многих встреченных здесь людей.
