— Той ночью меня назвали Поджигателем. Сгорела почти вся наша деревня, — беспристрастным голосом рассказывал Покровитель Пепла и в реальном времени наблюдал, как дом под ним, дерево и вся деревня вспыхнули огнём.
— Мой народ поклонялся растениям, поэтому у них были некоторые заклинания для борьбы с огнём. Но огонь разгорался слишком быстро. Поскольку наши лучшие и ярчайшие войска были на передовой… в деревне не осталось никого достаточно сильного, чтобы потушить этот пожар. Мои родители погибли.
— Сколько же раз я создавал и пересматривал это воспоминание… но так и не смог узнать, что же было в тех свитках. Почему моя мать ушла? Почему мой отец последовал за ней? Стоит уйти гнетущей тяжести моего преступления, как меня тут же начинает терзать эта неопределённость.
— Увидев пожар, к нам выдвинулась на помощь ближайшая резервная армия, что посчитала это происшествие вражеским налётом. По жуткому стечению обстоятельств налёт действительно произошёл в ту ночь, но в совершенно другом направлении. Таким образом за ночь были уничтожены две деревни. В моей деревне выжило несколько жителей, однако в другой никого не осталось. Слухи обо мне распространились прежде, чем я научился говорить. Родители учили своих детей не быть Поджигателями. Среди детей родилась игра «Убеги от Поджигателя». Моё детство… было тяжёлым.
В дымящейся глазнице Покровителя Пепла показался вишнёво-красный тлеющий уголёк.
— Хоть меня все ненавидели и избегали, существовала более важная проблема. Мы проигрывали войну. Чем больше земель мы теряли перед наступлением Скверны, тем больше слабело Мировое Ядро. Ритуалы теряли свою прежнюю эффективность. Наш народ теснили. Казалось, что мы стояли на краю гибели.
— Вероятно, именно ненависть других ко мне разожгла мою ненависть к Скверне больше, чем кто-либо другой ненавидел их. Я тренировался, пока мои кости не ломались, а мышцы не превращались в кашу. Мне требовалось отыскать смысл. Мне требовалось возложить всю вину за случившееся со мною на них. Мне требовалось отыскать выход. Но этого не хватало. У меня был весьма посредственный талант. И каждую ночь меня преследовали кошмары дыма и огня.
— Уже не помню, что натолкнуло меня на эти мысли. Но как-то я предположил, что стоит брать не безопасное количество сока из Мирового Ядра, а максимально возможное. Такое использование могло повредить Мировое Ядро, но это хотя бы позволит нам сплотиться и отвоевать наш мир. Разве не стоило поставить главным приоритетом собственное выживание?
— Эти рассуждения потрясли старейшин. Потрясли даже самых неуступчивых военных. Как я уже говорил, культура моего народа базировалась на поклонении этой самой силе жизни. Пожертвовать ею ради собственной выгоды… это перечёркивало все основы нашего жизненного уклада. Старейшины говорили мне, что так мы сами станем Скверной. Это не было выходом. Они твёрдо отстаивали эту позицию.
— У меня же было другое мнение.
Видение вокруг них снова стремительно изменилось. Мир исказился, и Рэндидли увидел молодого парня, что стоял перед некой цветущей лозой. Этот мужчина заметно колебался, когда очистил розу от цветов, не оставив на ней и единого цветка. Когда он ушёл, то лоза не увяла, а… будто состарилась. Ранее она имела здоровый зелёный цвет, а теперь же лоза потемнела и покрылась складками, напоминающими морщины.
Тяжело дышащий Рэндидли вытер пот со лба. Ему казалось, что весь мир страдал так же, как и он сам. И, чёрт возьми, эта жара становилась невыносимой.
— Я экспериментировал. Я искал правду. И правда была в том… что мой путь к силе прояснился. Я должен был принять своё имя. Сгорая… цветы и плоды Мирового Ядра становились в сто раз сильнее на краткое время. В ту же ночь я нанёс удар, уничтожив ближайший к моему народу улей. Сначала я почувствовал… неуверенность, но потом её унёс прочь запах пепла.
— Я почувствовал себя сильным. Я почувствовал, что отыскал свою цель. Я почувствовал себя настоящим Богом.
— С того момента я вступил в череду сражений. Мне противостояло всё больше и больше Скверны, поэтому мне требовалось всё больше моих проклятых ритуалов. Я продолжал побеждать… и когда старейшины осознали сделанное мной, я изгнал Скверну с нашей планеты. Пускай тогда она превратилась в пустошь, но мы вернули её себе. Меня переполняла радость.
— Но с течением времени Мировое Ядро… так и не восстановилось.
И вновь декорации вокруг Рэндидли сменились. Густые зелёные джунгли поредели. Бесплодные поля уже не полнились пшеницей. Прямо на глазах Рэндидли зелень отступала. Вся планета окрашивалась в коричневые цвета. Этот цвет распространялся по всему миру подобно болезни. Некоторые уцелевшие города этого народа всё больше уменьшались в размерах.
— Сначала мне казалось, что имелось простое решение. Я выжигал большие участки земли с мыслью, что если отрежу зелёное от коричневого, то смогу спасти растения. Но коричневого становилось всё больше. Тогда я предположил, что некие старейшины проводили свои ритуалы за моей спиной, чем истощали силу Мирового Ядра. Я сжёг их заживо. Подавленный я действовал крайне импульсивно. Но ничего не менялось.
— Спустя пятьдесят семь лет я остался последним живым существом во всём мире. Вокруг меня был лишь пепел. Меня охватывала… подавленность. Печаль. И предательство. Я стал героем. Я победил врага. Так почему же я потерпел неудачу…?
— Каким же тогда я был дураком. Когда Система предложила возвысить меня до Покровителя, я даже не заметил подвоха. Сожжённый мир моего прошлого стал моей силой и моей тюрьмой. Из-за какой-то мелочи…
Рэндидли медленно повернулся и увидел такой знакомый мир, мир пепла и лавы, где обитал Покровитель Пепла. Наконец он развернулся и посмотрел на Покровителя, что всё ещё держал в руке тот крошечный уголёк. От уголька исходил столь сильный жар, что Рэндидли казалось, будто этот огонь пожирает его изнутри.
— Спасибо за этот рассказ, — вздохнул Рэндидли. Боль от жара стала почти невыносимой, но на пока что её можно игнорировать. Он не считал, что Покровитель Пепла будет снисходительным к проявлению слабости.
Вместо этого он задумался о собственном выборе. Он уже давно нёс на своих плечах тяжёлую ношу, когда решил быть неким хранителем Земли. Это огромная ответственность, но ему казалось, что мир нуждался в силе, которую он мог предложить. Рэндидли легко проводил параллели между собой и Покровителем Пепла. Однако его собственные действия хотя бы сейчас не имели настолько катастрофичных последствий.
— Твои эмоции бессмысленны, — пренебрежительно махнул свободной рукой Покровитель Пепла. — Как и моё существование, мои мысли давно окаменели. Всё это совершенно бессмысленно для мен. Ты — тот, кого я вырастил для этой цели. Теперь я просто обязан спросить: ты снимешь с меня это бремя?
— А если… я откажусь? — медленно спросил Рэндидли, смотря прямо на Покровителя Пепла. На такое Покровитель лишь улыбнулся.
— Тогда в чём третий секрет? — вздохнул Рэндидли и попробовал другой подход.
— Ты ещё не имеешь права узнать его, — пророкотал Покровитель Пепла. Когда они снова оказались в его мире, лава и пепел потекли вверх и создали громадное лицо вокруг постоянно распадающегося тела. Лицо увеличивалось, пока не достигло размеров большого здания, а с глаз не потекли лавовые слёзы.
— И вот мы снова здесь. Ты должен принять решение, ничего не зная о последствиях. Таков удел для избравшего Путь Дурака.
Рэндидли ощутил горечь, но лишь потому, что не мог отрицать сделанных собой глупостей. Его бунт против Создания, выбор Покровителя Пепла как такового, создание собственного Навыка Души, разрушения навыка, что оказывал странное влияние на его действия…
Постепенно Рэндидли осознал, что он был чрезвычайно инстинктивным человеком. Доверие своей интуиции могло принести большую пользу в некоторых ситуациях, но теперь он столкнулся с неизбежной проблемой этого пути. Он встал перед решением, принятие или отказ от которого могло погубить его.
Существует ли способ избежать этого…? Возможно.
По привычке Рэндидли потянулся к своим навыкам, но лишь горько улыбнулся. Первой у него появилась мысль использовать Вдохновение на Разрушении Образа, чтобы ослабить этот могущественный образ пепла. В теории это могло что-то изменить. Но без доступа к навыкам… Также выводило из себя то, что температура продолжала возрастать до уровня, что не представлялось возможным скрыть влияние этого на его тело. Чёрт, кто бы мог подумать, что нахождение возле этого образа пепла будет настолько болезненое.
Как вдруг эти мысли обострили внимание Рэндидли.
— Почему я не могу использовать свои навыки? — спросил он требовательным голосом.
— Это часть силы, которой я обладаю, — громоподобным голосом произнёс Покровитель Пепла. — Сделай свой выбор, юноша.
— Сделать выбор…? Ты никогда не отличался жалостью, когда я приходил сюда. С самого начала ты постоянно пытался прикончить меня. И как я могу поверить, что смогу отказаться без каких-либо последствий…
Уже во второй раз во время их разговора Рэндидли застыл.
— Тогда меня ждёт совсем уж чертовщина, да? Всё до этого предназначалось… чтобы выиграть время и понаблюдать за развитием этого, — через силу говорил Рэндидли, и всё перед его глазами расплывалось от боли. Горел он весь и даже его сознание.
— С самого начала не было никакого выбора. Ты уже поместил в меня эту частицу пепла.
Покровитель Пепла громко и гулко рассмеялся, когда скрывающая их иллюзия треснула и разлетелась вдребезги.
(п.п. Вчера загадку увидел на тему этого: «Я могу у тебя быть, но ты не можешь коснуться меня. Когда я один, то меня нет».)
