— Ну, хватит об этом, теперь нам понятно, чего ты больше всего боишься.
Сказала мне Кацуко-нээ.
— А раз уж мы знаем причину, то мы можем исправить это потом. Оставь это нам.
Сказала она с улыбкой.
— Нет, но, я...
Я не могу поверить, что такая идиллическая, счастливая жизнь будет длиться всегда.
Все меня оставят, они все уйдут.
Я знаю это.
— Ты знаешь фразу: «Завтра может не наступить, но ты можешь прожить сегодня так, будто ты можешь жить вечно, это потрясающе.»
Спросила меня Кацуко-нээ.
Конечно же нет.
— Махабарата.
Пробормотала Мана.
— Да. Похоже, что Мана-тян знает ее!
— Я слышала, как эту фразу произносил директор.
Мягко ответила Мана.
— Да, люди не знают, что будет завтра. Они могут погибнуть в несчастном случае или слечь от неожиданной болезни. Нет гарантии, что ты сможешь дожить до завтра.
Кацуко-нээ посмотрела прямо на меня.
— Но при этом люди дают обещания на завтра без каких-либо проблем. Они делают планы на неделю, месяц, год. Это потрясающе, разве нет?
Люди верят в будущее, которое может еще не наступить.
— Эти строки из конца диалога Юдхиштхиры в гряде Махабхарата. Озеро задало вопрос: «Какая самая прекрасная вещь в этом мире?». И Юдхиштхира ответила: «Самое прекрасное это проводить свой день так, будто ты можешь жить вечно, хоть завтра может и не наступить».
Это самая прекрасная вещь в мире.
— Мы не можем облегчить твои беспокойства.
Кацуко-нээ?
— Потому что даже оджоу-сама или я не знаем, когда мы погибнем. Нагиса и остальные тоже. Мы можем погибнуть, попав в аварию, от пожара или кто-то может просто пырнуть нас ножом. Мы можем поскользнуться на слякотной дороге и удариться головой или на нас может упасть метеорит.
Рассмеялась Кацуко-нээ.
— Если я правильно помню, то был один итальянский монах, который привел хороший пример. Он погиб от удара метеоритом. Как и ожидалось, это посчитали карой небесной и потому его не похоронили, как подобает.
Так бывает и такая неудачливая смерть.
— Все мы смотрим смерти в лицо каждый день. Слышал о «Трагедии Манчестер Юнайтед»?
— Нет.
— Это достаточно давняя история: Британская футбольная команда потерпела крушение во время перелета. Тогда погибло 23 пассажира. И среди них были 8 лучших игроков. Более того, еще двое стали пожизненными инвалидами. Это была ужасная авиакатастрофа.
Вся команда попала в авиакатастрофу?
— Даже те, кто чудом выжил, получили тяжелые ранения и психологические травмы. Потребовалось десять лет, чтобы заново создать команду.
Так вот что произошло.
— Ты ведь знаешь, что перелеты на самолёте рискованы, да? Потому актеры кабуки, родители и дети никогда не летают на одном и том же самолете. Если самолет потерпит крушение, и родители с ребенком будут вместе, то их дом перестанет существовать. В особенности это касается королевской семьи в Европе. Король и Принц не летают на одном самолете. Президент и вице-президент США тоже. Если что-либо произойдет с президентом, то вице-президент должен будет принять на себя его обязанности. Потому они не могут лететь на одном самолете.
Сказала Кацуко-нээ.
— Потому что они могут погибнуть. Люди всегда принимают во внимание, что они не знают, когда могут умереть. Так уж они устроены.
Встречать лицом к лицу смерть.
— Дорогой, ты когда-нибудь видел Но? Думаю, нет.
Но?
— В театре Но есть люди в черной одежде, их называют «театральными помощниками». Знаешь в чем заключается их работа?
Конечно же нет.
— Если когда-либо что-нибудь произойдет с Но мастером на сцене, к примеру он упал или неожиданно умер, то именно «театральные помощники» должны заменить его на сцене.
Хах?
— Но — это самурайское представление, они должны представить душу погибшего самурая, погибшего ради богов в древние времена, так что все должно быть отыграно и душа с богом должны вернуться на небеса. Если случится что-нибудь неожиданное, даже если нападает вражеская армия, они должны продолжать представление. Потому там всегда есть кто-нибудь для подмены на сцене.
Это тоже значит смотреть в лицо смерти.
— Все люди в конце концов умирают. Никто не бессмертен. Похороны — это грустно. Конец человеческой жизни всегда неприятен. Но все ведь продолжают жить счастливо, да?
Кацуко-нээ.
— Фраза «Самое прекрасное это проводить свой день так, будто ты можешь жить вечно, хоть завтра может и не наступить» абсолютно верна. Мы всегда можем неожиданно пострадать, и все же, мы продолжает мечтать о будущем. Мы совершаем усилие, чтобы оставаться в живых и стать счастливыми. Но разве это не бессмысленно?
— Я так не думаю.
— Вот, да? Все продолжают сражаться против этой реальности, продолжая жить.
Я.
— Думаю, что и твой образ мыслей вполне себе понятен и приемлем. Думая, что все тебя когда-нибудь покинут, зная, что тебе придется с ними расстаться, ты хочешь стараться изо всех сил сейчас. Мне кажется это впечатляющим.
Кацуко-нээ улыбнулась мне.
— Если бы это были Мисудзу-сан и Рурико-сан, то они бы сказали: «Это не правда. Я всегда буду с тобой». Разливая при этом реки слез. Но в случае с Нагисой, оджоу-сама или мной... ну...
Она слегка грустно изогнула губы.
— Наша повседневная семейная жизнь была неожиданно отобрана.
Кацуко-нээ и те двое были похищены и захвачены Ширасакой Суске, из них сделали проституток.
— В этом мире нет ничего абсолютного. Ты не знаешь, когда твое счастье может пропасть, я знаю это по себе.
Ох. Понятно.
Я не один, кто чувствует, что семья не вечна.
— Неи тоже. Однажды у нее убили родителей, а ее взяли в плен.
Точно.
— Но я буду стараться. В мире нет ничего вечного. Любое счастье может быть очень кратковременным. Но это не значит, что мы должны оставлять наше счастье!
Кацуко-нээ.
— Я не против того, что ты не доверяешь нам. Я тоже буду стараться изо всех сил, пока ты не начнешь нам верить, не важно, как долго это займет, даже если на это уйдет вся моя жизнь, если ты поверишь в мою любовь хоть на мгновение, этого будет достаточно!
Я.
— Я... Я просто погибну раньше тебя. Я буду жить так долго, как смогу. Но не беспокойся, если ты умрешь до меня, то я сразу последую за тобой. Мир без тебя не имеет ценности в моих глазах.
Ох... я...
— Прости, Кацуко-нээ.
— Не извиняйся. В конце концов, все только начинается. Нет ничего плохого в том, чтобы прожить наше будущее вместе.
Нет ничего плохого?
— У меня нет к тебе претензий. Я приму тебя таким, какой ты есть, в том числе и темни в твоем сердце. Разве ты принял нас не так же?
— Но я же мужчина и у меня есть обязанности перед семьей.
— Нет, у тебя нет обязанностей. Семья — это семья. Потому она так и называется. Мы просто хотим быть добрыми к тебе. А ты просто хочешь быть добрым к нам. И все.
Но.
— Думай об обязанностях, когда станешь отцом. А сейчас, просто получай удовольствие от того, что у тебя есть семья.
Получай удовольствие?
— У тебя уже есть большая семья. Прямо как ты хочешь защитить нас, каждый член семьи тоже хочет сохранить это счастье. Ты не один.
Я не один?
— Возможно семья уменьшится по разным обстоятельствам. Может быть кто-то уйдет от нас. Но возможно это нормально, наша семья стала такой большой за такой короткий промежуток времени. Думаю, шанс того, что уйдут все меньше, чем взрыв нашей планеты. Но я не могу гарантировать это. Однако, у нас немало живучести, так что мы можем еще и пережить взрыв Земли.
Кацуко-нээ улыбнулась мне.
— А еще, хоть мы и не знаем нашего будущего сейчас, но некоторые девочки тут не могут выжить без тебя, так что позаботься о них.
Сказала Кацуко-нээ. Она посмотрела на меня.
— Агнес будет плохо, если папа исчезнет.
Агнес.
— Мне тоже, братик. Если братик уйдет сейчас, то я не уверена, что смогу продолжать жить.
Мана.
— Простите, я много ныл.
— Ничего страшного, можешь продолжать. Или мне лучше сказать, что ты должен больше жаловаться. Братик-дурак.
Мана обняла меня.
— Ну, у него есть мы.
Кацуко-нээ посмотрела на Юкино.
— Вы оба чувствовали отчаяние от людей, так что потеряли способность доверять им. В этом плане вы похожи.
Юкино молчала. Она задержала дыхание.
— Но хоть он и не доверяет людям, он старается любить нас. Потому мы поддерживаем его и никогда не предадим.
У меня есть семья. Даже если я не знаю, что произойдет завтра, сегодня, в этот момент...
— Но ты заперлась в панцире, в достаточно высокой башне. Ты просто смотришь оттуда на людей свысока и не пытаешься ступить наружу.
Вот как Кацуко-нээ оценивает Юкино.
— До этого момента это работало. До этого у тебя была защита дома Ширасака и поскольку твой отец был управляющим первоклассной компании, твоя эгоистичная гордость была поддержана и деньгами. Ты не представляешь ценности и все же, ты жила как представитель высшего класса общества.
Юкино продолжала молчать.
— Но что ты хочешь делать в будущем? У тебя больше нет защиты. Даже наоборот, твой статус кво настолько упал, что весь мир начал шептаться о тебе. Ты можешь сохранить свою гордость сейчас и совершить самоубийство, поддавшись безумию, это один из двух возможных для тебя исходов.
Медленно Юкино подняла свой взгляд.
— Это не ваше дело!
Крикнула она, выпячивая свою грудь с гордостью.
— Я сама справлюсь. Не помню, чтобы просила вас о помощи!!!
Кацуко-нээ.
— А, понятно. Тогда меня это больше не волнует. Мы больше не будем делать тебе поблажек.
— Так будет выгоднее!!!
Юкино. Это была Юкино, которой уже не поможешь.
— Ну что ж, пошли назад тогда. Пора оставить ее одну. В конце концов этого она желает.
Сказала нам Кацуко-нээ.
А потом.
— Кацуко-сан, можешь ненадолго оставить нас втроем?
Сказала Мана.
— Мана-тян, к сожалению, твой план не поможет присоединить Юкино-сан к семье. Не важно, что ты об этом думаешь.
Сказала Кацуко-нээ Мане.
— Я знаю это, но...
Мана посмотрела на свою сестру.
— Я просто хочу правильно с ней попрощаться.
Мана.
— Юкино-онээтян, я поговорила до этого с Минахо-онээтян.
Она посмотрела на Юкино серьезным взглядом.
— И я решила, чтобы меня удочерила семья Куромори. Я больше не буду дочерью дома Ширасака.
— Мы позаботимся о регистрации семьи. Ширасака Маика отправится в Америку и будет объявлена там пропавшей без вести. А потом по возвращении в Японию, оджоу-сама удочерит ее и зарегистрирует, как приемную дочь.
Прямо как с Неи.
Она до сих пор живет по канадской регистрации, которую ей получила Кёко-сан.
Потому имя Нато Неи отсутствует в записях нашей школы.
Настоящая «Наджима Ясуко» все еще считается пропавшей без вести в Америке.
— Потому это будет последний раз, когда я зову Юкино-онээтян, как онээ-тян.
— Понятно.
Пробормотала Юкино.
— Кацуко-сан, пожалуйста дайте нам поговорить втроем.
Кацуко-нээ.
— Что думаешь, дорогой?
Я посмотрел на Юкино и Ману.
Я мог понять Ману. Но я не думаю, что было бы хорошей идеей оставлять их с Юкино наедине.
Неизвестно, когда Юкино сорвется.
Юкино думает, что Мана находится под контролем дома Ширасака.
— Давай сделаем, что хочет Мана.
Я посмотрел на Агнес у себя в руках.
— Агнес, можешь пойти с Кацуко-нээ в обеденный зал?
— Ээээ.
Агнес выглядела обеспокоенной.
Похоже, что ей было страшно от взгляда Юкино.
— Со мной все будет в порядке, а, кстати, можете приготовить ванную?
— А Агнес тоже может присоединиться?
— Да, обещаю.
— Хорошо, десуно.
— Хорошая девочка.
Я поцеловал Агнес в лоб.
— Кацуко-нээ, пожалуйста.
— Хорошо, пошли, Агнес-тян.
— Да, десуно!
Агнес подошла к Кацуко-нээ, подобрав одежду.
— Оджоу-сама продолжит наблюдение. Пожалуйста не забывайте это.
Сказала Кацуко-нээ, унося Агнес.
— Да, я знаю.
Минахо-нээсан прямо сейчас следила за нами.
— Ну тогда мы пойдем.
Я неожиданно кое-что осознал, когда Кацуко-нээ сказала это.
— Постой, Агнес!
Ее синие глаза повернулись ко мне.
— Скажи: «Прощай» вон той девушке.
— Что?
— Не обращай внимания, это просто «Прощай».
— Но она пялится на меня.
— Потому и скажи это.
Агнес тоже сводная сестра Юкино.
Возможно это будет последний раз, когда Юкино увидит ее.
— Прощай Онээ-тян.
Сказала ей Агнес.
— Угу, прощай, хоть я и не знаю кто ты, но пока-пока.
Холодно ответила Юкино.
◇ ◇ ◇
Кацуко-нээ и Агнес покинули комнату.
Только Юкино, Мана и я остались в комнате.
— Ну у меня нечего тебе сказать.
Сказала Юкино.
— Единственные слова, которые у меня есть это то, что глупо оставлять имя Ширасака и становиться приёмной дочерью той женщины.
— Так что насчет тебя, онээ-тян? Вот серьезно, что ты дальше собираешься делать?
Спросила Мана свою сестру.
— Не знаю я!
— Но ты ведь не можешь просто так не знать, что делать дальше?!
— Как-нибудь справлюсь!
— Ты не можешь справиться с этим, потому это все и происходит!
Сказала Мана резко.
— З-заткнись! Ты просто Маика!
— Я Мана. С Ширасакой Маикой уже покончено. В конце концов мое будущее будет покрыто лишь непроглядной темнотой, если я останусь Ширасакой Маикой.
— Э-это...
— И все же, онээ-тян все еще хочет продолжать жить, как Ширасака Юкино, да?
Юкино.
— Я имею в виду. Что это просто разочаровывает!
Разочаровывает?!
— Если я буду жить как ты, изменю свое имя, то я проиграю им. И это разочаровывает!
Сказала Юкино, указывая на меня.
— Ты проиграла. И что теперь? Онээ-тян, ты до сих пор будешь пытаться победить?
— Пока я не признаю поражение, дом Ширасака не будет побежден!!
Сказала Юкино.
— Говоришь дом Ширасака? Юкино-онээтян, ты представляешь дом Ширасака? Он уже поднял белый флаг перед Коузуки-сан. Это полное поражение.
— Мое сердце еще не проиграло!
Громко крикнула Юкино.
— За что я испытываю все это?! Я ведь не сделала ничего плохого!
Это....
— Ну и что ты сейчас говоришь, Юкино-онээтян?
Мана была поражена.
— Кроме того, я знаю, что ты много издевалась над Мегу-онээтян. И это подходящее наказание!
— О чем ты! Мегуми — внебрачная дочь папы, так что она должна страдать еще больше!
Я.
— Мегуми была внебрачной дочерью Ширасаки Суске? Но сама она в этом не виновата. Она не сделала ничего плохого и тебе Юкино, да? Мегу все время пыталась поладить с Юкино, разве нет?!
Я уже давно видел, как Юкино кричит на Мегу.
Мегу, которая пыталась подбодрить Юкино, которую я насиловал.
Она ненавидела ее беспокойство и сказала много ужасных вещей тогда.
— Само ее существование уже грех! Она не должна была родиться!!!
Юкино.
— Тогда это значит, что твое существование тоже грех, ведь ты дочь Ширасаки Суске. Так что ты не имеешь права жаловаться, если мы испоганим твою жизнь.
Ширасака Суске изнасиловал мать Мегу. Она родилась из-за этого.
На Мегу нет греха.
Если она не может простить ее существование, то...
Те, у кого есть конфликт с Ширасакой Суске имеют полное право заставить его дочь, Юкино, страдать.
— Хаа, почему?! У Мегуми совершенно другое положение в обществе!
Юкино все еще продолжает жить в своей высокой башне.
— Ты права. Если сравнивать вас с ней, то Мегу-онээтян... Она намного лучше.
— Мана, они промыли тебе мозги!
— А что насчет тебя, Юкино-онээтян? Ты должна уже вернуться к реальности.
— То, что для вас реальность, совершенно чуждый мир для меня!!
— Хаа.
Мана вздохнула.
— До этого я пыталась поставить себя на место Юкино-онээтян, думать, как она, чтобы понять почему ты такая упрямая. И потому это больно. Как тебя разбудить от этого?
— Маика, это твой взгляд затуманен! Ты идиотка? Ты глупа и инфантильна.
Даже если ты последуешь за этим мужчиной, он просто бросит тебя на обочину дороги, как бычок от сигареты!
— Он не глупый! Это мой братик!
Мана обняла меня.
— У него просто дурацкое лицо! Только посмотри на него!
— У него не дурацкое лицо.
Нет, хватит уже этого спора о дурацком лице, пожалуйста.
— Онээ-тян тут дура! Ты разозлила всех, хоть так много людей и попытались протянуть руки помощи, но ты просто отталкиваешь их и продолжаешь кричать.
— Кого это волнует! Они просто смотрят на меня свысока, спрашивая: «Не нужна ли вам помощь?» Это лишь действует мне на нервы! Я никогда не склоню свою голову, чтобы просить их о помощи! В первую очередь они даже не дают мне нормально поесть!
— Это потому что онээ-тян прокралась на кухню без разрешения и украла рис!
— Я была голодна, так что ничего не могла поделать!
Это уже становится безнадежно.
— Ты хочешь, чтобы мы убрали из твоего питания и умаибо с водой, чтобы ты умерла с голоду, Юкино?
Сказал я.
— Ч… что?
— Это тоже не бесплатно. У нас больше нет причин, чтобы давать тебе бесплатную еду.
Хоть я и говорю, что это не бесплатно, каждый умаибо по 10 йен.
— Да. У нас уже нет причин хранить Юкино-онээтян.
Мана нанесла удар Юкино.
— Ч-что... В-вы собираетесь меня убить?
А, точно.
Глубоко внутри, она боится меня.
Юкино думает, что я могу неожиданно сорваться и убить ее.
— Понимаешь, Юкино сейчас нам бесполезна. Ты больше не представляешь ценности.
Сказал я.
— П-пытаешься запугать меня? Я не прогнусь перед вами из-за этого!
— Прости. Я просто немного глуповат и потому плох в переговорах.
Это не угроза.
— Минахо-нээсан наблюдает за нами. Даже сейчас. Поскольку мы не знаем, что Юкино может рассказать снаружи, если мы тебя отпустим, так ведь? Но даже так, если мы просто будем держать тебя в особняке, то это просто пустая трата еды. Тебе так не кажется?
— То есть вы собираетесь убить меня по такой причине?
— Это единственное что нам остается.
— Да что с вами?! Я Ширасака Юкино! Член клана Ширасака! Я нахожусь на другом уровне в отличие от вас!
— Я не о том.
Я.
— Я знаю! Я знаю каждый уголок твоего тела! У тебя на заднице есть две родинки. Ты их не видела, да? А я видел!
Я не знаю, что у Юкино на уме.
Но я прекрасно знаю все тело Юкино.
— Я знаю даже запах твоей мочи.
Ее лицо побледнело.
— Правда я не видел, как выглядит твое дерьмо.
«Тебе нужна клизма? У меня тут есть клизма для лошадей.»
Раздался голос Кацуко-нээ из динамиков.
Она тоже наблюдала за происходящим вместе с Минахо-нээсан.
— Не сейчас, спасибо. Кацуко-нээ!
Крикнул я в потолок.
— Даже если мы заставим тело Юкино подчиниться, в твоем случае ты просто сразу это забудешь. Как только ты вернешься в спокойную обстановку, то ты сразу же станешь такой же Юкино, как и сейчас.
Юкино никогда не меняется.
— Юкино, я знаю это. Ты просто обычная женщина. Такая же обычная, как и все мы.
— Н-нет! Я!
Юкино не могла с этим согласиться.
— Точнее Юкино-онээтян хуже.
Сказала Мана своей сестре.
— Красота, ум, элегантность? Мисудзу-онээтян, Рури-онээтян, Неи-сан, Кацуко-сан и Нагиса-сан побеждают тебя во всех этих категориях с лихвой, разве нет?! В милоте ты проигрываешь Мичи-онээтян и Агнес-тян!
— Я…
— Ты ведь это и сама знаешь, да? Онээ-тян самая бесполезная.
— Это не правда.
— Это правда! Именно поэтому братик уже не делает с тобой этого!
Мана?
— В тебе не осталось и капли женского очарования! Онээ-тян стала просто шумной, неприятной и в целом олицетворением позора, я ненавижу тебя. Я ненавижу тебя! Я ненавижу тебя, онээ-тян!
Кричала Мана со слезами на глазах.
— Я... я...
Юкино.
— П-папа всегда хвалит меня! Он говорит, что Юкино милая. Что Юкино лучшая девочка. Он говорил, что я его ангелок!
Отец.
Ширасака Суске настолько ее избаловал.
Это и послужило началом для ее гордыни.
— Да, точно! Спросите папу! Он знает меня лучше всего! Он любит меня так сильно, что сделает все, чего я попрошу! Он любит меня больше, чем Маику!!!
Мана.
— Папа уже покойник! Он мертв!!!
Сердце Юкино забилось в отчаянье.
— Т-точно. В-вы все, вы все убили папу!!
Юкино смотрела на меня, дрожа.
— Я не прощу вас. Я никогда вас не прощу.
Я.
— Да. Ты точно никогда не простишь, но что ты будешь делать сейчас?
— ?!
Юкино была ошарашена тем, что я сказал.
— Ширасака Суске, избаловавший Юкино, тот кто принял ее шарм, уже не с нами. Ширасака Морицугу, который должен был помогать тебе, теперь покинул свой пост. Тебе больше никто не поможет.
— Да, что ты теперь собираешься делать, Юкино-онээтян? Нет, я серьезно спрашиваю, ибо не знаю ответа.
Юкино наконец встретилась с той реальностью от которой сбегала.
— Юкино-онээтян, ты единственная во всем мире, кто считает, что ты представляешь еще хоть какую-то ценность. Ну так что ты собираешься делать в будущем? Вся Япония знает, что онээ-тян является дочерью Ширасаки Суске.
— Все видео Юкино тоже распространены в сети, тебя даже упомянули во время прямого эфира утреннего шоу.
— Интернет трудно понять, даже старики из деревень знают о Юкино-онээтян.
Она побледнела.
— Онээ-тян, ты ведь понимаешь, что тебе некуда бежать.
