Хэнк ещё раз перекатился, уходя в сторону от атаки одного из экзокостюмов. Несколько противников попытались окружить его, но Хэнк не позволял им этого. Он постоянно стрелял пистолетом, пусть эти пули всего лишь отскакивали от странной брони, почти не нанося повреждений. Но всё же ему удалось в нескольких местах пробить броню, когда ему удавалось попасть пару раз в одно и то же место. Из этих трещин потекла кровь необычных цветов.
Его руки механично перезаряжали пистолет и выстреливали весь магазин, и это многократно повторялось без остановок. Для сохранения Запаса Сил Хэнк использовал Перекат лишь в случае крайней необходимости, но даже так к нему постепенно приходило осознание, что он долго не продержится в таком темпе.
Единственная причина, почему Хэнк продержался настолько долго, заключалась в том, что со временем двое монстров в экзокостюмах переключились с Хэнка на Тадеуша. Хоть Тадеуш и был ослом, но Хэнк не встречал другого человека с настолько большим талантом к насилию. Тадеуш не только наносил своими плазменными пулями больше урона, чем пули Хэнка, но и был мастером необычного боевого искусства ближнего боя.
Когда к Тадеушу со спины начал приближаться один экзокостюм, он лишь дважды выстрелил плазмой в других врагов. И лишь в последнюю секунду Тадеуш зарядил прикладом своей плазменной винтовки прямо в лицо противника позади себя. После он отбил локтем атаку другого монстра и выиграл себе достаточно времени, чтобы подпрыгнуть и ещё несколько раз выстрелить своей плазмой.
Плазменные снаряды начали с шипением уничтожать экзокостюмы, но в это время двое прошлых противников Хэнка вступили в бой и начали склонять чашу весов на сторону монстров. И всё время сражения Иезекииль периодически стрелял своими Кислотными Стрелами в Хэнка и Тадеуша, не давая им добить монстров.
Однако в сознании Хэнка рождалась и становилась громче музыка. Это была его баллада. Со временем их борьбы музыка нарастала лишь громче.
Левый Коронный не смог остановить этих ублюдков, поэтому Хэнку пришлось трижды применить Правый Похоронный для отбрасывания экзокостюма в сторону. Но ценой этому стал пропущенный удар пылающих огнём железных когтей, что оставили три длинных пореза на груди Хэнка.
Со скоростью искры Хэнк выстрелил все шесть пуль своего револьвера. Эти пули отбросили назад троих монстров перед Хэнком, а главный экзокостюм поднял руки перед собой для защиты жизненно важных точек от последних пуль. Но он опоздал, ведь Хэнк зарядил в револьвер свою сильнейшую пулю и выстрелил ею с применением навыка Коварный Выстрел.
— Дождь из Пуль.
Эта ещё одна пуля с навыком ускорилась и поразила предыдущую пулю. После эта же пуля подобным образом пробила другие пули, отчего все они разлетелись на десятки осколков, что превратили главный экзокостюм в кровавое месиво. Также в зону поражения попал другой экзокостюм позади этого, что лишился своей правой руки, а большая часть туловища превратилась в решето. К упавшему на землю лидеру приблизился третий экзокостюм, что начал пытаться поднять своего напарника.
От столь внезапного проявления товарищества сердце Хэнка дрогнуло, однако музыка в его груди не умолкала и подталкивала Хэнка вперёд.
— Детонация Маны.
Вложенная в эти усиленные пули Мана взорвалась. Первые два экзокостюма попали под ещё один дробный выстрел и окутались кровавым туманом, а помогающий третий экзокостюм лишился рук и своего лица, после чего замертво рухнул на землю. Перед Хэнком остался на ногах лишь четвёртый и последний целый экзокостюм, что остановился и посмотрел на своих поверженных товарищей.
Этот монстр поднял глаза, что вспыхнули огнём. Пока противник не сдвинулся с места, Хэнк перезарядил револьвер. Экзокостюм побежал к нему, и Хэнк выстрелил в небо шестью Гильотинами Законника в том направлении, где сражался Тадеуш.
Хэнк развернулся как раз вовремя, чтобы встретить своего последнего противника. Эти невероятно быстрые атаки монстра не были тем, что Хэнк мог осознанно повторить. Монстр атаковал под влиянием рефлексов. Хэнк столкнулся с этим градом ударов и несколько раз выстрелил пистолетом в упор. Атаки монстра в экзокостюме почти не поражали Хэнка, однако он ощутил едкий запах своей горящей кожи. Сражение на столь близком расстоянии было невыгодным Хэнку, но он отказывался отступить.
Если его ударят, он ударит сильнее. Если кто-то рискнёт, Хэнк пойдёт на ещё больший риск. Именно таким мужчиной Хэнка воспитал его отец.
Лишь теперь Хэнк начал понимать эту странную логику своего отца. Он просто не мог проиграть этот бой с учётом всего того, что он пережил раньше. Если сейчас он умрёт, то превратит в прах все свои достижения. Ведь он — мужчина, что выжил и преуспел. Если он проиграет, то всё его существование бесследно исчезнет.
Правая рука Хэнка уже была избита до крови, но он смог оттолкнуть своего противника. За каких-то двадцать секунд жесточайшего обмена ударами у него почти закончился весь Запас Сил. Из последних сил он поднял пистолет и выстрелил несколькими пулями в шлем экзокостюма. Только последней пуле удалось пробить броню и поразить существо за ней, но иногда достаточно лишь одного успешного выстрела.
Но как только Хэнк покончил с противником, его отбросила в сторону самая настоящая каменная глыба.
Хэнк услышал треск своих рёбер. Он быстро заморгал, пытаясь преодолеть эти новые ощущения. Внезапно к нему пришло осознание, что он лежит на земле. Вероятно, столкновение с тем камнем лишило его на краткий миг сознания. Иезекииль шагнул и стал прямо над Хэнком.
Хоть каждый миг тело Хэнка корчилось в агонии, ему удалось перекатиться в сторону и уклониться от топора, что откуда-то достал Иезекииль. Какая-то там адская боль всё же лучше смерти. Когда же он с трудом поднял себя на ноги, его сломанные кости настолько сильно прижались друг к другу, что их хруст удивил даже Иезекииля, а Хэнк захотел пересмотреть своё предыдущее утверждение. Но он отбросил эти мысли, вместо чего мрачно посмотрел на человека перед собой.
Иезекииль также молча смотрел на него. Хэнк ощутил, как очень медленно его рёбра начинают становиться на свои места, исцеляясь благодаря его Живучести, однако за столь короткое время он не сможет восстановить свою полную боевую силу. Печальный результат, но сломанные рёбра полностью лишили его подвижности. Теперь для вырывания победы ему придётся полагаться лишь на свою точность и силу.
— Я не хочу навредить тебе, — тихо произнёс Иезекииль.
Хэнк не стал отвечать. По крайней мере, он надеялся, что Иезекииль вновь разразится своими едкими подколками или выльет на него свои эмоции, что даст Хэнку какое-то время на восстановление. И как оказалось, именно это и собрался делать Иезекииль.
— В нашу первую встречу я ненавидел тебя. Ведь у тебя было… нечто. Глупость. Прямолинейность. Но, чёрт возьми, именно поэтому я начал восхищаться тобой. Ты не способен просто отвернуться от проблемы. А я… я не такой человек.
Во время этого Хэнк серьёзно начал рассматривать мысль вытащить своё оружие и начинить живот Иезекииля пулями, однако потом он виновато осознал, что пистолет и револьвер сейчас были пусты. Он настолько сосредоточился на убийстве того последнего грёбаного экзокостюма, что после сражения мгновенно потерял сознание. Хэнку подумалось, что именно такая ошибка способна привести к его смерти.
— Но… я осознал, что это не моя вина, — продолжил Иезекииль. — И ты знал… всё это. Просто случилось… печальное совпадение. В день, когда я получил класс, вернее в ночь перед этим, мне приснился странный сон. Это было старое воспоминание, когда я ехал в машине с Рэндом… перед тем, как всё полетело к чертям. Или случилось начало конца. В том воспоминании мы всё время сидели молча. И всё время поездки мне было горько на душе. Я мог рассказать очень детально, каким напуганным и расстроенным он был… и как я в тот момент не смог вымолвить ни слова. Я словно онемел. Будто оставил своего сына самого на том тёмном заднем сиденье.
— Но тогда… в том сне… он говорил со мной. Мы начали разговор, и я почувствовал, как во время этого он открылся мне. Я тогда объяснил, в какой сложной ситуации мы находились… и я наконец-то смог сказать кое-то, что по своим ощущениям я никогда не смог бы в действительности сказать Рэнду. Я сказал, что вопреки всему никогда не покину его. Может я думал о самом воспоминании, может о реальности. Но тогда он ответил мне тем же. И тогда… тогда я почувствовал себя сытым. Я почувствовал себя цельным.1
Разделось несколько хлюпающих звуков, когда Гильотины Законника Хэнка снизошли с неба и поразили противников вокруг Тадеуша. Казалось, Иезекииль совсем не заметил этого, ведь полностью погрузился в свой рассказ.
— Это было величайшее чувство сытости, что я когда-либо ощущал. Я чувствовал… вернее, я знал, что всё станет хорошо. И тогда я проснулся. Это ощущение пропало. И знаешь, какая первая мысль посетила меня в то утро? Я подумал: «Ты никогда не будешь сытым снова. Этот сон никогда не сбудется». В тот день я пошёл и получил класс, что стал величайшей хренью, что я когда-либо видел. В тот момент будто сам мир подтвердил все мои страхи и опасения. Я стал чувствовать лишь голод… меня прокляли. Я стал…
— Просто признай, как ты налажал, — перебил его Хэнк, которому эти разговоры уже в печёнках сидели. — Если ты продолжишь этот обман самого себя, что ты ни в чём невиновен, то как ты смеешь считать, что когда-то станет лучше?
— Ты никогда не поймёшь этого, — посмотрел Иезекииль бесконечно усталыми глазами на Хэнка. — Благословенные те, кто не понимают этого, как понимаю я. Вынужден сказать, что мне будет невероятно приятно поглотить тебя. Интересно, какой же навык я получу…
Хэнк щёлкнул пальцами. На землю упала Дымовая Бомба и активировалась. Стоя на одном месте, Хэнк спокойно перезарядил револьвер. Он услышал шипящий полёт Кислотных Стрел к нему. Хэнк всё же признал, что Иезекииль хорошо ощущал пространство, ведь эти запущенные им снаряды летели именно в те места, где должен был оказаться Хэнк после использования своего Переката в любую из сторон.
Хэнк нажал на спусковой крючок и выстрелил в дым.
Когда дым рассеялся, его взгляду открылся Иезекииль, что схватился за правую сторону груди. Хэнк поморщился. Похоже, его пуля пробила насквозь грудь Иезекииля и повредила его правое лёгкое. Даже с помощью Системы исцеления подобных ранений медленные и мучительные. К тому же для этого требовались высокие физические характеристики.
Вообще-то, Хэнк намеревался поразить сердце Иезекииля и покончить с ним. Тогда что значил его промах…?
Но в этот момент звучащая в груди музыка начала умолкать. Хэнк повернулся и увидел Тадеуша, что стоял над восемью телами монстров в экзокостюмах. Его правая рука безвольно обвисла. Его плазменной винтовки поблизости не наблюдалось. Он лишился большей части брони своего экзокостюма в области груди и бёдер, где остался лишь спандекс2 и покрытая кровью кожа. Но левая рука Тадеуша держала плазменный пистолет, и вокруг него ничего не двигалось.
Пока Иезекииль с трудом ловил воздух и всхлипывал на земле, к Хэнку заковылял Тадеуш. Оба мужчины достали зелья Здоровья и выпили их залпом. С восстановлением Здоровья потерянная кровь восполнилась, но сами раны ещё какое-то время будут заживать. Никто из мужчин не обладал навыком, что мог ускорить исцеление ран.
— Большое спасибо за те выстрелы, — заговорил Тадеуш. — Они убили троих мгновенно и ранили ещё двоих. Твоя помощь пришла как раз в нужное время, ведь тогда большая часть моего экзокостюма пришла в негодность.
Чтобы подтвердить свои слова, Тадеуш оторвал от своего бедра болтающийся кусок брони. Он оторвался с треском, и Тадеуш поморщился.
— Думаю, тебе лучше не знать, сколько стоил раньше этот кусок мусора. Ах, да. Что мы планируем делать с ним?
На последних словах Тадеуш указал на Иезекииля. Хэнк остановился и подождал две секунды, после чего медленно тряхнул головой и сказал:
— Ни один человек не имеет права судить другого. Оставим его здесь. А сейчас… давай посмотрим, почему ноги привели меня сюда.
___________________________________________________
В главе 246 в одной иллюзии (что сложно назвать после такого иллюзией) Покровителя Пепла Рэндидли видел это же воспоминание. Скорее всего, эти сны произошли в одно и то же время.↩︎
спандекс = синтетический тканевой материал↩︎
