— Марико, ты…
Каан Момоко-нээчан обиделась на провокацию Марико.
— У тебя был секс только один раз, и теперь ты думаешь, что ты лучше меня?!
— Разница между девственницами и не девственницами огромна.
Марико улыбнулась.
— Я стала взрослой женщиной и на словах, и на деле, но Каан-сама все еще остается ребенком.
— Ч-что?! О чем ты говоришь!?
— Я имею в виду, что только Каан-сама и Себастьянус-сан не занимались сексом среди людей, сидящих за этим столом, верно?
Момоко-нээчан посмотрела на девушек, сидящих за обеденным столом и поедающих мороженое.
— Конечно, я уже делала это с Дорогим! Мы занимаемся этим примерно трижды в неделю.
Эди улыбнулась.
— Я тоже, с такой же частотой.
Сказала Мичи.
— Ты врешь. Мичи всегда делает это четыре раза в неделю. У меня есть записи об этом.
Эмм.
— Ого. Я делаю это два раза, знаете ли.
Неи криво усмехнулась.
— Мичи любит приглашать Дорогого в угол сада и делать это, прячась ото всех.
— Иногда.
Мичи смущенно ответила.
— Да, Мичи-чан любит делать это на снаружи.
Агнес кивнула.
— Ахахаха, Мана тоже делала это с Онии-чан во время летнего ливня в прошлый раз. Мы промокли до нитки, но это было прекрасно.
— О, это кажется забавным.
Присоединилась Рюрико.
— Но скоро похолодает, так что будет сложно делать такое.
— Верно. Так что я с нетерпением буду ждать следующего лета.
— Нет, девочки, скоро будет снег, и вы сможете надеть пальто и ничего под ним, а затем Йо-чан трахнет вас сзади.
— Было бы неплохо сделать это в палатке на заснеженной горе или в спальном мешке.
— Я бы хотела сделать это ночью под большим мостом, по которому постоянно проезжают машины.
— Я хотела бы заняться сексом с Данна-сама в десяти тысячах метров в небе, внутри самолета.
Мана, Рюрико, Неи, Эди, Мичи, Мисудзу.
— Хм, чего хочет Агнес? У тебя есть идеи, Рей-чан?
— Ну, я предпочитаю нормальный
— Что значит нормальный?
— Ну, в красивом отеле с видом на океан, только мы вдвоем. Романтическая ночь, когда мы смотрим на луну и ласковые волны.
— Вау, это прекрасно! Агнес тоже хочет пойти!
Агнес, если ты пойдешь с нами, то это не будут только Рей-чан и я.
— У всех хорошее воображение.
Неохотно сказала Марико.
— Хм? Это не воображение. Данна-сама сделает это правдой, если мы об этом попросим. Хотя составление расписания и выбор места будет нашей работой.
Сказала Мисудзу.
— Ага. У Йо-чана нет запретов. Он примет любое наше желание.
— Верно. Онии-чан никогда не удивляется, не отступает, не испытывает отвращения и не беспокоится о том, что мы просим, и он серьезно относится к этому.
— Например, я люблю фотографировать себя и других девушек во время секса, и все об этом знают. Я делала это ранее. Но Онии-сама никогда не отказывается.
— У меня тоже есть немного постыдное хобби, но Данна-сама всегда с радостью отвечает на мои просьбы.
— Ты имеешь в виду показ себя писающей, Мисудзу-чан?
Агнес.
— Ну да, это правда.
— Я-я предпочитаю немного больше боли, поэтому я прошу Мастера быть суровым и безжалостным со мной в сексе!!
Мичи кричит, чтобы спасти своего Мастера от затруднительного положения.
— Что хорошо в Йо-чан, так это то, что он позволяет девушке взять на себя инициативу в сексе, и попробовать то, чего она хочет. Ах да, есть исключения. Вам не позволено заниматься сексом, который оставляет рану на теле или разуме. Получить травму от секса просто глупо. Кроме того, мочиться можно, а какать — нет.
Сказала Неи.
— Какашки воняют!
Агнес мило хмурится.
— Я имею в виду, что наша семья может иногда заходить слишком далеко, но мы все еще занимаемся нормальным сексом. Мы не используем наши анусы. Если мы заступим за черту, когда это станет зависимостью, и наши тела больше не будут чувствовать удовольствия, если только оно не вызвано ненормальным действием. Если это произойдет, Йо-чан не сможет этого вынести, это обернется болезненным сексом.
— Да. Пенис Онии-сама входит только во влагалище, а затем эякулирует внутрь. Это просто. Иногда нам нравится, когда он эякулирует нам в рот, но наши задницы запрещены.
— Мы не отклоняемся от категории вещей, которые мы делаем для развлечения с любимым человеком. Вот почему мягкий СМ — это хорошо, а более серьезные вещи запрещены.
— Это верно! Отверстия, в которые папа вставляет свой пенис, и отверстие, из которого выходит твой кал — это две разные вещи!
Мы можем наслаждаться некоторыми извращенными играми, но не должны опускаться до настоящих извращений.
Нельзя становится зависимыми, попав в мир, из которого не убежать.
В конце концов, это должно быть весело.
— О, верно. Марико-чан, ты мастурбируешь?
Спросила Неи.
— С ч-чего это вдруг?
— Ну, если у тебя есть такая привычка, то брось ее сегодня вечером. Мы тоже этим не занимаемся. Когда ты почувствуешь возбуждение, просто попроси Йо-чан заняться сексом. Просто приходи к нам.
— Хм, н-но…
— Все нормально. Мы по очереди занимаемся сексом с Йо-чан, но отдаем предпочтение тем, кто действительно этого хочет.
— Данна-сама имеет дело с двумя или тремя девушками одновременно каждый день, так что это не должно быть проблемой, даже если Марико-сан присоединится.
— Кроме того, жрицы могут передать удовольствие от секса с Йо-чан. Например, я получаю кремпай от Йо-чан только два раза в неделю, но жрицы передают мне свои непристойные чувства. Приятно чувствовать удовольствие от тела другой девушки.
Неи улыбнулась.
— Что касается меня, когда Мисудзу-онээсама и Мастер занимаются сексом, я всегда присутствую.
Сказала Мичи.
— И несмотря на это, ты все равно выбираешься с Дорогим в сад, и занимаешься там сексом.
Сказала Эди сытым по горло тоном.
— Видишь, это весело, верно? Это весело на практике. Они все милые и хорошие девочки.
Мисудзу сказала Марико.
Лесбийские предпочтения Мисудзу сильны, но она довольна своим нынешним положением.
— Все так хорошо ладят. Я имею в виду, у нас нет другого выбора.
Неи.
— В конце концов, никто не хочет терять свое счастье по такой мелкой причине.
Сказала Рюрико.
— Наша повседневная жизнь наполнена напряжением. Все наши взрослые добрые, но они не балуют Ману и девочек.
Мана…
— Верно. Тех, кто не может вести себя должным образом, выгоняют. Ты больше не сможешь встречаться с папой. Вот почему все должны делать это правильно. Следить за своим окружением, учится, помогать, быть добрыми к новым девушкам, ладить. Если есть проблема, то не нужно беспокоиться в одиночку, поговори с папой или старшими сестрами. Также никогда не сдерживайся в сексе. Если хочешь — попроси папу.
Сказала Агнес.
— Агнес научила Луну и девочек этому. Хайджи-чан, Эри-чан и Ри-чан тоже. Ой!
— В чем дело?
Спросил я.
— Я еще не сказала об этом Арису-чан, Кинуке-чан и Митаме-чан!
Хорошо…
— Все нормально. Кто-то должен научить их вместо Агнес. Я уверена, что Луна-чан, или Йоми-чан, или Цукико-сан, если эти трое заговорят с ними, они подчинятся.
Сказала Мана.
— В любом случае, все будет хорошо. Мысль о том, чтобы нужно ладить, будет передана.
— Я тоже только что это услышала. Все будет хорошо, Агнес-сан.
Марико улыбнулась Агнес.
— Я обязательно буду следовать семейным правилам.
— Пожалуйста, следуй!
Агнес улыбается.
— Каан-сама, как ты думаешь, в чем суть морали?
Затем Марико спросила Момоко-нээчан.
— Мораль? Что ты имеешь в виду?
Момоко-нээчан посмотрела на Марико.
— «Мораль» — это социальная норма, сформированная внутри определенной группы. Поэтому содержание нравственности зависит от того, к какой группе в данный момент принадлежит человек. Праведный поступок для одной группы может быть непростительным поступком для другой.
— Я понимаю это, но…
— Тем не менее, у любой группы людей есть свое представление о добре и зле, и все они думают, что должны творить добро и искоренять зло. Что хорошо, а что плохо, зависит от группы.
Сказала Марико.
— Тогда в функционирующем обществе мораль внутри группы не имеет противоречий. Группа управляет собой своей моралью. Группы с противоречивой моралью распадаются. Ведь нравственность — это сублимация и утончение человеческого инстинкта жить.
Сублимация? Утончение?
— Люди — личности с эго, но они также должны собираться как группа, они — существа сообщества. Чтобы сформировать группу, каждый человек должен придерживаться своего желания. Результатом обмена идеями является моральный стандарт, созданный группой. Что разрешено и не разрешено внутри группы? Или они могут подробно решить, какое поведение поощряется группой, а какое поведение, по их мнению, неприемлемо… правильное или неправильное поведение.
Ага.
— В группе, называемой семьей Куромори, их мораль отличается от современной японской морали. Однако в их нравах нет противоречий. Коу в центре, и он формирует четкую модель.
— Ну, похоже на то.
Момоко-нээчан согласилась.
— Я поддерживаю эту мораль. И я клянусь соблюдать нравы дома Куромори.
Марико улыбается.
— Но мы же в Японии!
В замешательстве сказала Момоко-нээчан.
— Если вы находитесь в Японии, разве вы не должны следовать японской морали?! В Японии многоженство запрещено!
— Нет, двоеженство незаконно, а полигамия — нет.
Ответила Мисудзу.
— Вы можете жениться только на одном человеке на законных основаниях, но если это просто гражданский брак, то может быть сколько угодно партнеров.
— С юридической точки зрения да, но с моральной точки зрения это запрещено!
— Однако наша семья закрытая. Мы не втягиваем в семью всех и каждого. Кроме того, все те, кто живет в этой семье, счастливы.
— Но это запрещено.
— Это секрет от общественности, и никто не узнает.
Сказала Мисудзу. Момоко-нээчан:
— Но я знаю об этом…
Сказала она низким тоном
— Тогда, Каан-сама, ты расскажешь об этом общественности?
Спросила Марико.
Момоко-нээчан вздохнула.
— Нет, не буду. Никто не поверит, даже если я расскажу об этом, и это будет проблемой, если дома Каан и Кудзуки начнут ссориться из-за этого.
Затем…
— Кроме того, я понимаю, что ты хочешь сказать, Марико. Вы, девочки, Мисудзу, Рюрико и другие, вы не колеблетесь. У вас, девочки, своя мораль. Коу-чан — краеугольный камень, и пока это так ваша группа не развалится.
— Ну, да.
Неи улыбнулась.
— Все в семье должны обеспечивать безопасность группы, поэтому мы чувствуем напряжение, и мы ладим. Девочки, которые жили в очень разных средах, помогают друг другу и высказывают друг другу свои настоящие мысли. Когда дело доходит до Йо-чан, нет никаких иерархических отношений. Дочь дворянина? Дочь преступника? Всё это неактуально. Если ты не покажешь свои истинные чувства, Йо-чан тебя отругает. Йо-чан проницателен, когда дело доходит до этого. Нельзя лгать. Мы должны сделать все возможное, чтобы быть с семьей.
Верно, вот почему мы стали семьей.
— Мы жадные.
Рюрико улыбнулась.
— Так же, как мы хотим монополизировать Онии-сама, мы также хотим сделать эту семью своей собственной.
— И сделать всех счастливыми.
Сказала Мисудзу.
— Момоко-онээсама, почему ты хочешь сделать Марико-сан своей младшей сестрой?
Внезапно спросила Мисудзу.
— Это потому, что она уникальная девушка, немного дерзкая, и она может без опаски высказать мне свое мнение. Мне это в ней нравится.
Момоко-нээчан посмотрела на Марико.
— Но Марико больше не моя младшая сестра. Коу-чан забрал ее.
Я…
— Не совсем. Я не забрал ее. Кроме того, Марико все еще Марико.
Я посмотрел на Марико.
— Марико, ты все еще любишь Момоко-нээчан даже сейчас, не так ли?
Момоко-нээчан удивленно посмотрела на Марико.
— Да. Мне нравится, что Каан-сама всегда проявляет высокомерие и властность. Даже сейчас мне все еще нравится.
Угрюмо сказала она.
— Это место, где я могу открыто высказать свои истинные чувства, так что, признаюсь, ты мне все еще нравишься.
— Марико.
Момоко-нээчан удивлена.
— В конце концов, когда ты стоишь как дочь знати, ты не можешь говорить о своих истинных чувствах. Мы с Рюрико были такими.
Сказала Мисудзу.
— Вассалы близки к нам, но они все же немного другие. Когда мы с Мичи были просто хозяином и слугой, мы не могли говорить о наших настоящих чувствах.
— Но теперь мы можем говорить о чем угодно. Потому что мы семья. Все старшие сестры выслушивают мои опасения и дают искренние советы.
Услышав слова Рюрико, лицо Йошико-сан помрачнело.
— И именно поэтому я все это время ждала, когда Йошико-онээсама заговорит с нами.
Рюрико улыбнулась Йошико-сан.
— Рюрико-сама…
— Хорошо. Поговорим об этом позже.
— Да, я думаю, что будет легче говорить о деле Йошико-сама, когда Данна-сама вернется домой.
— Только девочки.
Рюрико и Мисудзу сказали Йошико-сан.
— А теперь, Момоко-онээсама, разве ты не хочешь, чтобы рядом был кто-то, с кем ты можешь поговорить о своих истинных чувствах?
Спросила Мисудзу. Момоко-нээчан…
— Со мной Себастьян!
Она ответила холодно.
— Мне все равно. Мне не нужно говорить о своих истинных чувствах.
Затем…
— Но, Каан-сама, на днях я…
Марико улыбается…
— Когда мы на днях пили чай в кофейне отеля, разве мы не говорили о Юлии Цезаре?
— Цезарь? Да, говорили. Тема возникла из-за салата Цезарь.
Ответила Момоко-нээчан.
— В то время Каан-сама думала, что Юлий — это имя, а Цезарь — фамилия, но…
— Я была неправа?
Затем…
— Его полное имя Гай Юлий Цезарь, что означает «Гай из рода Юлиев клана Цезарь». То есть его зовут Гай.
Эди, которая много знает, ответила.
— Я действительно знала правду, но, думая, что не должна стыдить Каан-сама, я молчала об этом.
Сказала Марико.
— Ой? Почему?
Спросила Момоко-нээчан.
— Себастьянус-сан тоже знает об этом, верно? Твой цвет лица изменился, пока Каан-сама говорила об этом
— Я….
Ямада Умэко-сан запаниковала.
— И ты не сказала Каан-сама, что она была неправа, после чаепития, верно?
Она оставила недопонимание Момоко-нээчан как есть.
— Э-это потому, что я думала, что кто-то вроде меня не должен указывать на такие вещи.
— Почему ты мне не сказала?! После этого у меня был разговор с преподавателем Римского исторического колледжа. Мне повезло, что мы не говорили о Цезаре, но если бы я заговорила об этом с таким торжествующим видом, мне было бы так стыдно.
— Мне очень жаль.
Ямада-сан склонила голову.
— Она не может говорить такое. В конце концов, она всего лишь вассал.
Марико улыбнулась.
— Даже я смогла рассказать тебе сейчас, только потому что мы в месте, где можем открыто говорить. В моем случае, хоть я и была младшей сестрой Каан-сама, но все равно не могла этого сказать. Не могла сказать такое юной леди из дома Каан.
Это из-за неуверенности Марико в отношении знати.
— Мне с Рюрико сейчас легко. Мы можем говорить все, что угодно. Если мы сделаем что-то не так, нам на это укажут и отругают.
— Отругают… кто будет ругать дочь дома Кудзуки?!
— Хм, я уже ругала их раньше, да и другие старшие сестры тоже.
Неи улыбнулась.
— Они ругают нас ради нас самих. Мы благодарны им.
Сказала Рюрико.
— Видишь, Каан-сама. Кажется, ты постепенно стала нам завидовать.
Марико улыбнулась.
— Я уже сказала, что не присоединюсь к вам! Я Каан Момоко! Я дочь дома Каан! Я должна выполнить свой долг!
— Но ты уверен в этом? Сохранять девственность, пока не выйдешь замуж за мужчину, которого выбрала для тебя твоя семья? Между тем, твой партнер, наверняка, играл с разными женщинами, пока не женился на тебе.
Марико будоражит ее, но…
— Н-но, я…
— Каан-сама, ты разве не хочешь заняться сексом?
Затем…
— Хорошо. Прекратим разговор.
Рей-чан остановила их.
— Даже если вы будете продолжать в том же духе, он уже на пределе своих возможностей.
Она посмотрела на меня.
— Все в порядке, Йо-чан. Ты хорошо постарался. Ты сонный, верно? Можешь поспать.
Нет, мое тело кажется тяжелым, но…
— Но видите ли, я хочу, чтобы Марико и Момоко-нээчан снова стали друзьями.
Я сказал о своих истинных чувствах.
— И чтобы Мисудзу и Рюрико тоже ладили с семьей.
— Коу-чан?
— Ох, да, я не думаю о чем-то сверхамбициозном, как сделать Момоко-нээчан своей женщиной.
Сделать дочерей Кудзуки и Каан своими женщинами было бы слишком.
— Ну, это не значит, что я не вижу обаяния Момоко-нээчан. Если бы мы могли заняться сексом, я бы с удовольствием это сделал, но я не думаю о том, чтобы заставить Момоко-нээчан родить моего ребенка. Я имею в виду это как мужчина. В конце концов, Момоко-нээчан прекрасна.
Сказал я. Момоко-нээчан в недоумении посмотрела на меня.
— Но, помимо всего этого, я просто хочу дружить с Момоко-нээчан. Я хочу иметь возможность говорить открыто, ничего не скрывая. В конце концов, разве наш текущий разговор не весёлый? Мне весело. Я многое узнал об истинных чувствах Момоко-нээчан. Даже Марико, по сравнению с тем временем, когда она была твоей протеже, более открыто разговаривает с Момоко-нээчан, выражает свои искренние чувства.
— Верно, хотя мы и дали сестринскую клятву вчера, но, если возможно, я хотела бы быть настоящим другом Момоко-онээсама.
Сказала Мисудзу.
— Я тоже.
Сказала Рюрико.
— Агнес тоже!
Агнес.
— Момоко-чан такая забавная! Если она не может присоединиться к семье, тогда пусть будет другом!
Момоко-нээчан…
— Я проиграла. конечно, это весело. Разговор, в котором можно говорить все, что хочешь.
— Момоко-онээсама.
— С учетом сказанного, Себастьян, ты теперь тоже друг.
— Э-это невозможно для меня.
— Это не так, сделай что-нибудь с этим.
Затем…
— Марико, теперь мы друзья, так что, чтобы еще раз проявить привязанность, зови меня снова Момоко-онээсама. Мне нравится, когда ты так меня называешь.
— Тогда я так и сделаю, Момоко-онээсама.
Марико и Момоко-нээчан улыбнулись друг другу.
— Что касается Мисудзу, можешь называть меня просто Момоко. Мы одного возраста. Извини за то, что вчера дразнила тебя, когда я заставил вас называть меня Момоко-онээсама.
— Нет, я не против, Момоко-сан.
— О, зачем добавлять «-сан?»
— Э-э, прости, Момоко.
Момоко-нээчан примирилась с Мисудзу.
— С этого момента давайте поладим. А пока, почему бы нам не пообедать вместе завтра?
— С удовольствием.
— Тогда пойдем в молочный бар. Марико, ты тоже должна пойти. Рюрико тоже.
— Да, Момоко-онээсама.
Девушки из дома Каан и Кудзуки будут обедать вместе.
Это наверняка вызовет много шума в школе Мисудзу.
— Сегодня я ухожу. Да, это было весело. Как-нибудь поговорим еще. На этот раз пришла я, но в следующий раз вы, девочки, должны прийти ко мне. Конечно, это касается Коу-чан и группы.
— Агнес тоже?
— Конечно.
— Ура!
Агнес счастлива.
— Но, Момоко-чан.
— О, что случилось?
— Папе на самом деле тоже нравится Момоко-чан.
Хм?
— Итак, тебе следует поторопиться и заняться сексом с папой!
