Молочай и Гиацинт не смогли слишком долго продержаться под ударами Роюй и Цветка, хоть они использовали различные методы, чтобы выиграть время для отступления, выпустили еще несколько роев механических пчел-убийц, но преимущество Роюй в личной силе было слишком очевидно.
Пусть даже сейчас Роюй не использовала уход в себя, но ее фехтовального искусства было достаточно, чтобы подавить двух игроков с талантом рукопашного боя уровня С. К тому же… Ей оказывала поддержку Цветок. В обоих лагерях был вспомогательный игрок с талантом медицины, при равном количестве людей, преимуществом обладал тот, на чьей стороне оказывалась большая боевая сила.
Очевидно, что на таком рельефе местности и при таком расстоянии, встреча двух игроков, специализирующихся на таланте стрельбы, с таким мастером, как Роюй, было роковым стечением обстоятельств…
Потому, после десяти минут преследований, защиты и борьбы, в ушах товарища по команде раздались уведомление о смерти [Молочай] и [Гиацинт].
К этому моменту [Кровавая Роза] тоже уже была загнана в угол Богом Кровавым Трупом…
Несмотря на то, что Кровавый Труп сейчас был не так силен, как раньше, но на таком небольшом участке ему было легко использовать [Проекцию Ужаса].
На Кровавую Розу явно все большее влияние оказывал возрастающий уровень страха. В сражении с призванным существо уровня Босс, который обладал подавляющей боевой силой и сумасшедшей регенерацией, потеря хладнокровия никак не способствовала получению преимущества в бою.
Более того…. Очень быстро Ван Таньчжи подоспел на помощь Богу Кровавому Трупу, таким образом, последняя надежда Кровавой Розы дотянуть до того момента, как время существования призванного существа истечет, разбилась о реальность.
Итак, исход этого полуфинального соревнования… Был решен.
Рассвет, розовые лучи восходящего солнца скользили среди светящегося тумана и мягко согревали землю в центре двора с Вишневым Деревом. Под кружащимися в воздухе вишневыми лепестками лежал хладный труп… Однако он постепенно начинал теплеть.
Ее грудь снова начала вздуматься и опускаться.
Краски постепенно возвращались на лицо девушки.
Ее внешность, плоть и фигура… Снова принадлежали молодой женщине. Не прошло много времени, и Линь Янь открыла глаза.
И первым, кого она увидела, был… Фэн Буцзюэ.
«Ты…» — Линь Янь выглядел взволнованной, но в то же время несколько смущенной. — «Это… Сон?..»
«Нет». — Фэн Буцзюэ по-турецки седел перед ней и смотрел глазами дохлой рыбы. — «Если ты собираешься сказать или сделать что-то такое, что возможно только во сне, то предупреждаю, лучше выбрось это из головы».
Его слова резко отрезвили Линь Янь. «Я…» — Она оперлась на ладонь и села. — «Я… Не умерла?»
«Умерла». — Ответил Фэн Буцзюэ. — «Примерно на то время, что требуется для заваривания трех чашек чая».
«Тогдая…» — Линь Янь хотела еще что-то спросить, но тут ее взгляд скользнул по расположившемуся неподалеку Цао Циню.
Евнух Цао сидел, прислонившись к стволу вишневого дерева. Неизвестно отчего… Его черные волосы полностью поседели, а кожа стала сухой и морщинистой.
Но… Линь Янь сразу узнала его, ведь этот постаревший на несколько десятков лет человек был ее приемным отцом.
«Отец!» — позвала Линь Янь и быстро подошла к нему. Девушка схватила его за старческую и руку и спросила. — «Отец, что с вами?»
«Ха-ха… Со мной все хорошо…» — на лице Цао Циня появилась удовлетворенная улыбка, он смотрел в глаза Линь Янь. — «Я… Просто устал… Присел отдохнуть».
«Это…» — глаза Линь Янь мгновенно наполнились слезами, она резко обернулась и уставилась на Фэн Буцзюэ. — «Неужели этот Фэн что-то с вами сделал?»
«Эй-эй… Снова я виноват?» — с этими словами Фэн Буцзюэз встал и отряхнул с одежды пыль.
«Нет… Яньэр, ты не права…» — голос Цао Циня был каким-то вялым, но он постарался говорить громче. — «Если бы мастер Фэн не помог, ты бы не вернулась к жизни».
«Тогда…» — Линь Янь непонимающе уставилась на Цао Циня. — «… Что здесь произошло?»
«Проше говоря…» — Фэн Буцзюэ увидел, что Цао Циню трудно говорить, потому он взял на себя инициативу. — «Твой приемный отец отказался от практики и, при помощи моей особой техники, вернул тебя к жизни».
На самом деле, в более детальном описании тоже не было ничего сложного…
Прежде всего, Цао Цинь все свои силы от глубокого постижения боевых техник влил в Фэн Буцзюэз.
Затем брат Цзюэ использовал силу, передав которую Мрс выжигал свои данные… И мгновенно повысил эффективность Вем/впе.
В последующий отрезок времени, эффект Вемете, который не только позволил откатить некий объект до состояния, в котором тот был несколько секунд назад, но и на много раньше…
В течение нескольких секунд, при помощи нулевой разности вычисления, Фэн Буцзюз в голове прокрутил реяд действий, потом он переписал и загрузил в Линь Янь данные, полученной от [Посоха Асклепия], [Силы Бессмертия] (способности воскреснуть один раз), чуть-чуть подправив эффект.
И после всего этого… И произошла та сцена восстания из мертвых.
Естественно, у Фэн Буцзюэ были свои причины на то, чтобы сообщить Линь Янь лишь упрощенную версию: во-первых, девушка просто могла не понять, что значит Кемвте; во-вторых… Незачем было раскрывать такую информацию в прямом эфире.
«Отец… Это правда?» — Линь Янь поглядела на Цао Циня.
«Яньзр…» — Цао Цинь не ответил ей, потому что у него просто не было сил говорить слишком долго.
Это выдающийся человек был при смерти, все оставшиеся силы он направлял лишь на то, чтобы сказать то, что хотел… «Твой приемный отец… Нет, я — Цао Цинь… Прошу у тебя прощения». — Выдохнул Цао Цинь.
«Отец… Почему вы… Это сделали…» — Линь Янь была очень умна, она уже смутно догадывалась о причинах, но хотела услышать ответ.
«Ты не должна ненавидеть Фэн Буцзюэ, тот, кого ты должна ненавидеть… Это я…»
— сказал Цао Цинь. — «Я убил твою…»
«Нет! Отец!» — Линь Янь решительно прервала его. — «Ничего не говорите… Сядьте удобнее, я вас вылечу…»
«Ха… Глупый ребенок…» — кисло улыбнулся Цао Цинь. — «Судя по моему пульсу… Я не смогу выдержать твое лечение».
При этих словах выражение лица Линь Янь резко изменилось. На нем были написаны отчаяние и беспомощность…
Всколыхнулись не только чувства и мысли. Когда Линь Янь схватила Цао Цинь за руку, то сразу обнаружила… Что тело евнуха сейчас было похоже на аварийное здание, которое может рухнуть в любой момент. Все его балки и стены были повреждены, казалось, что даже лёгкий ветерок может заставить его развалиться…
«Хах… Хах…» — взгляд Линь Янь блуждал, она делала глубокие вздохи в попытках успокоиться и что-нибудь придумать…
«Мастер Фен!» — она действительно была очень умна, поэтому быстро нашла единственный возможный вариант.
Линь Янь быстро встала перед Фэн Буцзюэъ, затем опустилась на колени и хриплым голосом сказала: «Умоляю тебя, спаси моего отца!»
«Это…» — только и успел сказать Фэн Буцзюз.
Линь Янь тут же ударила лбом в землю: «Умоляю тебя! Умоляю тебя… Если ты спасешь моего отца, я сделаю всё что угодно! Я буду на тебя работать… Я дам тебе…»
«Встань…» — брат Цзюэ одной рукой придержал её, чтобы она прекратила бить поклоны.
«Я не встану… Пока ты не спасешь его’» — Линь Янь всё ещё стояла на коленях, но поскольку Фэн Буцзюэ держал её за плечо, она не могла бить головой о землю. «Не то, чтобы я не хотел спасти его, это просто не в моих силах». — Сказала Фэн Буцзюэ.
«Нет… Ты даже мертвых можешь оживлять…» — Линь Янь, похоже, не хотела принимать этот факт, она плакала и жалобно повторяла. — «Прошу тебя… Мастер Фэн… Умоляю…»
«Достаточно!» — прикрикнул Фэн Буцзюэ, останавливая упрямую Линь Янь.
«Твой отец отказался от своей практики и бессмертия, отрёкся от своей мечты… Чтобы ты могла продолжать жить…» — говорил брат Цзюэ Линь Яныь. — «… Это способ искупления, который он выбрал сам, тебе следует поддержать его».
Линь Янь остолбенела от его отповеди, повернулась, прошла и встала на колени перед Цао Цинем.
«Отец… Я…» — Линь Янь столько хотел сказать, но не могла подобрать слова.
«Я понимаю…» — сказал Цао Цинь. — «Я все понимаю…» — он покачал головой. — «К сожалению… Я понял все слишком поздно». — Он выдержал небольшую паузу, собрал остатки сил и заговорил. — «Яньэр, послушай меня…» — тихо сказал он, готовясь произнести свои последние слова. — «Я в своей жизни сотворил много зла, первую половину жизни жаждал власти и ради этого убил множество людей. А в зрелом возрасте стал считать себя искателем истины… Но по-прежнему убивал людей. По сути, я лишь искал себе оправдание.
Мастер Фэн верно сказал, не важно, станет ли этот мир таким, как я хочу… Такие люди, какя — не исчезнут.
Такой человек, как я… Не достоин твоего прощения, и уж тем более не заслуживает твоей благодарности.
Использовать свою жизнь, чтобы вернуть тебя… Теперь я могу ни о чем не жалеть».
«Отец…» — Линь Янь тихо всхлипывала, она боялась прерывать Цао Циня, потому что опасалась, что если остановит его, тот больше не сможет заговорить.
«Яньзр…» — продолжал Цао Цинь. — «Я знаю, что ты очень добрая… На самом деле, ты не хотела никого ненавидеть, но чтобы быть хорошей ‘пешкой’ для меня, ты стала такой, какой мне была нужна. Ты была вынуждена ненавидеть Фэн Буцзюз и стать ‘Владыкой Ада’. — Его лицо стало совсем бледным. — «С сегодняшнего дня тебе больше не придется так жить… Теперь ты можешь жить ради себя…»
В конце концов, он был очень обстоятельны человеком, потому, нашел в себе силы, чтобы закончить: «Мы с мастером Фэном… Уже все уладили. С сегодняшнего дня ‘Владыка Ада’ мертва, а продолжит жить… Линь Янь. Не важно, в Улинь или в императорском дворце, никто больше не будет преследовать тебя. Ты можешь уйти из этой долины, пойти во внешний мир… И жить, как пожелаешь…»
Цао Цинь… Больше не мог говорить.
Такова человеческая жизнь, как бы ты не готовился, никогда ничего не получается, как задумано. Мы в хаосе приходим в этот мир, ив неожиданный для самих себя момент покидаем его.
Если сожаление это нечто прекрасное, то только человек с по-настоящему сильным сердцем мог бы оценить это.
Конец осени, солнце скрывалось за горизонтом.
За последние несколько десятков лет туман Погребальной Долины… Впервые рассеялся.
Вчера множество людей пришло сюда, большинство из них навечно остались здесь.
Но несколько людей все же ушли отсюда живыми.
Фэн Буцзюэ с друзьями ушли… Они превратились в белый свет и исчезли, никто не окликнул их.
Юань Ци и уцелевшие воины Улинь тоже ушли… Глава Союза Юань уносил с собой приказ Цао Циня, атак же книги с ‘Небывалой Техникой’, ‘Учением Четырех Стихий’и ‘Железной Рукой, Разбивающей Горы’, богатая добыча.
В последствие, должность ‘Главы Союза Улинь’ еще многие годы занимал Юань
Ци.
Кто мог представить, что эта заурядность, что за первые тридцать лет своей жизни ничего не смог достигнуть, станет легендой Улинь. С того дня, он не только номинальной был Главой Союза, но так же заслужил такие звания, как ‘Непобедимый’ и ‘Познавший Суть’. Под руководством Юань Ци Улинь жил в спокойствии и благоденствии.
По иронии судьбы… Сто лет спустя за наследство Юань Ци разгорелась настоящая битва, в итоге… Вмешался императорский дворец и собрал все сливки.
С этого момент в этом мире больше не было воинов Улинь.
Долгая жизнь? Она тает, словно снег, время невесомо, и ничего не повторяется. Несколько десятков лет спустя, такой же конец осени.
Женщина верхом на верблюде прибыла к усадьбе в Погребальной Долине.
Все вокруг изменилось, ранее богатый дом теперь превратился в руины.
Но этой осенью удивительно цвело вишневое дерево, хотя это происходило каждую осень.
На рассвете женщина подошла к этому дереву.
Она долго смотрела на него, потом сняла с пояса флягу с вином, отхлебнула, и немного захмелев, продекламировала:
«Человеческая жизнь в этом мире похожа на бег облаков, Время боевых искусств ушло,
На территории империи звучит смех,
Это невозможно выносить без вина…»
Вздохнув, она тряхнула флягой, и вино выплеснулось на дерево. «… Демон, сидящий верхом, размахивает клинком,
Скелеты, словно летающие в горах птицы.
Мирские дела топят людей, как вода,
Лишь некоторые возвращаются в Улинь…»
Вино впиталось, но стихи еще не отзвучали.
Ее голос был звонким, но в нем можно было расслышать усталость, она выглядела молодо, но во взгляде был груз пережитого.
«… Вернувшийся переполнен тоской и усталостью, Прекрасное белое лицо скрыто вуалью. Не спрашивай о том, что было, Лучше выпей вина».
Она запрокинула голову, вытряхнув на язык последние капли напитка, после чего повернулась…
Посвистел ветер, разметав волосы женщины.
Они были белыми,
Словно снег.
Ветер играл седыми волосами, но лицо девушки было молодо. Каждый год в этот день она возвращалась сюда.
Возможно, она предавалась воспоминаниям.
Возможно, она надеялась… На новую встречу.
