Всё так же, как и тогда.
В тот день всё началось с мощного взрыва.
Тот судьбоносный день, объявленный началом бедствия.
Сильная тряска. Звуки падающих вдалеке камней. Они эхом отдавались в ушах Лю.
— А?!
Комнату сильно потрепало. Огромные дыры появились в стенах, а пол испещряли кратеры. Удары, отметины которых виднелись на стенах, лишили это место свечения и погрузили комнату во тьму.
— Все целы?!
— Едва не зацепило!
— Хах, всё-таки это была ловушка… А я-то собиралась посмеяться над идеей похоронить нас заживо теми бомбами!..
Голоса Элизы, Лиры, Кагуи и других членов Паствы Астреи раздавались во тьме. Девушки поднимались из-под обломков стен и пола, осматривали себя в поисках ранений, но среди них не оказалось никого в тяжёлом состоянии.
В тот день они спускались к глубинным этажам в поисках своих давних врагов, Паствы Рудры, и их заманили в ловушку. Мощные взрывы, вызванные заложенными Адскими Камнями, разрушили немалую часть этажа и чуть не унесли жизни девушек.
Благодаря Лире почуявшей ловушку и предупредившей всех заранее, им в последний момент удалось избежать трагедии.
— Какого хрена вы ещё живы, суки?! И это после того, как мы столько Адских Камней на вас потратили!
Вдалеке раздался разъярённый крик Джуры Харумы.
Укротитель был моложе, оба его уха и глаза были на месте, а взгляд при виде девушек был наполнен ненавистью. Впрочем, уже тогда в этом взгляде прослеживался и страх перед ними.
Подготавливая ловушку, Паства Рудры заложила больше сотни взрывчатых камней в Подземелье и, скорее всего, это было максимумом их возможностей.
Джура и члены его Паствы не на шутку перепугались, осознав, что даже эта их заготовка не помогла им уничтожить поборников справедливости.
— Большое спасибо, Джура. Это будет твой последний злобный замысел.
— ?!
— Мы положим конец всему: Злодеям и вашей злодейской эпохе.
Слова Элизы прозвучали так, словно она обращалась ко всем окружающим. Авантюристки Паствы Астреи собирались за её спиной, пронзая Джуру и его отряд недобрыми взглядами.
Паства Астреи собиралась обрушить молот правосудия на загнанную в угол Паству Рудры, но случилось это.
Подземелье издало вой.
— …
Не какой-то выкрик монструозного существа, и не содрогание от созданной Аномалии.
По Подземелью разнёсся пронзительный, жалобный звук, пронзающий уши, словно клинком провели по серебряной струне.
Все авантюристы восприняли неожиданный рёв Подземелья с тревогой, инстинкты подсказали им об опасности.
Лю была не единственной, кого звук заставил замереть на месте. Члены обеих Паств неподвижно застыли, а потом услышали это.
Громкий треск.
Глубокая, широкая и длинная трещина пробежала по массивной стене.
Из вертикального разрыва полилась странная фиолетовая жидкость. Следом повалил пар, и что-то внутри затрепыхалось, будто сбрасывая оковы утробы.
Свистящий, рассекающий звук раздался где-то среди Паствы Астреи.
— …А?
Прежде чем кто-либо успел понять, даже сама авантюристка, кончилась её жизнь.
Фиолетовые когти разрушения безжалостно блеснули, тело девушки разлетелось на три части.
Кто-то что-то шепнул. Раздался звук разрывающейся плоти.
Словно неожиданно вспомнив, что нужно делать, голова и тело разлетелись в разные стороны, разбрызгивая повсюду кровь. Нижняя часть упала на землю.
Трагедия подняла занавес.
— Но-Нойн?! Оууу?
Вторая.
В то же мгновение, когда Неже назвала имя мёртвой девушки, тело зверолюдки разлетелось. В этот раз также постарались фиолетово-синие когти разрушения.
Третья.
Дварфийка Аста выставила щит, но громадный силуэт пронёсся сквозь неё.
Три смерти произошли за считанные секунды.
— …
Тёплая жидкость окатила щёки и заострённые уши Лю.
Благородная кровь, которая текла в жилах её подруги, оказалась на её теле.
Всего мгновенье у неё ушло на то, чтобы принять, что это действительно произошло, мгновенье чтобы понять, что её спутницы уже не вернуться.
Лицо Лю побледнело, а потом стало красным, как кровь её подруг от гнева.
— …А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!
Взбешённая смертями товарищей эльфийка бросилась на монстра.
— Лайон, нет!
Слова Элизы не удержали обнажившую меч Лю.
Зловещие когти, обагрённые кровью её подруг, алые глаза, светящиеся во тьме и огромное костистое тело похожее на скелет динозавра, одетый в броню.
Воплощение бедствия, которое после назовут Джаггернаутом.
Лю взревела и попыталась ударить деревянным мечом апостола смерти, посланного уничтожить чужаков в Подземелье.
— ?!
Яростная атака эльфийки ударила по воздуху. Изогнутые назад колени монстра хрустнули, и его тело взмыло вверх, заставив треснуть пол под его ногами. Монстр исчез. Он приземлился на потолок в нескольких десятках метров над головой Лю. Это был первый прыжок в цепочке настолько быстрых перемещений, что Лю даже не успела им удивиться.
Все находившиеся в комнате авантюристы приросли к земле, а монстр рикошетил от стен, пола и потолка быстрее молнии. Лю ошеломлённо уставилась на демонстрацию, скорости которую, казалось, такому огромному монстру никогда не развить.
Убедившись в том, что добыча дезориентирована, монстр приземлился за спиной Лю.
— !!!
Ужас заменил ярость. Увидев смерти подруг, Лю прекрасно понимала, что избегать ударов этих когтей нужно любой ценой. Она уклонилась от удара посланника разрушений, но обнаружила, что тот уже использует следующее своё оружие.
Словно третья рука, хвост обрушился на Лю, едва успевшую избежать смерти от фиолетовых когтей.
Похожий на дубину нарост на хвосте монстра также мог бы её убить. Этот нарост ударил Лю, пустив трещины по каждой косточке в теле эльфийки. Кровь проступила в уголках её губ.
У влетевшей в груду обломков спиной Лю перед глазами потемнело. Девушку начало затягивать в вихрь отчаянья, сломивший её волю. Ударившись о землю с такой силой, что она едва осталась в сознании, Лю смотрела, как монстр приближается к ней и безжалостно заносит когти над головой.
— …Дура!
Её спасла Кагуя.
Ценой стала рука.
Правая рука подруги мелькнула прямо перед поражённой Лю, когти разрушения вонзились в землю, обеих девушек отнесло силой удара.
— Кельти, нападаем! Вместе!!!
Лю, самая воинственная участница Паствы, была сбита с ног, а Кагуя потеряла руку. Однако, дух Паствы Астреи не был сломлен. Что бы не случилось, оставшиеся её члены были намерены отомстить за умерших товарищей и потому они активировали свои заклинания.
Разумеется, это лишь усугубило положение.
Их заклинания были отражены.
Двое заклинателей Паствы, Лиана и Кельти, направили в монстра заклинания, которые отразились от его панциря, способного отражать любую магию. Обе заклинательницы сгинули в пламени.
Джаггернаут был наделён не только когтями, способными рассечь любого авантюриста одним взмахом, но также невиданной для монстров скоростью и панцирем, отражающим магию. Когда девушки из Паствы Астреи осознали на что способен этот враг, их охватило отчаянье.
— !!!
От его рёва охватывал куда больший ужас, чем от рёва любого другого монстра.
Это был рёв зверя, готового убить любого, кого он заметит.
Невероятная скорость давала ему преимущество в ближнем бою, а магией было невозможно его сокрушить. Потенциала этого монстра было достаточно, чтобы истребить группу первоклассных авантюристов. Джаггернаут был символом смерти.
Пять минут потребовалось, чтобы оставшиеся участницы Паствы Астреи наконец научились уклоняться от атак монстра и собрали нужную для отражения кажущихся бесконечным потоком ударов когтей.
Никто из них не знал как одолеть кошмарного монстра.
— НЕ-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-ЕТ!
— Не ешь меня-я-я-я-я-я-я-я-я-я-я-я-я-я-я!!!
Истребление.
Те, чья воля давала брешь, тут же безжалостно уничтожались.
— Иска, Марью?!
Голос Элизы дрожал. В нём слышались слёзы, которые девушка никогда раньше не показывала.
А что же Лю?
Лю лежала рядом с мычавшей от боли Кагуей и смотрела, как погибают её подруги.
Полуголую амазонку разорвало на куски.
Девушку, которая была хороша в готовке, монстр поглотил, начав есть её с головы.
Благородных и добрых девушек жестоко истребляли одну за другой.
Наблюдая за этим, Лю ощущала, как внутри неё что-то обрывалось.
Жалкие, предсмертные крики, тела подруг, с которыми она разделила немало радости и горечи, символ разрушения, истребляющий всех вокруг, всё это разбивало её сердце.
А когда сердца горделивых и благородных эльфов разбиваются, они становятся хрупкими. По крайней мере, если сравнивать их с представителями других рас. Лю служила тому доказательством. Отчасти поэтому Кагуя звала её «слабачкой».
Паства Астреи придавала эльфийке сил.
Она обрела первых подруг, не принадлежавших к её расе, и они стали для Лю всем.
Страх в сердце Лю становился сильнее с каждой растерзанной, разорванной и съеденной заживо подругой.
Впервые она ощутила беспомощность.
Впервые ощутила такую боль от потери.
Отчаянье сокрушило её гордую эльфийскую природу.
Впервые она была так сильно напугана.
Эльфийка, не желавшая сдаваться, каким бы ни был её противник, ощутила страх перед этим монстром.
В тот момент в её сердце появилась глубокая рана.
— ГЬЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯ!
Наконец, уничтожение переметнулось и на Паству Рудры.
Монстр начал терзать отряд Джуры, множество его товарищей было сокрушено когтями и хвостом.
Острым копьём обрушившись на Паству негодяев монстр, подчиняясь инстинктам, уничтожал всех авантюристов, оказавшихся на этаже.
— …Кагуя, ты в порядке?
— Если это, по-твоему, порядок, капитан, то ты слепая.
Осталось четверо членов Паствы Астреи. Раны покрывали их с головы до ног. Элиза сражалась вместе с погибшими товарищами, но смогла выжить. Кагуя, разумеется, лишилась руки. Зубами она оторвала кусок ткани от своей боевой одежды и перетянула рану, её лицо обливалось холодным потом.
Лира, полурослик, также осталась на ногах.
— …Простите, Элиза, Кагуя. Эта штука добралась до моих глаз…
— Лира…
— Ни черта не вижу.
Отражённое монстром заклинание зацепило лицо Лиры. Глаза девушки, скрытые прядями волос, были закрыты. Можно было не надеяться их восстановить, глазные яблоки и кожа вокруг оказались расплавлены. Руки девушки дрожали, скорее всего причиной тому была жуткая боль, исходившая от выжженных нервных окончаний.
— Что это за тварь?.. Чёрт, вот и кончилось моё везение…
Девушка-полурослик сыпала проклятьями во тьму.
Лю, лежащая на земле лицом вниз, едва улавливала слова разговора. Она содрогалась от кашля. Она харкала кровью, а потом подняла взгляд.
— …
Девушки переглянулись.
Перед лежавшей Лю стояли трое девушек. Пара зелёных глаз мимолётно скользнула по эльфийке. Сама того не желая, Лю увидела переполненные решимостью прекрасные глаза Элизы.
— Простите… Кагуя, Лира. Я хочу забрать ваши жизни.
Элиза снова заговорила с девушками.
Глаза Лю округлились.
— Я хочу спасти Лайон.
Невозможно было описать отчаянье, которое в тот момент испытала Лю.
Это чувство было гораздо сильнее ужаса, который она испытывала перед порождением бедствия, оно лишило её возможности дышать.
— …Наверное, в этом бою надо было осознать это с самого начала, но нам нужно было выбирать, кто выживет. Нас троих уже не вылечить, значит, мы готовы здесь умереть.
Игнорируя застывшую Лю, Кагуя подтвердила слова Элизы.
— Вы меня знаете. Свою жизнь я ценю выше остальных. А ещё я самая слабая. Наверняка умру, если попробую сбежать… Так что я согласна.
Лира решительно улыбнулась. В конце концов ей никак не победить в этом сражении.
— Капитан… я думаю, лучше спасти вас. Пока вы с Всевышней Астреей остаётесь живы, справедливость будет жить вместе с вами.
— Нет, Кагуя. Я же говорила. Сколько людей, столько и представлений о справедливости существует. Правильного определения справедливости нет.
Элиза улыбнулась.
— Зато я точно знаю, что Лайон умеет поступать правильно.
Нет!
Сознание Лю взревело.
Лю из настоящего, наблюдавшая за воспоминанием, скрючилась во тьме после этих слов Элизы.
Ты ошиблась, Элиза!
Лю поглотило пламя ярости! Она не смогла удержать чувство справедливости!
Это ты должна была выжить!!!
Её лицо исказилось. Она указала на себя из прошлого, лежавшую на полу и неспособную пошевелиться. Но Элиза не услышала её отчаянного крика. Она склонилась перед Лю из воспоминания.
— Лайон… ты меня слышишь? Нам нужно твоё заклинание, чтобы покончить с монстром.
Последний взгляд девушки был наполнен чистейшей добротой.
— Я хочу, чтобы ты поднялась и прочла заклинание.
Последний шёпот, слетевший с её губ, наполняла чистейшая жестокость:
— Мы сорвём с него панцирь.
Потому что Лю уже не могла сражаться. Потому что эльфийка с разбитым сердцем им только помешает.
Но самая главная причина этого заключалась в том, что она Элиза Ловелл. Чтобы спасти жизнь подруги, вместо спасения своей собственной, эта благородная девушка её оттолкнула.
— Пожалуйста… пообещай мне, Лайон.
Эти слова стали проклятьем.
Они стали клятвой, которая приковала Лю к земле и забрала у неё шанс подняться снова.
Слова заставили Лю выжить. Они стали мольбой о том, чтобы Лю не растратила их жертву впустую.
Лю дрожала, она не могла даже заплакать.
— Лайон, где ты там? Ты… будешь жить!
Стойте.
— Я дам тебе свой меч. Не храни его на память, используй при любом удобном случае. Будь сильной, первая достойная соперница.
Не уходите.
— Пока, Лайон.
Пожалуйста.
Девушки улыбнулись, словно отдавая эти улыбки на прощание.
Лю прошла и настоящая слились воедино.
— !..
Покончив с Паствой Рудры, Джаггернаут издал боевой клич. Элиза, Кагуя и Лира бросились к монстру не оборачиваясь.
— …Далёкое лесное небо…
Лю дрожащим голосом начала петь.
Она пела, не сводя взгляда с отдалявшихся силуэтов. Она смотрела на них с ужасом и отчаяньем.
Лира отдала жизнь первой.
Слепая, неспособная свободно двигаться девушка стала жертвой первого же удара когтей Джаггернаута.
— Бесконечные звёзды бескрайней ночи.
За мгновенье до своей смерти Лира успела активировать взрывчатку, которую держала при себе. Это была одна из мощнейших бомб, собранных её умелыми руками.
Взрыв лишил Джаггернаута правой руки.
— Прислушайся к голосу глупца и даруй божественную защиту звёздным огнём ещё раз.
Монстр взревел от боли, и Кагуя ударила его своим оружием. Воспользовавшись созданной Лирой возможностью для удара, девушка вонзила оружие в грудь монстра.
Яростно взревев, Джаггернаут махнул когтями, разрезав тело Кауги надвое и отправив верхнюю часть в полёт.
— Даруй свет жалости тому, кто тебя оставил.
Лю могла только петь.
Она не могла соединить осколки разбитого сердца, не могла подняться, перед её глазами до сих пор стояли картины разрываемых когтями подруг.
За ней наблюдала одна пара глаз.
Джуре повезло, он избежал истребления, постигшего его Паству. Он вызывающе ухмыльнулся ненавистной эльфийке, оставленной читать заклинание, пока её спутницы погибают. На его лице застыла испуганная, тёмная улыбка.
— Приди, мой собрат, бродячий ветер.
Элиза осталась одна.
— Агрис Арвенсис!
Она произнесла заклинание и пламя окутало её тело.
Элиза Ловелл.
Авантюристка с необычным навыком, который давал ей силу сравнимую с силой авантюристов первого ранга, несмотря на то что у неё был только второй ранг. Божества назвали её Алым Первоцветом за мощное огненное зачарование, способное окутать её руки, ноги и оружие пламенным
В этот раз пламя окутало её ботинки. Земля треснула, и алая принцесса меча бросилась на монстра с невероятной скоростью.
— Пересеки небо, пронесись по диким землям быстрее, чем что-либо в мире.
Кагуя заплатила жизнью за уничтожение колена врага, лишив его источника скорости. Пока растерянный Джаггернаут озирался, Элиза последний раз в своей жизни сблизилась с противником.
— Принеси свет звёздной пыли и нанеси удар моим врагам.
Джаггернаут ответил мощным ударом.
Лю видела, как в спине её дражайшей подруги появились когти.
На мгновенье время застыло.
Лю погрузилась в отчаянье, а Элиза сжигала свою жизнь.
— !!!
Она намеренно позволила монстру себя пронзить, чтобы не дать ему убрать руку.
Взревев, она погрузила меч в тело монстра.
— Арвеллия!!!
Ключевое слово её зачарования.
Пламя распалилось и слилось цветом с её волосами.
Она отправила пламя не на поверхность фиолетовой раковины монстра, а загнала его под неё. Поток пламени заставил треснуть похожий на броню панцирь изнутри и разлететься его дождём обломков.
С воем Джаггернаута слился крик пронзившей его девушки.
Она не повернулась, и не могла повернуться, потому что когти пронзили её насквозь, она выкрикнула имя голосом, почти растворившимся в рёве пламени.
Со слезами в глазах и дрожащим горлом Лю использовала заклинание:
— Светоносный Ветер!
Всё вокруг заполнил свет, излучаемый градом светящихся сфер.
Этот свет осветил лицо Джуры, отражался слезах Лю.
Сияющий ветер поглотил поражённого Джаггернаута и девушку, наколотую на его руку.
Взрывные волны сотрясли комнату.
Монстр бежал.
Лишившись панциря и возможности себя защитить, он сбежал от массивной магической атаки. Оставшееся изогнутое назад колено с треском ускорило монстра. Несмотря на то, что сферы света находили цель, обрушиваясь на тело монстра, это не помешало ему, вопя от боли, отступить.
Когда грохот стих, Лю огляделась, и её дыхание сорвалось. От того места, в котором стоял монстр, остались лишь трещины в полу.
Она не ощутила ни облегчения, ни восторга от того, что ей удалось прогнать монстра.
Повсюду лежали тела её подруг и злодеев.
Элизы рядом не было. Лю её размазала.
Она убила подругу, сиявшую до самого последнего своего мгновения, подругу, которая её спасла. Лю похоронила её своим светом.
— А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!..
Эльфийка издала жалобный вой, словно её рвали на части.
Сотни эмоций слились в идеальной гармонии, заклеймив эльфийку бесполезной.
Ответный рёв монстров не позволил Лю предаться сожалениям или раскаянью. Этот рёв окончательно разбил все её представления о справедливости.
К этому времени Джура сбежал, но это не волновало Лю. Она была брошена в море собственных эмоций.
Лежащие на земле останки зверски убитых Лиры и Кагуи не позволили эльфийке умереть бездарной смертью.
Будучи не в силах даже собрать останки своих товарищей, с текущими из небесно-голубых глаз слезами Лю покинула место трагедии.
Такова была правда.
Лю пожертвовала друзьями и выжила сама. Она погубила Элизу своим собственным светом.
Именно поэтому тьма до сих пор охватывала её сердце.
После случившегося Лю постоянно терзалась потерей и виной. Она не вернулась к Астрее, быстро залечив раны на поверхности, эльфийка снова вернулась в Подземелье.
Тел её подруг в той комнате уже не было. Лю нашла признаки того, что их поглотили монстры. Окровавленное оружие, лежащее на полу, всё ей, рассказало. Лю снова ревела и выла.
Дрожа как ребёнок, отчаянно сражаясь с глубокой травмой, которую нанёс ей тот случай, она искала монстра. Она хотела прикончить зверя, убившего её подруг, хотя это и было попыткой суицида. Эльфийка хотела положить всему конец, отомстить за друзей и, вместе с тем, покарать себя.
Однако, в конце концов этого она исполнить не смогла.
Глубоко в Подземелье она обнаружила гору фиолетово-синей пыли, и решила, что это остатки Джаггернаута, которому кто-то разбил магический камень.
Снова она потеряла надежду.
Её заклинание не убило монстра. Случилось что-то никак с ней не связанное. Ничто не могло успокоить бурлившие в ней эмоции и надежды. Лишённая даже шанса на облегчение Лю схватилась руками за голову и рухнула на землю. Она осталась сломленной эльфийкой. Её дух и тело словно покрыли тысячи трещин.
После этого Лю вернула памятные вещи друзей, оставшихся на нижних этажах. На восемнадцатом этаже Лю возвела им могилу, в том месте, где они любили останавливаться. Казалось, поток слёз, лившихся из её глаз, никогда не иссякнет. Когда-то они шутили, что если умрут, то хотели бы, чтобы их похоронили здесь, среди рая в Подземелье.
После исчезновения подруг её сердце погрузилось в глубины разочарования и отчаянья, она стояла среди вонзённого в землю оружия, на манер могильных камней и мучала себя вопросами.
В живых осталась только она.
Что ей делать дальше?
Если бы она могла просто исчезнуть.
Ей хотелось принять смерть и испариться из этого мира.
Она осознала, что вряд ли она сможет наложить на себя руки. Разве может она выбросить жизнь, которую Элиза и остальные ей подарили?
Это равносильно обесцениванию их смертей.
Её задачей было выживание. Хотя тем, что она хотела больше всего, была смерть.
В той маленькой пустоте, оставленной борьбой двух этих крайностей, разгорелось чёрное пламя.
— Никогда его не прощу!
Мир перекосило словно растаявшую конфету.
Эмоции эльфийки обратились в месть, о которой она успела забыть. Голос, мрачный и тёмный до неузнаваемости, слетел с её губ.
Джура. Паства Рудры. Абсолютное зло.
Они навлекли бедствие, которое вызвало смерть Элизы и остальных. Они за это в ответе. Их нельзя прощать. Если бы только их не было на свете… Лю пришла к этой мысли очень быстро. Чёрная ненависть разгорелась в ней адским огнём.
Всё во имя мести.
Лю оправдала своё существование, поддавшись гневу и ненависти. Им нельзя позволить выжить. Если они выживут, то могут вызвать ещё одно бедствие. Давать им свободу бессмысленно. Нельзя закрывать глаза на их преступления. Она решила, что использует свою жизнь, чтобы сокрушить зло.
Не ради города, не ради жителей, которые страдают. Это не было благородным решением принятым, чтобы защитить людей, которых она никогда не встречала.
Она решила сделать это ради себя.
Она заставит их заплатить за смерти её подруг.
Тогда Лю попросту не могла придумать, как ей оправдать подаренную ей жизнь по-другому. Точнее, она притворилась, что не может придумать ничего другого.
Она решила исполнить своё последнее правосудие.
Из всех разговоров о справедливости Элизы, эта, возможно, была самой уродливой.
На самом деле, это, возможно, не было правильным поступком.
Таков был конец бесконечно ревущей эльфийки, чьё тело было разбито, а крылья оборваны.
Чёрное пламя поглотило крылья правосудия и меч Лю, сжигая их, пока не осталось ничего.
Идя путём разрушения, Лю оттолкнула Астрею.
Полностью отдавшись терзавшим её эмоциям, она не могла разглядеть саму себя. Она не могла себя понять и не хотела, чтобы божество узнало о её намерениях. Больше всего на свете ей не хотелось, чтобы кто-то пытался остановить её от мести.
Лю не знала, о чём думала Астрея, когда пришла и упала на колени, умоляя её остановиться. Эльфийка отвернулась и не смотрела богине в глаза. Может она устала от бесконечной цепи ненависти и боли, а может была разочарована неспособностью детей прекратить насилие.
Перед тем, как богиня ушла, она произнесла с грустью в голосе:
— Лю… пожалуйста, забудь о справедливости.
Лю была быстра на расправу.
Сначала она атаковала отдельных людей, потом дома и, наконец, перешла к уничтожению целых кланов. Она не прощала Паствы, которые приняли сторону её врагов, и не давала врагам времени на подготовку. Она наносила удары по ночам, использовала подлые нападения и ловушки. Она расправлялась со злодеями, используя методы недостойные и отвратительные эльфам.
Не было способа, которым она пренебрегала. Она уничтожала как тех, кто были злодеями, так и тех, кто подозревался в связях с ними. Ей было не важно, кем они были, простыми торговцами или работниками Гильдии. Разумеется, всё зашло слишком далеко, и на неё саму пали обвинения.
Если хочешь убивать врагов, нужно действовать умнее.
Вскоре после завершения мести сказала ей Хлоя.
Лю не ответила. Вместо этого в глубине души что-то вызывающе ухмыльнулось. Разумеется, она не сказала кошкодевушке, что на самом деле хотела умереть.
Она не простила Джуру и его банду за вызов бедствия. Она не простила себя за то, что позволила подругам умереть.
Для Лю то были тёмные и безумные времена.
Она искренне искала смерти.
Месть подходила к закономерному концу. Лю готовила удар по убежищу Паствы Рудры.
Многие члены Паствы остались в живых. Джура, разумеется, находился там же, съедаемый страхом.
Воспоминания Лю о том нападении были размытыми. Она помнила, как ревела будто зверь, снова и снова нанося удары. Она лишилась контроля и подчинилась бушующим эмоциям, сначала отрезав укротителю руку, потом ухо. Её кинжал нанёс бесчисленное число ударов.
Она не оставила в живых никого. Убив лидера, она использовала заклинание, чтобы спалить убежище дотла вместе со всеми телами.
Как только всё было кончено, в дыму, исходившем от руин здания, появился сам Рудра.
Даже в тот момент своей жизни Лю не могла заставить себя убить божество. Однако, поскольку никого не осталось для его защиты, после того как Лю ушла, он был пойман людьми Гильдии и изгнан.
Божество явилось перед Лю в окружении алого пламени, заливаясь смехом.
Рудра заговорил с Лю:
— Теперь, когда я тебя увидел, я понял, что хочу пригласить тебя в свою Паству.
Силуэт, отражавшийся в его глазах, можно было назвать демоном мести.
Лю уничтожила тридцать семь организаций, включая подпольные торги и разбойничьи банды.
Её действия привели к тому, что четыре священные колонны пронзили небеса.
Тёмные импульсы Лю затронули многих.
Иронично, но её гнев послужил толчком для окончания тёмных дней Орарио.
Вопреки своим желаниям сама Лю выжила.
В момент окончания мести она совершила всё, что хотела.
Сокрушив тех, кто украл у неё друзей и всех, кто им помогал, она ощутила не удовлетворение своей местью, а жуткую пустоту.
Она не могла вспомнить ни улыбок своих подруг, ни лиц, с которыми они встречали свой конец.
Наполнявшие её глаза слёзы испарились сами собой.
Она зашла в переулок, в который никто не ходил. Опустошённая, лишённая сил Лю ждала смерти.
Ты в порядке?
Что было после, она рассказала Беллу.
На дождливой алее её подобрала Силь и спасла против её воли. Она вернула Лю на путь жизни.
Спасибо, что сражалась ради нас.
Когда Лю услышала, как Силь сказала ей эти слова, она ощутила, что её простили. Вместе с прощением пришло и ощущение, что она должна жить ради Элизы и остальных. Всё благодаря Силь и «Щедрой Хозяйке».
Но она так и не смогла стереть старые чувства из глубин своего сердца.
Жажда расплаты за свои грехи продолжала тлеть.
Она никому не призналась в своих преступлениях.
Боль утраты незаменимых друзей никогда не угасала.
Её раны закрылись, но, когда она меньше всего этого ожидала, начинали кровоточить снова, принося с собой нестерпимое одиночество.
Вина так и не исчезла из сердца эльфийки, хоть она и ступила на новый путь.
Так было раньше и сейчас ничего не изменилось.
Лю выскользнула из воспоминаний и оказалась во тьме.
Неожиданно, рядом возник белый свет, эльфийка повернулась к нему.
Сцена, которую она видела уже не раз.
Её подруги, виднелись вдалеке, они стояли спиной к свету. В середине была девушка с рыжими волосами.
Они были на другом берегу, куда отправила их Лю, вдали от света. Дальний берег, на который уходят мёртвые.
Она хочет окрикнуть их, от всего сердца молить их обернуться, но они никогда не посмотрят в её сторону.
Словно пытаясь сказать: таково твоё наказание.
Только когда она окажется с ними рядом, когда они тепло её поприветствуют, она будет прощена.
Лю в это верила и ей было грустно от того, что она снова не смогла к ним попасть. Когда эльфийку окутала грусть, свет начал расползаться и поглотил её целиком.
Сознание вернулось.
Лю не понимала, удалось ей вернуться в реальность, или она по-прежнему в своём сне.
Тьма окутывала её словно болото. Ни одно из чувств не работало как полагается. Осознание действительности словно кто-то украл, её закрытые веками глаза вздрогнули. Она открыла их и увидела пару налитых кровью глаз прямо перед своим лицом.
— !
Удивление мгновенно привело её в чувство. Владелец глаз что-то делал во тьме.
Отовсюду эльфийке слышался скрежет камней.
Лишь спустя секунду она осознала, что кто-то вытаскивает её из-под обломков.
И ещё секунда потребовалась на то, чтобы понять, что зрачки налитых кровью глаз были рубиновыми.
Холодок обдул покрытую ранами кожу, её схватили окровавленные руки. Не дав ей сказать ни слова, руки закинули её тело на тонкую спину.
— …Кра…нелл?..
— …Да.
Голос вернувшегося за ней парня был едва различим на фоне тяжёлых усталых вдохов.
В это самое мгновенье Лю вспомнила всё, что случилось, и начала опасливо озираться.
Всё вокруг было завалено обломками и грязью, единственным возможным был избранный парнем путь.
Она подняла взгляд и увидела, что потолок ремонтирует сам себя. Дыры в нём почти закрылись. На какое-то мгновенье стала видна обширная темнота, укрывающая потолок Колизея.
Пол Колизея обвалился… и мы с Господином Кранеллом упали вниз?
Словно в подтверждение этой мысли эльфийка заметила останки мёртвых монстров среди груды обломков. Ящерочеловек, размозжённый валуном, лупгар со сломанной шеей и лишённый головы спартой. Должно быть, их погребло под обрушившимся полом. Тела лежали повсюду.
Как и Водная Столица, тридцать седьмой этаж был многоуровневым.
Мощь полностью заряженной Беллом бомбы заставила пол обвалиться и авантюристы, вместе с монстрами упали в проход под Колизеем.
Под Колизеем есть коридор?.. Хотя, сейчас нужно думать о других вещах…
Лю посмотрела на парня, несущего её на своей спине.
Белл был едва жив.
Его дыхание было настолько прерывистым, что способность двигаться можно было назвать настоящим чудом.
Слышавшаяся в его дыхании боль вызывала у Лю желание закрыть уши. Его вздохи походили на звучание сломанного инструмента или предсмертные хрипы животного. В уголках рта виднелись остатки кровавой пены, а потом, словно вспомнив, что так нужно, из краешка рта побежала красная капля.
На теле виднелось множество ран.
Капли жизни утекали из его тела с каждым мгновеньем. Прижатой к спине парня грудью Лю ощутила тёплую жидкость. Должно быть, он прикрыл её от мощного взрыва, заставившего обрушиться пол. Всё тело парня было покрыто кровью, а защитная экипировка мёртвых авантюристов изменилась до неузнаваемости.
Большая часть ногтей на державших эльфийку руках была сломана, или их попросту не было.
— Дурак… ты дурак!!!
Лю закричала на парня, несущего её на спине.
— Зачем ты меня спас?! Почему было просто не бросить?!
Она была зла на него за возвращение в Колизей. Волосы прямо перед её носом, которые должны быть белыми, словно белый снег, были перепачканы грязью и кровью. Лю ощутила, как от их вида на её глаза наворачиваются слёзы.
— Отвечай!
— …Лю, просто…
Глаза Лю впились в его голову. Парень едва мог связать несколько слов в ответ между тяжёлыми вздохами.
— Вы бы… наверняка… за мной вернулись.
Лю растерялась. Её губы задрожали от звука его голоса, говорившего, что она рискнула бы точно так же.
— …Нет я бы не стала. Я бы… не стала вас спасать!
— …Лгунья.
Белл опроверг её слова, сказанные с горечью и болью. По голосу парня Лю поняла, что его губы скривились. От улыбки.
Лю ненавидела лгать. Она была из эльфийского народа, не выносившего ложь.
Белл улыбнулся, потому что ненавидевшая ложь эльфийка была готова соврать ради его спасения.
Лицо Лю скривилось, словно у готового разрыдаться ребёнка:
— Хватит! Поставьте меня!..
— …Не хочу.
Белл просто отказался.
— Я не позволю вам умереть…
— Но ты умрёшь сам!
Она ответила на его шёпот всхлипом.
Она хотела вырваться из его рук, но не могла заставить себя это сделать.
Она знала, что он так долго борется и сопротивляется, потому что делает это ради того же человека, которого Элиза и остальные хотели спасти.
В идущих вперёд ногах не было сил.
Белл споткнулся столько раз, что Лю даже задумалась в сознании ли он.
Однако, парень продолжал идти с эльфийкой на спине, словно она его ценность.
Белл боролся ради Лю. Он сжигал свою жизнь, чтобы её спасти.
— Хватит, пожалуйста!..
Хватит.
Остановись!
Зачем ты пытаешься спасти меня, как Элиза и остальные?
Я этого не заслуживаю!
Я уже никому не смогу помочь!
— …Господин Кранелл.
У неё не было сил, чтобы кричать, Лю безвольно прижалась лицом к шее Белла. Она была похожа на живого мертвеца, лишённого надежды и права на жизнь.
— Я… позволила подругам умереть у меня на глазах…
— !..
— Всё было как сказал Джура… ради спасения себя, я… убила свою подругу Элизу этими самыми руками…
Лю прошептала признание на ухо Беллу.
Она наконец ответила на заданный им вопрос. Она сделала это, чтобы он её оставил.
Впервые за долгое время Белл вздрогнул, показывая своё раздражение.
— Я не невинная эльфийка, которой вам представляюсь… я преступница, творившая вещи, которые даже вообразить сложно…
Лю рассказала о своих настоящих чувствах. Тех, что скрывались в глубине её души. Об отметине преступления, заклеймившей её сердце.
— Эльфийка, которую вы пытаетесь спасти… недостойна спасения…
Вот что было у Лю на сердце.
Закрывая глаза, она видела.
Видела последние мгновения подруг. Жалкую себя. Элизу, убитую собственными руками. Безграничное сожаление и отчаянье, которое пожирало её изнутри.
— У меня нет права говорить о том, что правильно… справедливость для меня потеряна…
Лю осознала, что пробормотала эти слова вслух.
Она вспомнила о заповеди своей Паствы, которая была для неё всем, которая связала её с незаменимыми подругами. За прошедшие с того дня пять лет пустота осталась внутри Лю. Пустота, которую не могли заполнить ни слова утешения Силь, ни тёплые объятия Щедрой Хозяйки. Она отчаянно пыталась скрыть, что лишилась одной из главных частей себя.
Даже сейчас «благословение» справедливости, нанесённое на её спину, пульсировало словно проклятие.
У тебя нет права нести бремя правосудия. Сказало её собственное сознание голосом Астреи.
Лицо Лю лишилось эмоций.
Тихонько застонало её закованное в лёд сердце.
Произнося следующие слова, она опустила голову:
— Для меня… справедливости больше нет.
Её печальный голос прозвучал в темноте.
Шаги Белла стали нетвёрдыми. Поддерживавшие Лю руки постепенно лишались сил. Он закашлялся, несколько капель крови упало на опущенные руки Лю.
— Я… ничего не понимаю в справедливости.
Но.
— Но… вы сделали для меня очень много.
Парень сделал очередной шаг на нетвёрдых ногах. Дрожащие руки не отпускали Лю. Он стиснул зубы.
— Поэтому…
Он заговорил так, словно пытался доказать, что существование Лю не бессмысленно, словно пытался развеять окружающую эльфийку темноту.
— Вы очень часто поступали правильно.
Глаза Лю округлились.
— Вы помогали другим авантюристам.
Битва на восемнадцатом этаже. Эльфийка бросилась в бой с Голиафом и спасла немало жизней.
— Помогли нашей богине… Лили и Вельфу…
«Битва». Лю пришла на помощь Пастве Гестии, воспротивившейся безумной воле Аполлона.
— Вы спасли меня!..
Белл оказывался в стольких неприятностях, что сбился со счёта.
Рука Лю не раз указывала путь Беллу, когда он был ранен или застывал на месте.
Советы Лю, её слова всегда придавали ему храбрости.
— Вы всегда были, как героиня… всегда на стороне добра, всегда поступали правильно!..
Простые слова Белла потрясли Лю. Её небесно-голубые глаза начало жечь. Честные, неприукрашенные слова парня пронзили её сердце, как когда-то слова Элизы.
