Воскресенье, 7 июля. Для учеников старших школ при Национальном Университете магии этот день был не только праздником Танабата, но и единственным выходным после семестровых экзаменов.
Обычно это было занятое время, когда школьный совет и выбранные игроки активно готовились к предстоящему Турниру Девяти Школ, однако турнир этого года был отменён. Школьный совет Первой школы сегодня тоже отдыхал. Для президента школьного совета Миюки это был первый за долгое время день без какого-либо графика работы.
— Онии-сама, не мог бы ты сегодня взять меня с собой? — Робким голосом спросила Миюки у Тацуи во время завтрака.
— На Миякидзиму?
— Да. Ты ведь сегодня поедешь навестить Лину?
Тацуя не ездил на Миякидзиму вчера и три дня назад. А позавчера он лишь ненадолго заглянул туда.
Он не сомневался в Лине, однако было нежелательно оставлять без присмотра волшебника Стратегического класса другой страны. Так думал не только Тацуя, но и Миюки.
— Я планировал поехать туда сразу после посещения Минами. — Ответил Тацуя на вопрос Миюки. После чего сразу же, не раздумывая, продолжил:
— Извини. Мне следовало с самого начала планировать, что ты тоже поедешь. Я беспечно забыл, что сегодня воскресенье.
Миюки слегка хихикнула от такой манеры речи, как у затворника, забывшего про государственный праздник.
— Тогда…
— Да. После посещения больницы поедем на Миякидзиму вместе.
— В таком случае…
Миюки сложила руки перед грудью и посмотрела Тацуе в глаза.
— Можно мы поедем на аэрокаре?
— Конечно. Подожди ещё немного. И насладишься своей первой поездкой по поверхности моря.
Услышав ответ Тацуи, Миюки радостно улыбнулась, а её глаза засияли.
◊ ◊ ◊
7 июля 2097 года, 8:00. На базу Зама прилетел вертолёт армии СШСА.
Он прилетел с Индепенденса — авианосца, стоящего в порту базы Йокосука. Предупреждение об этом перелёте с авианосца было получено ещё вчера. Целью была указана перевозка пассажиров повреждённого транспортного самолёта. Командование базы Зама было проинформировано о переброске половины экипажа на Индепенденс.
И у базы Зама не было причин отвечать отказом. Были соблюдены все процедуры, за исключением того, что уведомление пришло слишком поздно, непосредственно перед событием.
По запросу с вертолёта, диспетчер базы выдал разрешение на посадку.
— Минору, оставляю командира на тебя.
Внутри транспортного самолёта Регул поклонился Минору. Согласно приказу из штаба Звёзд, он собирался перебраться на авианосец Индепенденс, чтобы завтра присоединиться к нападению на Миякидзиму. С другой стороны, контейнер с замороженным Арктуром должен оставаться спрятанным в транспортном самолёте, чтобы не вызывать подозрений у японской армии.
— Я сделаю всё возможное.
А Минору решил остаться здесь, чтобы снять печать с Арктура. Он собирался похитить Минами во время нападения на Миякидзиму, так что в любом случае он бы действовал отдельно от Регула и остальных.
— Пока, Минору. Хоть мы провели вместе так мало времени, но это было весело.
Рэймонд попрощался с Минору таким голосом, по которому было не понять, серьёзен он или шутит. Он не должен был следовать приказу из штаба Звёзд, но и чтобы оставаться здесь у него причин тоже не было. Он решил отправиться на авианосец американской армии вместе с Регулом, чтобы потом не думать о путях отхода.
— Да. Значит, здесь мы прощаемся. Пожалуйста, свяжитесь со мной, если понадобится моя помощь.
— Ты тоже, Минору. К сожалению, я не в том положении, чтобы свободно обещать, однако я сделаю всё, что смогу. Ведь мы собратья-паразиты.
— Да. Договорились.
В голосе Рэймонда, похоже, был скрыт какой-то смысл, однако Регул сказал свои слова без какого-либо злого умысла и протянул Минору правую руку.
Минору тоже протянул руку и они пожали руки.
С выражением «ничего не поделаешь» на лице, он также пожал и протянутую руку Рэймонда.
— Желаю успеха вашей миссии.
Этими словами он, наконец, заставил Регула и Рэймонда уйти.
Убедившись из кабины, что вертолёт с Регулом и Рэймондом взлетел, Минору направился в грузовой отсек.
Хоть это и был транспортный самолёт, но он не привёз много груза. Основным «грузом», доставленным из Америки, были люди. У военных самолёт, перевозящий людей, тоже называется «транспортным» самолётом.
Других грузов в грузовом отсеке практически не было, поэтому при входе туда контейнер с замороженным Арктуром сразу же бросался в глаза.
«Насколько я понимаю… заклинание, использованное для запечатывания, представляет собой смесь из техник Инь-Ян, основанных на древнем Сюгендо, и западной древней магии — чёрной магии Еноха»
Дотронувшись до усыпившей Арктура печати, Минору неосознанно нахмурил брови.
«Если бы оно было основано на Даосизме, то проблем бы не было…»
Минору «унаследовал» от Чжоу Гунцзиня много знаний по даосской магии. Однако из западной чёрной магии Чжоу Гунцзинь обладал только знаниями про заклинания, которые были нужны для использования ему самому. Чжоу Гунцзинь не был исследователем магии. Он был просто практиком, поэтому его знания о заклинаниях в некотором смысле упирались в его специализацию.
«Для начала нужно подтвердить, в каком состоянии его сознание»
То, что он не реагирует на внешние раздражители, не обязательно означает, что его сознание не функционирует.
Сознание Арктура может плавать в совершенной тьме только из-за того, что его тело обездвижено, и он не может реагировать на телепатию.
Для начала Минору просто выпустил псионовые волны к телу Арктура. Это были использующиеся во внешней системной магии псионовые волны, организованные таким образом, чтобы взаимодействовать с разумом.
Когда псионы организованы в виде информационного тела, они могут оказывать влияние не только на физическое тело, но и на разум.
Разумеется, тут нужна совершенно другая структура псионового информационного тела, отличающаяся от той, что используется для вмешательства в физическое тело. К тому же, нужно уметь распознавать разум в качестве цели. Причём распознавать как информационное тело, а не просто как массу пушионов. Именно по этому фактору определяется наличие у человека пригодности к магии психического вмешательства.
Когда Минору был человеком, он не был особо хорош по этой части. Но теперь, когда он стал Паразитом, он мог чётко распознавать пушионовые информационные тела.
Тем не менее, Минору не мог обнаружить разум запечатанного Арктура. Он не мог понять, где он спрятан.
Физическое тело Арктура должно было быть связано с разумом посредством псионового информационного тела. Поэтому Минору и выстрелил в физическое тело Арктура нейтральной магией психического вмешательства — такой, которая не воздействует на эмоции или побуждения.
«Слабый… но…»
Псионовое информационное тело, сопутствующее физическому телу Арктура, несомненно, отреагировало на внешнюю системную магию Минору.
Но как и следует из названия «магия психического вмешательства*», она обладает свойством оказывать влияние на разум, но не на информационное тело физического тела. Изменение, возникшее в псионовом информационном теле Арктура, не могло говорить ни о чём, кроме как о реакции его разума.
[Вообще, дословно она переводится «магия вмешательства в разум», но у меня используются для большинства магий руровские термины, чтобы люди не путались в названиях]
«Всё-таки, этот подход не оказался ошибочным»
Тот факт, что был хоть какой-то отклик, означал, что с этим подходом можно работать. Можно проследить за реакцией, и найти место, где спрятан разум, и если он погружен в сон, то так можно найти путь к его пробуждению.
Минору использовал внешнюю системную магию очень осторожно, чтобы датчики базы его не обнаружили. Он продолжил свой путь проб и ошибок, чтобы освободить Арктура.
◊ ◊ ◊
9:00.
Базу Комацу национальных сил самообороны посетила группа из двух человек: ученик старшей школы и ученица средней школы.
Итидзё Масаки и Итидзё Аканэ. Брат и сестра из семьи Итидзё из Десяти Главных Кланов.
Их отец, а также глава семьи Итидзё Гоки их не сопровождал. Однако Масаки вёл себя достойно и никак не показывал, что его заботит отсутствие «опекуна». Хоть он и был ещё только старшеклассником, но по его боевому опыту его уже можно было называть ветераном. Он совершенно не нервничал, проходя через ворота базы. …Однако его младшая сестра Аканэ показывала слабые признаки беспокойства.
Вскоре после того, как они показали удостоверения личности и назвались, к воротам приехал автомобиль, чтобы их забрать. Их сегодняшнее посещение было связано с просьбой армии. Поэтому было вполне естественно, что их ждали.
— …Как думаешь, какая она? Интересно, мы сможем поговорить?
Не в силах терпеть молчание, Аканэ шёпотом обратилась к Масаки. Хотя при разговоре Аканэ обычно лишь язвила Масаки, это не означало, что она его ненавидит. И не означало, что она игнорирует его. У неё не было каких-то особенных семейных чувств, однако для неё брат был следующей после родителей надеждой и опорой.
— Лейтенант Лю хорошо владеет японским.
На вопрос Аканэ ответил солдат, сидевший на водительском месте. Видимо, он сделал это, чтобы Аканэ расслабилась. Этот солдат был ещё молодым, поэтому, видимо, и мог вести себя так непринуждённо с ученицей средней школы.
— В повседневных беседах проблем не будет. До того, как у неё была обнаружена пригодность к магии Стратегического класса, её, возможно, готовили как агента для внедрения в Японию.
Но его слова были слишком опасными и не могли избавить Аканэ от напряжения.
— Поэтому мы должны быть бдительными, чтобы по неосторожности не сказать лишнего.
Продолжил Масаки вслед за солдатом.
— Хотя излишняя осторожность, может, наоборот, дать обратный эффект…
Этот разговор лишь разжёг их бдительность, и в таком состоянии они подъехали к общежитию. Солдат повёл двух гражданских внутрь.
Жилое здание, в котором была размещена группа Лю Лилей, выглядело так, что его можно было назвать «гостиницей».
Масаки и Аканэ встретились с Лю Лилей в вестибюле на первом этаже. Разумеется, что в этом вестибюле присутствовало множество солдат, стоящих на страже. Своим восприятием Масаки обнаружил более 10 волшебников.
— Приятно познакомиться, меня зовут Лю Лилей.
После того, как сотрудник базы представил одного за другим Масаки, Аканэ, Лю Лилей и командира Линь, Лю Лилей представилась сама без помощи переводчиков. Как и сказал привезший их сюда солдат, её японский был совершенно естественным.
— Приятно познакомиться. Меня зовут Итидзё Масаки.
Масаки ответил Лю Лилей таким же вежливым представлением.
— Уваа, какая милашка…
У Аканэ от неожиданности вырвалось нечто неуместное в данной ситуации.
— Эй! — Масаки поспешно упрекнул её шёпотом.
— …Меня зовут Итидзё Аканэ, я — младшая сестра Масаки. Приятно познакомиться.
Аканэ взяла себя в руки и поспешила представиться.
Она резко поклонилась, и её щеки покраснели.
Лицо перенапряжённой Лю Лилей, наконец, расслабилось, когда она увидела перед собой такую Аканэ.
◊ ◊ ◊
Сегодня Китидзёдзи Шинкуро проснулся в 9:20. Спал он ровно 3 часа и 30 минут.
Излишне говорить, что этого было недостаточно. Однако как только он встал, он выпил таблетку кофеина, умылся и включил телевизор на интерактивном канале, который вещает военную информацию в форме выдачи запрошенных пользователем данных. Узнав, что флот Нового Советского Союза ещё не выдвинулся, Китидзёдзи вздохнул с облегчением.
— Так, пока успеваю.
Сказал он вслух, чтобы подбодрить самого себя, после чего схватил за ручку для переноски CAD размером с большой чемодан, в который была загружена последовательность активации новой магии, которую он, наконец, закончил сегодня рано утром.
Этот CAD был интегрирован с компьютером среднего размера, на который была переложена функция добавления в последовательность активации целевой области на основе данных с радара, оптических сенсоров и аэрофотосъёмки, а также функция записи в последовательность активации контроля над последовательностями магии в количестве от нескольких тысяч до десятков тысяч, которые были запланированы так, чтобы с шагом в 0.01 секунды покрыть целевую область. Большую часть этого чемодана занимал именно компьютер и его источник питания.
К счастью, эта система интеграции CAD с компьютером уже была разработана в этой лаборатории независимо от разработки этой новой магии. Благодаря этому, Китидзёдзи смог сконцентрироваться на разработке программной части.
Программная часть (последовательность активации) была готова. Сборка аппаратной части (CAD) тоже была завершена.
Однако на этом разработка не завершается. Магия — это то, что использует волшебник. Даже если создать теоретически безупречную последовательность активации, в ней не будет смысла, если её не сможет активировать волшебник.
— Масаки сможет это использовать. — Снова подбодрил он самого себя.
Китидзёдзи был уверен, что Масаки сможет использовать новую магию Стратегического класса, которую он только что завершил.
Нет, он хотел в это верить.
Но в дальнем углу его сознания, в который он не хотел заглядывать, несомненно, присутствовало опасение: «а вдруг…».
Это опасение переросло в тревогу и побуждало Китидзёдзи к действиям.
— В любом случае, скоро протестируем. Ещё до нападения Нового Советского Союза.
У Китидзёдзи была глубокая психологическая травма относительно «продвижения флота Нового Советского Союза на юг».
Остров Садо, на котором он жил до лета первого года в средней школе, был атакован небольшим замаскированным флотом Нового Советского Союза. Его родители были убиты.
Хотя Новый Советский Союз до сих пор отрицает причастность к вторжению пятилетней давности, но это никак не изменит наличие этой тяготящей Китидзёдзи травмы.
Новый Советский Союз разрушил его родной город и убил его родителей.
Для него это является несомненным фактом, и этот факт оставил на его сердце незаживающий шрам.
«…В этот раз я вам не позволю»
Китидзёдзи осознавал, что непосредственно у него самого нет силы, способной дать отпор Новому Советскому Союзу.
Но в сердце Китидзёдзи возникали тёплые чувства от одной лишь мысли о том, что его лучший друг Масаки побьёт этих парней, используя созданную им магию. Он чувствовал, что сможет преодолеть свою травму.
Он хотел убедиться как можно скорее, что его лучший друг сможет использовать эту магию.
Китидзёдзи решил поспешить в дом Итидзё, даже не позаботившись о том, чтобы узнать планы Масаки.
И лишь увидев себя в зеркале, установленном на входе в общежитие, он заметил, что всё ещё в пижаме. Покраснев, он поспешил вернуться в свою комнату.
◊ ◊ ◊
Тацуя и Миюки прибыли на Миякидзиму примерно в 10 часов утра.
Миюки была очень довольна поездкой по поверхности моря на средней скорости 300 км/ч (а максимальной — до 400 км/ч).
Вообще, аэрокар предназначен для полётов. Скорость в 400 км/ч можно назвать довольно низкой для самолёта.
Однако аэрокар в режиме «езды по воде» на самом деле летит на небольшом расстоянии над поверхностью моря. В такой ситуации скорость визуально кажется намного выше, чем когда летишь на высоте облаков. Миюки была не из тех людей, кто до безумия обожает скорость, однако даже она не могла побороть волнение от этого освежающего чувства, когда видишь, что справа и слева от тебя с бешеной скоростью пролетает поверхность моря.
— Лина, как твои дела?
— Миюки… А ты, я смотрю, в хорошем настроении?
…Даже Лина это поняла.
— Правда? А я и не заметила совсем.
Миюки ответила так, потому что была сейчас в слегка перевозбуждённом состоянии.
— И всё же, что насчёт тебя, Лина? Есть какие-нибудь неудобства?
— …Спасибо, у меня всё в порядке.
Осознав подозрительность этих едва заметных отличий от обычной атмосферы Миюки, Лина решила воздержаться от дальнейших вопросов.
— Благодаря вам, я не чувствую никаких неудобств. И ребята из управляющего персонала тоже очень любезные.
— Ясно. Это хорошо.
— А чего мы стоя говорим? Для начала пойдём, присядем.
В этом здании, про которое у Лины сложилось впечатление, что оно «похоже на кондоминиум», была небольшая отдельная гостиная. Именно туда Лина повела от входа Тацую и Миюки, и предложила им сесть на диван.
— Кофе со льдом сойдёт? — Спросила Лина, направляясь в прилегающую кухню.
— Да, спасибо.
— Тогда и мне тоже.
Тацуя и Миюки, ответили, не раздумывая.
Вскоре Лина вернулась с тремя стаканами на подносе.
Тацуя в свой кофе не добавил ни молока, ни сиропа. Миюки не добавила сироп, но добавила немного молока. Лина сначала протянула руку к сиропу, но остановила её, и в итоге взяла молоко, и в большом количестве добавила его в свой кофе.
Закончив пить, все трое вернули свои стаканы на стол.
— Перейду сразу к делу, у меня плохие новости.
Слова Тацуи были явно не про впечатление о напитке. Лина посмотрела Тацуе прямо в глаза и взглядом предложила продолжить.
— Не позднее, чем завтра дальневосточный флот Нового Советского Союза отправится на юг по Японскому морю. На этот раз наша страна полностью готова к перехвату: флот готов к отправке в любое время.
— Япония собирается пойти на прямое столкновение с Новым Советским Союзом? — С сомнением в голосе спросила Лина.
— До тотальной войны дойти не должно, но локального столкновения не избежать.
— Требованием Нового Советского Союза была выдача Лю Лилей, не так ли?
Сама Япония не объявляла о предоставлении убежища Лю Лилей. Однако Новый Советский Союз заявил на весь мир, что он «требует от Японии выдачи военного преступника Лю Лилей».
— Да. В Японии понимают, что эта сбежавшая четырнадцатилетняя девочка будет казнена, поэтому они не могут её отдать.
— Да, по телевизору говорили, что они пытаются создать повод для войны, выдвигая невыполнимые условия.
«Телевизор», про который говорила Лина, показывал не только внутренние японские каналы. Канал новостей, который она смотрела, был из американской кабельной сети. Это жилое здание для административного персонала также было подключено к различным кабельным сетям.
— Я не думаю, что Новый Советский Союз серьёзно попытается захватить Японские территории. У них есть другая, скрытая цель. Но я не могу точно утверждать, какая именно.
— Разве не завод, строящийся здесь? Тацуя, похоже, кажется настоящей помехой их стране.
Миюки слегка округлила глаза, глядя на сказавшую неожиданно резкие слова Лину.
— …Что?
Лина невольно нахмурилась от такой реакции Миюки.
— Нет, просто я тоже так думаю. — С невозмутимым лицом объяснила Миюки.
Лина уставилась на Миюки взглядом, высматривающим, где здесь подвох.
— Это один из возможных вариантов.
Но после такого продолжения Тацуи, Лина вернула своё внимание к нему.
— В этом случае нужно учесть обеспечение безопасности Лины.
— Я тоже могу сражаться.
— Я в тебе не сомневаюсь… Однако если их целью будет другое место, тогда у Лины возникнут проблемы, которые нельзя будет игнорировать.
Тацуя намеренно выделил в своих словах тот момент, что проблемы будут ограничены именно Линой.
— У меня?
Поэтому вопрос Лины был очевиден.
— Даже если отбросить сейчас дальневосточный флот, напряжение между Японией и Новым Советским Союзом останется. У Японии не будет возможности втянуться в проблемы ещё и с СШСА.
Сражений на два фронта нужно избегать. Это абсолютный принцип, которому необходимо следовать не только в реальной войне, где стороны обмениваются огнём. Те люди, которые по своей воле выбирают стратегию битвы на два фронта, по сути, являются безграничными оптимистами, которые не отличают предположения от желаний.
— Пока сохраняется напряжение между Японией и Новым Советским Союзом, японские власти будут пытаться помешать атаке на тюрьму Мидуэй. Будет трудно подготовить не только корабли сил самообороны, но даже частные суда. То же самое и с авиацией.
— …Понятно.
Лина не винила Тацую. Она прекрасно понимала, что в данной ситуации не может обвинять его и срывать на нем свою злость.
— Я размышляю о надёжном способе спасения майора Канопуса. Но на это мне нужно ещё какое-то время.
— …Я и не говорила о том, что это нужно сделать прямо сейчас. Я понимаю, что на подготовку нужно время. Я полагаюсь на тебя, Тацуя.
— Хорошо, что ты это понимаешь.
Тацуя утешил Лину, повесившую голову в унынии. При поверхностном рассмотрении можно было подумать, что они разговаривали друг с другом сухими, холодными фразами. Однако при близком рассмотрении становилось понятно, что они на самом деле относятся друг к другу с уважением и симпатией. …По крайней мере, у Миюки возникло именно такое чувство.
Субъективно говоря, именно так сейчас Миюки видела Тацую и Лину, сидящих напротив друг друга через стол.
В её груди загорелся слабый, но уверенный огонь ревности.
◊ ◊ ◊
Встреча между беженцами из Великого Азиатского Альянса и братом с сестрой из семьи Итидзё должна была проходить в мирной обстановке.
Но в реальности она развивалась в виде обмена требованиями с напряжёнными лицами у обеих сторон.
— Говорю же вам: учитывая, что лейтенанту Лю всего 14 лет, следует поселить её в гражданском секторе, а не на военном объекте! У нас нет никаких намерений «промывать мозги» или чего-то подобного!
— Но именно потому, что ей всего 14 лет, её соотечественники должны оставаться рядом с ней! Если вы пытаетесь забрать её на гражданский объект, то мы можем подумать только о том, что вы хотите разделить нас!
— Это не «гражданский объект»! Говорю же вам: наша семья Итидзё берёт на себя ответственность за её сохранность!
— Извините за грубость, но особняк семьи из Десяти Главных Кланов — это не просто гражданское здание. Это крепость военной группировки, состоящей из гражданских боевых волшебников.
— Про военную группировку — это было действительно грубо! Десять Главных Кланов никогда не желали заниматься чем-то таким! Мы являемся организацией взаимопомощи волшебников! Поэтому мы и говорим, что хотим защитить лейтенанта Лю.
— Это не нужно! Нам достаточно защиты японской армии!
Этот спор разгорелся между Масаки и командиром Линь. Масаки уже уловил намерения командира Линь, но всё равно не отступил ни на шаг.
— Извините за грубость, но лейтенант Лю всё ещё ребёнок. Ребёнок должен посмотреть мир и за пределами армии!
Масаки опирался на такое неокрепшее чувство справедливости. Это даже можно было назвать идеализмом.
Его слова не были основаны на личном опыте. Сам Масаки ничего подобного не переживал.
Масаки интерпретировал обеспечиваемую Десятью Главными Кланами независимость волшебников как возможность использовать магию по своей воле.
Нельзя заставлять их быть оружием.
Во время сражения они всё решают сами. Солдатами становятся по своему решению.
Он не отрицал то, что волшебники становятся оружием, однако они должны делать этот выбор сами. Такова была идеология Масаки. Его молодость заставляла его цепляться за такую справедливость.
— Командир Линь, я не возражаю против того, что обо мне будет заботиться семья Итидзё.
Сама обсуждаемая Лю Лилей вмешалась в спор между Масаки и командиром Линь.
— Особый лейтенант Лю, о чём ты говоришь?!
Командир Линь не просто удивилась, но и занервничала после слов Лю Лилей о том, что можно сделать так, как сказал Масаки. Слова Лю Лилей были на японском, а возражение командира Линь — на китайском.
— Да, мы находимся в положении, когда нам требуется защита, но особый лейтенант, ты не обязана идти на такие уступки!
Командир Линь поспешно попыталась убедить Лю Лилей передумать.
Её слова были переведены присутствующим на встрече переводчиком.
— Нии-сан, нам ведь не нужно так спешить с этим решением? Я не против того, чтобы остаться здесь на одну ночь.
Аканэ надоела эта натянутая атмосфера. Она предложила Масаки отложить этот вопрос.
По-видимому, присутствующие на встрече солдаты базы тоже посчитали, что нужно остыть, поэтому все поддержали предложение Аканэ.
◊ ◊ ◊
Лю Лилей и командир Линь вернулись в выделенные им комнаты. Солдаты и офицеры базы тоже вернулись к своим обязанностям.
— Нии-сан, ты слишком торопливый.
— …Думаешь?
— Да. И что теперь делать, когда ты их разозлил?
— …Не думаю, что они разозлились.
— Наивно думать, что они открыто покажут свою злость. В их-то положении. Но они абсолютно точно разозлились.
Теперь, когда в вестибюле, в котором прошла встреча, остались только они двое, разговор продолжился в виде нравоучений Аканэ.
— Но ведь лейтенант Лю, похоже, была согласна?
— Это совсем не так! Когда кто-то становится заложником, именно такие слова приходят на ум, чтобы уладить ситуацию. Нии-сан, ты ведь должен это понимать.
— …Прости.
— По сути, нии-сан, ты просто не понимаешь, как обращаться с девочками. Говорить такие ужасные слова, что «Лей-тян всего 14 лет» — это недопустимая грубость.
— А ну-ка подожди. «Лей-тян» — это случайно не про лейтенанта Лю Лилей?
— М? Ну да. Она же Лилей-тян, поэтому Лей-тян. Она же такая милашка, жалко называть её каким-то «лейтенантом Лю».
— Нет. Вопрос не в том, жалко или нет. Она, если что, один из «Тринадцати Апостолов». Разве уместно будет называть её японским уменьшительно-ласкательным именем?
— Э-э, думаешь?
В тот момент, когда разговор отклонился в довольно странном направлении, к ним, извинившись, подошёл солдат базы.
— Итидзё-сан… Итидзё Масаки-сан, к вам пришёл посетитель.
Рядовой запнулся и исправился, потому что тут присутствовало два человека, которых звали «Итидзё-сан».
— Сюда?
То, что Масаки спросил не «ко мне?», а «сюда?», было в некоторой степени разумно. Если его искали во время поездки, и к тому же на базе сил самообороны, то можно было подумать только о том, что у этого посетителя очень важное дело.
— Извините. Не могли бы вы отвести меня к нему?
Как только Масаки заметил, что его вопрос был бессмысленным, он встал, и попросил солдата показать дорогу.
— Следуйте за мной.
Солдат развернулся направо и пошёл.
Масаки последовал за ним, а Аканэ последовала за Масаки, будто это само собой разумеется.
— …Тебе не обязательно идти.
— Хочешь оставить меня одну?
Масаки не ответил на вопрос Аканэ. Но при этом больше не пытался её остановить.
Масаки думал, что «посетитель» пришёл в жилое здание, однако оповестивший об этом посетителе солдат посадил их в автомобиль и отвёз к зданию, внешне похожему на лабораторию. По прибытию он объяснил им, что здесь находится мастерская, в которой военные волшебники проводят обслуживание своего оборудования.
Их провели внутрь здания и сопроводили до комнаты на втором этаже.
— Масаки!
Не успел Масаки и шага сделать внутрь этой комнаты, как услышал, как его позвали по имени знакомым голосом.
— Джордж? Почему ты здесь?
Разумеется, он узнал этот голос. Ведь тем, кто ждал Масаки, был его лучший друг Китидзёдзи Шинкуро, который был известен не только ему, но и многим другим.
«И всё же, зачем он отправился за мной даже на базу Комацу?», — первым делом подумал Масаки.
— Привет, Шинкуро-кун. У тебя настолько срочное дело, что ты даже навестил нии-сана в таком месте?
Однако вопрос Масаки перехватила стоящая позади него Аканэ, которая спросила об этом Китидзёдзи слегка недовольным голосом. Недовольным он был потому, что Китидзёдзи смотрел только на её брата, не заметив её саму.
— А… Аканэ-тян тоже здесь.
Учитывая психологическое состояние Аканэ, ответ Китидзёдзи был совсем плохим.
— Извини. Нет времени объяснять детали. …На счету каждая секунда.
Однако под этой напористостью и серьёзностью Китидзёдзи, Аканэ не стала дуться как ребёнок. Даже ей было сейчас понятно, что Китидзёдзи не похож на того себя, который часто заглядывает к ним в гости.
А для Масаки эта разница была ещё более очевидной, чем для Аканэ. Потому что Масаки вспомнил, что уже видел Китидзёдзи в таком состоянии.
«Точно, это было за день до публикации Кардинального кода системной магии веса»
Определение Кардинального кода, которое считают прорывом в сфере магической науки на 10 или даже на 20 лет вперёд. Это было важное открытие, частично доказывающее «гипотезу Кардинального кода».
Нынешний Китидзёдзи был точно таким же, как и в тот раз.
— …Джордж, какое у тебя ко мне дело? Что я должен сделать?
Не в силах подавить волнение, чтобы ответить на вопрос Масаки, Китидзёдзи крепко схватил его за плечи.
Масаки отогнулся назад от надвигающегося на него лица Китидзёдзи.
— Шинкуро-кун, возьми себя в руки!
Крик Аканэ нельзя было назвать совсем неуместным. Не в своём воображении, а наяву она видела перед собой картину, на которой Китидзёдзи приближался к Масаки, чтобы его поцеловать.
К сожалению, голос Аканэ не достиг Китидзёдзи. Физически, конечно, он должен был услышать, но его сознание не среагировало.
— Я хочу, чтобы ты испытал новую магию Стратегического класса! Масаки, это магия для тебя!
Как только этот крик проник в сознание Масаки, он тоже крепко схватил Китидзёдзи за плечи.
— Новую магию Стратегического класса?! Джордж, ты… создал магию Стратегического класса?!
— А, нет, я создал её не с нуля…
От вопроса Масаки всё волнение Китидзёдзи мгновенно испарилось. Он не забыл, что базовый проект новой магии Стратегического класса он получил от Тацуи. Просто его ум был полностью занят желанием как можно быстрее протестировать новую магию, чтобы убедиться, что она способна дать отпор Новому Советскому Союзу.
— То есть её для меня создал не ты, Джордж? — С сомнением в голосе спросил Масаки у запнувшегося Китидзёдзи.
— Нет, закончил её именно я!
Фраза «для меня», сказанная Масаки, пронзила сердце Китидзёдзи. Он неосознанно начал отстаивать своё достижение. Это не было ложью, и это следовало сказать с самого начала, однако ему, возможно, мешало чувство соперничества с Тацуей.
— Ясно!
Однако не знающий подробностей Масаки мог подумать только о том, что эта нерешительность возникла от того, что он монополизировал результаты работы многих сотрудников лаборатории.
— Нужно немедленно провести тестирование! Ты ведь для этого приехал сюда?
На этот раз уже Масаки наклонился к Китидзёдзи.
— Угу, ты прав.
Разумеется, у Китидзёдзи не было возражений.
Существует так называемый «докритический эксперимент». Это эксперимент, при котором процесс, вызывающий взрыв ядерного деления (чаще всего это имплозия ядерной материи), останавливается непосредственно перед «критическим моментом», чтобы собрать данные, необходимые для симуляции. Эксперимент, который проводили Масаки и Китидзёдзи с целью тестирования магии Стратегического класса, по своей природе был похож на этот «докритический эксперимент».
Как следует из названия «магия Стратегического класса», она сопоставима по мощности со стратегическим вооружением. Трудно проводить её тестирование в непосредственной близости от гражданских жилых районов.
Поэтому они использовали метод тестирования новой магии, заключающийся в отмене непосредственно перед активацией. Даже если отменить магию прямо перед запуском, то по оказанному на самого волшебника воздействию можно с вероятностью 80-90% определить, функционирует магия согласно ожиданиям или нет. С таким способом можно не только избежать жертв среди гражданских, но и не дать информации о новой магии просочиться в другие страны через военные спутники-шпионы или другие средства разведки.
Погрешность в 10-20% в числовом значении может показаться слишком большой.
Но при обращении с крупномасштабной магией коэффициент успешности обычно низкий, пока пользователь не привыкнет к магии. Например, обычным явлением является такая неопределённость, когда магия, которая активировалась до конца при испытаниях, не могла активироваться в критический момент в реальном бою. Поэтому, в отличие от тестов обычной магии, при тестах магии Стратегического класса нет необходимости упорно цепляться за полное завершение всех процессов на практике.
Для проведения эксперимента, Масаки, Китидзёдзи, а также Аканэ вместе с ними, переместились с авиабазы Комацу, на морскую базу Канадзава. Это была относительно новая морская база, построенная на месте расположенного в прибрежной полосе поля для гольфа, уничтоженного в ходе последней войны.
База была небольшого размера, однако с самого начала была построена с учётом использования магических тактик, а в её проектировании принимала участие бывшая Первая Лаборатория. Её можно было назвать подходящим местом для проведения эксперимента с магией, предназначенной для морских битв.
— Масаки. Думаю, ты и сам это понимаешь, но тебе нельзя ошибаться с контролем силы вмешательства в явление.
— Конечно, я понимаю.
Магия проецирует последовательность магии на Эйдос цели и активируется путём вливания туда силы вмешательства в явление. Обычно проецирование последовательности магии и вливание силы вмешательства в явление, необходимой для её активации, производится одновременно. Однако в так называемом «доактивационном эксперименте» сила вмешательства в явление удерживается на уровне, которого достаточно, чтобы подтвердить работоспособность магии.
Поскольку аппаратным способом это не контролировалось, то оставалось полагаться только на индивидуальное мастерство исполнителя. По этой причине эксперименты с мощной магией всегда сопровождаются соответствующим риском.
— …Аканэ. Может, тебе лучше спрятаться за укрытием?
Поэтому Масаки и Китидзёдзи не хотели брать с собой сюда Аканэ. Изначально они хотели отправить её домой.
— Зачем?
— Как это зачем? Это опасно.
— Ты ведь не ошибёшься.
— Это так, но…
— Ну, тогда и опасности никакой нет.
С такой логикой Аканэ, Масаки оставалось только согласиться на то, чтобы она пошла с ними. Хотя на базе Комацу он ещё пытался её удержать, но после колких фраз, вроде «нии-сан, ты такой неуклюжий ребёнок», он уже не мог больше рисковать.
— …Только не мешай Джорджу.
После этих слов Масаки стёр существование Аканэ из своего сознания.
Поняв, что Масаки перешёл в серьёзный режим, Аканэ не ответила, как обычно, какой-нибудь язвительной фразой, а молча встала рядом с Китидзёдзи.
Масаки взял прицельное устройство, внешне напоминающее короткий пулемёт, и направил его наружу из окна, ведущего в сторону моря. Длина этого устройства была около 50 сантиметров — и впрямь, как у короткого пулемёта. Толщина по всей длине была одинаковая, а рукоять была точно в середине — благодаря этому устройство было хорошо сбалансировано, чтобы было легко держать его одной рукой.
Однако сейчас он держал его обеими руками. Левая рука Масаки держала устройство чуть ближе к «дулу», как если бы он поддерживал ствол настоящего оружия.
На нём были надеты специальные очки — инструмент для визуализации области прицеливания. Целью атаки новой магии Стратегического класса была прямоугольная плоскость — поверхность моря. Длину и ширину целевой области можно было настроить четырьмя кнопками, расположенными на боку устройства прицеливания. Верхняя кнопка увеличивала ширину, растягивая влево и вправо. Нижняя, наоборот, отвечала за сужение. Передняя кнопка увеличивала длину, растягивая вперёд и назад. Задняя, наоборот, уменьшала длину. Нажатие на эти кнопки также изменяло каркасную рамку, проецируемую на очки.
Также, часть рукояти, грубо говоря, не относилась к устройству прицеливания. Функцию устройства прицеливания выполнял «ствол» и задняя часть, в которую он переходил. Внутри рукояти был помещён индукционный камень, который использовался для преобразования поступающих по кабелю из компьютера электронных данных в псионовый сигнал.
В очки проецировалось изображение моря на 20 километров вперёд от береговой линии, наложенное поверх фактического поля зрения. Используя кнопки на боку устройства прицеливания, Масаки установил в середине этого изображения целевую область шириной 1 километр и длиной 500 метров.
— Начинаю тест.
После этого заявления Масаки, не только Китидзёдзи и Аканэ, но и все помогающие с экспериментом инженеры базы затаили дыхание.
Масаки убрал левую руку с кнопок управления целевой областью и вернул её обратно под «ствол» устройства прицеливания.
Указательным пальцем правой руки, крепко сжимающей рукоять, он потянул спусковой крючок устройства прицеливания.
Компьютер преобразовал информацию о выбранных координатах в формат, пригодный для последовательности активации.
В электронные данные последовательности активации, хранимые в компьютере, добавились данные координат и таблица таймингов копирования последовательностей магии, и в таком виде эти данные были отправлены через кабель в рукоять устройства прицеливания.
Индукционный камень, встроенный в рукоять устройства прицеливания, преобразовал электронные данные в псионовое информационное тело.
Последовательность активации, выводимая в виде псионового сигнала, влилась в правую руку Масаки.
…Считывание последовательности активации.
Последовательность активации была отправлена в зону расчёта магии, существующую в области подсознания Масаки.
…Построение последовательности магии.
Обычно он завершал последовательность магии не более чем за 0.5 секунды.
Однако сейчас Масаки потребовалось около одной секунды после считывания последовательности активации, чтобы начать вывод последовательности магии.
Без участия его сознания, последовательность магии была спроецирована в центр целевой области.
…После этого магия прервалась.
Но за момент до этого бесчисленное количество последовательностей магии действительно заполнило участок поверхности моря размерами 1000 на 500 метров.
— Тест прошёл успешно!
Громкое заявление широко улыбающегося Китидзёдзи утонуло в шуме радостных криков инженеров базы.
◊ ◊ ◊
7 июля, 18:00. Ещё до заката из порта Йокосука вышел крупный авианосец. Это был прибывший сюда 2 недели назад Индепенденс, принадлежащий флоту СШСА.
Согласно своему графику, Индепенденс должен был пройти практику тренировки взлёта и посадки истребителей в ночное время в водах к юго-востоку от полуострова Босо, после чего вернуться на свою базу на Гавайях.
Индепенденс был довольно старым и медленным кораблём. После того, как он медленно вышел из порта в море, к нему на сближение пошёл высокоскоростной катер-катамаран с корпусом в форме волнореза.
С Индепенденса взлетел компактный вертолёт и сел на этот скоростной катер «Мидвей*». Из вертолёта на борт Мидвея сошли четверо солдат и один гражданский. Три женщины-офицера: капитан Шарлотта Вега, первый лейтенант Зои Спика, второй лейтенант Лейла Денеб. А также первый лейтенант Джейкоб Регул и Рэймонд Кларк (гражданский).
[В японском оригинале пишется немного по-другому, но также означает английское слово Midway. Чтобы показывать, что у автора это 2 разных слова, у меня будут использоваться два разных варианта транслита: Мидуэй для острова и Мидвей для корабля]
Когда все пятеро ступили на палубу, раздался голос встречающего их младшего офицера.
— Звёздная пыль, Солдат C13, сержант Чарльз Купер к вашим услугам!
Даже звук ротора взлетающего вертолёта не смог заглушить его голос.
— Командир четвёртого отряда Звёзд, капитан Вега.
Сержанту ответила Вега. Среди четырёх военных в их компании, у Веги было наивысшее звание, поэтому даже не обсуждалось, что командовать будет она.
— Двадцать членов Звёздной пыли, включая меня, с данного момента переходят под ваше командование, капитан.
— Принято. Беру под своё командование двадцать человек, включая сержанта.
— Есть!
На слова Веги ответил не только сержант Купер. Мысленная волна от двадцати человек (включая ответившего вслух сержанта), слившись в одну мысль, влилась в сознание Веги. Влилась, словно мощный поток.
Эта мысленная волна также достигла и остальных четырёх прибывших, включая Рэймонда. Все члены отряда усиленных солдат Звёздной пыли, присутствующие на этом транспортном катере, были Паразитами.
Пятерых прибывших во главе с Вегой отвели не на мостик, а в небольшую комнату для инструктажа, расположенную внутри корабля. Вега на это и рассчитывала.
— Нужно определить расстановку на завтра.
Пропустив вступление, Вега сразу перешла к делу.
— Верно. Операция уже завтра, так что нужно поспешить.
Спика, привыкшая к такому поведению Веги, добавила своё замечание, чтобы сгладить впечатление об излишней нетерпеливости Веги.
— Командир, у тебя есть какие-нибудь идеи?
Денеб вывела полученную с помощью аэрофотосъёмки карту Миякидзимы на монитор в форме стола, и спросила у Веги об её плане. Стилем четвёртого отряда, в котором они состояли, было то, что большую часть решений его командир Вега принимает самостоятельно.
Вега указала на северо-восточное побережье острова, и ответила на вопрос своей подчинённой:
— Да. Я и второй лейтенант Денеб возьмём с собой по 10 солдат Звёздной пыли и подавим сопротивление. Первый лейтенант Регул прикрывает с тыла. И как насчёт того, что первый лейтенант Спика и Рэймонд останутся на корабле, чтобы обеспечить путь отступления?
— Я не возражаю, капитан.
Первым дал согласие Рэймонд. Однако тону его голоса не хватало искренности.
— Но что тогда насчёт разрушения объекта?
Вега хоть и слегка, но нахмурила лицо от этого вопроса Рэймонда, заданного таким же тоном.
Такая манера речи Рэймонда напоминала попытку выставить оппонента дураком. Просто Рэймонду показалось, что Вега им недовольна (на основе того, что она обходилась с ним, как с «остатком»).
Тем не менее, они были Паразитами с объединённым сознанием. Решение Веги также стало умозаключением Рэймонда. Недовольство Рэймонда выглядело так, будто его чувства противостоят его разуму, поэтому он не мог пожаловаться открыто. К тому же, Вега также разделяла чувство Рэймонда, утверждающее, что «так не интересно».
Их умы были связаны, поэтому она не могла притвориться, что не замечает этого. Для них это был не конфликт с другим человеком, а будто спор с самим собой. Это можно было назвать вредным последствием «невозможности рассматривать друг друга, как других людей».
— Я вызову Рэймонда, когда мы завершим нейтрализацию противника. Прихватишь с собой бомбу с корабля.
— Хорошо. Вас понял, капитан.
Для каждого из них по отдельности, чувство дискомфорта по отношению к партнёру было равноценно отвращению к самому себе.
— Первый лейтенант Регул, тебя это устроит?
— Да, капитан.
— Отлично. Тогда все свободны.
Вега закончила тактическое собрание до того, как неприязнь к ней начала усиливаться.
